В комнату, робко озираясь, вошла затравленного вида молодая блондинка. М-да, и кто же на такое убожество позарился? Может, у нее просто кукушка съехала, и все?
— Здравствуйте, — прошептала девушка, глядя на разгром, творящийся в моей квартире.
Гордо вскинув голову, двинулась к гостье, попутно отшвыривая одежду с дороги. Да, я неряха. Знаю, осознаю, но меняться на третьем десятке поздно. Так и умру не не приученной к порядку.
— Вот, это Маша, — представила нас Ирка. — А это Анастасия.
— Здрасьте. Можно просто Ася. Пойдемте в кухню, — я побрела угощать гостей принесенным кофе. В кои-то веки попью не эту растворимую бурду (на заварной денег нет). — Ну давайте рассказывайте.
Девушки расселись вокруг кухонного стола, Маша откашлялась и принялась излагать свои злоключения. История и вправду выдалась забавная.
— Началось это неделю назад, — все так же втянув голову в плечи, выдохнула Маша. — Сны такие реальные. Но потом стала замечать синяки на руках. Шорохи в доме, голос.
Маша ежилась, разглядывая попутно мою кухню. Все они такие, ждут, что у меня пентаграмма на весь потолок, козлиные черепа и летучие мыши на стенах висят. Ага, вы бы в таком интерьере жить стали? А все интересное все равно скрыто от чужих глаз. У меня тоже веселье было в самом разгаре. Семен расселся на подоконнике, болтая в воздухе босыми ногами, и сокрушенно покачал головой. Глаза отводить домовые умеют, так что его скорбную мину видела одна я. Федя вообще уплыл в гостиную, послышался скрип пружин на диване. Во-во, а мне с ними жить…
— На инкуба похоже, — рассеянно сказала я, помешивая кофе в турке.
— Кого? — встряла любопытная Ирка.
— Злой дух, питающийся жизненной силой человека, — все так же гипнотизируя турку, сообщила я. — Приходит во сне, будоражит, иногда даже влюбляет в себя жертву. Пока всю не выпьет. Во сне лицо вам знакомое или нет?
— Нет. Просто очень красивый мужчина, — Маша затравленно вжала голову в плечи. По тону я поняла, что девушка врет. Судя по всему, лицо очень знакомое. — И откуда он взялся?
— Ну все они берутся оттуда, — я мрачно ткнула пальцем в пол, — но сами они цепляются к людям редко. Нужна причина. Вы точно ничего такого не делали?
Меня не проведешь. Инкуб инкубом, но если бы духи-развратники являлись каждой женщине, то женское поголовье на планете Земля сократилось бы втрое. Так что даю на отсечение Федину голову (дура я, что ли, своей головой клясться?), что эта девушка тоже что-то такое упорола. Ну не бывает дыма без огня, слишком хорошо защищен наш мир, чтобы без зова отсюда, оттуда лезла всякая пакость.
— Ничего такого, — задумалась Маша. — Ну разве что… но это глупость, дурачились.
Я вздохнула и, выругавшись себе под нос, принялась разливать кофе по чашкам. Вот с этих слов все и начинается. «Дурачились», «Понарошку».
— И как именно? — вздохнула я.
— С подружкой погадать решили, но потом передумали, — хихикнула Маша.
— И как гадали? — усаживаясь за стол, спросила я. — Когда?
— Недели две назад, — я мельком бросила взгляд на календарь. Да уж, гадать на «Троицу», это ж кем надо быть? — Зеркала, свеча, и все такое.
— Ясно, — добила я девицу. — Вот вы его и выпустили.
— А почему он только теперь дал о себе знать?
— Ну… У духов тоже есть свой характер, — из стены показалась рука с оттопыренным вверх большим пальцем (Федино «одобрям»), я сделала «страшные» глаза, и рука исчезла. — Походил, обжился и принялся за дело.
— Но ведь так все гадают. И ни с кем…
— Ну, во-первых, гадать на праздники нельзя, тем более на такие древние и почти языческие. Вы не знали? Теперь знаете. Зачем, думаете, пахучую траву разбрасывают? От духов, — я села на своего давно обкатанного конька «вы все идиоты — я умная». — Открываются все тайные проходы в иные миры. Зеркала всегда были, есть и будут такими порталами. Два зеркала и свеча между ними — это классический коридор в потусторонний мир. Вы создали этот портал, но нормально его не закрыли, и дух спокойно выбрался наружу. Ведь в зеркале вы видите не будущее, не проекцию суженого, а духа, принявшего его облик. По-церковному — беса.
— И что теперь делать? — Маша и Ира сидели бледные как мел.
— Ну любовь между кроликом и удавом тоже возможна. Если у кролика кости свинцовые, — вздохнула я. Люблю аллегории. Из стены снова высунулась рука с пальцем вниз. Семен погрозил призраку кулаком. Как хорошо, что гости не видят этот цирк.
— Так он меня теперь не отпустит? — Маша почти уже рыдала.
Я, даже не оглядываясь, дернула валявшуюся за спиной газету. Мне эти проблемы на фиг не нужны. Вот так всегда, натворят, наворотят, а потом «тетя ведьма, ПАМАГИ!!!!». Сами, мои хорошие, сами.
— Успокойтесь. Вы крещеная? — я принялась карябать адрес на добытом обрывке газеты.
— Да.
— Тогда вот. Это священник, отец Сергий, — вывела я на обрывке номер телефона. — Прекрасный проповедник, опытный экзорцист и очень образованный человек. Не фанатик. Он вам скажет, что делать дальше.
— Спасибо, — Маша дрожащей рукой приняла бумажку с адресом.
— Мне — не за что. Все будет хорошо. Не волнуйтесь До свидания, — я мягко, но настойчиво вытолкала визитеров за порог и захлопнула дверь.
Пускай церковь с этим и разбирается, это их прямая обязанность. Я с бесами предпочитаю не связываться. Экзорцизм я видела, и мне его хватило. Куда проще зашептывать заикание и снимать сглаз: никакого риска и все довольны. А таких идиотов, как эта Маша, я терпеть не могу, знакомиться на улице им страшно, а вот лезть в непонятную оккультику — пожалуйста. А я потом разгребай. И сколько ни говори, все без толку. И почему люди так пренебрегают общеизвестными фактами? Ведь в церкви ясно говорят: «Гадать нельзя!», если нельзя — значит, опасно. Это я вам как опытная гадалка говорю: лучше наслаждаться сюрпризами судьбы, чем мучиться от полученной информации. Поди знай, что вам нагадают? Я тяжко вздохнула и побрела в кухню допивать халявный кофе. Надо срочно рвать когти на улицу, пока еще кто-то не наведался. А потом отключу все телефоны и прикинусь кабачком на грядке, созерцая свой любимый сериал, лежа на диване.
Глава 2
Бегаю ли я по утрам? О да! С криками «проспала» по квартире.
Народный юмор. Без юмора нам никуда.
Я вихрем слетела по лестнице, едва не затоптав соседскую собачонку, которой была негодующе облаяна, вылетела из подъезда и поковыляла к метро. Вот что ищут коммунальщики в нашей многострадальной земле, из года в год выкапывая ямы на одном и том же месте и снова их закапывая? Клад? Выводок мамонтов? Гейзер? Тропы предков? Грациозно пройтись по нашим колдобинам на каблуках — подвиг, достойный эквилибриста. Я дважды чуть не сломала себе ногу, трижды чуть не рухнула лицом на асфальт, но с горем пополам добралась до заветных дверей под буквой «М» (это метро, если кто не понял.). Забег под названием «Ах, какие у вас характеристики! Но вы нам не подходите» официально объявлен открытым.
К середине дня я уже с трудом переставляла ноги, добираясь до троллейбусной остановки. Свои скитания я начинала с самой окраины Киева, неумолимо приближаясь к горячо любимому мною центру. Как я и ожидала, со всех собеседований мне обязательно позвонят. Ага! Щас! Я устало глянула на часы: еще две экзекуции, и я могу с чувством выполненного долга ехать домой. Там меня ждет пустой «Минск», злой Федя и не менее злой Сема. Толпа на остановке радостно подхватила меня и утрамбовала в подъехавший троллейбус, лишив даже возможности разглядеть его номер. Надеюсь, нам с троллейбусом будет по пути.
Уже вечером я вывалилась из битком набитой маршрутки для последнего рывка, как тургеневская собачка после всплытия: мокрая, злая и всклокоченная. Взгляду открылось огромное, похожее на стеклянный корабль здание (и название у него тоже морское, сейчас и не вспомню какое), я порылась в списке вакансий и двинулась к цели. Собеседование проводила мелкая рекламная фирма «Обл…мега — что-то там — энтерпрайзис» на место оператора приема звонков. В холл я буквально въехала, скользя по глянцевому полу, как по катку, беспощадно скрипя каблуками по почти зеркальной поверхности. Смурной охранник смерил меня таким безжизненным взглядом, что я засомневалась, человек ли он. Мне назвали номер офиса и нужной мне фирмы и ткнули пальцем в сторону лифта. Радостно тренькнувший лифт поглотил меня в зеркальное чрево и понес на заветный 15-й этаж. Отразившись сразу со всех сторон в зеркалах, я чуть не хлопнулась в обморок. Вид, как говорится, о многом говорящий. К примеру, в данный момент мой вид говорил, что день у меня был неважнецкий и я срочно нуждаюсь в отдыхе. Блузка и юбка измяты, волосы торчат во все стороны, как после удара током, лицо потное, бледное. Может, в интервьюере пробудится жалость ко мне убогой и мне позволят поработать на доброго дядю пару месяцев? Может, даже заплатят…
Моя подпорченная в лифте самооценка окончательно отдала концы, когда я вплыла в приемную фирмы. Сразу с порога я уткнулась в нос огромной очереди расфуфыренных девиц всех мастей и типажей. Почувствовав себя хромоногим пони в шеренге племенных кобыл, я по привычке стала искать, куда бы спрятаться. К моей неописуемой радости и удивлению, место нашлось — и даже на диване, у самого окошка. Набрав крейсерскую скорость, я, громко топая, зашагала к вожделенному месту под солнцем. Причины того, почему место пустовало, я поняла, уже сев на диван. Солнечные лучи раскалили кожаную обивку добела, и теперь моя пятая точка медленно дожаривалась до готовности. Но встать я уже не смогла, сил на это у меня не было, и я принялась скучать в надежде, что опрашивать претенденток, чирикать в наушник будут не долго. Жара, духота и усталость сделали свое черное дело, и я принялась клевать носом, заваливаясь то на одну соседку, то на другую. В моем полусонном сознании всплыл вопрос: зачем девушкам с такой внешностью работать на приеме звонков? Но палящее из окна солнце не дало сосредоточиться на этой мысли.
— Эй, девушка, — обратился ко мне приятный мужской голос, — с вами все в порядке?
Сонное сознание напомнило, что спать рядом с мужчиной я не могу по причине отсутствия оного в моей жизни. Вздохнула и снова принялась погружаться в вожделенный сон, ерзая на непривычно жесткой постели.
— Мммм. Федя, отвяжись, я сплю, — я отмахнулась от теребившей меня за плечо руки и перевернулась на другой бок. — У меня такой сон приятный.
— Я за вас рад, но я не Федя, — с усмешкой произнес голос. — И в запертом офисе я вас оставить не могу.
С меня мигом слетел сон, и я, как на пружинах, села, как оказалось, на том самом диване в приемной. Я что, на нем разлеглась и спала? В памяти всплыло, как кто-то будил меня, а я отмахивалась. После короткого «Ну и дура!» меня оставили в покое. Огляделась. В офисе было пусто, за окном давно темно. Сколько же я провалялась здесь? Какой ужас! Я ошарашенно вертела головой, собираясь с мыслями.
— С пробуждением! — так же спокойно произнес голос. — Выспались?
Хозяин голоса нашелся рядом, вальяжно восседающий на подлокотнике дивана. От взгляда на него мне стало совсем грустно. Спросонья я выгляжу как перепивший накануне китаец с опухшим лицом, заплывшими глазами и всклокоченными волосами. А вот мой собеседник выглядел потрясающе. Высокий стройный блондин с ясными голубыми глазами. Совсем не красавец, но часто не привлекательные черты складываются в очень притягательные лица. Я рассеянно прищурилась, разглядывая собеседника, лицо показалось мне знакомым. Но вот где я его раньше видела?
— Спасибо, — осипшим голосом поблагодарила я, приглаживая волосы. — А собеседование уже прошло?
— Часа четыре назад закончилось, — мужчина смерил меня каким-то странным взглядом. — Модель мы уже выбрали.
— Какую модель? — мой сонный мозг плохо воспринимал информацию, но я точно помню, что пришла на собеседование по другой специальности.
— Для рекламы, — таким же спокойным тоном пояснил мужчина.
Похоже, наш бессмысленный диалог его забавлял.
— Какой рекламы? — мой одноядерный процессор тормозил со страшной силой, а смущение заставляло заполнять неловкие паузы хоть какими-то словами.
Мужчина мягко улыбнулся и, мотнув головой, отбросил выгоревшую челку с глаз. Ах!!! Какой жест! Какой мужик! Эх, Аська, соберись, не твоего поля ягода.
— Телефонного оператора, — тоном опытного психиатра ответил незнакомец.
— Это офис 308? — наконец в моих вопросах появился смысл.
— Нет, 310, - таким же ровным тоном сообщил собеседник.
Я часто заморгала, пытаясь вспомнить номер, вывешенный на двери приемной. А ведь я на него не посмотрела, а, повинуясь стадному инстинкту, просто ткнулась в очередь и все. Советское детство привило мне безусловный рефлекс на скопления людей. Ведь если люди стоят, выстроившись в шеренгу, то точно не просто так. Мне захотелось, чтобы под ногами разверзлась пропасть и с громким свистом всосала меня прочь от этого позора. Пропасть разверзаться категорически отказалась. Мой позор продолжался, я тупо таращилась на листок с адресом, а незнакомец с усмешкой разглядывал на меня.