— Есть какой-то. Сотник и посадил. Забирайте, — десятник дал знак руками стражникам, — нам он и даром не нужен.
— Господин десятник, — подал голос один из стражников, — тут их несколько. Какого выпускать?
— Откуда? Вроде наши никого не брали. — удивился десятник.
— Так сотник всех и притащил.
— Выпускай всех. Все равно сотнику будет не до них, а нам их кормить. У меня лишнего медяка нет.
Видно у стражников тоже было не густо в карманах, так что через десять минут во дворе стояли шестеро узников в разной степени побитости. Среди них находился и Строкис, целый и невредимый, только одежда была разорвана в нескольких местах. Вид у него был немного обалдевший и он еще не пришел в себя от неожиданного освобождения. Видно крепко его запугали в застенках сотника. К нему сразу подскочил Ольт.
— Жив? Слава Единому, отец с матерью там переволновались. Пошли домой.
— Э-э, благородный юноша, — обратился к Ольту один из бывших заключенных, высокий крепкий старик с благообразной пегой бородой, в простой, но добротной одежде, — не скажете ли, а с нами что будет? Куда нам идти?
Ольт посмотрел на десятника, тот, правильно поняв безмолвный вопрос, безразлично махнул рукой и пожал плечами, мол их дело маленькое — освободили, а дальше не их забота. Ну правильно, Ольт еще в той жизни убедился, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным.
— Я так понял, благородные стражники славного города Узелок освобождают вас из-под стражи. Вы свободны и можете идти в любую сторону.
— Мастер Леонтас, могу ли я предложить вам гостеприимство моего отца, купца Бенкаса Лиса? — вклинился в разговор очухавшийся Строкис.
— Вы-то можете, — старик задумчиво посмотрел на слегка побитого, в рванной, но несомненно добротной, несвойственной крестьянам, одежде юнца, — но вот будет ли с вами согласен ваш отец. Видите ли, не хочу вас обидеть, но лучше сразу выяснить все мнения сторон, что бы потом не было непонятных ситуаций, могущих привести к конфликту, и что бы нам всем не попасть в такое положение, когда выход из него будет неудобен кому-либо из нас каким-нибудь потерями в моральном или даже в физическом плане. Не стоит ли вам в начале спросить у вашего, несомненно достойного и уважаемого, отца соизволения?
Ольт слушал эту речь, как музыку. Ну надо же старикан, как загнул! В уме он постарался повторить услышанную фразу, но быстро запутался. Сразу такое не осилить, во всяком случае ему. Мда, а старик явно — не простой человек и речь не крестьянина или ремесленника. Давненько Ольт не слышал такой изысканного, грамотно построенного изложения мыслей. Интересно было бы с ним поговорить в домашней обстановке, но как это организовать? Выручил его Строкис, который опять затянул свою песню.
— Я, даже не спрашивая, знаю, что мой отец будет только рад принять в своем доме самого Леонтаса Звездочета. Мой отец, Бенкас Лис — не простой человек и он знаком с некоторыми вашими трудами.
Ольт внимательно слушал, узнавая новые для себя вещи. Ну надо же, никогда бы не подумал такое про купца. Он-то думал, что для того нет ничего важнее прибыли и убытков, а тот оказывается знаком с какими-то трудами этого Леонтаса. Интересно, и что это там за труды, неужели Ольту повезло наткнуться на какого-то ученого? А может он какой-нибудь богослов? Не похоже. Что-то он не заметил в купце какого-то особенного благочестия.
— Ну чтож, юноша, если вы настаиваете, а мне, признаться, трудно отказать столь настойчивому приглашению, то я пройду с вами, оставляя встречу с вашим отцом на вашу совесть.
— Не сомневайтесь, мастер…
Тут слова Строкиса самым грубым образом прервали громкие, режущие слух, вопли. При этих звуках все освобожденные тут же втянули головы в плечи, видно голос им был хорошо знаком и ничего хорошего они не ожидали. Один только мастер Леонтас остался недвижим, только недовольно поморщился.
— Это что!? Это где!? Где я!? Что со мной!? Кто меня связал?! — ну конечно, кто бы сомневался. Ольт скуксил лицо, будто проглотил что-то кислое. Очнулся сотник, этот… Этот нехороший человек. Такой интересный разговор прервал.
— Всех повешу! Всем головы поотрубаю! Запорю! У-у-у… — от избытка злости у Бухенбильта не хватало слов, и он в бессильной ярости забился в путах, пуская изо рта пену.
— Леко, ты бы с него слез. Вдруг это заразно? — с опаской глядя на сотника проговорил Ольт. Великан только презрительно сплюнул, его нисколько не поколебали судороги Бухенбильта.
— Тут вокруг я даже лавки не вижу. А я устал, на землю садиться, что ли? А Карно говорил, нельзя сидеть на холодной земле, надо обязательно что-нибудь постелить.
— Ну, если Карно сказал, тогда да. Однако оригинальный ты коврик нашел. Кстати, что же с ним делать? — и мальчишка внимательно посмотрел на стоящего недалеко десятника, который старательно с отсутствующим видом смотрел куда-то вдоль улицы. Уловив ментальный посыл Ольта, тот, все так же не поворачивая головы, еле заметно качнул ею из стороны в сторону. Все ясно. Впрочем, вояк можно было понять. Поднять руку на непосредственное начальство, так потом перед управляющим, или даже перед самим графом отвечать, и в живых не оставишь, навряд ли сотник забудет и простит все, что здесь сейчас происходит. Может и не сразу, может потом, но обязательно припомнит. Не та собака злая, которая лает, а та которая кусает. А этот укусит, и не просто укусит, а еще и погрызет. Так что вопрос остается на усмотрении лесовиков, и понятно какого решения от них ждут дружинники. А они что? Они ничего не видели и ничего не знают. Крепко этот Бухенбильт Железный всех достал. Ольт усмехнулся, вот так вот делать добрые дела. Он прищелкнул языком и сделал большим пальцем правой руки характерное движение. Леко, внимательно за ним смотревший, тут же опустил свою правую руку вниз и короткий сухой треск прервал злые вопли сотника. Великан тут же встал и нагнулся над уже трупом.
— Ой, что же это делается? Это же надо так от судорог дергаться. До дёргался, шейку себе сломал. Что же это он так неудачно?
Разумеется, никого этот спектакль не обманул. Но приличия были соблюдены. Десятник исподтишка показал большой палец. Это толкнуло Ольта на мысль. Они-то с Карно голову сломали, придумывая, как обработать дружину Узелка, чтобы она не вмешивалась в их драку с управляющим. Думали давать взятки, подсылать лазутчиков, чтобы изнутри разложить дружину, придумывали еще множество всяких способов, а тут оказывается уже все готово. И проблемы их решены, осталось только просто пойти и поговорить. И тянуть с этим незачем. Только идти придется Леко, он тоже вояка, быстро найдет общий язык и убеждающие слова.
Ольт щелкнул пальцами, привлекая внимание великана. Оглянулся и Серьга. Знак был общим и означал общий сбор всех, кто услышал. Недостаток сигнала, но здесь уже ничего сделать было нельзя. Ну и ладно, ничего страшного, пусть и Серьга услышит. Больших секретов здесь нет, зато почувствует себя причастным к делам командным. Инструкции Леко много времени не заняли. Он только играл роль недалекого туповатого простого вояки и частенько подыгрывал Ольту в его делах, но на самом деле обладал острым умом и быстрой реакцией.
— Ну вот, вроде все пояснил, — со вздохом облегчения выдохнул Ольт. — Если коротко, то мы белые и пушистые, всем раздаем денежки, любите нас и будет вам счастье.
— Все понятно. Только любить нас не надо, пусть лучше уважают.
— Пусть уважают. — легко согласился Ольт.
— Ладно, я пошел.
— Давай. Только не напивайся.
И они разошлись в разные стороны. Леко, прихватив все награбленные честным трудом кошельки, пошел к десятнику, который понял, что этому большому человеку что-то от него надо и поэтому терпеливо его поджидал, дав пока команду остальным стражникам убрать с глаз долой труп сотника. А Ольт с Серьгой направились к Строкису со стоявшим рядом с ним Леонтасом Звездочетом. Поздоровались, сын купца, не вдаваясь в подробности, представил их как гостей из леса. В ответ старик просто склонил голову с длинными седыми волосами, перетянутыми кожаным ремешком.
— Мастер Леонтас Звездочет. Но можно просто Леонтас.
Остальные бывшие узники оказались местными и уже разбрелись по своим домам, не забыв перед уходом отметиться перед Леко и поблагодарить того за освобождение. Так что мальчишек-лесовиков и Строкиса со стариком ничто не держало, и они направились в сторону дома Бенкаса. Сказать, что встреча была бурной, это значит преуменьшить ту радость, которую проявили родители Строкиса и их слуги. Так как Ольт строго предупредил их не выходить из дома, чтобы не дай бог не помешать, если дела пойдут не так, то можно представить, что испытали Бенкас и его жена, ожидая вестей в четырех стенах. Надежда сменялась отчаянием, а сына все не было. Поэтому ожидаемо львиная доля всех приветствий досталась Строкису. Его ощупывали со всех сторон, ахали и охали. Наверно за всю жизнь он не получал столько внимания. А Лейстрил прижала голову сына к свое груди и замерла так на долгое мгновение. Бенкас же развил бешенную деятельность. Одни слуги побежали греть мойню, другие забивать поросенка, третьи сворачивать головы курицам и петухам. Дом, до этого пребывавший в мрачном молчании, наполнился движением и радостными криками.
Леонтас и мальчишки скромно стояли в сторонке, понимая обстановку и не мешая родителям насладить радостью встречи с сыном, которого уже похоронили. Впрочем, когда схлынула первая волна, им тоже досталась толика славы, а Бенкас, да и все домашние, порывались из благодарности встать на колени. Для Ольта это было немного необычно и непривычно, но судя по реакции окружающих, являлось вполне нормальным явлением. Что поделать — феодализм во всей своей красе. Наконец виновники торжества, отмытые и одетые в чистые одежды, на которые Бенкас расщедрился по такому случаю, уселись за стол. Как он не подломился от обилия того, что на нем стояло не знает никто, но то, что купцы в Узелке живут богато Ольт узнал на собственном желудке. Он еще не видел в этом мире такого богатства и разнообразия блюд. И кажется не только он один. Гэла, тоже усаженная за стол, просто растерялась и не знала за что хвататься. Она бы лучше уместилась вместе с детьми, которым накрыли отдельно, но кто же ее туда посадит. Еще хорошо, что мальчишек-лесовиков тоже посадили вместе со взрослыми. Что уж говорит, заслужили. И не важно, что не доросли еще до совершеннолетия. Они были воинами и уже убивали своих врагов. И если Серьга еще мялся, чувствуя себя неудобно, то Ольт сразу потер ладошки и провозгласил:
— Люблю повеселиться, особенно пожрать! — чем сразу разрядил немного напряженную обстановку за столом, за которым собралось столько незнакомых меж собой людей.
А тут еще и Леко Большой явился. Он только успел с порога подмигнуть Ольту, что мол все хорошо, как его потащили и посадили во главе стола, как главного героя. А он и не отказывался. С невозмутимым видом он поглощал немыслимое, поистине богатырское, количество пищи и принимал поздравления и восхищение своей силой, как будто, так и должно быть. А может так оно и было. Только поздним вечером прекратилось неожиданное пиршество, и все его участники расползлись по своим спальным местам, кто осоловевшие от обильной еды, а кто и добавившие к ней и некое количество отборного спотыкача.
Утром, сразу после завтрака, Ольт устроил совещание, на котором, кроме гостей из леса, присутствовал и Бенкас Лис. То, что мальчишка взял на себя функции председателя, никого уже, включая и Бенкаса, не удивляло. Вопросов было несколько и Ольт начал с первого, что его волновало в первую очередь, то есть собственная безопасность.
— Ну чтож, начнем наш сходняк, граждане бандиты.
— Мы не бандиты. — тут же среагировал Бенкас. — И что такое «сходняк»?
Ольт мысленно постучал себя по голове. Ведь зарекался больше не шутить, но иногда слова вылетали из него быстрее, чем он успевал подумать. А все — это детское тельце. Пока его старческий мозг анализировал ситуацию, тело уже реагировало и не всегда так, как нужно.
— Я пошутил, а сходняк значит «совет». Вот мы и будем сейчас держать совет. Леко, ты поговорил с десятником и как отнесся к твоим словам?
— Все нормально. Неплохой мужик, быстро все понял. Когда я сказал, что через седьмицу сюда прибудет воевода сменять власть, сразу спросил об условиях службы.
— Ну а ты?
— А что я? Все ему объяснил, рассказал ему, как нам служится. Как ты и сказал, не стал ничего скрывать. Про жалованье сказал, что их служба графу нас не волнует и за нее мы долги отдавать не будем, но будем платить за службу нам. Рассказал — сколько и когда. Короче быстренько ему объяснил самое главное, так он сегодня на встречу звал. — Леко наморщил лоб, — на сходняк, значит. Там соберутся все уважаемые ветераны из их дружины.
— Не побьют?
— Пусть попробуют. — Леко усмехнулся. Ну да, ему можно. Он и раньше с десятком своих воинов управлялся, а там у него еще те орлы были, а сейчас, когда Карно показал ему несколько приемов, то вообще в карновской дружине желающих померяться с ним силами не осталось, ни десятком, ни двумя. А полусотней никто не пробовал. И это еще с соблюдение кое-каких правил — не ломать руки-ноги, не сворачивать шеи ну и подобное. Правда, чтобы до этого дошло, надо было очень сильно разозлить и вывести его из себя. И тогда — спасайся, кто может. В ярости он даже не разбирал, куда попадают его удары. Бил просто по телу, а уж куда попадет, то это уже были не его проблемы, а тех, кому доставались его удары. А проблемы появлялись, и не маленькие. Его удары просто и без затей пробивали грудную клетку, как бумагу сминая ребра, словно хворостинки ломали руки и ноги и в буквальном смысле сносили головы с плеч. Ольт один раз видел последствия ярости Леко. Тогда Карно отвел мальчишку на маленькую неприметную полянку и сказал, что здесь учил «службу любить», тогда еще только поступившего на службу, молодого воина. Поучил и ушел, оставив молодого десятника наедине с собой переживать свой позор. Как он переживал свой позор Ольт увидел по вырванным с корнем и сломанным в щепки деревьям, а огромный валун, лежавший здесь с незапамятных времен и даже обросший мхом, оказался закинут в чащу шагов на двадцать. Потом четверо воинов еле прикатили его обратно, потому что Карно любил на нем посидеть после тренировки. Об этом случае Ольт никому, тем более и самому Леко, не рассказывал и даже намека на это не делал. Не завидовал Ольт тому человеку, который сможет вывести из себя Леко. Слава богу, что в Карновке не нашлось такого дурака и никто не рискнул до этого доводить. Ольту об таком было даже страшно подумать. И если местные попробуют проверить полусотника на прочность, то бог им судья. Ольт усмехнулся своим мыслям.
— Хорошо, с этим все ясно. Карно приедет, разберется, это его забота. Серьга, теперь с тобой.
Серьга вскинул голову. Еще совсем молоденький, только через два года вступит в совершеннолетие, но уже чувствуется в нем настоящий воин. Неистово стремящийся получить серьгу сотника, как у его отца, но Ольт думал, что он поднимется гораздо выше своего отца. Молчаливый, но не угрюмый, гибкий как стальная пружина, он подавал большие надежды.
— Тебе придется ехать за дружинниками, которые остались в лесу. Хватить им ленью маяться. Пора им перебираться сюда, в Узелок. Думаю, что за три дня управишься.
— Понял, господин сотник. — это в обычной жизни они могли обращаться к друг другу по именам, но во время тренировок и службы они обращались друг к другу по должностям. Это правило Ольт ввел одним из первых.
— Ну вот мы добрались и до тебя, Бенкас Лис. — тот сразу подтянулся, будто перед ним сидел сам Карно. — Надеюсь ты понимаешь, что ты теперь связан с нами одной ниточкой? Ведь если здесь появятся граф или его управляющий, то первым делом спросят именно тебя, что за дела здесь творятся. Почему и за что убит сотник Бухенбильт Железный, как в этом деле замешан твой сын, откуда у тебя соль в таких количествах? Ну и еще куча вопросов помельче. Так что тебе остается лишь бежать из Узелка.
Бенкас сглотнул. Уезжать из города, бросив налаженное дело, свой большой уютный дом, все устоявшиеся торговые связи, да и просто знакомых и друзей? Не хотелось такого исхода, но деваться ему и в правду было в общем-то некуда. Может эти лесовики что-нибудь придумают? С этими людьми к нему начало прибывать богатство, эти же люди спасли его сына, и эти же люди могли обеспечить его дальнейшее процветание. Но как донести до них, что он готов без принуждения и клятв и так помогать им даже без выгоды для себя. Он мог быть благодарным. Купец в Эдатроне это не только сделки и выгода, это прежде всего крепкое купеческое слово. Честность в сделках показывала, насколько именно этому конкретному купцу можно доверять, ведь частенько приходилось проворачивать какие-то дела только на доверии, благодаря только своему честному купеческому слову. Стоит один раз его нарушить и все, прощай многосотенные сделки, богатые караваны, важные связи и самое главное — прощай уважение почтенных людей. Останется только по мелкому крысятничать. К этому Бенкас не то, что не был готов, он даже подумать о таком боялся. Но как долго придется ему это объяснять этим людям из леса? Но Бенкас не был бы Бенкасом если бы не понял, как с ними себя вести, чтобы вызвать их доверие.
— Вы только скажите, что надо сделать и это будет исполнено.
Ольт удовлетворенно кивнул, он правильно просчитал купца. И сам купец оказался на высоте. Можно с ним и дальше иметь дело.
— Через седьмицу в Узелок прибудет воевода Карно с дружиной. Надо людей подготовить к смене власти. Через десятицу должен приехать управляющий. Это будет заботой Карно, он его встретит как положено. Я думаю, что этой встречи управляющий не переживет. Кстати, кто вместо него за главного в городе, пока его нет?
— Ну хозяин — это граф, но его вечно нет, от его имени управляет Свано… Э-э, Свановильт Чужак — это так управляющего зовут.
— Это хорошо, а то все управляющий да управляющий. Хоть имя узнали. А почему — Чужак?
— Так он и есть чужой. — пожал плечами Бенкас. — Появился в наших краях лет семь или восемь назад. Граф тогда управляющего искал, ему здесь жить было невместно, он все в столицу провинции, в Крайвенск стремился. А тут Сванобильт. Да еще с какими-то бумагами.
— С бумагами?