— Многие лучше управляют стихиями в юном возрасте. Сдав ЭНПД, маг-подросток начнёт карьеру, и его дар не пропадёт.
— Допустим, вас зовут в строители — от вас будет польза?
— Нет.
— То есть в строительстве маг бесполезен?
— Не бесполезен: можно создать траншею магией земли. Поднять плиты магией воздуха. Вырыть…
— Достаточно. Есть ли память у глаз?
Глеб сдержал смешок: надо будет поблагодарить Идара.
— Есть: сетчатка глаза хранит всё, что мы видим. Но увиденное человеком извлечёт только дух — пикси, сидхе или тэнгу.
Последовала пауза. Глеб вдруг кожей ощутил, что эти вопросы — лишь прелюдия. Каршин действовал, как фокусник, достающий предметы из шляпы: вот вам ленточки, а кролик будет потом.
Над столом вспыхнул виос:
— Что это, господин Шустов?
— Треугольник, — сказал Глеб.
Это и впрямь был треугольник — почему-то красный.
— Равнобедренный или равносторонний?
Глеб счёл вопрос глупым:
— Равносторонний.
— А это?
— Ромб.
— Сколько амулетов находится в радиусе трёх метров от вас?
Смена темы чуть не сбила Глеба с толку; он хотел сказать «нисколько», но затем глянул под стол.
— Один, — сказал Глеб, созерцая лежащий под столом клык. — При условии, что их нет в ваших карманах.
— Замечательно… — резюмировал Каршин.
Но искренности в его тоне не было — он с тем же успехом мог произнести слово «паршиво».
— Ваш любимый цвет?
— Зелёный.
— Солёное или сладкое?
— Сладкое.
— Хорошо ли вы лжёте?
Снова пауза. Глеб рад был бы сказать, что не лжёт, но в этом случае уже бы солгал; он врал редко, но это всё-таки случалось.
Глеб вздохнул:
— Надеюсь, что да.
— Восемнадцать на семь?..
Глеб произвёл в уме расчёт:
— Сто двадцать шесть.
В глазах Каршина мелькнуло что-то нехорошее. Виос опять сменился.
— Это спиритус или немецкий дог?
— Дог, — Глеб глядел на картинку.
— Почему вы так решили?
— У него на ошейнике подвеска в виде серебряного щита: это амулет против спиритусов класса «демон». Дух не смог бы его носить.
— Так может, этот спиритус не относится к классу «демон»?
— На заднем плане Эрмитаж, — Глеб узнал знаменитый музей, хотя ни разу там не был. — Обычный спиритус не принял бы в неволшебке облик собаки.
И опять во взгляде Каршина Глебу что-то почудилось… Нечто такое, от чего он занервничал.
— Что ж, господин Шустов… — экзаменатор улыбнулся, не сводя с него глаз — и те, в отличие от губ, вовсе не улыбались. — Вы неплохо справляетесь, так что пора перейти к тесту с анализом ситуаций… скажем, вот этой.
Глеб вздрогнул: а вот и кролик…
Над столом висел рисунок: грузовик смял машину. Хетчбэк «Тойота Аурис» Глеб узнал — у мамы был такой… Да и грузовик вышел похожим.
На стенах шевельнулись лица духов. Глеб сжал кулак, словно мог раздавить в нём свою боль.
— Что вы видите? — осведомился Каршин.
Каким-то чудом Глеб умудрился ответить ровно, внешне сохраняя спокойствие:
— Я вижу грузовик и легковую машину.
— Как думаете, кто виновник аварии?
— Грузовик… — Глеб едва себя слышал. — Он выехал на встречную полосу.
— Да, верно… только вот ваша реакция… Виос вам что-то напоминает?
— Ничего особенного, — от голоса Глеба повеяло стужей. — Всего лишь день, когда погибла моя мама.
В нём будто бушевал пожар. Кровь горячими толчками запульсировала в венах. Нервы звенели как хрусталь.
Экзаменатор прикинулся удивлённым:
— Я не знаю, о чём вы, господин Шустов: для меня это просто рисунки.
Но взгляд его говорил об обратном. Лица спиритусов покраснели.
— Ваша аура изменилась, — услышал Глеб. — Если картинка вас смущает, перейдём к другой…
И Каршин перешёл.
Больничная палата — в ней Глеб лежал после аварии. Художник даже врача изобразил: тот врач сказал Глебу, что ходить он уже не сможет.