Глава 3. Легенда рестлинга.
Это что ж за фигатень такая происходит? Я, конечно, люблю неожиданность и спонтанность, но то, что случилось вчера и позавчера, ни в какие раздвижные двери не лезет.
Сначала гопники, тыкающие друг в друга световыми палками, затем баба, исчезающая на ровном месте, еще и бомж с радиофруктами. К такому набору не хватает только медведя в лосинах на гироскутере и летающей первоклассницы с сигаретой.
— Как же он достал, ненавижу его лекции, скучнее только практические занятия с Бропытковичем, — вывел меня из жизненно важных размышлений голос одногруппницы Клары. Отличная девочка, если б только не проводила всё свое время, бороздя логистические просторы учебников.
— Так не ходи на его лекции, потом конспект перепишешь или, как все добропорядочные студенты, материально поможешь благосостоянию кафедры и самому преподавателю, — я был бы не я, если б промолчал.
— Ну конечно, не все ж среди нас работают, чтоб так сделать, — повернув голову зло кинула она в мой адрес. Аудитория, в которой мы находились, имела вид амфитеатра, поэтому, сидя на ряд выше, я прекрасно рассмотрел укоризненный взгляд Клары.
— А что тебе мешает пойти работать? — не думая, парировал я.
— А зачем ты тогда здесь сидишь? — спросила она, тем самым обезоружив меня.
Почему обезоружив? Да потому что нечем мне ей возразить. Я уже который год пытаюсь ответить себе на этот вопрос, но тщетно. Логистику я ненавижу, часами сидеть на одном месте не терплю. Так какого лешего я тут делаю?
— Ножов… Ножов… — преподаватель очередной раз назвал мою фамилию, тем самым намекая, что мне не мешало бы встать.
— А повторите вопрос, пожалуйста, — отозвался я, мигом переходя в режим дурочка.
— Да без проблем. Присутствует ли на лекции студент Ножов?
— Да, — угрюмо буркнул я, — простите, задумался.
— Ничего страшного, после переклички мы с вами побеседуем на тему прошлой лекции, — добродушно улыбнулся высокий белобрысый доцент с залысинами, опуская голову и переходя к остальным фамилиям.
Зашибись, теперь еще спрашивать меня будет по прошлой лекции, хотя на его занятиях я был последний раз месяц назад.
Минуты шли, фамилии звучали одна за другой, а я лихорадочно листал конспект соседа в надежде запомнить хоть что-то из шести исписанных вдоль и поперек листов.
В дверь аудитории постучали, затем она немного приоткрылась. Оттуда что-то невразумительно спросили. Преподаватель разочарованно кивнул и сел на стул.
В аудиторию вошел мужчина. Я не знаю, как описать увиденный экземпляр. Скажем так, я очень хотел бы в его возрасте выглядеть подобным образом. Хотя нет. Всё же можно попробовать его описать. Если вы в детстве смотрели рестлинг и фильмы с Рокки, то должны были запомнить такого мужика, как Халк Хоган. Огромный рестлер, с белой аккуратной бородкой, усами и вечно носил банданы.
Вошедший был точь-в-точь как Халк Хоган, только без банданы, но с такой же растительностью на лице, лысиной и врожденной харизмой. До безобразия обтягивающий бордовый джемпер подчеркивал мускулатуру, от чего некоторые девочки тут же перешли из режима «повтыкать в инстаграм» в «а что это за интересный мужчина».
— Здравствуйте, господа студенты, — властно и уверенно прогремел мужчина, привлекая внимание даже галерки, которая вечно дремала. — Я мог бы сейчас представиться, рассказать, кто я, где работаю, что мне от вас требуется, но я не буду этого делать. Мне лень тут перед вами распинаться. Поэтому мы поступим так: я вам сейчас раздам анкеты, вы их заполните, затем я их проверю и по результатам анкетирования побеседую с четырьмя из вас.
Выскочки с первых парт, которые лебезили перед всеми подряд, быстро разнесли анкеты, и студенты принялись их изучать. Обычный А4 с двадцатью вопросами. Ничего, казалось бы, сверхъестественного, но речь мужика и сами вопросы заставили брови большей части присутствующих стать домиком.
Вопрос номер один: ваше первое воспоминание из детства?
Вопрос номер два: ваш любимый фильм?
Вопрос номер три: в каком возрасте вы впервые поцеловались?
Вопрос номер четыре: вы когда-нибудь ели раков?
Оставшиеся шестнадцать вопросов были один чуднее другого. Я поднял голову и обнаружил, что многие ребята так же недоуменно смотрят друг на друга. Всё это больше походило на какой-то прикол, хотя славянский брат Хогана и не думал улыбаться, он терпеливо ждал.
Решив, что в этом нет ничего криминального, я честно ответил на все двадцать вопросов, включая тот, что про раков, которых я никогда не пробовал, и отнес лист вниз. Пока я шел по ступенькам к столу, за которым расположился незнакомец, меня сверлили около семидесяти пар глаз. Было ощущение, что я не анкету несу отдавать, а с динамитом на пузе иду взрывать станцию метро.
Лист опустился на стол, и это стало своеобразным камешком, который пробудил лавину. Студенты посыпались со всех концов аудитории, складывали свои анкеты в стопку и возвращались на места. При этом никто не промолвил ни слова. Даже белобрысый преподаватель был немного в шоке от происходящего.
Шли минуты, дальний родственник рестлера неторопливо листал анкеты, вчитываясь в каждую строку. Я же стал прислушиваться, о чем шепчутся в разных концах аудитории. Версий по поводу того, кто этот мужик и для чего ему анкеты, выдвигалось множество, от легкой степени бредовости до самой крайней. Некоторые уникумы даже считали, что он представитель НАСА. Я уже вижу это объявление: «Представитель НАСА посетил Национальный автомобильно-дорожный университет, дабы отобрать лучших студентов для работы на космической станции».
— Что ж, прошу выйти со мной Зелёнкина, Ефремову, Кобылянскую и Ножова, — изрек свой вердикт мужчина, читая фамилии с листа. — Можете продолжать, — любезно кивнул он преподавателю.
Зелёнкина и Ефремову я видел всего пару раз и ничего не могу о них сказать, а вот Кобылянская была главным светилом в нашей группе. И если её выбирали всегда и везде, то услышать сейчас мою фамилию было крайне удивительно.
Мы молча вышли из аудитории, незнакомец с анкетами закрыл за нами дверь и пошел вдоль коридора к окну. Нам ничего не оставалось, как следовать за ним.
При близком рассмотрении я вынес ему безоговорочный вердикт — метр девяносто, а то и все девяносто пять, около шестидесяти лет, сможет навалять любому на нашем потоке.
— Жду вас всех завтра в одиннадцать ноль, ноль, по адресу Московский проспект сто сорок два, третий этаж. С учебы я вас отпросил. Это будет небольшое собеседование по поводу вашего дальнейшего трудоустройства. Всем это ясно? Отлично. До встречи.
Мы и опомниться не успели — мужик свернул на лестницу и исчез из поля зрения. Да уж, так всё ясненько, что аж никак. Но в одном я убедился сейчас на все сто процентов: этот дядька умеет заинтриговать.
Глава 4. I even don't know the name of your firm.
У вас могло сложиться чёткое и, вероятно, даже правдивое, мнение, что я — нытик. Не исключено. Я люблю порассуждать на тему того, что меня достаёт. Но! Раз вы выдержали, дочитали до этого момента и всё еще не бросили, значит, моё нытье вам интересно. Поэтому я продолжу.
На удивление, но сегодня я был в очень приподнятом настроении. В наушниках играл лёгкий хаус, в кои-то веки я не обжёг язык горячим чаем, да и пары сегодня официально отменялись.
Сначала я не хотел ехать на это непонятное собеседование, но потом, пораскинул мозгами и пришел к выводу, что это не будет лишним. А вот вдруг, после него во мне проснется неведомая доселе тяга к логистике. Всё может случиться!
День был солнечным, ветер — теплым, а шум от проезжей части не пробивался сквозь наушники. Я шёл вдоль Московского проспекта, пританцовывая на заледенелом асфальте, под сменяющие друг друга треки Disclosure.
Московский проспект — самая длинная улица нашего города. Начиналась она на моём районе, который, напоминаю, находился в заднице мира, и заканчивалась в самом центре. Аккуратный бордюр. Новый асфальт. По три полосы движения в обе стороны. Частые пробки. Пожалуй, это вся необходимая информация об этом проспекте.
Ориентируясь по навигатору в телефоне, я с сделал небольшой крюк и с горем пополам добрался до нужного мне здания. Это было шестиэтажное строение с белой большой плиткой на фасаде и огромными панорамными пластиковыми окнами, прикрытыми жалюзи. Типичное офисное здание.
На парковке перед входом стояли десятки машин. И, что характерно, ни одних жигулей или ланосов. Лишь иномарки, и лишь дорогие. Если ты начальник — только такой вид транспорта, а если подчиненный — метро твой друг.
Раздвижные двери моментально среагировали на мою скромную персону, и я вошел внутрь.
Тепло, светло, чисто, минималистично. Проходная с турникетом и престарелый полноватый охранник в очках, разгадывающий кроссворды. Более шаблонного персонажа трудно представить.
— Здрасьте, я на собеседование к… — начал я и запнулся, потому что ни имени клона Хогана, ни названия фирмы я не знал.
— Фамилия? — гнусаво спросил охранник, не отрывая глаз от кроссворда.
— Ножов.
— Дэ ю? — с таким же ленивым тоном протянул он.
— Что дэ ю?
— Даниил Юсуфович, или Денис Юрьевич, а может и Дандрон Юликович, откуда я знаю, как твои инициалы расшифровываются?!
— А-а-а-а, да, дэ ю, дэ ю, — утвердительно закивал я головой.
— По лестнице на третий этаж и направо в стеклянную дверь.
— Спасибо.
— Стой, — я замер. — И магнитофон и музыкальная группа. Семь букв, вторая и третья УМ.
— Бумбокс.
— Ага, проходи, дэ ю, — сказал охранник, не поднимая взгляда, и нажал на кнопку. Стрелочка на турникете загорелась зелёным. Путь свободен.
Я поднялся на третий этаж, отворил стеклянную дверь и оказался в коридоре. Три двери справа, две слева, два стула, кулер, большое пластиковое окно с вертикальными жалюзи, но не от этого у меня аж немного закружилась голова. Расцветка коридора напоминала ясельную группу, которую дети разукрасили по своему желанию: ядрёно-морковные жалюзи, голубой потолок, жёлтые двери, зелёный ламинат, и на тебе, чёрные стены.
В общем, потаращился я на эту готически-радужную палитру, и ка-а-ак призадумался: а в какую дверь идти? Признаюсь, я немного волновался, а двери были без каких-либо опознавательных знаков, в итоге это немного приостановило мой поход на собеседование.
Выручило меня, как часто бывает, стечение обстоятельств. Только я хотел постучать в ближайшую желтую дверь, как в этот же момент распахнулась её крайняя правая сестра-близняшка возле окна. Из неё вышел вчерашний Халк Хоганович.