Слова, раздавшиеся в ответ, были произнесены мелодичным и чем-то знакомым голосом.
— Он смог достать меня. Он погиб, защищая тебя. Закрыл собой друга, даже зная, что идёт на верную смерть.
— Заткнись!
— Это заслуживает уважения.
— Заткнись!
— Первый раз теряешь друга? Ничего не поделаешь — такова судьба шиноби.
— Заткнись-заткнись-заткнись!
Наруто склонился над бездыханным телом, над трупом того, кто лишь после своей смерти смог стать его другом, братом по оружию, членом семьи.
— Саске… — прошептал Наруто. — Ты всегда был надменным засранцем, и я никогда тебя не любил. Я выполню твою миссию. Я не дам тебе умереть напрасно.
Узумаки чувствовал, как изнутри подымается горячая волна, как глаза застилает алая пелена, как по жилам струится могучая сила.
— Я никогда не прощу тебя! — прорычал он. — Ты умрёшь!
Глаза, которые Наруто поднял на ойнина, больше не сияли безмятежной небесной синевой. Это были алые глаза зверя.
* * *
Когда Наруто мечтал о карьере шиноби, она представлялась ему чем-то эпическим — сражения с преступниками, спасение принцесс или свержение тиранов. Реальность оказалось унылой. Миссии, которые достались Команде 7 были какими угодно, только не героическими. Тройка генинов полола огороды, рубила дрова, красила заборы, выгуливала собак и сторожила детей. Однажды, после одной особо зловредной миссии по поимке особо зловредной кошки Наруто не выдержал, веско и твёрдо потребовав у дедули (Сакура-чан утверждала, что это было похоже на детскую истерику, причём Какаши-сенсей её не поправил, лишь улыбался одним глазом) чего-нибудь покруче. И, к удивлению всех присутствующих, включая Ируку-сенсея, Команда 7 получила миссию ранга С.
Великий архитектор и строитель мостов Тадзуна оказался старым алкоголиком и сразу настроил против себя будущего Хокаге. По дороге в Страну Волн Наруто дулся на старика за то, что тот обозвал его глупым коротышкой, дулся ровно до тех пор, как на сухой дороге не показалась глубокая лужа.
Увидев смерть Какаши-сенсея от рук двух шиноби с огромной шипастой цепью, Наруто застыл, растерявшись. Сакура-чан охраняла старика Тадзуну, Саске вступил в бой, но противники были сильны. И когда оказалось, что смерть Какаши-сенсея была всего лишь ловкой уловкой, когда нападавшие, Демонические Братья оказались повержены, Наруто дал себе обещание. Полоснув задетую врагом руку кунаем, выпуская яд и кровь, Наруто поклялся, что не больше не будет отступать, что не сдастся. Ведь это теперь его путь ниндзя!
Дальше был разговор с Тадзуной, где старик неуклюже пытался надавить на жалось шиноби Конохи. Подобные трюки Узумаки многократно пытался проделывать с Ирукой-сенсеем и дедулей, поэтому его это не впечатлило, как близких не впечатляло нытьё Наруто. Но рассказ о злобном тиране, угнетающем целую страну, вызвал у Наруто гнев. В любом случае, слова Тадзуны ничего не меняли — путь ниндзя Наруто предусматривал движение только вперёд, сцепив зубы и преодолевая любые преграды. Команда 7, после короткого совещания, решила продолжить миссию, несмотря на возникшие препятствия в виде одного из богатейших в мире людей и неизвестного количества противостоящих шиноби.
Долгое скрытное путешествие на лодке завершилось возле моста, который настолько впечатлил Узумаки, что тот даже переменил своё мнение о старом алкоголике. Тот, кто может построить такую громадину, должен быть весьма хорош.
Затем, после того как Наруто, услышав шорох в кустах, поразил кролика с белой шубкой, после того, как собравшаяся отчитать Наруто Сакура-чан, наткнувшись на вопросительный взгляд голубых глаз, резко замолчала, случилось нападение.
Выяснилось, что у Какаши-сенсея всё-таки два глаза, что в скрытой протектором глазнице находится Шаринган, и что человек, атаковавший их, был монстром. Забуза Момочи неуловимо напоминал сенсея. Не только силой — этот ниндзя-отступник был почти так же крут, как их учитель — но и лицом, закрытым маской. Его огромный меч устрашал, густой туман не позволял ориентироваться, а давящая обволакивающая жажда убийства заставляла колени дрожать и подгибаться. Хотелось сбежать, сломя голову, но Наруто помнил о своём долге, о своём пути как шиноби, о том, что будущий Хокаге никогда не будет сдаваться и отступать перед трудностями. И Команда 7 приняла вызов противника, с которым не смог справиться даже Какаши-сенсей!
Когда учитель попал в ловушку Водяной Тюрьмы, Наруто не растерялся. Быстро переглянувшись с Саске он, под прикрытием дыма от уничтоженных Забузой теневых клонов, задумал и реализовал свой хитромудрый, достойный Хокаге план. Брошенный Саске фума-сюрикен оказался с сюрпризом. Напарник безупречно исполнил дзюцу Теневого Сюрикена, что могло поразить какого-нибудь менее опытного противника. Но Забуза заметил второй сюрикен, сокрытый в тени первого, и легко ушёл от атаки, по крайней мере так ему поначалу показалось. Наруто, превратившийся из сюрикена обратно в самого себя, сумел, метнув кунай, ранить отвлёкшегося Забузу. И пусть рана была больше похожа на царапину, своей главной цели Наруто добился. Сенсей был освобождён от тюремного дзюцу и дал бой, на который Наруто смотрел, отвесив челюсть. Руки двух сильнейших шиноби складывали Ин так быстро, что невозможно было уследить за пальцами. Огромные Водяные Драконы были настолько внушительны, что Наруто очень-очень-очень сильно захотелось изучить хоть что-то, хотя бы вполовину настолько же крутое. И когда противник был повержен, а затем и убит иглами нинздя-охотника из Киригакуре, голова Наруто была занята мечтами о новых потрясающих дзюцу, которыми он будет поражать полчища врагов.
Волоча в дом Тадзуны Какаши-сенсея, потерявшего сознание от переутомления, Наруто думал о том, что его гениальный трюк с трансформацией в сюрикен был для будущего Хокаге чем-то самим собой разумеющимся, как и победа над вражеским джонином. Так что направо и налево хвастать таким он не будет — перед его будущими свершениями это сущие мелочи. Разве что нужно будет рассказать Кибе, чтобы не задирал нос. А ещё Чоуджи и Шикамару — потому что они друзья. Ну и Ино, чтобы та увидела, что Наруто круче Саске. А ещё Хинате-чан, ведь она за ним заботливо ухаживала. И ещё Конохамару, чтобы он понял, насколько бессмысленны попытки одолеть Наруто! И ещё…
Когда они добрались до дома Тадзуны, их встретила красивая Цунами-чан, дочь старого алкоголика. Пришедший в себя Какаши-сенсей ошарашил всех известиями, что Забуза, скорее всего, жив, а значит тот ойнин — его сообщник. После чего повёл генинов тренироваться.
Упражнение хождения по деревьям было бы очень крутым занятием, если бы у Наруто получилось круче, чем у Саске. Но, к величайшему унынию их обоих, первой на вершину зелёного исполина поднялась Сакура-чан. Затем она дала Наруто несколько очень хороших советов, как правильно соизмерять свою силу, как обрести спокойствие, чтобы кора под ногами не взрывалась, отбрасывая от дерева прочь, и Наруто обрадовался по двум причинам. Первой было то, что Сакура-чан рассказала ему, а не засранцу Саске, а второй — что многое из рассказанного Наруто и так уже знал из секретного свитка.
Изо всех сил соревнуясь со своим соперником за сердце самой прекрасной куноичи, Наруто лелеял хитрейший из планов. Но, к сожалению, Саске его из поля зрения не терял, а свои секреты раскрывать не хотелось.
Сын сестрёнки Цунами был нытиком и соплежуем. Наруто ненавидел таких — готовых сдаться, только-только увидят трудности. Взбешённый нытьём маленького плаксы, Наруто убежал в лес. Ему нужно было успокоиться, а что может быть лучше, чем при этом натянуть нос засранцу?
На этот раз клоны не подвели. Наруто даже не пришлось рассказывать о своём плане — они всё знали и так, точно так же, как и сам Узумаки пылали жаждой превозмочь Саске. Так что все деревья в округе были оккупированы оранжевыми фигурами, а их кору изукрасило множество зарубок от кунаев.
Неожиданно проявился побочный эффект от такого полезного тренировочного дзюцу. Когда клоны развеялись, на Наруто напала сильная сонливость, с которой он, впрочем, мог бороться, но решил этого не делать — погода была тёплой, а трава мягкой и густой, поэтому он заснул прямо на поляне.
А утром он встретил её. Прекрасная девушка с длинными тёмными волосами и бездонными карими глазами была красивей (скрепя сердце, Наруто вынужден был это признать) даже чем Сакура-чан. Она собирала травы для больного друга. Она спросила Наруто о причинах, по которым он хочет стать сильным. И затем сказала то, что для Узумаки прозвучало как истинное откровение. Нельзя стать сильным, ради получения признания. Нельзя стать сильным ради славы или денег. Истинную силу человек может обрести только в одном случае — когда есть люди, которых он должен защищать. У Наруто были такие люди: дедуля и Ирука-сенсей, Аяме-чан и старик Теучи, прекрасная Сакура-чан и ребята из класса, даже Какаши-сенсей и засранец Саске. Да чего уж там, Наруто должен стать Хокаге, чтобы защитить свою деревню, каждого жителя в ней!
А затем, как горсть снега за шиворот, было открытие. Одна из самых красивых девчонок, которых Наруто когда-либо видел, Хаку-чан, внезапно оказалась Хаку-куном. Это было противоестественно, это было надругательством над правильным порядком вещей.
Затем была встреча с командой и Наруто смог продемонстрировать свою крутизну, закинув руки за голову, прогулочным шагом взобравшись на дерево. Но, к его огромной досаде, засранец Саске непринуждённо взобрался на соседнюю ветвь.
Команда оставила его охранять сестрёнку Цунами и нытика Инари, а сами отправились охранять строительство моста. И, когда на семью Тадзуны было совершено нападение, когда Инари, преодолев себя, бросился отважно защищать маму, когда Наруто, от души наваляв двум головорезам Гато, понял, что команда в беде и отправился на выручку, случилось непоправимое.
Саске, засранец Саске, напарник Саске, лучший друг Наруто Саске, отдал свою жизнь для того, чтобы жил он. И виновник смерти его друга, его дорогого человека, погибшего из-за того, что Узумаки был слишком слаб, чтобы защитить, стоял прямо перед ним.
* * *
Наруто не обращал внимания на окружающий мир. Его не волновали хвосты алой ауры, взметнувшейся из его тела, не волновало то, что противник, враг, убивший его друга, стоял в неуничтожимом ледяном зеркале. Что сам он был изнеможён и покрыт ранами, что в спина его напоминала подушечку для иголок от воткнутых туда сенбонов. И даже на то, что раны, подчиняясь неведомой силе, стали стремительно заживать, не оставляя за собой даже шрамов.
Перед Наруто был лишь враг, а душу его переполняла тяжёлая алая ненависть.
Движение всего мира замедлилось и почти застыло. Пролетавшая вверху чайка зависла в воздухе, сражающиеся на огромной скорости Забуза и Какаши-сенсей внезапно стали медленными и вялыми. Не подымаясь с четверенек, со скоростью, которая в иное время привела бы его в восторг, но теперь не имела значения, он бросился на замершего в ледяной зеркальной глади ойнина с зажатыми между пальцами длинными иглами сенбонов. Ногти Наруто, превратившиеся в острые звериные когти, оставляли глубокие борозды на бетонной поверхности моста.
Полетевшие в Узумаки иглы, столкнувшись с алой тяжёлой чакрой, бессильно отлетели прочь. В зеркале, к которому подбежал Наруто, отражение шиноби в маске исчезло и, мигнув, появилось в остальных зеркалах купола. Охваченный ненавистью Наруто отпрыгнул и зарычал, как дикое животное. Фигура ойниина мелькнула в нескольких зеркалах, из которых вылетели сенбоны и вонзились Наруто в спину. Узумаки вновь издал горловое рычание, иголки, вытолкнутые чакрой и заживающей плотью, упали и звякнули об бетон. Наруто, увидев проблеск врага во одном из зеркал, вновь взревел и быстрее мысли ударил, вдребезги разбивая неуничтожимый лёд. Противник с трудом ушёл и, воспользовавшись шансом, выпрыгнул откуда-то сверху, целясь зажатыми в руках иглами в голову Наруто.
Узумаки, ведомый звериными инстинктами, отскочил, всеми четырьмя конечностями скользя по бетону. Увидев, что промахнулся, враг вновь попытался уйти в зеркало, но Наруто был гораздо быстрее. Когтистая рука ухватила предплечье противника, причиняя тому невыносимую боль. Алая аура взметнулась вокруг Наруто, ударив в зеркала, и те начали покрываться трещинами и осыпаться острыми ледяными осколками. Рука со звериными когтями сжалась в кулак и что есть силы ударила в закрытое безликой маской лицо.
Сила удара была столь велика, что враг отлетел, сокрушая спиной одно из своих зеркал, пролетел несколько метров и безжизненной куклой покатился по бетонным плитам. Белая маска в месте, куда пришёлся удар, покрылась трещинами и осыпалась.
Противник с трудом опёрся подгибающимися руками о землю, встал на колени и медленно поднялся на ноги. Наруто вновь бросился на врага, взвился в воздух, занося кулак, чтобы сокрушить отрешённое лицо…
Хаку.
Человек, скрывавшийся под маской, будучи непримиримым врагом, оказался тем, кто несмотря на единственную недолгую встречу, плотно занял место в сердце Наруто, став его другом, одним из самых дорогих людей.
Несмотря на окутывающую сознание ярость, несмотря на ненависть и злость, Наруто замер, остановив кулак в считанных сантиметрах от лица Хаку.
— Так значит там, в лесу, это был ты? — прорычал Узумаки.
— Почему ты не ударил? — безжизненным голосом прошептал Хаку. — Разве ты не должен отомстить за смерть друга, убив меня? Или твоя клятва была лишь пустыми словами?
Наруто оглянулся, посмотрев на тело Саске, иссушающая ярость вновь наполнила его душу.
— Будь ты проклят!
Кулак Наруто взметнулся и ударил противника в лицо.
Хаку поднялся с земли, вытирая кровь с уголка рта.
— Таким ударом меня не убить. Где же вся твоя сила, где твой гнев?
Наруто просто смотрел на Хаку не в силах поверить, что это тот же человек, которого он встретил на лесной поляне, тот, кто хотел лишь одного — защитить человека, дорогого его сердцу.
— Многие допускают эту ошибку. Они оставляют жизнь врагу, поддавшись жалости, идя на поводу своей слабости.
Наруто глядел в безжизненные карие глаза, которые слишком уж напоминали ему то, что он частенько видел в зеркале. Он видел пустоту, обречённость, безнадёгу. То, что он успешно прятал, стоило ему выйти на улицу, показаться кому-то на глаза. Хаку оказался проницательным человеком.
— Ты такой же. Ты знаешь боль. Ты знаешь безнадёжность. Быть ненужным, влачить бессмысленное существование.
— К чему ты клонишь? — спросил Наруто.
— Забуза-сан не нуждается в слабом помощнике. Теперь моё существование не имеет смысла. Ты отнял смысл моей жизни.
Наруто смотрел на своего друга, на своего заклятого врага, и какое-то странное ощущение скреблось на краю его сознания. Это было что-то противное, напоминающее царапанье ногтей по доске в классе, скрип пенопласта или визг плохо смазанного механизма.
— Почему? Почему он тебе так дорог? Он же плохой! Он нукенин, убивает людей! Почему?
— Когда-то были живы люди, которых я любил, с которыми был счастлив. Мои родители были такими добрыми, такими заботливыми. Но… Когда я был ещё ребёнком, случилась беда.