— Как пешком?! — выступил уже старший. — А покупки как потом домой?!
— В руках, Тош, в руках. Как люди без машины их носят.
— Но они же тяжелые!
— И что? Нас трое, вместе унесем. Зачем еще все вместе за добычей ходят?
— Да почему?! На машине проще! — не унимался сын, отказываясь отходить от жутковатой телеги.
— Антон, я вчера сначала чуть не получила кровоизлияние в мозг, а потом крепко стукнулась головой, — терпеливо пояснила я. — Во-первых, я забыла, как эта штука водится, а во-вторых, просто боюсь не справиться с управлением. Вдруг мне станет плохо прямо за рулем?
Это я получила мысленный пинок от Шуры и дальше уже повторяла ее слова, чтобы правдоподобно звучало. Антон какое-то время шел рядом со мной молча, потом спросил:
— Значит, тебе правда вчера было плохо? Ты же терпеть не можешь ходить пешком в магазин, сама говорила и что спина потом болит, и вообще…
— Правда, — я не видела смысла врать, хотя и не стала, конечно, рассказывать подростку о том, что его мама вообще-то не просто заболела, а умерла.
«Может, не надо было так, — робко напомнила о себе Шура. — Зачем ему знать? Он маленький еще».
«Он здоровый парень, который уже должен заботиться о тебе, — возразила я. — В меру своих сил. Никто не требует от подростка с мечом в руках лезть на крепостную стену, чтобы отбить нападение врага. Хотя и такое бывало. А Антон пусть привыкает, что это не женщина должна вокруг него танцевать, а он должен защитить и позаботиться!»
«Что же, о нем самом заботиться не надо, что ли?!»
«Надо. Мы это и делаем. Но его приучить к ответным действиям и умению не только вкусно кушать маму, но и следить, чтобы мама не кончилась, тоже необходимо. Шура, ты сама говорила: если с тобой что случится твои дети никому особо нужны не будут. Поэтому ты просто обязана позаботиться о себе и научить этому детей!»
На этом наш глубоко философский диспут сам собой увял. Поскольку мы отошли от страшной колымаги и я более-менее успокоилась, настало время оглядеться по сторонам. Нет, конечно, я и раньше осматривалась, по вбитой в кровь привычке отслеживать ситуацию, чтобы успеть отреагировать на опасность. Но обычно в городе эта «чуйка» слегка ослабевает много людей, зданий, нет опасности дикого зверья. Хотя я вон в городе попалась.
А тут был не просто город какой-то, огромный городище! Дома высоченные, окон тварья прорва. Людей за ними должно жить представить страшно. Но все равно, место это мне нравилось улицы широкие, много деревьев.
Приятная погода, тепло. Судя по молодой листве сейчас весна. Обидно умирать весной, так что мы и не будем! Особенно если не соваться на «проезжую часть», по которой туда-сюда с ревом снуют железные телеги. Кстати, смердят они преотвратно. Хорошо, что легкий ветерок довольно бодро уносит этот запашок вдаль.
«В ближайший магазин не идите, там дальше за углом Пятерочка, — деловито поучала меня Лампа на ходу. — Там все дешевле. Качество не ахти, но можно выбрать. Витя вчера расщедрился, — надо же, впервые в голосе Шуры по отношению к мужу прозвучал сарказм вместо затаенной тоски. — Оставил целых пятнадцать тысяч! Испугался, видать, что нянька сляжет и уже не получится делать хорошую мину при плохой игре. А так-то он нас деньгами не балует. Кружки детям оплачивает, если в школе что-то надо, оплачивает, а вот все остальные траты еще обосновать надо и убедить, что детям нужна новая одежда и нормальная еда, а не капусточка с сосисочкой, сто рублей на ребенка в день».
«Сто рублей это мало?»
«Сейчас в магазине и увидишь».
М-да, увидела. И перестала удивляться, зачем Шуре надо было так уродоваться на работе, чтобы кормить детей больше чем на ту сумму в день. Нет, я против баловства, разносолы с дорогими колбасами придется пока отложить, но нормальное мясо, овощи и сезонные фрукты… на этом жмотиться для детей последнее дело. И побаловать ведь хочется Шуре. И что интересно, по некоторым косвенным признакам я поняла, что это баловство сыновья почему-то относили на отцовский счет.
Ну нет уж! Я как-нибудь пока воздержусь, учитывая, что работу придется менять. Не сумею я так быстро научиться водить колымагу. Значит, те бумажки, что оставил Виктор, надо растянуть как можно дольше. И в смешную проволочную тележку мы грузили не то, к чему тянулись лапки мальчишек, а что я сама, как много повидавший и бывавший в походах маг, сочла нужным для выживания длительное время. Тем более что продуктовая лавка здесь была как целый базар в одном небольшом помещении! Удобно.
Крупы, мясо, которое можно хранить в холоде, корнеплоды всякие, со шкуркой и даже немножко с землей сами помоем и почистим. Муку, чудной и очень сладкий песок — сахар. Пироги научу печь, парням в жизни пригодится.
Яйца, молоко.
Специи вот тут у меня глаза разбежались! Да это же сокровище, да за такие деньги!
Шура у меня в голове орала в голос, что нам не надо столько черного перца горошком, и коричные палочки в таких количествах не нужны. Пришлось скрепя сердце брать по одному пакетику. Ну ничего-о-о! Зато основные запасы сделаны, несмотря на кислые рожицы пацанов «чипсов», булочек и «бакуганов» я не купила. Теперь задача стояла посложнее: как донести добычу до дома.
Глава 13
— А папа всегда покупает нам чипсы и вообще все, что захотим, — ныл Пашка, когда мы выгружали мешки с едой из проволочной тележки на колесиках. — И на машине возит.
«Угу, раз в неделю можно тысячу рублей спустить на чепуху и вредную еду, не ему ведь потом ночь не спать, если младшего стошнит, а у старшего от колы этой несчастной газы и бессонница на фоне перевозбуждения, — вздохнула Лампа. — Зато папа щедрый, добрый и веселый, а мама скучная и злая, заставляет есть овощи и делать уроки».
— Домой придем, и я объясню, почему не купила это баловство, договорились? — предложила я капризуле. — Прямо сядем все втроем, и я вам кое-что интересное покажу и расскажу.
— Про вредную еду небось, — хмыкнул Антон.
— Нет, интереснее. Поворачивайся, загружу тебе курицу в рюкзак. Ты ж у меня парень сильный, думаю, такого груза даже не заметишь, а мне, как женщине, прямо приятно будет, какой у меня сын заботливый и развитый не по годам. Да вообще любой девчонке такой парень первым понравится.
— Пф-ф-ф, нужны мне какие-то девчонки!
— Сейчас не нужны, потом понадобятся. Отбою не будешь знать.
«Чем грубее лесть, тем она действеннее?» — ехидно прокомментировала Лампочка, глядя, как слегка опешивший Антон безропотно грузит в рюкзак не только битую птицу, но и сетку с корнеплодами кар-тошкой.
Мне кажется, она слегка ревновала своих мальчишек ко мне. Ну я ее понимала. Легко мне, имея взгляд со стороны и паря над ситуацией. А с другой стороны чего ж теперь-то? Не пускать же все на самотек.
«Именно, — невозмутимо согласилась я, под тем же соусом нагружая еще и младшего, но строго следя, чтобы тот от усердия не перестарался. — Доброе слово и троллю приятно, знаешь ли».
Оба пацана сосредоточенно сопели кажется, им непривычно было топать домой такими нагруженными. Ничего, зато мышцы нарастут. Кстати, надо не забыть им самим об этом напомнить.
Когда мы подошли к подъезду, сыновья довольно заметно запыхались и, кажется, одновременно вспомнили о том, что мама внезапно стала бояться лифтов. Представили себе путь вверх по лестнице на семнадцатый этаж и впечатлились по самое немогу.
— Пошли, мам, ты же храбрая, — выдал мне младший, беря за руку. — Не бойся, я с тобой!
Старший в это время молча кусал губу и странно на меня косился. Интересно, а раньше он лифтом пользовался или без дополнительного груза в рюкзаке пешком бегал?
«Ездил, но с уговорами и за взятку, — вздохнула из кармана Шура. Я ему что-нибудь покупала всегд.»
«Ну нет. Тут теперь я самая маленькая и слабая, всего боюсь, особенно лифта, ибо женщина. Это он пусть мне взятку дает, если не хочет пешком на семнадцатый этаж идти!»
Видимо, мысль о взятке была написана у меня на лице, потому что Антон даже не попытался провернуть фокус с вымогательством, наоборот, поправил рюкзачок за спиной и целеустремленно потопал к лифту со словами:
— Да ладно, мам, чего там бояться-то, и правда. А пешком на семнадцатый этаж тебе после вчерашнего точно нельзя, да еще с сумками!
Ах ты, маленький хитрец! Вывернулся, смотри!
Шура у меня в кармане весело хихикала, я с трудом сдерживала улыбку, дети тоже как-то приободрились, вот такие веселые мы и приехали к своей двери. И обнаружили на лестничной площадке раздраженного и надутого бывшего отца семейства. Он, видимо, довольно давно топтался под дверью и жал пупочку «звонка», поэтому с ходу напустился на меня с претензиями:
— Где тебя носит?! Ты знаешь, сколько времени вообще?!
— Сколько? — довольно безразлично удивилась я, глянув в сторону небольшого окна на площадке. Белый день за ним, какого лысого гремлина ему надо?
О, а Шура в кармане притихла, и у меня почему-то такое впечатление, что она даже втянула несуществующую голову в плечи.
— Ну не-ет! У меня обед не резиновый! Я все бросил, не поел, приехал проверить, все ли в порядке с детьми, и что?
— И что? — все так же безразлично поинтересовалась я, легким движением руки отодвигая мужчину с дороги.
Ну да, легким, он же не сопротивлялся. Не ожидал? Не ожидал. Так что я спокойно открыла дверь ключом и запустила притихших мальчишек в прихожую. Они как-то споро побросали рюкзачки с покупками у порога кухни и смылись по своим комнатам. Хм? Пугаются разговоров родителей? Бывший муж вошел сам, без приглашения. Ну, я пока не стала ему мешать, просто не обращала на него внимания и, спокойно разувшись, отправилась выкладывать покупки на стол, чтобы рассортировать по местам хранения.
— Я, кажется, с тобой разговариваю, — Виктор ввалился в кухню следом за мной, и лицо у него было… вот что Шура в нем нашла?
Шур? А?
«Не знаю, — как-то удивленно и подавленно отозвалась Лампочка. — Сейчас смотрю и сама не пойму. А еще я его боюсь в последнее время, оказывается, всегда боялась. Но уже не так сильно, потому что с тобой и и самое страшное уже случилось, в конце концов. Чего мне теперь трястись?»
— Я в целом неплохо слышу, — ответила я наконец начавшему раздуваться от возмущения жабу. Вот хоть тресни, не могла я его иначе воспринимать, еще и потому, что он краснел, как его мамуля пятнами. — Но так и не поняла: что именно ты приехал проверять? Что такого могло с детьми со вчерашнего вечера случиться?
— Антон звонил с утра и сказал, что ты проспала в школу, не приготовила детям завтрак и вообще ведешь себя странно, — чуть выдохнув, сквозь зубы поведал этот «проверяльщик».
— И? — я слегка насмешливо приподняла бровь, под тихое суфлирование Шурочки раскладывая принесенные крупы по банкам и убирая в шкаф. — Ты приехал, чтобы что? Сделать им запоздалый завтрак?
— Что за чушь ты несешь? — бывшенький поджал губы, принимая вид хозяина, недовольного тупостью прислуги. — Я хочу знать, где ты шлялась и почему вдруг начала пренебрегать своими обязанностями, и вообще…
— А, ты хочешь меня от этих обязанностей избавить? — «обрадовалась» я. — Сам будешь возить детей в школу по утрам или поручишь нашей любимой бабушке? Нет?