— «Быстро» не значит «прямо сейчас», — зло прошипел Гаспар, жмурясь от боли в висках.
— Ну извиняй, — скрестил руки на груди оборотень, — надо конкретнее обговаривать сроки. И вообще, как будто, сука, первый день знаемся. Я ж мастак с три короба плести! Надо будет — Боженьку с небес на землю опущу, как по заказу!
Гаспар открыл один глаз, буравя невозмутимого Эндерна, ухмылка на физиономии которого была еще более мерзкой, чем обычно.
— В следующий раз делай что говорят, — фыркнул Гаспар.
— В следующий раз не будь идиотом, — парировал оборотень. Де Напье зашипел от боли, но злобно впился в него глазами. — Ты на меня, сука, не пялься, ага, — усмехнулся оборотень. — Ты че за цирк устроил?
— Хотел воспользоваться любезно предоставленным тобой ситуацией, — пренебрежительно буркнул Гаспар. — Подумал, раз уж эб здесь — использую его в наших интересах…
— Аааа, — со значением протянул Эндерн, — ты подумал… Херово как-то каждый раз выходит, — энергично почесал он затылок, — когда ты, сука, подумаешь. Может, начнешь думать меньше, да соображать больше, а? Ты уже так привык мозги всем драть, что по-человечьи говорить разучился! Это эб! — бешено крикнул полиморф. — «Пахан» по-нашему, сечешь? С залетным фраером, что понты в наглую режет, никто в одном поле срать не сядет! Тебе повезло, сыроед, что на его месте был не я. Я б тебе, — Эндерн со свистом провел по горлу, — от уха до уха уже нарисовал, только б пасть ты раскрыл. И ей тоже — сиськи бы не спасли!
— Ты вообще бросил нас! — внезапно подала дрожащий голос Жозефина.
— Тха! — оборотень всплеснул руками и уперся в бока, прохаживаясь туда-сюда. — Проснулась! Крайнего нашла! Да если б я вас, полудурков, бросил, покрошили б вас на лам-макяли, а с утреца на ближайшем базаре горяченькими подали! Не смей предъявлять мне, поняла?
Жозефина вздрогнула и уткнулась в руки лицом.
— Я был там, когда вы в потемках обжимались и строили с себя, сука, ищеек! Я орал! Как резаный орал, когда эти черти по вашу душу явились! — разошелся Эндерн. — Но кто меня слушал? Ты? Да ты Графиню лапал и долбил ей мозги самозабвенно! А ведь был, сука, уговор! Я для чего башку открытой держу, а? Для чего, сука, спрашиваю?! — рявкнул оборотень.
— Эндерн, хватит! — примиряюще поднял руку Гаспар.
— Не дождешься! — оборотень сорвал феску и швырнул ее на землю, обвинительно ткнул в чародейку пальцем: — А эта? Тоже хороша, мать ее! Ты че вытворяла опять, истеричка гребаная?
— Мне была нужна сила, — всхлипнула Жозефина.
— Тха-ха! — хохотнул Эндерн, приблизился к ней и склонился. — Ну и че? Зарядилась?
— Не думай, что мне это нравится! — чародейка вскинула голову, явно борясь с желанием плюнуть ему в лицо.
— А я не думаю, я знаю, — цинично ухмыльнулся оборотень. — Тебя что трахай, что лупи — все едино! Знай, Графиня, когда-нибудь тебя кончат, да так, что все огребем! Между прочим, если бы ты не маялась там, — он неопределенно кивнул, — в потемках, дурью, все как по маслу прошло! Но нет же! Фройлян, сука, Хочу-Все-Знать никогда не остановится!
— Я виновата?! — вскрикнула Жозефина.
— Нет, блядь, я! — огрызнулся Эндерн. — Ты чуть под монастырь не подвела! Не меня! Хер меня за жопу схватишь! О хахале своем вообще думала?
— Заткнись… — всхлипнула чародейка, поджимая дрожащие губы, и вновь уткнулась в руки. — Пожалуйста…
Полиморф хотел что-то добавить, но сдержался. Увидел, как затряслись плечи Жозефины, и безнадежно махнул рукой. Быстро скинул с себя куртку и накрыл спину чародейки.
Затем прошелся взад-вперед, отчаянно почесывая лохматую голову и протяжно, гневно выдыхая. На руках поверх старой, ношеной, но крепкой рубашки были закреплены наручи-ножны с хитрым механизмом.
— Финстер мертв, Эндерн, — нарушил опустившееся молчание Гаспар. — Кто-то сорвал три месяца нашей работы. Три месяца впустую, понимаешь? Кто-то обрезал единственную нить, за которую Паук тянет уже второй год. Я хочу найти того, кто это сделал, и прежде чем сверну ему шею, хочу вытрясти из него все. И пойду на любой риск, чтобы выяснить кто, нравится тебе или нет.
Эндерн обернулся на него. В совиных глазах загорелся дьявольских огонек.
— Ну да, — широко ухмыльнулся он. — Магистр-следователь де Напье! Лучшая, сука, ищейка Ложи и самый именитый мозгоеб всея столицы! А тут такооое! — оборотень обвел руками улицу, словно пытался объять весь Шамсит. — Жандармья, сука, честь задета!
— Магистр-следователь де Напье мертв, Эндерн, — мрачно отозвался Гаспар. — Мертв давно, и ты знаешь это.
Эндерн смачно сплюнул под ноги, махнул рукой и направился к трупам кабирцев, умерших первыми. Де Напье проводил его тяжелым взглядом, поворочался на стене. Спина успела занеметь и замерзнуть, несмотря на то, что этельская ночь была теплой. Но чтобы подняться, у Гаспара не хватало сил.
— Мне, конечно, не интересно, — проворчал Эндерн, без особых церемоний вырвав нож из трупа и обтирая лезвие о мешковатые штаны покойника, — но стоило хоть это твое рандеву с дядей устроенного бардака?
— Паук всегда найдет применение компромату, — хмуро отозвался Гаспар.
— То есть не стоило? — Эндерн выдернул второй нож.
— То есть ты не поверишь, с кем встречался эб, покойный Финстер и их не менее покойные друзья Ашграу и Зюдвинд, — Гаспар задумчиво потер нахмуренный лоб. В голове назойливо ныло, требуя немедленно заглушить боль и мешая трезво мыслить. Мысли упрямо возвращались к настойке, оставшейся в одной из комнат особняка магистра Элуканте.
— А ты постарайся быть убедительным, — буркнул Эндерн, шаря по карманам покойника. — А, сучьи дети, — пожаловался он, поднимаясь во весь рост, и брезгливо пихнул труп второго кабирца ногой, — даже взять нечего!
— Скажем так, для них не раз резервировали стол на банкете в Лазурном Дворце султана. Рядом с важными людьми, чьи имена не называют, потому что они слишком известные, чтобы их называть.
— Неплохо, — одобрил Эндерн и закусил рукоять одного из ножей зубами. Он переступил через тела, на ходу вкладывая другой нож в ножны на левой руке лезвием наружу. Пружинно-шестерный механизм тихо затрещал, возвращаясь во взведенное положение.
— А еще наш покойный магистр за последний год внес большой вклад в развитие организованной преступности Шамсита, — добавил Гаспар, облизнув губы. — В частности одной конкретно взятой организации. Благодаря Финстеру и его добрым друзьям эти «джинны» стали одной из самых влиятельных и сильных банд, подмявшими под себя почти всю местную торговлю олтом и рабами с Ту-Джаррских островов.
— Теперь понятно, — усмехнулся Эндерн, глянув на ар Джаббала. — Я б на месте дяди тоже любому глотку перегрыз за такого друга.
— Ты не поверишь, через кого он ввозил в Шамсит и сбывал свой товар в Ландрии.
— Почему же? — Эндерн прищурил хищные глаза, глядя куда-то в сторону. — Только он слепетнул, если верить падле ложевой.
— Но если верить падле ложевой, остался его брат, — возразил Гаспар. — И есть у меня подозрение, что беседа с ним будет очень долгой и плодотворной.
Полиморф критически оглядел его, но ничего не сказал. Однако менталист, пожалуй, впервые заметил в его желтых глазах подобие сочувствия.
— Надеюсь, деканус нароет на него что-нибудь стоящее, — добавил Гаспар. — И пусть только опять посмеет ломаться!
Эндерн неприятно рассмеялся:
— Ежели посмеет, Графиня опять… — он осекся, взглянув на чародейку, и только хмыкнул. Смущенно почесал затылок. — А с этим чего? — кивнул он на эба.
— Да ничего, — слабо пожал плечами Гаспар. — Жить будет. Может, даже оклемается со временем. Надеюсь, нас к тому моменту в Шамсите уже не будет.
— После тебя обычно лучше добить, чем так жить, сыроед, — мрачно и серьезно произнес Эндерн. Кисть опущенной вдоль тела правой руки легко дрогнула, механизм в ножнах издал натужный тонкий звон, однако нож остался на месте.
Гаспар ничего не сказал в ответ. В кои-то веки он был полностью согласен с оборотнем.
— Ладно, вставай, — сказал Эндерн, протягивая руку тьердемондцу руку. Тот с непониманием уставился на его ладонь.
— Я сам, — упрямо помотал головой Гаспар. — Помоги Графине.
— Да конечно, сам он, ага, то я не знаю, — проворчал Эндерн, схватив тьердемонца под мышки, и тяжело поднял его на ноги. Гаспар с благодарностью кивнул.
— Я справлюсь, — сказал он, опираясь о стену. В висках как будто безжалостно проворачивали острое лезвие и скребли по оголенным нервам. — Ей хуже, чем мне, — схватился за голову Гаспар, — она и шагу не ступит…
— Да без тебя уж знаю, — зло пробормотал Эндерн, извлекая из расстегнутого ворота рубашки медальон на медной цепочке — круглую красноватую бляшку, покрытую мелкими символами. — Вот только хер я вас обоих на своем горбу потащу.
Он снял медальон с шеи и издевательски потряс им перед лицом Гаспара, на волнах усиливающейся головной боли уплывающего далеко от реальности.
— Я ж чуял: все оно сегодня так и будет, — добавил оборотень, ловко напяливая медальон менталисту через отяжелевшую голову. Тот был слишком сосредоточен на том, чтобы удержать раскалывающийся надвое череп, и не сопротивлялся. Лишь когда медальон лег на грудь, Гаспар нащупал медную бляшку, поднес ее дрожащей рукой к сморщенному лицу и уставился на символы. Глаза широко распахнулись.
— Постой, ты чего?.. Нет! — с запозданием крикнул он, предприняв слабую попытку сорвать медальон. Эндерн удержал его руку.
— Respondendum, — прошептал полиморф, легко толкнув менталиста. Гаспар стиснул зубы, в глазах промелькнула беспомощная обида.
— Пи!.. — вскрикнул он, сверкнул и исчез. В воздухе на мгновение зависла искрящаяся пыль, повторяя контуры его головы и плеч, и невесомо опала на землю.
— Bon voyage, — помахал рукой оборотень, мстительно ухмыляясь. Он хорошо знал, как работает талисман возврата. — Ну, краля, остались мы с тобой, — Эндерн повернулся к чародейке.
— Пошел ты! — огрызнулась она, трясясь под его курткой.
Оборотень бесцеремонно сорвал с нее куртку, схватил ее за голую руку и рывком поднял чародейку с земли.
— Не трогай меня! — огрызнулась она, пытаясь влепить ему пощечину. Эндерн откинул голову назад. Чародейка с размаху ударила его в грудь. Удар вышел слабым, последующие оказались еще слабее. Оборотень терпеливо дождался, когда запал Жозефины иссякнет, она окончательно обессилит и привалится, уткнувшись ему в рубашку. Ее плечи вздрогнули. Послышался приглушенный всхлип.