Глеб сглотнул:
— Ага… Простите, а вы с Баюном не знакомы? Вы с ним похожи…
— На меня никто не похож! — хвост кота заискрился. — Я Каси — Похититель мёртвых!
Кот с лошадью пошли дальше, а Глеб услышал Баюна:
— Мне встретился Сбежавший труп!
— Я знаю, от кого он сбежал, — Глеб смотрел вслед коту. — Кстати, ты не видел голову лошади?
— Пока мне везло… Вот чёрт!..
— Да, чертей тут хватает, — согласился Глеб.
— Я не о том — среди зрителей Кали!
Глеб вмиг забыл о параде:
— Ты уверен?
— Она в куртке с капюшоном, но лицо я разглядел. Говорю же, это Кали!
Будто что-то учуяв, к Глебу подошёл Азарин:
— Где сейчас твой фамильяр?
— Там же, где Кали, — признался Глеб.
Лицо мага напряглось:
— Пусть следит за ней!
— А вдруг Кали его заметит? — заспорил Глеб, но Баюн уже смекнул:
— Небось хотите, чтобы я наблюдал за вашей трёхглазой?
— Не хочу, — Глеб покосился на Азарина. — Другие хотят…
— Ладно, мне это нетрудно. Буду держаться высоко: если что, меня даже огнём не достать.
— Только будь осторожен, — нехотя уступил Глеб.
Его охватил страх. Лаэндо ведь сказал, что за Кали стоит некая сила, и совсем не хотелось, чтобы с этой силой столкнулся Баюн.
А толпа аплодировала: пять ёкаев превращались то в людей, то в пушистых собак. Сквозь смех звучало слово «тануки».
— Кали идёт туда же, куда и спиритусы, — доложил Баюн. — И судя по ауре, она что-то замышляет.
— Не вздумай снижаться, — предостерёг Глеб.
— Где они? — спросил Азарин.
Глеб повторил вопрос Баюну.
— Рядом с парком, — бросил тот.
Слова духа были озвучены Глебом. Азарин включил виос и сверился с картой:
— Это в километре от нас. В парк идут все ёкаи: там они разбредутся и будут гулять всю ночь.
Показался паланкин. Несли его двое тэнгу — краснокожие, с крыльями за спинами и мечами на поясах. Кузов украшали колокольчики, окна скрыли алые шторы.
Глеб догадался, что внутри Нурарихён. Баюн вновь подал голос:
— Творится что-то странное: Кали остановилась.
— Баюн, улетай, — встревожился Глеб.
— Погоди… Она зашла в проулок. Тут рядом река, а Кали стоит метрах в тридцати от неё. Зачем-то смотрит на мост… Никак не пойму, чего она там увидела… Я спущусь ниже.
— Баюн, нет! — Глеб крикнул это вслух. — Не надо!
— В чём дело? — спросил Азарин.
Глеб от волнения не ответил. На всю их спецоперацию ему стало плевать — он думал лишь о фамильяре.
— На мосту ребёнок, — доложил тот. — Как он здесь оказался?.. И странный он какой-то… Ты прав — надо сматы…
Баюн вдруг умолк, а затем раздался его крик; не тот, что создаётся голосом (ментальная нить — это ведь не смартфон), а нечто иное: всплеск эмоций, обрётший звук… Хлёсткий звук ужаса и боли.
— Баюн?! — Глеб сжал кулаки. — Баюн?!
Смех на улице. Аплодисменты. И больше ничего.
Хромов с Азариным смотрели на Глеба; они оба поняли, что случилась беда.
Вот только на помощь никто из них не спешил.
— Мы в ч-чужой аномалке, — проронил Хромов. — Во избежание дипломатического скандала нам лучше не вмешиваться…
— Не вмешиваться?! — вскипел Глеб. — Да мы уже вмешались!
Маги переглянулись. Не дожидаясь их вердикта, Глеб подумал: «Хочу встать!»
В спине кольнуло. Сверкнуло в глазах, закололо ноги; дух-скрытник будто ждал этой фразы.
Глеб встал с кресла, но Азарин схватил его за руку:
— Стой!
— Не мешайте!.. — процедил Глеб.
— Хорошо, — маг разжал пальцы. — Упустить Кали нельзя, поэтому идём за ней… Но делать будешь, что я скажу.
— Смотря что вы скажете, — Глеб уже спрыгнул с террасы.
Азарин вздохнул — и видно, подумал, что лучше бы Далебора нашла монашка.
Любой, кто бывал в Танабэ, удивлялся трём вещам:
узким улицам (на их фоне улочки Близбора сойдут за магистрали);
чистоте (тут и объяснять нечего — про чистоплотность японцев знает каждый);
отсутствию урн (на японских улицах ничего не бросают — мусор уносится домой, где сортируется на пластик, стекло и ещё множество того, что в России свалят в один пакет… кстати, эту сортировку Глеб счёл весьма разумной).
Но из этих трёх пунктов проблемой стал лишь первый: ведь по узеньким улицам шли ёкаи. И не только шли, но также ползли и летели.