— Оставим его тут, мало ли врёт.
— Я не вру! — в отчаяние выкрикнул Герок, и тотчас получил хлёсткий удар по лицу. Вновь упал, и почувствовал как рот заполнился горячей кровью.
— Молчи щенок. Вы что тут забыли?!
Стражники громко затоптав поспешили покинуть логово Смогли. Что до тюремщика, то увидев кровь капающую из разбитого носа Герока, застыл столбом. Вид крови, беззащитность мальчишки и кнут который сжимал в ладони, внутри Смогли закипело, о тёмные круги загробного мира как же этот мерзавец захотел вновь почувствовать свою значимость и всевластие над слабым. Смогли прикрыл глаза, ноздри с шумом втянули воздух, когда открыл глаза, Герок от испуга вжался в пол. Этот безумный, жаждущий крови взгляд испугал бы и дикого зверя, не то что ребёнка.
— Сейчас ты получишь по заслугам, — прошипел Смогли.
О, да! Он проучит жалкое отрепье, и плевать на ему на приказы благородного выскочки. Мир и порядок в Тромбе держится на нём, на безжалостном и всевидящим Смогли! Что-что, а чувство собственной значимости у тюремщика всегда было самым важным из всех его чувств. Смогли не нуждался в любви или дружбе, он не умел любить или дружить, ведь тогда надо было бы уметь и прощать, а прощать кого-либо Смогли не умел. Корявая рука правосудия схватила несчастного Герока и поволокла в самый тёмный угол. Герок закричал, попробовал отбиваться, но всё бесполезно. Перед глазами Герока завертелись стены, потолок поменялся местом с полом, Смогли накинув петлю на ноги Героку подвесил его вниз головой, как паук свою жертву. Затем Смогли отошёл на несколько шагов назад, медленно размотал кнут, Герок следил за тюремщиком с замиранием сердца, а сердце Смогли пело предвкушая удовольствие. Затем широко замахнулся, Герок не увидел плети, зато услышал её, тонкий противный свист и смачный шлепок, а затем почувствовал невероятную и острую боль, и сильный ожог, словно его полоснуло пламенем. Герок закричал от боли что было сил.
Глава 5
Есть те кто говорят, стража должна быть образцом добродетели. Есть те кто говорят, стража должна быть образцом справедливости, есть те кто утверждает, что стража должна быть уважаемой. Они все глупцы, стража должна внушать страх, и не важно честная она или справедливая. Когда её бояться, тогда ни кто не решиться на тёмные делишки.
Из пьяной речи Командира стражников земель барона Вордруга.
Командир городской стражи совершал обычный обход, для него важно быть в курсе всех событий, в курсе всех дел происходящих в его вотчине. Новый глава стражи Арий сын вельможи из знатного и старого рода, его воспитывали в лучших манерах и девизом семьи — Бесчестие конец всему. Не стоило бы верить столь громким словам, многие из знатных родов имели пафосные и многозначительные лозунги, провозглашавшие равенство, человеколюбие, честь. Как правило подобные лозунги действовали лишь по отношению к благородным сословиям, к народу относились эти великодушные господа великодушно снисходительно, поговаривая между собой, мол грязному люду и грязь к лицу. Так вот, Арий оказался не таким, то ли воспитание дало трещину, то ли молодой дворянин слишком серьёзно отнёсся к своей должности, но про Ария говорили что он слишком якшается с простым народом. А стражники шептались о его мягком характере, дескать не даёт как следует держать строптивцев в крепких ежовых рукавицах. Но сам Арий так не считал, закон есть закон, и его следует исполнять. В итоге принципиальностью нажил насмешки в свой адрес, недоброжелателей и уважение со стороны горожан. И стал главным врагом Смогли. И когда Арий совершал обычный обход башен, обязательно решил заглянуть в тот тюремный подвал где любил обитать Смогли. Арий всё ещё надеялся найти повод что бы вышвырнуть его из рядов стражи. Спускаясь вниз по лестнице, глава городской стражи услышал свист кнута, чьи то крики и довольные злобные выкрики Смогли — Я отучу тебя красть маленький крысёнок!
Арий прибавил шагу, когда спустился вниз, то увидел ужасающую картину заставившую его содрогнуться. Вверх ногами привязан ребёнок, с его тела свисали то ли окровавленные клочки разодранной кнутом одежды, то ли кусочки кожи. Герок уже не плакал, просто каждый раз вскрикивал получая новую порцию удара кнутом. А перед ним, раскручивая кнут над головой, стоял Смогли. Всякий раз когда он прокручивал кнут, его длинные сальные волосы приходили в движение, они словно следовали за кнутом, также описывая круги.
— В чём дело? — не сумев сдержать себя закричал Арий.
Услышав крик за своей спиной Смогли резко обернулся, и увидев главу стражи, замер на месте, явно выжидая что же будет дальше.
— Господин Смогли потрудитесь объяснить мне что у вас происходит? — Арий вернул себе самообладание. — Что вы тут себе позволяете?
Смогли продолжая неподвижно стоять на месте буравил тяжёлый взглядом своего командира, Арий видел ту чёрную злобу скопившуюся в этих глазах, чувствовал ту затаённую ярость и ненависть к себе, ощущал всю мощь тёмной души Смогли, которая уже не могла дальше сдерживаться.
Наконец Смогли очнулся — Что я делаю? — прошипел он. — Я делаю свою работу ваша светлость, я делаю то, что должен делать стражник в нашем городе, навожу порядок.
— Вы избиваете ребёнка, — тон Ария твёрд, он прекрасно понимал что ни в коем случае не стоит проявлять слабину перед тюремщиком. — Господин Смогли мы уже обсуждали ваши методы и пришли к выводу, что впредь вы ими пользоваться не будите.
Смогли сделал шаг вперёд — Нет ваша светлость, это вы решили что я не должен пользоваться своими методами, я то их считаю самыми лучшими.
— Избивая человека вы вынудите признаться его во всех грехах, к тому же такого мог сделать ребёнок что вы так сильно его избили?
— Нет, нет, нет! — замахал рукой Смогли. — Не избил, наказал. А за что?! — он метнулся к столу, схватил кошелёк и поднёс его едва ли не к носу командира стражи. — Вот за что, этот кошелёк набит золотыми лурингами под завязку, как вы думаете, где такой оборванец мог раздобыть такие сокровища? Так что я тут защищаю закон и порядок Тромбе! — торжествующе выпалил Смогли.
— А что он сам сказал на этот счёт?
— Придумал басню будто бы нашёл их на лесной дороге, якобы там была куча трупов, которых убил какой то маг.
— Вы должны проверить это.
— Я уже отдал приказ чтобы стражники сходили на то месте и убедились в правдивости, а в нашем случае в лживости этих слов.
— Не вам судить насчёт правдивости и лживости, развяжите мальчика.
— Что? — в злобе Смогли швырнул кошель на пол, монеты весело звякнув выпали на пол. — Может, ещё прикажите и отпустить его? А вдруг эти деньги были украдены у уважаемого человека нашего города? То-то ваш отец расстроиться, узнав как оплошал его сын.
Ария словно плетью ударили, о с каким бы удовольствием заехал по физиономии Смогли. Но проклятые души, в чём то он прав, где гарантия что этот сорванец и в самом деле не стащил золото у богатого купца?
Арий ответил медленно, чеканя каждое слово — Господин Смогли, потрудитесь развязать задержанного и препроводите его в камеру, и чтобы более я не слышал вашего кнута. Вы меня поняли?
— Прекрасно ваша светлость, — и после этих слов Смогли совершил поклон, сделал это нарочито, явно высказывая насмешливо-пренебрежительное отношение к самому Арию.
Тот едва сдерживая себя, ушёл, а Смогли перерезав верёвку на которой был Герок, схватил его за ногу и как куль с мукой отволок в дальнюю камеру, где не было окна, было сыро, а по стенам ползали пауки.
Захлопнув железную дверь, скрипнувшей так, словно смеялась над бедой Герока, Смогли плюнув в сторону мальчишки прошипел — Чтоб ты сдох маленький ублюдок.
Но Герок не слышал этих слов, он впал в забытье.
Мир в сознании Герока перевернулся, свет стал тьмой, тьма светом. Ему казалось что он бежит по пшеничному полю к родному дому, уже пора собирать урожай, золотистые спелые колосья гнуться под собственной тяжестью, а в воздухе такой приятный аромат хлеба. Но стоило Героку остановиться, чтобы сорвать горсть зёрен, как тотчас всё поменялось. Спелые зёрна в его ладони превратились в чёрный прах, Герок раскрыл ладонь и ветер унёс этот прах разметав его по выжженному полю. Небо что мгновение назад было чистым и безоблачным, стало серым и низким, тревожный ветер продувал насквозь, неся тревогу. А затем земля содрогнулась, Герок упал на землю, и она заходила под ним словно живая, мальчик вцепился в землю, а когда всё успокоилась поднял глаза и ужаснулся. Всё вокруг было заставлено железными клетками наподобие тех, что весят перед входом в Тромбе, в которых сходя с ума медленно умирают обречённые на смерть заключённые. Куда ни глянь всюду эти клетки, где-то люди мертвы, поблекшие глаза уставились вдаль, в тёмную мглу, где то ещё были живы люди, они хохотали, кричали, бились о прутья, выли от боли и ужаса, а в других были только высохшие от времени скелеты. И над всем этим полем царства мёртвых кружила воронья стая, дикий гомон множества птиц оглушал и пугал. Герок поднялся на ноги, едва сделал шаг как почувствовал что под его ступнёй что то есть, он поднял ногу и увидел руну, точно такую же что у алхимика Мордрука, та самая которая упала на пол. В прошлый раз Герок не поднял её, но сейчас ему ни кто не мешал. Герок нагнулся, и повернул руку, на ней с обратной стороны сиял скелет, державший в руке косу. Неожиданно скелет повернулся к Героку и в его пустых чёрных впадинах вместо глаз сверкнул красный огонь, он резко замахнулся косой в сторону Герока, тот испуганно вскрикнул. И открыл глаза. Слабый свет, едва слышимый шорох ползающих по стене тварей, голоса и шум из соседних клеток. Герок попытался подняться, но острая боль сковала его, и он упал. И из его высохших глаз потекли слёзы.
— Дедушка, дедушка.
Не за себя боялся Герок, а за старого деда, за того кто перенёс столько горя, что едва вынесет ещё одно. Всё о чём молил про себя мальчик лишь о том, что бы дед сумел дождаться его.
*****
Вечером в зал, где обычно собиралась стража пришли те двое, которых Смогли отправил на поиски тел бандитов. Они бросили на пол несколько мечей.
— Сопляк не соврал, там действительно куча тел, и все обожжены, словно их в печь кузнеца сунули.
— Все кроме одного, — добавил другой, — он был весь чёрный, я едва дотронулся до него и он рассыпался в пыль, из него как будто жизнь вытянули.
Тюремщик хмуро глянул на мечи — Так стало быть ублюдок сказал правду, бывает же такое.
Один из стражников, бывших в зале негромко произнёс — Я слышал что господин Арий приказал отпустить мальчишку если он сказал правду.
После этих слов Смогли словно взорвался — Сейчас я тут главный и я решаю как с ним быть! Мальчишка пока посидит, ничего с ним не случится! И не смейте говорить этому благородному выскочке о мальчишке! Иначе тот кто осмелится сделать это, станет моим врагом.
Все разом приумолкли, ни кто не хотел быть врагом Смогли, а последний торжествуя от страха что испытывают перед ним его же товарищи, удалился прочь.
*****
За два дня что Герок провёл в тюрьме, он совсем не видел солнечного света, видел лишь горящие факелы коптящие сводчатый потолок тюрьмы, делая и без того тяжёлый воздух ещё более непригодным для дыхания. Ни кто его не выпустил, более того ни кто за эти два дня не принёс ему ни плошки воды, ни зачерствевшей корки хлеба. Герок слизывал влагу со стен, горькие и грязные капли неприятны на вкус, но даже их было мало, а о том чтобы утихомирить разбушевавшийся голод не было и речи. Кроме крыс, что с мерзким попискиванием проносились по сводам, то и дело поглядывая маленькими ехидными глазками в сторону мальчишки, явно ожидая того часа, когда наступит их пир. Отчего то Героку вспомнился заключённый в клетке что прикинулся мёртвым и дожидался ворон, ради того чтобы потом вцепится одной из них в шею. Сейчас Герок был в таком же положении, в положении абсолютной безысходности, когда надо смириться и терпеливо ждать своей участи.
Уже прошло два дня после последнего разговора со Смогли, и командир городской стражи Арий решил проверить раздражавшего его тюремщика ещё раз. Тем более что он слышал о том, что за городом были обнаружены тела бандитов. Арий нашёл Смогли на его рабочем месте, то есть в тюремном подвале за столом, на котором лежал его верный кнут. Когда командир городской стражи подошёл к Смогли, тот даже не потрудился привстать как принято по правилам. Арий решил оставить подобное неуважения к себе без внимания.
— Господин Смогли, полагаю вы в курсе что слова мальчика нашли подтверждение?
— Ах вы о тех бедолагах что сгорели по волшебной прихоти? Да, слышал, нельзя сказать что я буду переживать за них.
— Я о другом, мальчик сказал правду, а вы его исполосовали своей плетью.
Смогли презрительно усмехнулся — Не велик проступок, голодранец в тот день получил на пару ударов больше, чем ему обычно достаётся от жизни, переживёт.
— Вы меня не поняли господин Смогли, вы нарушили закон, нарушили мой приказ, проявили неуважение к гражданину Тромбе.
Тот расхохотался — К какому гражданину? Этот оборванец из беженцев, я таких чую, иначе зачем ему взбрело в голову покупать дом? — вкрадчиво спросил Смогли, и сам же ответил на свой вопрос. — Ради того чтобы стать гражданином Тромбе.
— Это не важно, — тон Ария непреклонен. — Вы избили невиновного человека и за это я отстраняю вас от работы, убирайтесь ко всем тёмным заблудшим душам девяти кругом господин Смогли, вы уволены.
Смогли тихонечко засмеялся, это был мерзкий смешок, Арий даже застыл на месте от столь наглого поведения мерзавца. Наконец Смогли успокоился.
— Вам, ваша светлость, меня так просто не уволить, я хоть и состою в городской стражи, но всё же ведаю заключёнными что попадают сюда, уволить меня может лишь судья, а не вы!
Последнюю фразу торжествующе выпалил в лицо Арию, словно плюнул в него. И Арий прекрасно понял посыл тюремщика. Он с трудом сдерживал себя чтобы не выхватить меч, висевший у него на поясе и не снести ублюдку голову одним ударом.
Вместо этого он произнёс — Вы освободили мальчика?
— Разумеется.
— Я хочу удостовериться в этом.
И не дожидаясь ответа, стремительно прошёл в тёмные коридоры казематов. Через мгновение вышел бережно неся ослабевшего Герока на руках, тот был бледный, и казалось что едва дышал. Он поставил на ноги мальчика, затем повернулся к Смогли и произнёс — Считайте что вы уже уволены.