— Что это ты делала? С камнем?
— Я… я просто… — замялась Хэтти.
— Молилась Мёртвым Богам? — ехидно подсказала Дайана, глядя на дрожащую, непрерывно сглатывающую служанку. Хэтти дёрнулась, словно от смертельного удара, вскинула на неё блеснувшие слезами глаза.
— Отец не верит в Мёртвых Богов, — вкрадчиво добавила Дайана, чуть прищурившись. — Я — тоже.
— Умоляю, не говорите ему… — вдруг зарыдала Хэтти, по новой падая ниц.
— Встань!
У служанки обильно текло из глаз. Текло из носа. Дайана подметила это, смерив её презрительным взглядом. Потом смягчилась, вздохнула.
— Успокойся. Успокойся, ну!
Хэтти вытерла нос рукавом и робко глянула на хозяйку.
— Вы… Вы ему…
— Не скажу, — хмуро пообещала Дайана — и добавила, чтобы улыбка на лице Хэтти стала не такой счастливой: — Наверное, не скажу. Ещё не решила.
Хэтти покивала, но продолжила заплаканно улыбаться.
— Иди отсюда. И умойся, а то смотреть противно.
— Да, госпожа! Конечно, госпожа!
Хэтти поклонилась ещё три раза и поспешила прочь. Но Дайана, снова посмотрев на каменный алтарь Мёртвых Богов, неожиданно окликнула её:
— Хэтти!
Служанка споткнулась, обернулась, вся превратилась в слух…
— А моя… моя мать… Тоже не верила?
С лица Хэтти медленно сползла улыбка. Правая рука, что держала остатки подношения, мелко затряслась, просыпала зерно на траву.
— Верила, — выдохнула Хэтти — да как-то так, что её испуг передался Дайане. Это уязвило, заставило натужно рассмеяться.
— Не может бы…
— Верила в другого Бога! — внезапно выпалила Хэтти и зачем-то схватилась рукой за горло. Захрипела, словно удавленник в петле, и, больше не сказав и слова, со всех ног бросилась к замку.
Дайана облизала пересохшие губы. Медленно прошла к алтарю, который всегда считала просто занятным камнем… Вытянула руку, собираясь погладить, как бывало раньше, — и отдёрнула её.
Помедлив, Дайана неспешно побрела обратно. В глазах её пряталась задумчивость…
***
Лицо Хэтти в свете факельного огня блестело от пота. «Наверное, чтобы молиться богам, пускай и мёртвым, надо прикладывать немалые усилия», — равнодушно подумала Дайана. От неподвижной слежки замёрзли ноги, глаза устали щуриться, а желудок затребовал есть. И Дайана стала всерьёз подумывать о том, чтобы выйти и как следует напугать Хэтти…
…Когда ей почудилось, что служанке ответили.
Спина враз похолодела.
Хэтти склонилась ниже к воде. Вслушалась, зашептала опять… Неожиданно смолкла, прикусив губу. А шёпот…
По руке, прижатой к стене, прошлось нечто склизкое и многоногое.
Проглотив крик, Дайана шарахнулась в темноту и уронила свечу, ещё успев заметить, как по камням метнулась сороконожка. В ту же секунду, услышав неведомый шорох, Хэтти вскинула голову и переменилась в лице.
Пока Дайана искала в кошеле новую свечу взамен обронённой, служанка выплеснула воду обратно в колодец, схватила факел и торопливо покинула подвал.
…Когда Дайана, ругаясь, вывалилась из коридора, в комнате у колодца было тихо и пусто.
***
В башне Каменного Дозора гулял ветер. Он грубо подталкивал в спину, по-хозяйски запускал невидимые пальцы в волосы, холодом касался кожи… Но Дайана лишь встряхивала головой и продолжала подниматься по щербатым ступеням — крепко, до белизны сжав губы на суровом лице.
Вскоре крутой подъём кончился. Преодолев последнюю ступень, Дайана вышла на площадку башни и вскинула руку в приветственном жесте.
— Привет тебе, доблестный дозор! Не видать ли вражеских костров вдалеке?
Ни шёпота, ни движения. Только ветер пронёсся мимо, насмешливо дёрнув за прядь волос.
Дайана заправила прядь за ухо, вздохнула и медленно подошла к зубчатому парапету. Каменные изваяния, что застыли меж зубьев, неотрывно смотрели вдаль: странные, грубо сделанные фигуры без лиц — для смотрящего на замок издалека они выглядели всамделишным боевым дозором, а не хитрой подделкой. И хоть стражи были ничем иным, как просто камнем, Дайане нравилось думать, что они — настоящие, заколдованные воины. И когда-нибудь непременно наступит день, когда её Безликие обретут лица, Безголосые заговорят на разные голоса, а барон…
Дайана сжала кулаки, тоскливо посмотрела на темнеющий вокруг замка лес. Заветный камень давно лежал под толщей воды, которая впитала её желание. Дайана страстно верила в силу стихий, но дороги к Хокклоу продолжали зарастать пылью и сорной травой, чащобы не расступались перед всадником, и от этого в сердце копились горечь и злоба.
Боги, что некогда оберегали их Альбион, давным-давно были мертвы. Как ещё объяснить то, что в мире творится такая несправедливость?!
…Но недавно, в комнате с колодцем…
Нет.
Дайана сердито мотнула головой.
Ей почудилось.
Боги мертвы. Отец говорил это.
Дайана прошлась от одного каменного стража к другому, думая, вспоминая…
Когда Боги умерли, человек остался лицом к лицу с колдовством. И оно расплодилось, будто чёрные крысы, обрушилось на страну, что хотела отбиться огнём и мечом…
…Не вышло.
Дайана до крови закусила губу, ожесточённо потёрла бледный, высокий лоб.
Наследник престола, добрый и светлый Артуриан, был изгнан, побеждён. Власть взяла когтистая рука Королевы, что насылала гейсы по щелчку пальцев и взмаху ресниц. Моргейна, Великая Тёмная, беспощадно карала неугодных, извлекая хаос и проклятья из недр Красного Котла, развлекаясь, как могла, вместе с Двенадцатью сёстрами…
Гейсы не миновали и Дом Ридделлов. Ударили по новорождённой дочке союзника Артуриана, заледенили его душу, зачаровали слуг, — с застарелой, горькой ненавистью вспоминала Дайана. Виноваты гейсы. Что же ещё?
И вот отец проводит жизнь в странствиях, не говоря ей о себе ни слова. Но Дайана и так знает, что он трудится не покладая рук. Истребляет Тёмных, ищет лекарство от колдовства — и когда-нибудь…
Вдалеке, среди притихшего на ночь леса, вспыхнул огонёк. Дайана замерла. А спустя мгновение — мрачно усмехнулась. Пару дней назад, расхаживая по крепостной стене, она уже видела этот огонёк чуть подальше от замка. Это баловались Малые Тёмные: фонарники, что заманивали путника в непроходимую чащобу, гоблины, которые вылезали побуянить при свете луны. В лесу, окружавшем Хокклоу, наверняка водились и другие твари: зеленозубые водяные в каждом озере, плутоватые эльфы, что прятались в лисьих норах…
Встретить одного из них на лесной дороге — невелика беда. Но уж если накинутся всем скопом… Дайана поёжилась. И вдруг улыбнулась, представив, как барон Ридделл небрежно отмахивается от Малых мечом, а Блейк, презрительно фыркая, бьёт наглецов копытами.
Огонёк внезапно погас. Улыбка — тоже.
Отмахивайся — не отмахивайся, мечтай — не мечтай…
Отца не было.
А Великая Тёмная, что наложила на неё гейс, до сих пор была жива.
Глава 3. Меч Огненной девы