Пролог
После ужасов и разрушений войны с Нахи, человечество распространилось дальше к звездам, ища утешения и пытаясь начать сначала. Среди миров, колонизированных такими беженцами, была третья планета звезды Ракбет в созвездии Стрельца. Перн, как назвали этот мир, был прекрасен, пригоден для жилья и находился достаточно далеко от обычных торговых путей, чтобы колонисты чувствовали себя в безопасности, отбросив прошлое, чтобы построить новое будущее. Они почти не обращали внимания на планетоид, который назвали Алой Звездой… пока прохождение по хаотической эллиптической орбите не приблизило его к Перну.
Внезапно странные споры, похожие на серебряные нити, начали падать на Перн, пожирая любой органический материал на своём пути и разрастаясь со страшной скоростью при падении на землю. Только металл или камень могли их остановить, и только огонь и вода могли их уничтожить. Первоначальные потери, понесенные колонистами, были ошеломляющими, и во время последующей борьбы с Нитями — как они назвали воздушную угрозу — контакт Перна с родной планетой был разорван.
Оставшиеся в живых, разобрав свои транспортные корабли и всё, что находилось внутри них, чтобы создать оружие, способное уничтожить Нити, обратились к генной инженерии, как к более долгосрочному решению. Огненные ящерицы — местные крылатые формы жизни, обладающие некоторыми телепатическими способностями и способные изрыгать огненный газ после пережевывания фосфино-содержащей породы — превратились в огромных существ, которых люди назвали драконами в честь мифических земных зверей, на которых они были похожи. Связанные эмпатически с самого рождения со своими всадниками, эти драконы могли мгновенно перемещаться из одного места в другое и, взлетая с помощью своих огромных крыльев, могли испепелять Нити в воздухе, прежде чем те достигли земли и опустошили её. Кроме того, в более умеренном климате Южного Континента, где поселились колонисты, были выведены личинки, которые могли зарыться в землю и поглотить любую Нить, достигшую поверхности планеты.
Но Южный Континент оказался геологически нестабильным. После серии катастрофических землетрясений и извержений вулканов, вся колония была вынуждена бежать на Северный Континент, где поверхность была более стабильной, а горные пещеры обеспечивали убежище от Падения Нитей. Когда первое новое поселение под названием Форт Холд стало слишком маленьким, чтобы вместить растущее население, в скалах и горах на западе и востоке были вырезаны другие Холды. За это время огнедышащие драконы выросли до размеров, слишком больших для комфортной жизни в Холдах, поэтому драконы и их всадники переселились в кратеры древних потухших вулканов высоко в горах, где огромные пещеры и кальдеры обеспечили место для поселений, которые стали называться Вейрами.
Драконы и их всадники в своих скалистых Вейрах и люди в пещерах Холдов выполняли каждый свою задачу, и у них развивались свои привычки, становившиеся обычаями, которые закреплялись в традициях, столь же непоколебимых, как закон.
Затем последовал интервал в двести Оборотов планеты Перн вокруг Ракбета, во время которого Алая Звезда находилась на дальнем отрезке своей хаотической орбиты, и Нити на Перн не падали. Избавившись от постоянного страха, жители выращивали урожай, сажали сады из драгоценных семян, привезенных первыми колонистами, и начали задумываться о восстановлении лесов на склонах, обнаженных Нитями. Им даже удалось забыть, что когда-то им угрожала серьезная опасность полного исчезновения…
…до тех пор, пока блуждающая планета снова не вернулась в перигелий, принеся с небес пятьдесят Оборотов атак, и Периниты снова не испытали глубокую благодарность к драконам, которые под руководством своих бесстрашных всадников превращали Нити в пепел прямо в воздухе своим огненным дыханием.
Так пришло понимание реальной жизни на Перне: циклы длиной в десятки Оборотов, спокойные Интервалы, перемежающиеся Прохождениями в пятьдесят Оборотов, когда Алая Звезда подходила близко, принося с собой непрерывные Падения Нитей и ужас.
К Третьему Прохождению Алой Звезды развилась сложная социально-политико-экономическая структура для того, чтобы справиться с этим повторяющимся злом. Шесть Вейров боевых драконов были предназначены защищать Перн, причем каждый Вейр отвечал за часть Северного Континента, лежавшую буквально под крылом. Остальная часть населения была разделена на холдеров и ремесленников. Каждый Холд — под руководством Лорда-Владетеля и при поддержке Цехов — был обязан поддерживать Вейры, где вулканический ландшафт не позволял вести сельское хозяйство, а всадники должны были посвящать всё свое время воспитанию и обучению своих драконов, чтобы Прохождение не застало основную боевую силу планеты неподготовленной.
В некоторых случаях совместное влияние пяти естественных спутников Ракбета не позволяло Алой Звезде пройти достаточно близко к Перну, чтобы засеять её смертельными спорами. В течение одного такого Длинного Интервала благодарные люди процветали и размножались, распространяясь по всей планете и настолько привыкнув к своим ежедневным занятиям, что многие начали верить, что Алая Звезда уже не несёт им никакой опасности.
По прошествии пяти поколений только в одном Бенден Вейре еще остались драконы и всадники. Эти последние потомки героических всадников впали в немилость, когда рассказы об их смелых подвигах превратились в легенды: без Нитей, с которыми они должны были сражаться, казалось, не было никакого смысла в существовании драконов и их всадников и никаких причин, чтобы народ Перна их содержал. Поэтому, когда Алая Звезда наконец-то вернулась в перигелий, и Нить снова атаковала Перн, Предводителям Бенден Вейра Ф'лару и Лессе пришлось заново объединять свою почти беззащитную планету, чтобы защитить её от полного уничтожения.
Но теперь, несмотря на то, что всадники и их драконы доблестно сражались с Нитями, недовольство и раскол стали порой проявляться в некоторых уголках этого нового мира…
Глава 1
Облака горячего, пыльного воздуха взметнулись вокруг Пьемура и заставили трепетать поля его мягкой шляпы, когда сотни драконов и их всадники оторвались от земли, равномерно заполнив небо над его головой. Он поспешно натянул тунику на голову, чтобы защитить лицо от летящего песка, и крепко сжал губы. Все деревья и растительность, окружающая Вейр, колыхались и гнулись от мощного нисходящего потока воздуха, создаваемого крыльями бронзовых, коричневых, синих и зеленых драконов. Сквозь защищающую его ткань Пьемур слышал фразы, которыми всадники драконов обменивались друг с другом, отправляясь в полёт, слышал также приглушенный звук кашляющих драконов, когда те взлетели над землёй. Слыша его, он задавался вопросом — и уже не в первый раз — что за пагубная болезнь по-прежнему поражает так много драконов Южного Вейра, и почему Целитель Вейра не может найти лекарство, чтобы изгнать её из легких драконов? Только когда звуки почти стихли, и он почувствовал, что воздух успокоился, он рискнул открыть глаза и взглянул в небо.
Пьемур наблюдал, как солнце отражается от их мягких шкур и заставляет сверкать подобно драгоценным камням их фасетчатые глаза. Он подумал, что ничто не может сравниться с видом неба, полного драконов — несмотря на то, что не все драконы были полностью здоровы. Тонкая мембрана, из которой, собственно, и состояли крылья драконов, выглядела почти прозрачной, и он всегда удивлялся, как крылья, казавшиеся такими тонкими, могут выдержать вес таких массивных созданий.
Сегодня Древние всадники занимались сбором свежего урожая холодилки, которую они потом разотрут и, закипятив, превратят в вонючую мазь, которая, как было когда-то установлено, будет использоваться как целебный бальзам. Только сорок всадников и их драконов остались с королевами в Вейре, и самый старший из них только что вернулся из одиночного полёта. Коричневый дракон, свернувшись калачиком в грязевой ванне, кашлял без остановки, как будто пытаясь изгнать крошечную, но от этого не менее раздражавшую помеху, глубоко спрятавшуюся в его огромных легких. Его всадник отдыхал вместе с ним, устроившись в кольце из передних лап дракона.
Еще несколько драконов нежились в своих лёжках или отдыхали под присмотром своих всадников, в то время как остальные просто спали, пока их старые кости впитывали щедрое тепло солнца. Многочисленные обитатели — мужчины и женщины, проживающие в Вейре, но не являющиеся всадниками драконов — обслуживали весь лагерь, стирали и ухаживали за одеждой, готовили еду и помогали пожилым всадникам купать и смазывать мягкие шкуры их драконов. Нет ничего важнее, чем забота о драконах. Обладая способностью летать, телепортироваться и дышать огнем, драконы являлись лучшим и наиболее эффективным оружием, которое мир имел против своего неодушевлённого врага, Нити — ненасытного организма, который, когда орбита его планеты-хозяина приближалась к Перну, изливался на него подобно душу в течение пятидесяти Оборотов, пожирая всё живое на своем пути. И если драконы не смогут развеять пеплом все до последней Нити, падающие с небес, прежде, чем те коснутся поверхности, несущие смерть Нити зароются в землю и продолжат свой ужасный путь разрушения. Драконы были действительно самой большой ценностью на планете, и поддержка их самих и их всадников была работой — прямо или косвенно — каждого человека внутри или вне Вейров.
Но Южный Вейр уже не имел такой поддержки. Древние всадники полностью разорвали связь с Бенденом, главным Вейром в северном полушарии, фактически отрезав себя от своих соратников и, в конечном счете, от всех остальных. Никогда на памяти человечества ни одна общественная группа так не рвалась на свободу, стремясь остаться в одиночестве во враждебной среде Перна, без поддержки других элементов сообщества.
Пьемур находился здесь по воле своего наставника, Мастера Арфистов Робинтона. Он начинал совсем не как шпион. За три Оборота до этого, Пьемура фактически вырвали из комфортной обстановки Цеха Арфистов и отправили в Южный Холд, чтобы он учил местного арфиста новым барабанным кодам, необходимым для поддержания связи с соседними мелкими холдами. Но Санетеру не потребовалось много времени, чтобы запомнить новые коды… и Мастер Арфистов поручил Пьемуру, казалось бы, бесконечный поток не связанных друг с другом рутинных обязанностей, почти все из которых никак не были связаны с его обучением профессии певца. Если бы не его глубоко укоренившееся чувство верности своему ремеслу и своему наставнику, Пьемур с удовольствием отказался бы от изнурительной и бесконечной работы по картографированию огромного Южного континента, намного большего, чем кто-либо мог себе представить, и во многих районах фактически непроходимого.
Он не отказывался учить местных детей, когда Санетер отсутствовал или был нездоров. Ему даже нравилось передавать детям знания, содержащиеся в обучающих балладах, которые каждый должен знать, чтобы выжить на этой планете. И картографирование, хотя и было часто монотонным и не очень приятным занятием — особенно в жару — иногда приносило моменты открытий и приключений. Самым нелюбимым занятием Пьемура на сегодняшний день — да и самым хлопотным, по правде говоря — было выполнение его шпионских обязанностей: наблюдение за поведением всадников и оценка общей обстановки в Южном Вейре. Ему не доставляло радости следить за благородными драконами и их всадниками, притворяясь кем-то, кем он не являлся, посещая Вейр под тем или иным предлогом и пытаясь уловить каждый отрывок разговора или недовольства. Пьемур считал совершенно неправильным вести себя так двулично по отношению к этим драконам и их всадникам, которые всю свою жизнь защищали планету. Но Мастер-Арфист, выступая хранителем культуры и наследия Перна и последовательным борцом за улучшение сложносплетённых отношений всех групп общества на этой планете, стремился узнать, как поживают изгои. Он регулярно подчеркивал, как важно, чтобы Пьемур обращал внимание на любые мелкие детали повседневной жизни Вейра, которые хоть как-то выделялись из обычного течения жизни поселения, и сообщал ему об этом. Самая обычная деталь могла помочь воссоединить Южный Вейр с остальной частью драконьего рода — а как арфист, Пьемур был обучен замечать мельчайшие детали.
Поэтому он сразу заметил, когда Т'реб приземлился на своем зеленом драконе и, вместо того, чтобы вылететь снова на сбор холодилки с другими всадниками Вейра, направился к жилищу Б'ная. Острый взгляд Пьемура безошибочно определил признаки необычного возбуждения в поведении зеленого всадника. Выпустив просторную рубаху над свободными штанами и натянув потуже шляпу на голову, Пьемур вышел из тени деревьев и зашагал через весь посёлок за Т'ребом.
Пытаясь выглядеть беззаботно прогуливающимся, Пьемур обошел вокруг деревянной хижины Б'ная, чтобы иметь возможность подслушивать с тихой стороны постройки, где лиственные деревья давали ему укрытие, и где он мог оставаться незамеченным. Оказавшись позади хижины, он упал на четвереньки и быстро подполз к паре открытых окон. Затем сел на землю, прижавшись спиной к стене хижины, склонив голову набок и пытаясь понять, что происходит внутри. Звуки шагов были слышны вполне отчетливо.
Т'реб говорил, торопясь, его голос был на несколько октав выше, чем было бы приятно для музыкального слуха Пьемура. Сомнений не осталось: Т'реб был чем-то очень расстроен.
— Сегодня я, наконец, всё решил для себя, Б'най. Хватит сомневаться, что правильно, а что нет. Я договорился встретиться с ним и начать действовать.
— Успокойся, Т'реб, — это был уже голос Б'ная, пытающегося успокоить своего гостя.
— Разве ты не видишь, Б'най? Мы должны делать хоть что-нибудь.
— Возможно, ты реагируешь слишком остро, — сказал Б'най.
— Но ты не видел её, Б'най. Это было невыносимо!
— Что именно ты видел, дружище?
— Maрдру! Она пыталась увести Лорант'у с Площадки Рождений. Она стонала.
— Мардра или Лорант'а? — спросил Б'най.
— Лорант'а, болван!
Какое-то время было слышно только молчание, и Пьемур мог только догадываться, что Б'най смотрит на Т'реба в ответ на его грубость.
— Я никогда раньше не слышал, чтобы дракон издавал такие звуки, — наконец продолжил Т'реб. — Это вывело меня из себя.
Не так уж это и сложно, подумал Пьемур, зная, насколько изменчив был характер Т'реба даже в лучшие времена.
— Это не было обычным стоном, или звуками, которые издают драконы во время кормления; нет, это было медленное, душераздирающее рычание, доносившееся из самых её глубин. И этот звук продолжал усиливаться, Б'най, до вопля, настолько отчаянного, что я подумал, что она умирает.
Пьемур услышал, как Б'най пробормотал что-то неразборчиво, затем Т'реб продолжил.
— Мардра умоляла Лорант'у: «Пойдем, любовь моя, — говорила она, — мы не можем снова и снова переживать эту потерю».
Потеря? Какая потеря? Пьемур задумался. О чем говорит Т'реб? И почему Мардра была на Площадке Рождений, когда в Вейре даже не было новой кладки яиц, дозревающих на горячем песке? Может, старая королева и её всадница просто посещали Площадку, священное место для всего драконьего рода, чтобы убедиться, что она всё еще, как обычно, находилась в идеальном порядке?
— Такое отчаяние было в её голосе, Б'най. Я видел, как она плачет, и мне показалось, что я тоже сейчас могу заплакать вместе с ней. У меня не выходит из головы эта картина!
Неудивительно, что Т'реб выглядит таким расстроенным, размышлял Пьемур. Но что же может привести старшую королеву Вейра в такое отчаяние?
— И что они там делали? — спросил Б'най.
— Лорант'а выкопала какие-то старые осколки скорлупы и стала их рассматривать со всех сторон, — ответил Т'реб.
Осколки скорлупы? Пьемур почувствовал растерянность. Зачем королева выкопала старые осколки скорлупы? Площадку Рождений почитал каждый всадник и всадница! Ведь именно на Площадке будущие всадники впервые встретили своих драконов, с которыми они стали партнёрами, где в первый раз в жизни специально отобранные юноши и девушки сформировали свои уникальные ментальные связи с гигантскими, бесстрашными и благородными существами. Чтобы Запечатлеть дракона, нужно было создать телепатическую связь настолько прочную, чтобы она никогда не порвалась. Пьемур часто задавал себе вопрос, как это — быть всадником дракона, иметь безграничную дружбу, любовь и поддержку одного из этих удивительных зверей, связь настолько сильную, чтобы она длилась всю жизнь. Единственное, что он понял: удивительные отношения, которые связывали его с его Фарли, маленькой золотой огненной ящерицей, были лишь малой частью глубокой связи между драконом и всадником.
Пьемур мысленно встряхнулся: он не мог позволить себе отвлекаться, так как мог пропустить важные детали разговора Т'реба с Б'наем.
— Площадку Рождений должны были тщательно очистить давным-давно. Недостойно королевы так поступать, тем более, оставлять это место в таком состоянии.
— Да, но у Мардры этого не будет, ты же знаешь! — Т'реб заговорил громче.
— Никакой плач и стоны не изменят того, что у Лорант'ы никогда не будет новых кладок яиц. Она просто слишком стара. — Пьемуру показалось, что он услышал нотку грусти в голосе Б'ная.
— Дело не только в этом, Б'най.
— Ты прав. Лорант'а потеряла цвет еще тогда, когда произошёл обвал в шахте, где Вейр добывал огненный камень. Мне повезло, что я не пошел с тобой и остальными.
— Нам вообще не нужно было идти на эту проклятую шахту — больше половины Вейра подверглось воздействию вредных паров.
— Да, да, мы уже говорили об этом. Но мы не можем изменить то, что уже случилось, Т'реб! — Б'най начинал терять терпение.
— Но мы не можем и просто сидеть, пока Вейр разваливается. Вот почему мы должны что-то сделать сейчас!
— Это должен делать наш Предводитель, Т'реб, а не мы.
— Ха! Ты всё еще думаешь, что Т'рон что-нибудь будет делать? Да от него сейчас не больше пользы, чем от разряженного светильника в корзине!
— Тссс, тише! — шикнул на него Б'най.
— Я больше не собираюсь стоять в стороне, Б'най. У нас есть долг перед нашей королевой и нашим Вейром!
— Что ты задумал? — спросил Б'най.
— Есть один план — он, правда, еще не полностью готов — но, возможно, мы сможем использовать его в своих интересах.