Ужин затянулся, на столе появились свечи и вино. Романтический вечер закончился поздно и она осталась, согласившись переночевать в соседней комнате. Я оказался ее первым мужчиной, так что мы скоро утихомирились и болтали до середины ночи. Проведя случайно по моему телу рукой и обнаружив, что кое-кто остался не сильно удовлетворен, Катя настояла, чтобы я повторил. Уже не стараясь сдерживаться, я взял ее второй раз. Одолевавшее до этого меня возбуждение спало и я заснул, приобняв ее в своих объятьях.
— Бабушке опять стало хуже, — виновато сказала Катя, закончив разговаривать по телефону и зайдя в мой кабинет.
— Пойдешь? — заранее зная ответ, зачем-то уточнил я.
Стоило нам начать жить вместе, как у бабушки обострились приступы болезни. Со дня романтического вечера прошла целая неделя, а Катя смогла остаться со мной всего лишь один раз. Меня это категорически не устраивало и я задумался, что можно в связи с этим сделать.
— Давай я тебя провожу, — предложил я.
— Ты не занят? — привыкшая, что я вечно торчу в своем кабинете и что-то делаю, она попыталась отговорить меня: — не надо, здесь идти совсем близко.
— Нет, я не занят, да и с бабушкой твоей познакомлюсь, — уже все решив, я встал из-за стола.
— Правда? — Катя внимательно всмотрелась в мое лицо.
— Правда-правда, — обманывать девушку не хотелось, но сама она «эту» проблему никогда не решит.
Квартира, в которой проживала Марта Игоревна не сильно уступала моей, разве что комнат было две, да мебель была разбавлена современной техникой. Те же трех с половиной метровые потолки и арочные окна с лепниной. Судя по тому, как держалась старушка, она искренне была уверенна, что за подобное «наследство» вокруг нее должны увиваться 24 часа в сутки.
— Бабушка, ты сиди, я сейчас чаю заварю, — познакомив нас и усадив в гостиной, Катя вышла из комнаты, оставив вдвоем.
— Так вот кто мою внучку до блуда довел, — она даже не пыталась изобразить радушия от знакомства со мной.
— Значит так, — поняв, что политесы здесь бесполезны, начал я: — у вас Марта Игоревна всего два варианта, либо едете в госпиталь, где вам отмотают 20 лет жизни назад, либо умираете. За три дня увянете и тихо уйдете.
— А что помру-то не сразу? Что тянуть?! — бабулька проявила норов, взбрыкнув и показав, какая она была в расцвете лет.
— Катя успеет за три дня свыкнуться с неотвратимым фактом вашей близкой смерти и преодолеть психологический шок будет полегче, — я объяснил свою позицию.
— А если на двадцать лет соглашусь? Когда исполнишь?! — не ожидавшая столь циничного ответа, она поспешно перевела разговор.
— Одевайтесь и поехали, — не видя причин тянуть, сказал я.
Повернувшись к дверному проему, куда метнула свой взгляд старушка, я увидел Катю, которая стояла в коридоре, прислонившись к дверному косяку. Судя по ее лицу, она все слышала и я открылся для нее с другой, не известной до селе, стороны.
— Вот Катенька и нашла ты себе кобеля на нашу голову, — оценив состояние ступора у внучки, бабка не удержалась от язвительного комментария.
— Марта Игоревна, еще один опус в подобном роде и вариант останется один, — встав с кресла и посмотрев на старую женщину сверху вниз, я добавил: — и ехать никуда не придется.
Вызванное такси подали через семь минут к подъезду. К моей тщательно скрываемой радости Катя не пыталась со мной говорить, лишь изредка бросая в мою сторону странные взгляды. Несмотря на бойкое поведение Марты Игоревной в гостиной, передвигалась бабуля действительно с трудом и, чтобы оказаться в салоне машины, нам потребовалось еще четверть часа.
— Не поминай внученька лихом, — полупрозрачная крышка скрыла от нас лежащую в мед капсуле старую женщину.
Катя осталась стоять рядом с коконом, в то время как я отошел к управляющей консоли. На самом деле не было никакой необходимости в физическом контакте с панелью управления, но за моими действиями наблюдали колючие глаза на незапоминающемся лице находящегося в госпитале человека. Судя по всему это был кто-то из ФСБ и я не собирался давать им лишней информации к размышлению.
Диагностика закончила работать еще до того, как я подошел к торцу мед капсулы. Диагноз был очевиден, общий износ биологических тканей и несколько болезней, связанных с преклонным возрастом. Введя режим регенерации организма на 20 процентов, я задумался о Кате. То, что в ближайшее время девушка меня к себе не подпустит было очевидным, так что следовало ее «отступить», дав время разобраться и в себе и в ситуации в целом.
Выйдя на улицу, я увидел знакомый микроавтобус. Крепкая фигура полицейского привычно курила, облокотившись поясницей на капот. Я неспешно подошел к махнувшему мне сотруднику.
— Ты понимаешь, что теперь тебе придется объясняться, — потыкав горящей сигаретой в сторону «яйца», где осталась Катя и лежащая в мед капсуле Марта Игоревна, он сделал последнюю затяжку, после чего затушил бычок.
— А что такое? — пытаясь сообразить, к чему он клонит, я улыбнулся, хотя в свете уличных фонарей мимику на моем лице можно было принять за оскал.
— У бабули нет звездного гражданства, значит нет имплантата, следовательно заплатить за свое лечение она не могла, — привел неопровержимые доводы сотрудник внутренних дел.
— То есть без имплантата никак? — общаться, держа себя уверенно с представителем властей, оказалось на удивление сложно.
— Без имплантата никак! — аж с удовольствием, припечатал в тишине ночи полицейский.
— А ты знаешь, что такое имплантат? А ты знаешь, что на самом деле сидит у тебя в голове? — сообразив, что надо переходить в «наступление», иначе «задавят», и выиграть немного времени на обдумывание ситуации, я сделал шаг вплотную к тут же напрягшемуся мужчине: — так что если я и буду с кем говорить, так это с тем, у кого в башке нет этой гадости.
— Все так серьезно? — поверив, что я не шучу, его голос утратил эмоции.
— Видит, слышит, фиксирует, доносит, — на ходу выдав то, о чем действительно думал в отношении побочного предназначения имплантата, проговорил я скороговоркой.
— Говори со мной, у меня нет имплантата, — виденный мной в госпитале ФСБ-шник, появился из темноты.
— Иди, ложись в капсулу, я подойду и проверю, — повернувшись к новому действующему лицу вполоборота, я пригрозил: — и если это не так, то у тебя вскипят мозги и мне за это ничего не будет.
Мужчина промолчал, оставшись на месте. Судя по тому, что он не спешил залезать в мед капсулу, у него уже стоял имплантат и меня хотели развести на «местном уровне» не сообщая наверх.
— Хорошо, через полчаса сюда подъедут для разговора, — спустя минуту пообещал так и оставшийся стоять на газоне ФСБ-шник.
— Как прибудет, пусть сразу лезет в капсулу, — я решил не отступать от занятой позиции, уточнив: — и это не обсуждается.
— Меня зовут Клим, — сотрудник гос безопасности протянул руку для знакомства, прежде, чем я успел покинуть их общество.
— Евгений, — понимая, что имена это формальность, я сжал протянутую ладонь, давая возможность стоящему напротив меня человеку получить обо мне информацию.
К моему удивлению у ФСБ-шника оказался десятый класс гражданства, а так же присутствовал активированный ментальный блок.
— Девятка? — в свою очередь удивился Клим, получив информацию обо мне.
— Да, — ответил я, про себя с неудовольствием отметив, что являюсь не единственным, кто видит дополнительные данные о собеседнике, если его класс гражданства отличался от 12-го.
— Тогда многое становиться понятным, — уже более расслабленно ответил он.
— Увидимся, — заметив, что в проеме одного из окон «яйца» появилась Катя, я поспешил к девушке.
Зайдя внутрь и подойдя к тому же окну, где стояла девушка, я стал смотреть вместе с ней на ночной город. Не смотря на то, что в помещениях госпиталя было светло, окна позволяли видеть все, что происходит на улице.
— Кто это? — поведя подбородком, Катя указала на припаркованный у обочины фургон и стоящих рядом с ним людей.
— ФСБ, — ответил я.
Освещаемые тускло желтым фонарями, контуры фигур казались черными, неприветливыми.
— Что им от тебя надо? — в ее голосе прозвучало беспокойство.
— Я умею пользоваться медицинской капсулой, — ответил я и видя ее непонимание, пояснил: — получил базу в учебном центре.
— И что? — продолжая не понимать, девушка чуть повернулась ко мне.
— Техника инопланетян лечит только тех, у кого стоит имплантат, — сказал я и отметил, как глаза девушки начали расширяться от изумления.
— Но бабушка… — она не договорила, так как я поспешил осторожно прикрыть её рот своей ладонью.
В помещении госпиталя мы были не одни. Небритых и помятых больше не было видно. Но человек пять слонялось по внутренним помещениям, гражданская одежда плохо скрывала их военную выправку.
— Ничего не говори, — попросил я.
Убрав после этого руку, я отвернулся к окну, продолжив смотреть сквозь стекло на улицу. Катя простояла в неподвижности еще пару мгновений, после чего шагнула вперед и обняла меня со спины. Мы ни о чем не говорили, тишину госпиталя наполнял мерный гул единственной работающей мед капсулы.
Рискнув помочь Марте Игоревне, не смотря на опасность засветить свои нестандартные возможности, я рассчитывал на ответную реакцию со стороны девушки. Связывать свою жизнь с человеком, который не может оценить помощь от близких людей, я не хотел. В наше время было достаточно прожженных циников и алчных хамов, относящихся к окружающим по собственной мерке. Подведя ее к эмоциональному состоянию, в котором Катя самостоятельно смогла найти объяснение моим словам и поступкам, я надеялся, что девушка решит остаться со мной.
До окончания работы мед капсулы по регенерации тела Марты Игоревны оставалось еще пару часов. Постаревшая, потерявшая близких подруг и не желающая оставаться одной, бабка моей девушки проявляла эгоизм, требуя повышенного внимания. Даруя старой женщине двадцать лет жизни, я лишал ее в будущем возможности давить на жалось близкого человека, а так же налаживал психологический уют в собственном доме.
Спустя обещанные полчаса в госпитале появился заросший и резкий человек, своими повадками чем-то похожий на волка. Он совсем не походил на сотрудника спец служб, персонаж имел запоминающуюся внешность и явное уголовное прошлое.