Арунский на это не преминул заметить:
— У монеты две стороны. Может статься, что для такой девушки не нужен будешь ты сам. Тот, кто сам платит в ресторане, сам же выбирает себе партнёра, — и, выдержав яростный взгляд Франческо, добавил, — Лично мне, нравятся девушки красивые и любящие красивое: красивую речь, красивую одежду, красивые цветы. А если они иногда могут постоять за себя, — я не поставлю им это в вину. Нет, это вина мужчины, который слишком боится потратиться…
Арунский насмехался над Франческо в глаза, и в этой забаве его поддерживала вся мужская половина присутствовавших и, по меньшей мере, половина женской половины. Но Габини никогда не считался ни с чьим мнением, кроме своего собственного. Отповедь Великого Вильгельма не могла заставить его замолчать на долго. Как только режиссёр объявил следующий перерыв-пятиминутку, юноша перешёл в наступление.
Рабочие при съёмочной площадке спешно выравнивали смятые, пластиковый ветви кустарников, взбивали до «нетронутой» пышности траву на поляне. Спеша использовать эти краткие минуты, Франческо подошёл к Анне: «С фреляйн Лорой следует вести себя осторожней, — заявил он ей, — Она — убийца».
Красавица с недоумением взглянула на своего партнёра. Только что, на пару с режиссёром, она старательно обыгрывала выражение страха. То самое, которое случайно, но так удачно отпечаталось на её лице при падении. Эпизоды должны были получиться очень выигрышными, что, в свою очередь, обещало упрочить её славу непревзойдённой актрисы. Бредовое заявление навязанного ей дилетанта вызвало у Анны лишь раздражение. Остальные участники съёмок юношу вообще не услышали. Франческо повысил голос: «Да, да! Говорю всем и при всех! На планете «Терца» Лариса Хименес застрелила четырёх мужчин. Такое число жертв было названо в вечерних полицейских сводках!»
Уже при первых словах юноши Лариса заметно вздрогнула и насторожилась. Знал бы Франческо сколько покойников действительно повисли на совести восемнадцатилетней девчонки за этот год! Впрочем, слова насчет совести — крайность. Ну не умела Лора подставлять левую щёку после того, как ей ногой, с размаху, врезали по правой. А, когда Франческо пояснил о каком именно случае ему известно, девушка окончательно успокоилась. Именно в той истории она была чиста не только перед совестью, но и перед законом. Но юноша не унимался и продолжал высказывать свои обвинения:
— Историю ту замяли благодаря деньгам Лориного тогдашнего дружка. Убитых обвинили в похищении. Действия Ларисы определили как законную самооборону. Да вы сами посмотрите на эту дикую кошку! Разве её можно украсть?
Теперь, к удивлению Франческо и Ларисы, новость вызвала доброжелательный интерес:
— Похищение?
— Застрелила четырёх мужчин?
— Дружок откупил? А кто он?
— Какой-то контрабандист, — буркнул раздосадованный Франческо в ответ на последний вопрос и поспешил уточнить. — Лора до сих пор по нему сохнет. Он, видите ли, вытащил её из какой-то дыры и осыпал драгоценностями!
— Насчёт дыры и драгоценностей верно подмечено, — Лариса уже не могла отмалчиваться. — И вытащил, и осыпал, а, когда наши отношения закончились, не пришёл в суд с кипой чеков и требованием компенсировать ему затраты. Как это сделала та старуха — миллионерша из вчерашней светской хроники при расставании с любовником.
— И счета из ресторана твой друг тебе, наверно, не посылал? — поддержал её Вильгельм.
— Естественно, — в тон ему ответила Лариса, глядя Франческо в глаза, да так, что юношу передёрнуло.
— Да, — подлил масла в огонь Вильгельм, одарив, при этом, зрителей скандала ободряющей усмешкой. Мол, погодите, то ли ещё будет! — У богатых — свои причуды. Не удивительно, что нормальные девчонки шарахаются от них, как от чумы. Подарки во временное пользование мало кому нравятся… — развить мысль дальше он не успел.
— Верно сказано. А теперь — за работу, — поставил в перебранке точку режиссер. — Сцена номер…
И опять один пустяк тянул за собой другой. Лариса же шла по пустякам, как по ступенькам к грани, за которой её ждало… Что?
Ужинала она опять в том же недорогом кафе, вместе с Вильгельмом. Арунского заинтересовало то давнее похищение. Ларисе неприятно было вспоминать, о том, как её, оглушив ударом по голове и, обмотав клейким скотчем, везли в тёмном, душном багажнике в неизвестность. О том же, как она освободилась от пут, вспоминать не хотелось вообще. Но рассказывать пришлось, пусть и с явной неохотой, но с такими интригующими подробностями, что за ними полностью терялось главное. Человеку не нужно знать, что его милая собеседница на самом деле — мутант, двуликая, боевая машина. И уж тем более не следовало рассказывать постороннему о тогдашнем Ларисином покровителе — Жераре Босхе — Трампе. Хотя бы из одной благодарности к этому человеку.
Франческо буквально «отловил» девушку в фойе гостиницы, когда она, сжимая ключ от номера, направлялась к лифту:
— Лариса, нам надо поговорить.
Разговаривать, да ещё и с Франческо, девушка не хотела.
— О чём?
— По очень важному делу, — не отставал парень.
— В лифте что ли?
— Нет, не в лифте. В номере.
— Извини, — отказ прозвучал сколь вежливо, столь и категорично, однако, Франческо привык считаться только со своим мнением и потому настаивал:
— Это сугубо деловой разговор.
— Не имеет значения.
— Тогда в ресторане?
На такое предложение Лариса ответила не в пример длиннее:
— Дважды извини. Я не настолько много зарабатываю, чтобы содержать сына миллиардера.
Слова собеседницы и её прямой взгляд заставили Франческо покраснеть от злости. Самым разумным в такой ситуации, было просто взять и уйти. Насильно мил не будешь. Но в сознании юноши уход равнялся поражению и Франческо продолжал настаивать:
— Лора, у меня к тебе чисто деловое предложение от имени фирмы. Понимаешь? От имени фирмы!
Слово «Фирма» обуздало упрямство девушки:
— Хорошо, если тебя устроит кресло в холле…
— Разговор слишком серьёзный!
— В таком случае, я уже сказала: извини, — она шагнула к лифту.
— Лора, — юноша схватил её за руку, но девушка жёстко отстранила навязчивого собеседника:
— Если тебе недостаточно слова, я буду вынуждена позвать охрану отеля.
Наконец, Франческо, понял, что сейчас большего ему уже не добиться и поспешил сбавить тон:
— Согласен, пусть будет фойе.
— Лариса, — начал разговор юноша, лишь только очутился в объятиях кожаного кресла. — Как я уже сказал, у меня к тебе сугубо деловое предложение.
— Я слушаю.
— Попытайся правильно понять меня, — продолжал юноша, даже не заметив короткой фразы собеседницы. — Дело это очень серьёзное.
На этот раз вместо ответа Лариса только коротко кивнула.
— Суть его такова: в настоящий момент есть возможность приобрести пакет акций фирмы «Габини энд компани». И не просто пакет акций, а пакет акций сто пятидесятилетней давности.
— Не понимаю в чём разница.
Эта реплика собеседницы обрадовала Франческо и он поспешил пояснить сказанное:
— Не удивительно! Дело — то вот в чём. Акции фирма выпускает ежегодно. Это наиболее выгодный способ привлечения капиталов населения в большой бизнес. Но дивиденд на такую акцию колеблется в зависимости от дохода конкретного филиала и не превышает в лучшем случае трёх процентов годовых. Через пятьдесят лет, если филиал не разваливается, и деятельность его стабилизируется, на акцию устанавливается стабильный дивиденд в размере пяти процентов от её стоимости. Каждые последующие десять лет выплаты увеличиваются на один процент. Таким образом, ежегодные выплаты на сто пятидесятилетнюю акцию составляют стабильные пятнадцать процентов от её первоначальной номинальной стоимости. Я понятно излагаю свои мысли?
— Да.
— Ну и как?
— Что: как?
— Ты будешь покупать акции?
— Я?
— Лариса, ты не слушаешь меня! Старые акции почти никогда не продаются. Владеть ими выгоднее, чем перепродавать, но сейчас есть возможность приобрести такие акции. А, поскольку ты работаешь на фирму, то вполне естественно, если тебе, при покупке, будет оказано некоторое предпочтение перед остальными покупателями.
— Перед какими остальными?
— Перед теми, кто в фирме не работает.
— Понятно.
— Так ты хочешь купить акции? Я бы мог замолвить за тебя словечко…