— О, кто только не пытался его воспитывать! Он даже у дварфов одно время жил. Но долго нигде не задерживался. Я постоянно переводил его с места на место. Это был сплошной затянувшийся кошмар. У нас ведь детство заканчивается в двадцать лет, но взросление длится ещё долго. У Джарета магический дар проявился поздно, и он скрывал от меня свои способности. Я понимал, что необходимо найти ему учителя, но всё не решался открыться кому-нибудь из сидов и вместо этого взял Джарета в Верхний мир. Тогда там ещё было достаточно магии, и волшебники среди людей встречались толковые. Любой из них душу бы отдал за ученика-эльфа. Но Джарет оказался совершенно не способен подчиняться. После четвертой попытки я отчаялся найти ему подходящего учителя. А потом он попался Дикой охоте.
— Эдрику?
— Тогда еще не Эдрику, — усмехнулся Ганконер. — Когда Джарет их раскидал, я по-настоящем перепугался. Необученный юнец справился с десятком высших сидов! Скрыть такое было невозможно. И я обратился к Моргане. В конце-концов, Алан был её младшим братом. К счастью, Джарет ей понравился. Он уже тогда умел очаровывать, если хотел. Она начала его серьезно учить. В основном, боевой магии, имея на него какие-то свои виды. Я уж решил, что избавился от обузы. Но Моргана попыталась переделать Джарета на свой вкус. И по балам таскала, и одевала, как куклу… Подозреваю, что и с Фионой она его свела. Первая любовь Джарета… Не знаю, что у них произошло, но через пять лет он нашел меня и заявил, что сбежал, и хочет, как раньше, бродить по дорогам. А я, дурак, обрадовался, потому что невероятно соскучился по нему.
Ганконер замолчал, глядя куда-то в даль.
— Он похож на мать? — тихо уточнила Алисса.
— Нет, почти совсем не похож, она была очень красива.
Алисса кивнула. По стандартам сидов Джарет красавцем не считался, слишком уж необычная внешность.
— Дело не в этом. Просто я к нему привязался, сам не знаю, почему. У Морганы в тот год родился сын, ей некогда было искать Джарета. Мы с ним больше десяти лет вместе путешествовали по мирам. Потом вернулись в Подземелье. Джарету чем-то очень понравился Лабиринт, и он заявил, что это будут его владения, хотя за этот источник постоянно шла война. А потом Джарет исчез без предупреждения и навещал меня, только если в чем-то нуждался. Он всерьез занялся учебой, но где и у кого — я так и не узнал. Потом он появился при Неблагом дворе — уже довольно-таки могущественный — и предъявил права на Лабиринт, как король гоблинов. Это вызвало шок. С ним попытались воевать. Получили по зубам и оставили в покое. А Джарет действительно нашел свое призвание, для меня, признаться, довольно неожиданное. Такими делами занимались некоторые фэйри в стародавние времена, но по-иному. Я даже не предполагал, насколько Джарет изобретателен, пока он не предложил мне на спор пройти Лабиринт.
— Что ты ему проиграл? Флейту?
— Угадала, — Музыкант криво усмехнулся.
На него снова накатили картины прошлого. Рука в черной кожаной перчатке сжимает флейту. Самодовольная улыбка Джарета, которую очень хочется стереть, но нет сил. «Ну зачем она тебе, Джар? Отдай, я прошу тебя. Назначь любой выкуп! Хочешь, я отслужу? Любой срок». «Уговор дороже денег, Конни. Сделаешь себе новую».
— Мы с ним потом долго не виделись. Джарет неожиданно сдружился с Эдриком, они начали вместе летать на Дикую охоту. И однажды они загнали меня…
Музыкант облизнул губы. Алисса сочувственно молчала. На что способен Джарет, она хорошо понимала.
— Он устроил мне ад. А когда отпустил, сказал, что это лишь начало. Что я только начал платить за те два года.
— Что же ты с ним делал тогда? — Алисса не могла поверить, что Ганконер способен издеваться над ребенком.
— Я его не бил… почти, — тихо ответил Ганконер. — Только если уж совсем доводил меня до бешенства. Но он все время пытался сбежать. Мне пришлось его подчинить. Силой своей флейты.
— Понятно. — Алисса очень хорошо знала о магии подчинения, которой в разной степени владели все сиды. Дверниц учили противостоять ей, но с Джаретом она в свое время не справилась. Ганконер не был выдающимся магом, однако, если хотел, с помощью музыки моз заставить любого потерять волю.
Ганконер передернул плечами.
— Мне до сих пор в кошмарах снятся его вопли: «Когда нибудь я убью тебя! Ты будешь умирать долго и мучительно, обещаю. А твою флейту я сожгу!» Но я не мог позволить ему сбежать и погибнуть, понимаешь? Постепенно он осознал всю сложность своего положения и стал вести себя более разумно. Но не простил. Он до сих пор недолюбливает мою музыку. Хотя флейту вернул. Но почему и для чего, я не могу тебе рассказать.
— Главное, что вы помирились. А что у тебя вышло с Хельгой?
— О, это было незабываемо… — Ганконер сел. — Как говорится, нашла коса на камень. Джарет на всё шел, чтобы удержать её. А Хельгу звал Перекресток. Она твердо знала, что будет Хранительницей. Они с Джаретом то сходились, то расходились… И каждый раз я помогал её вернуть. Друг другу мы с ней осточертели основательно. А что было потом, ты знаешь.
— Да… — Алисса вздохнула. — А ведь Эвину Джарет любил не слабее, чем Хельгу. Что теперь будет с Лабиринтом?
— Мне очень жаль Эви, но Лабиринт без неё не пропадет. Источник теперь напрямую слушается Джарета, а ему не даст захандрить Дарина. Так что хватит о грустном. Ты выйдешь за меня замуж, Алисса?
— Выйду. — Она счастливо улыбнулась.
Глава 13
Джарет проспал сутки. Его разбудила Дара, прыгающая по постели. Няни-гоблинки, от которых сбежала принцесса, не решались заглянуть в покои своего повелителя. Джарет прижал к себе дочку. Раньше его беспокоило, что Эвина почти не уделяет внимания ребенку, переложив все дела на служанок. Но зато теперь Дара не скучает по матери. Джарет отнес дочку в детскую. Понаблюдал, как её кормят. В овсяной каше было больше изюма и шоколада, чем, собственно, овсянки. Но Дара всё равно морщила нос и взялась за ложку, только когда Уна — её главная няня — начала читать сказку. Читала гоблинка хорошо, с выражением, на разные голоса, хотя присутствие короля её заметно смущало. Дара внимательно слушала, старательно черпая кашу. А Джарет присматривался к Уне.
Голос, запах… Да, определенно, это она, его спасительница. И что теперь с ней делать? На первый взгляд Уна не представляла из себя ничего особенного. Для гоблина она была довольно рослой, Джарету до груди. Коротко остриженные рыжеватые кудряшки, острый носик, коричневое платье служанки. Но что-то в её лице было необычное. Джарет резко щелкнул в воздухе пальцами. Уна вздрогнула и на миг подняла глаза от книги. Тут же смешалась и замолкла. Джарет ухмыльнулся и вышел из детской. У всех его гоблинов в результате превращения глаза желтели. А у этой гоблинки они были как два сапфира. Даже странно, что он не обратил на неё внимания раньше. Такие синие глаза бывают только у сидов. И даже превращение их не изменило.
Джарет был заинтригован. Когда именно Уна попала в Лабиринт, он не помнил, хотя должен был. Среди сидов не принято проклинать своих детей, тем более, отдавать их гоблинам. Мешающих наследников просто убивали. Кто же её подбросил в Лабиринт? И каким образом?
Джарет уселся в любимое кресло, задумчиво побарабанил когтями по подлокотнику. Ситуация складывалась сложная. С одной стороны, он обязан Уне жизнью. И она нравится Даре. С другой стороны, Джарет не мог поверить, что Уну прокляли без какого-либо тайного умысла. Время от времени оба двора засылали в Лабиринт своих шпионов. Правда, не таким способом. Интересно, сколько лет Уне? На вид никак не больше тридцати. По меркам сидов, она только-только вышла из детского возраста. Самое время проявиться магическому дару. А он у неё есть, иначе бы она не смогла преодолеть заклинание Джодока. Едва ли Уна шпион, скорее что-то вроде мины замедленного действия. Причем, скорее всего, она сама об этом не подозревает. Интересно, возможно ли вернуть её в прежний вид?
Джарет поморщился. Однажды он из интереса попытался превратить гоблина обратно в человека. Результат его разочаровал. Размышления короля прервал Бор.
— Повелитель, там… — гоблин запнулся. — Хранительница… Прежняя.
— Хельга? — Джарет нахмурился. — Приведи её сюда.
— Не рад меня видеть, Джарет? — Хельга, как оказалось, уже сама поднялась вслед за командором.
— Не особо, — король гоблинов неохотно поднялся.
— Ты нелюбезен. — Хельга без приглашения села в кресло. — Джарет, давай поговорим серьезно. Ты не справишься с Дарой, когда она повзрослеет. А в Доме прекрасные учителя. Отдай девочку нам. Я не буду возражать против ваших встреч. Она сможет бывать в Лабиринте на каникулах.
— Благодарю, но я сторонник домашнего обучения. — Джарет опустился в кресло, закинув ногу на подлокотник. — Не трать время на уговоры. А угрожать тебе нечем. Я всё сделал в рамках закона и даже не попытался изменить сложившийся уклад, в отличии от Джодока. За портал могу принести извинения и заплатить компенсацию, сколько скажешь.
— То, что ты сделал со мной, можно трактовать, как нападение на хранительницу, — холодно улыбнулась Хельга.
— А можно, как спасение твоей жизни, — Джарет вернул ей улыбку.
— А как насчет твоего происхождения? Едва ли ты захочешь, чтобы твои родственники узнали, что король гоблинов — частично демон.
— Так и знал, что ты попытаешься меня шантажировать. Но ты опоздала, моя дорогая. Они уже знают. И мне это только прибавило авторитета. — Он демонстративно достал бархотку и принялся полировать когти.
— Допустим. Но ты же не собираешься всю жизнь оставаться в одиночестве? Едва ли тебе понравится решать проблемы, которые неизбежно возникнут между мачехой и падчерицей.
Джарет машинально потер запястье. Маленький белый шрам исчез. «В Лабиринет не будет другой королевы, пока есть я». Но Эвины больше нет. Он свободен от клятвы.
— У Дары не будет мачехи. Королева мне больше не нужна.
Хельга встала, обошла его кресло и положила руки на плечи.
— Ты устал, Джарет, — ласково проговорила она. — Но это пройдет. И тебе снова захочется любви.
— Даже если так, Дару это не заденет. Не трать время зря, Хельга. Мою дочь ты не получишь.
— Жаль. — Она вздохнула. — Как ты справился с мастером колец?
— Это мой секрет. И если ты уже сказала всё, что хотела, то извини, у меня много дел.
Хранительница печально кивнула.
— Удачи тебе, упрямый король гоблинов. Учти, что за удар по Дому тебе придется заплатить немало.
— Я всегда оплачиваю свои счета, ты же знаешь.
Она знала. Хранительница не спеша возвращалась в Дом-на-Перекрестке. Она действительно хотела решить дело миром. Причинять Джарету боль было неприятно. Однако на кону стоял вопрос порядка во вселенной. Дара вносила в общий расклад недопустимый элемент хаоса. Его следовало нейтрализовать. Пришла пора ввести в игру джокера.
***
Уна неслышно прибиралась в детской. Дара спала после обеда, остальные няни пользовались передышкой, чтобы поесть и хоть немного отдохнуть. Гоблинке было не по себе. Джарет её узнал, это ясно. Но как он поступит? О взаимности со стороны повелителя Уна даже не мечтала. Ей хватало мимолетных встреч, его запаха, случайных слов. Она любила ухаживать за Дарой, потому что принцесса была похожа на отца.
Единственная среди гоблинов, Уна втайне радовалась исчезновению королевы. Эвина любила гоблинов, заботилась о них, даже больше, чем Алисса. Но Уна чувствовала, что доброта в сердце богини заканчивается там, где начинается любовь к Джарету. Она не задумываясь убила бы Уну, если бы догадалась о её чувствах.
Два последних дня Уна провела в тихом счастье. Некого больше бояться, Джарет победил, всё хорошо. А что будет теперь?. Уна тяжело вздохнула. Наверняка повелитель не потерпит её рядом. Превратит во что-нибудь или выставит из замка. Ну и пусть. Все равно она запомнит тот поцелуй. Она ведь расколдовала своего короля, хотя было очень страшно и больно.
«Найди принцессу Дару. Возьми е ё на руки»
Уна встрепенулась, вслушалась. Слова звучали где-то внутри неё. Гоблинка вдруг осознала, что подходит к детской кроватке. Она замерла. Сердце колотилось так, словно вот-вот лопнет. И почему-то заболело левое плечо. Там у нее была родинка — маленькая, незаметная, похожая на паучка.
«Возьми Дару на руки».
Уна попятилась к двери. Боль усилилась. Гоблинка закусила кружевной ворот платья, чтобы не закричать. Да что же это такое?! Дрожащей лапкой нащупала ручку двери, толкнула, почти выпала в коридор. Плечо горело так, словно к нему приложили раскаленное железо. Уна заскулила, её тянуло обратно. Просто взять Дару на руки, разве от этого принцессе будет плохо? Зато боль исчезнет. Она почему-то твердо была в этом уверена. Но не менее твердо Уна знала, что кто-то заставляет её совершить предательство. Она скорчилась на полу, сдерживать стоны сил уже не было.