— Неважно, кто я и как ты меня назовешь. Я вне твоего понимания и физического восприятия. Для меня важно, кто ты такой, Юный Рери?
Существо приблизилось к Перворожденному, приняв форму вопросительного символа.
— Откуда тебе известно мое имя? — удивленно спросил мальчик, инстинктивно сжав рукоять клинка.
— Я не знаю источник. Я всего лишь конечное звено, в котором накапливается информация. Твое имя мне известно, это все, что я могу сказать, — ответил на вопрос Вычислитель, приняв форму клинка.
— Почему же это так важно для тебя, кто я такой?
— Для того, чтобы починить разбитое зеркало, необходимо собрать все осколки и склеить их вместе. Тогда перед тобой предстанет целостная картина, в которую ты сможешь заглянуть и понять, кто ты такой. Я тот, кто пытается собрать осколки воедино и понять суть вещей. А ты, Перворожденный, одна из недостающих и самых важных частей этого зеркала, — сказал монотонным голосом Вычислитель, приняв опять форму мальчика.
— Почему я так важен? — удивленно спросил Перворожденный.
— Я всего лишь интерпретирую информацию, которая во мне заложена. Это все, что я о тебе знаю.
— Скажи мне, Вычислитель, можешь ли ты предсказывать будущее? Что ждет меня в конце пути? Найду ли я ответы на свои вопросы?
— Я могу на основе своих измышлений построить модель, которую можно использовать в качестве предсказания. Но зачем тебе это? Вероятностей развития событий миллионы. Но ни одна из них, по моим подсчетам, не ведет к благополучному исходу.
— Но что же тогда делать? Дай мне совет на основе наиболее вероятного исхода развития событий, — умоляюще попросил мальчик.
— Я здесь не для того, чтобы давать советы. У меня есть более важные задачи, и я их выполняю.
Вычислитель отстранился от мальчика, приняв первоначальную форму, давая тем самым понять, что разговор окончен. Но Юный Рери не собирался просто так сдаваться:
— Разреши задать еще несколько вопросов, которые давно возникли у меня в голове.
— Задавай, — произнес Вычислитель.
— Возможно ли, что все уже предопределено какими-то высшими силами, а мы просто марионетки в их руках и движемся по строго намеченному пути? Вся жизнь, все наши поступки — это четко заложенный кем-то алгоритм действий, по которому мы скользим с рождения до самой смерти?
— Вероятность того, что все в этом мире предопределено, существует. Но я вынужден не делать такого допущения, иначе теряется сама суть окончательной картины, нашего склеенного зеркала. Зачем собирать осколки, если и без этого уже все становится понятным и прозрачным? — ответил Вычислитель, превратившись в некое подобие зеркала.
— Расскажи мне, что это за место, Замок Асмаунт?
Вычислитель принял форму мальчика:
— Для меня это всего лишь одна из множества точек, не имеющих особого смысла. Просто координата в пространстве. Я принимаю этот мир по-иному, нежели привык воспринимать его ты. Чем это место является для тебя, ты уже решишь сам.
— Хорошо. Спасибо и на этом, Вычислитель. А теперь мне пора. Все нити должны соединиться там, у самого выхода. Я чувствую, осталось совсем немного, и я буду на месте.
— Позволь мне вмешаться в процесс твоего жизненного цикла. Ты важнейшая часть составляющей вероятности развития будущего. Я хочу понять тебя, вычислить то множество неизвестных, которые связаны с тобой, — он опять принял форму вопросительного символа.
— И что я должен буду сделать?
— Тебе всего лишь нужно лечь спать. А я уже позабочусь об остальном.
— Хорошо, будь по-твоему, — сказал мальчик, укладываясь на пол.
Его тут же окутало белое и пушистое одеяло, погрузив Юного Рери в глубокий сон. А рядом, ласково улыбаясь и поглаживая его голову, на мальчика смотрела названная мать — старуха Гисменит.
Глава 17
Мальчик вновь оказался в Водах Мироздания в затерянном таинственном городе, который так хотел что-то сказать случайному гостю, заплывшему волею судеб в это место. Настало время посетить центральную темную конусообразную башню и понять, кем же были жители этого города и что привело их к катастрофе, заставившей весь город целиком погрузиться под воду.
Подплыв поближе, Юный Рери восхитился масштабами этого строения. Сложно было представить себе, как же такая конструкция, не падая, могла простоять на земле. В воде же было все иначе. Она как будто была создана для этих мест. Материал, из которого ее сделали, был пористый и губчатый, отчего, по всей видимости, она не падала под собственным весом. Внутри башня состояла из ячеистых сот, которые были выстроены по неизведанной логике ее создателей. Каждая ячейка имела некое функциональное назначение, постичь которое не представлялось возможным. В центре башни стояла гигантская скульптура. Жуткое существо с острым рылом, смотрящее снизу вверх на множество людей без лиц, как раз таких же, каких Юный Рери наблюдал в одном из домов в прошлом сне. Сама скульптура как будто жила своей жизнью. Такой эффект достигался благодаря материалу, из которого она была сделана. По всему ее телу бежали волны света, придавая иллюзию жизни. На лице существа отсутствовали какие-либо признаки глаз, видимо, оно с рождения было слепо.
Необходимо было найти что-то, что содержало информацию об этом городе и о том, что же все-таки здесь произошло. И Юный Рери нашел. Он как будто знал, куда именно нужно плыть и что конкретно искать. Судя по всему, это место было библиотекой. В ней мальчик нашел множество свитков, которые были аккуратно уложены в ячеистых конструкциях, как будто ждали, когда же их кто-нибудь обнаружит. По непонятной причине вода не разрушила материал, из которого они состояли. Этот материал был не мягкий и не твердый. Он легко принимал любую форму, при этом на нем не оставалось следов изгибов, как если бы это была простая бумага. На этих свитках было выгравировано множество надписей на незнакомом мальчику языке. Однако среди такого количества он сразу нашел нужный ему написанный кем-то текст, который можно было без труда прочесть. По всей видимости, перед самой гибелью этого города кто-то решил оставить послание для будущих поколений и рассказать историю того, что же здесь все-таки произошло.
«Если ты читаешь эти строки, значит с моим народом случилось непоправимое. Все это было предсказуемо, ибо мы сами загнали себя в эту ловушку, прогневав истинного Бога неповиновением и праздной жизнью. Но начну по порядку.
Мой народ называется масти. Издревле мы были угнетаемы другими государствами. Нас постоянно захватывали соседи, убивая и забирая последние крохи из наших домов. Не щадили никого, ни стариков, ни детей. Считалось за счастье, если тебя или твоего родственника забрали в рабство. Это давало шанс на то, чтобы прожить немногим более долгую жизнь, нежели остальным несчастным, которым не так повезло. Масти со временем привыкли, не представляя для себя иной участи, нежели как пресмыкаться перед сильнейшими мира сего, забыв о своих корнях великих воителей. К тому же нас постоянно распирали внутренние междоусобные войны за право представлять Верховного масти перед другими государствами.
Так продолжалось до тех пор, пока к власти не пришел Тальхатеп, величайший лидер и Верховный масти, который открыл нам глаза, заставив узреть, как далеко мы пали. При нем наша столица Мориильм расцвела. Мы укрепили город, и он стал неприступным для вражеских налетчиков. Вновь возродилась раса воинов, которые из поколения в поколение передавали секреты ведения оборонительных и наступательных боев. Часть из нас ушла в науку, сделав жизнь более комфортной и безопасной. Наши женщины освободились от трудных домашних обязанностей, переложив всю тяжелую работу на механические машины, облегчающие их труд. Численность населения стала повышаться, от этого сильно разросся сам город. Соседние государства стали присылать к нам своих послов вместо воинов, чтобы заключать взаимовыгодные обмены между нашими народами.
Я единственный, кто еще помнит эти прекрасные времена, которые рано или поздно должны были закончиться. Амбициозный и разбалованный сын великого Тальхатепа Бист в одну ночь перерезал всю свою семью, в том числе отца, двух младших братьев, трех старших и трех младших сестер, тем самым заявив единоличное право на правление народом масти. Он долго вынашивал этот план в голове. Но если бы не помощь его дяди Фалистера, родного брата Тальхатепа, задуманному не суждено было осуществиться.
После этих кровавых событий, когда было убито множество людей, приближенных к прежнему правителю, началось темное время для всех. Город Мориильм превратился в прибежище праздной жизни и разврата. Люди стали забывать о своих достижениях в области науки, переключившись на развлечения, чревоугодие и телесные наслаждения. Бист ввел новый культ, забыв о старом Боге и начав поклоняться новому, темному правителю, живущему под толщами земных пород Ипно. Его дядя Фалистер стал верховным жрецом этого культа, наконец получив так желанную власть в свои руки. В обиход вошли человеческие жертвоприношения, которые воздавались во славу владыке подземелья. Люди настолько уверовали в нового Бога, что сами считали за честь пойти ему на корм, лишь бы прикоснуться к великому чувству причастности ко всему, что было связано с их новым идолом.
Вместо новых школ для детей и жилищ в честь Ипно стали строится новые храмы, которые, в основе своей, располагались под землей и требовали невероятных человеческих усилий по их возведению. Проблема перенаселения решалась очень просто, людей бросали в жертву кровавому Богу, требовавшему все большую и большую дань. Взамен он наполнял сокровищницы Биста и Фалистера драгоценными металлами и камнями, которые тратились на постройку все более новых храмов в его честь. А потом было принято решение, дабы возвысить Ипно, построить посреди города храм, который возвеличил бы его перед всеми народами. И это послужило началом конца для всех нас. Гигантское сооружение нарушило подземную прибрежную часть материка, на которой располагался город, и привело к тому, что тот постепенно начал погружаться в морскую пучину, утягивая за собой всех его жителей. Верховный жрец Фалистер призвал весь народ уйти на север материка под землю, поближе к своему Богу. Это предложение ему передал сам Ипно, который и дальше давал обещания заботиться о народе масти, если те согласятся на его условия. Множество не ведающих и несчастных людей согласилось на такой шаг, побросав дома и забыв о том, кто они такие. Я же, первый жрец храма Ипно, все-таки разумный человек и считаю этот шаг самоубийством для всех нас. Скоро, очень скоро настанет тот день, когда этот город погрузится под воду, стерев с лица народ масти, решивший остаться до конца дней в своих домах. Остальные же уйдут на север материка под землю к неведомому Богу, потеряв окончательно остатки разума.
Я прошу тебя, читающий эти строки, найди мой народ и выведи его из тьмы веков, куда они загнали сами себя. Ибо мы слабы. А я же в свою очередь останусь в этом храме до конца времен, попытавшись донести это послание на всех известных языках. Да сопутствует удача на твоем нелегком пути, читающий эти строки. И да спасет наши души тот истинный Бог, от которого все отвернулись».
— Тебе пора, Юный Рери, — прогудел Вычислитель, нарушив крепкий сон Перворожденного. — Сейчас ты ближе к своей цели, чем когда бы то ни было. А мне нужно время для анализа полученных данных. Но не волнуйся, я доведу до тебя их суть, но случится это гораздо позже в твоем времяисчислении. А пока прощай.
Глава 18
За покосившимся столом, освещенным только догорающим огарком свечи, сидел монах Фалистер и заносил в «Писание о живых и мертвых» новые строки о странствиях святого Серхия, которые он почерпнул из трудов неизвестного циклописца, найденных в заброшенной и давно забытой части Библиотеки Миров.
Рядом, все это время наблюдая за монахом и развлекаясь подбрасыванием обглоданных косточек, сидел полустерх-получеловек Стратимаарри. Заскучав еще больше, он все-таки решил заговорить с монахом:
— Старик, ты умираешь, а все еще упорно не хочешь бросать свою работу, которая и так еще больше сокращает твою никчемную жизнь. Зачем ты это делаешь? Почему бы не пойти, не отдохнуть, забывшись в клубах дыма насти и утонув в сладком и терпком паспасе? Я бы на твоем месте так и поступил, можешь быть уверен, благо, ты уже бесполезен как работник, и никто не будет мешать тебе провести остаток своих циклов в забытье.
В ответ ему лишь было недовольное покачивание головой и укоризненный взгляд, брошенный стариком из-под густых седых бровей.
— В конце концов ты сам прекрасно знаешь как никто другой, что этот мир катится в никуда. Он просто отторгается Вселенной. Это его предсмертные судороги. И рано или поздно всему сущему придет конец, заменив существующий миропорядок на новый со своими законами, которые не будут повторяться, дабы не допустить повторения пройденного. А вот какой это будет миропорядок, вопрос, конечно, интересный. Есть шанс того, что, может быть, все намного хуже, чем мы можем себе вообразить. Как считаешь, Фалистер? Или так и будешь продолжать играть в молчанку, не реагируя на мои слова?
— Я одно могу сказать тебе, Стратимаарри, — угрюмо произнес старик. — Тебе не помешало бы набраться еще ума прежде, чем открывать рот!
Полустерх с грохотом вскочил со своего места, подбежал к старику и, схватив его за грудки, прошипел:
— Знай свое место, человек! Ты, кажется, забываешься, кому служишь. Или близость смерти влила в твой рот немного храбрости? Так я сейчас вытащу у тебя ее вместе со всеми внутренностями и засуну тебе все это обратно, только уже в другом порядке!
Он изо всех сил сжал горло монаха, отчего тот медленно стал оседать на пол. Немного погодя Стратимаарри все же решил ослабить хватку. Старик упал на пол, держась за горло и сильно прокашливаясь, пытаясь наполнить кислородом легкие.
— Ничего, я не хочу потом оправдываться из-за тебя перед Мастером. Ты все равно скоро сдохнешь в муках и, надеюсь, вспомнишь о своем месте и о том, кто ты такой, — презрительно произнес полустерх, сделав смачный плевок в сторону лежащего. — А пока у тебя есть время поразмышлять о своих поступках и пересмотреть стратегию поведения, иначе, клянусь, я удавлю тебя раньше времени.
С этими словами он вышел из комнаты, оставив старика одного. «В конце концов, зря я так разъярил его, — подумал монах. — Может быть, и не стоило ему говорить эти слова. Все-таки благодаря Мастеру и его приспешникам человеческая раса еще не стерта из скрижалей Вселенной. Все мы рабы страстей своих, и я не исключение. Не сдержал язык за зубами». Оставалось только сесть снова за стол и продолжить кропотливый труд, перекладывая строки странствия святого Серхия на пергамент.
«Однажды святой Серхий, будучи в процветающем городе торговцев Та'эси, проходил мимо одной лавки, где он увидел человека, который в отчаянии сворачивал свой товар и вытирал слезы, текущие водопадом из его глаз. «Чем же ты так обеспокоен, добрый человек? — спросил святой у торговца. — Может быть, я чем-то могу помочь тебе?» Торговец вытер слезы и с недоверием посмотрел на путника. Потрепанная дорогой холщовая одежда, небольшая котомка за плечами и улыбка на лице. Вот и все, что было у этого человека. «Ты? А чем мне ты можешь помочь, путник? — усмехнулся торговец. — Разве только тем, что пойдешь дальше своей дорогой и перестанешь отвлекать людей пустыми вопросами». Потом, немного подумав и поняв, что мог словами обидеть путника, он решил продолжить: «Я разорен, полностью разорен, старик. Завтра все мое имущество уйдет с молотка, и мне ничего не остается, как пойти, завязать у себя на шее веревку с тяжелым камнем и утопиться в море». Святой Серхий сел рядом на лавочку: «Ну, значит, это не то, что у тебя лучше всего получается. У каждого человека свое предназначение, если ты не нашел себя в торговле, значит, это просто не твое. Высшие силы дают тебе подсказку, тем самым протягивая тебе руку, а отнюдь не проклинают, как ты сейчас думаешь. Пойми одну простую истину, нет ненужных людей, есть только потерянные в этом мире, ищущие свое предназначение». Торговец нахмурился: «И что же ты предлагаешь мне, странник? Пойти заняться рыбалкой, или, может быть, мне уйти в наемники, пробовать убивать и грабить за деньги?» «Все в твоих руках, — произнес Серхий. — Но я предлагаю начать с того, чтобы явиться завтра утром на это же место в самых своих простых одеждах и с запасом еды на пару дней. Возможно, это твое предназначение, как ты думаешь?» «Ступай своей дорогой, — возмутился торговец. — Не такого совета я ожидал от тебя. А я-то думал, что ты мудрый человек». И святой Серхий ушел. А на следующее утро торговец стоял в самых простых своих одеждах и с котомкой за плечами на том же месте, ища странника глазами, однако тот так и не появился. «Ну что ж, — подумал торговец. — Не могу же ведь я теперь быть дважды неудачником. Нужно попытаться довести начатое до конца, а потом уже делать выводы. Поделом мне, получил я сполна за свою горячность и несдержанность в разговоре». И он направился из города по следам святого Серхия, чтобы попросить у старца прощения и присоединиться к нему в его странствии по миру, донося до людей слова истины и спасая таких же, как он, — заблудшие и потерянные души. Когда через несколько циклов, испытав множество лишений на своем пути, он все-таки достиг цели и нагнал святого Серхия, упав на колени и вымаливая себе прощение, тот, поднимая его с колен, произнес: «Нечему мне тебя учить, торговец. Теперь ты будешь учить меня, ибо я такая же заблудшая душа, как и ты. А мне нужно было всего лишь прислушиваться не к твоим словам, а к твоему сердцу. Тогда бы не пришлось тебе столько пережить и пройти через столько лишений». И пошли они вместе странствовать, донося в каждый дом слова истины, которые впоследствии легли в «Книгу перемен».
«Хороший урок для меня», — подумал монах, делая последние записи на пергаменте. Он задул свечку, думая о прочитанных строках. Наступила глубокая ночь, а с ней и осознание того, что есть еще шанс у этого гиблого мира, где были забыты все слова мудрецов, хранящиеся в Библиотеке Миров и так бережно теперь оберегаемые им.
Глава 19
«Сейчас ты ближе к своей цели, чем когда бы то ни было». Эти слова, сказанные Вычислителем, не выходили из головы Перворожденного. Он стоял перед двухстворчатой дверью, на которой висела табличка со словами, указывающими на ее предназначение: «Выход только для Светлейшего Карнели. Любой нарушитель сего правила будет пойман и помещен в тюрьму Замка без суда и следствия». Сама дверь, как и предполагалось, была заперта. И ключ от нее, похоже, был только у одного человека, чья дверь, выполненная из красного дерева с символом знака бесконечности на ней, находилась по левую руку от выхода.
Юный Рери без раздумий толкнул ее. Перворожденный оказался в небольшой комнате, освещаемой парой свечей. Она отличалась весьма аскетичной обстановкой, говорящей о непритязательном вкусе ее хозяина. В ней стояла кровать, стол и пара стульев. Вот и все, что было у хозяина этой комнаты — Светлейшего Карнели, который сидел собственной персоной в черном балахоне на одном из стульев. Лицо скрывал накинутый небрежно на голову капюшон. Карнели указал Юному Рери на стул. Мальчик обратил внимание, что руки у него отнюдь не старческие. Они были покрыты молодой бархатистой бледной кожей, совсем как у него самого. Голос у Перворожденного дрожал, когда он задавал вопрос человеку в балахоне:
— Ты же не Светлейший Карнели, не так ли? — мальчик сжал рукоять клинка, наклонившись вперед и приготовившись броситься на того, кто искалечил его жизнь. — Это ты? Да, это ты!
— Очень проницательно с твоей стороны. Спасибо, что подметил, однако я не собирался долго играть в эту игру, — ответил незнакомец, сбрасывая с головы капюшон.
Мальчик задрожал, увидев, что под капюшоном скрывалось его лицо, лицо Юного Рери! Спокойное, молодое без выражения каких-либо эмоций. Но это лицо, в отличие от его, было сильно чем-то или кем-то изуродовано.
— Извини, с моей стороны было невежливо, но Светлейший Карнели, к сожалению, уже не сможет присутствовать при нашей беседе, — сказал незнакомец, выдавив на лице улыбку, хотя было видно, что изображение эмоций дается ему с большим трудом. — Но я тебя уверяю, мы с ним душевно побеседовали, и он совсем не был против предоставить эту комнату для нашей встречи, которая гораздо важнее всех его государственных дел. Итак, Юный Рери, очень прошу, держи себя в руках и не теряй способности мыслить, поддаваясь эмоциям. Хотя, вынужден признать, я не всегда сам следую этому совету.
— Кто ты такой? — прошипел сквозь зубы Перворожденный. — Почему ты выглядишь, как я?