Глядя в покрасневшую от умственных усилий сержантскую шею, Яно усмехался каким-то своим мыслям. И Маэда решил воспользоваться его хорошим настроением:
— Императрица просила отдать ей куклу.
— Какую куклу? — не понял Яно.
— Из моей комнаты. Куклу госпожи Хагуты Миёй. Я нашел её под кроватью и спрятал в гардеробной.
Особисту просьба не понравилась. По крайней мере, так почудилось Маэде.
— Что конкретно сказала Химара?
Кай пересказал дословно, недоумевая, отчего его собеседник так напрягся.
— Мне тоже показалось это пожелание странным. Думаете, в игрушке или в коробке что-то спрятано? Можем проверить вместе.
Яно тщательно затушил окурок об край цветочного горшка, заменяющего курильщикам пепельницу.
— Вряд ли. Просто отдайте ей куклу, — отрезал он чуть осипшим голосом. — Я вас оставлю, капитан Маэда, дел еще полным-полно.
И удалился так стремительно, словно убегал от погони. Лишь шагов через двадцать обернулся и крикнул:
— Сыграем вечером партию в облавные шашки?
— С удовольствием!
Яно бодренько помахал рукой и умчался прочь, влекомый, невидимыми никому ветрами.
— И что это было? — спросил сам себя вслух Кай, потушил свою сигарету и… чуть не свалился с высокой ступеньки от неожиданности. Старик-ситтори просительно смотрел на капитана снизу вверх. Один глаз у него был изжелто-карим, а другой — голубым, с затянутым бельмом зрачком. Лысый как колено, он сжимал в скрюченной артритом левой руке кожаный колпак с ушами, вторую менее травмированную тянул к Маэде.
— Вы? Чего вам?
— Горшока чистить, господина капитан. Коменданта Хори ругаться.
— Тут всего два окурка.
Старик низко кланялся, многословно извинялся, коверкая самые простые арайнские слова, но настаивал на своем.
— Ладно, берите, — сдался Кай, когда его затошнило от дворцовой подобострастности. Деда вышколили, надо думать, еще в юности. — Только на колени не валитесь, пожалуйста. Договорились?
Старик отступал назад, пятясь задом, и бормотал под нос какую-то неразборчивую чушь. Сначала на арайнском, потом на родном языке.
— Мой благодарить капитан, сильно благодарить. Горшок… парк… розы… хорошо… боги… боги…
Из его незрячего голубого глаза катились слезы.
Глава 3
Вечером выиграв партию в шашки у капитана Яно (надо заметить, с большим трудом), Кай долго не мог заснуть. Слушал, как гудят транспортные самолеты, идущие на посадку в аэропорт «Алмазные Тропы». Один, второй, третий… Генерал Найто перебрасывал личный состав 9-й отдельной бригады для укрепления столичного гарнизона. Конечно, никто Маэде о планах командования не докладывал, но небольшой оговорки в беседе с Яно хватило, чтобы сложить два и два.
Стоило лишь прозвучать имени бригадного генерала Кенсы, чтобы начать ломать голову, как ускорить… хм… убеждение императрицы. Наставник дал Маэде самое большее три месяца, но тот планировал уложиться в полтора. Быстрее все равно не получится, она ведь не захочет терять лицо.
— Кай, если бы ты знал, как я жалею, что не вызвал тебя сразу, — сказал ему Найто несколько дней назад. — Кто знал, что наши военные психологи из породы живодеров. На таких людей как Химара нельзя давить. А мне… Арайне и Верховному не нужна святая страдалица. Ты отличный спец по ситтори и ты — настоящий патриот. Не чета горлопанам из «Отряда Правильных».
— И ваш ученик, — добавил Маэда.
— И я тебе доверяю.
Слышать это было куда как приятно, но от бремени ответственности не освобождало.
«Как, вот как донести до человека понимание того, что уже ничего нельзя изменить и нужно только смириться и научиться жить заново?» — думал Кай, ворочаясь с боку на бок. Он надеялся (а если верить Найто и Яно, то давили на неё очень сильно), что стадию отрицания и гнева императрица уже прошла. Самое время правильно поторговаться, учитывая традиционную психологию ситтори. Лестно, конечно, что наставник выбрал его, но тут не помешал бы профессиональный психолог. С этими мыслями Маэда уснул, а когда проснулся, то понял, что проспал не только общий подъем, но и завтрак.
Однако в столовой его ждали не остатки каши и салата, а полноценный скандал. Яно рвал и метал, ситтори — повар с помощником стояли на коленях, а один из солдат охраны с виноватым видом держал в руках поднос.
— Рэн, что у вас тут происходит?
За шашками они с Яно вроде как уговорились в неофициальной обстановке обращаться к друг другу по имени.
— Она, видите ли, не может есть, точно животное! — рявкнул особист и продемонстрировал Маэде обычную тарелку с завтраком. Пшенная каша в качестве гарнира и рыбная котлета смирненько лежали на фаянсе и отлично пахли как для простого, но сытного завтрака.
— Так, а в чем проблема? Еда свежая, тарелка чистая.
— Не-эс-те-тич-но.
Маэда почесал макушку. По факту, императрица была права. Кулинария у ситтори считалась одним из видов высокого искусства в одном ряду с музыкой, живописью и каллиграфией, а подавать блюда без надлежащей презентации — ужасным моветоном. Только животным в миску накладывают горкой, не заботясь об эстетике. Вот о чем хотела сказать Химара, устроив этот демарш.
Капитана Яно трясло от негодования.
— А потом газетчики по всему миру будут трубить, что мы морим эту стерву голодом. Между прочим, далеко не в каждом ситторийском доме люди могут себе позволить полноценный завтрак.
Повара молча смотрели в пол, не шевелились и, кажется, старались не дышать. Но по тому, как шеф сжал кулаки и прижал их к коленям было ясно (только Маэде, разумеется), что у него есть что ответить на все обвинения.
— Господин… эээ… повар, — обратился к нему Кай. — Вы могли бы делать подачу блюд для Её величества в традиционном стиле?
Тот коротко кивнул.
— Вот еще… — начал снова возмущаться Яно, но Маэда решительно прервал его.
— Как бы вы подали завтрак из тех же самых ингредиентов?
— Сегодня пятый день первого зимнего месяца, он посвящен священным карпам. Я бы сформировал кашу в виде рыбы, а котлету нарезал ломтиками и сложил в форме цветка, — отвечал тот, по-прежнему глядя на покрасневшие костяшки пальцев.
— Ах вот, значит, почему у нас сегодня рыбные котлеты. Священные карпы виноваты, — зло рассмеялся капитан Яно. — А завтра какое будет священное животное? Крыса? Мы будем есть крысиные рулетики, только Химаре подадут их в виде крысок. Так? Маэда, вы не успели приехать, как она уже начала капризничать и набивать себе цену. То одно, то другое.
Он снова начал заводиться. И с этим тоже надо было что-то делать.
— Рэн, можно вас минуточку. На два слова.
Они зашли на кухню полную пара из выкипевшей наполовину кастрюли с водой. Маэда выключил газ под конфоркой.
— Какая разница что и как будет лежать у императрицы на тарелке? — спросил он строго. — Моя задача договориться, для этого можно и нужно идти на небольшие уступки.
— Ага! Мы пойдем на уступки и уже через неделю будем перед ней земные поклоны класть.
— Не думаю, что до этого дойдет.
Яно пару раз стукнул кулаком о кулак, пытаясь совладать с обуревавшими его чувствами, но затем все же сдался.
— Пусть будет по вашему, Маэда. Я буду плохим парнем, а вы — хорошим. Кнут и пряник, а? Согласен. Так мы добьемся большего.
Что-то подсказывало Каю, что его невольный напарник уже начал играть в эту игру, не предупредив. Чтобы ситтори увидели: новая «метла» гораздо лояльнее старой. Увидели и сделали выводы.
— Как зовут шеф-повара?
— Цугин.
Называть человека, который почти втрое старше по имени было намеренным оскорблением, одинаково, что в Арайне, что здесь, в Ситтори.
— А фамилия?