— Так давай — обживем, — тут же продолжил он.
— Слушай, скажи честно, что тебе там больше всего нравится? — спросила я, прищурившись.
— Мне там все нравится, — огрызнулся он. — А близость к природе… если ты на это намекаешь… еще никому ничего, кроме пользы не приносила.
— Ладно, поживем-увидим. — Сегодня мне больше не хотелось спорить. — Подъедем туда пару раз, осмотримся, как следует — чего там не хватает…
— Нас там не хватает, — буркнул он.
— Поживем-увидим, — повторила я, и затем спросила, чтобы сменить тему разговора: — Ты, что, устал?
— Да неделя какая-то напряженная была, — уклончиво ответил он. — Хорошо, что завтра на работу не нужно… — В его словах явно был какой-то подтекст, но мне было лень его раскапывать.
— Завтра нам к Свете нужно, ты не забыл? — напомнила я ему, чтобы завтра сюрпризов не было. — А послезавтра — к родителям.
— Так это же не на работу, — небрежно взмахнул он рукой. — И в обоих случаях — загород ехать. — В глазах его опять запрыгали лукавые херувимчики, но как-то устало.
Перед сном я еще раз проверила почту. И опять никто не заинтересовался высокопрофессиональными услугами специалиста с многолетним стажем. На этот раз я всерьез расстроилась — очевидно, отложив просмотр почты до самого позднего вечера, я подсознательно надеялась, что за лишние пару часов кто-то непременно откликнется. Наверное, объявление я по-дурацки составила — никто его и дочитывать до конца не хочет… Да и номер телефона нужно было все-таки оставить — мало ли, вдруг людям писать лень, им позвонить проще… И, пожалуй, стоимость консультаций стоило сразу указать — а то думают, небось, что высокий уровень и многолетняя практика среднему человеку не по карману…
И как это обычно бывает, когда начинаешь впадать в отчаяние, решение приходит само собой и с совершенно неожиданной стороны.
Глава 4. Знакомство с коллегой
Всю первую неделю моего пребывания на земле в новых, более свободных условиях я не переставал ощущать — со все возрастающей остротой — преимущества моего прежнего невинного незнания нюансов работы в особых случаях.
Как же я прежде мечтал о возможности пообщаться с коллегой! Я представлял себе такое общение как встречу двух профессионалов, умеющих кратко, в двух-трех словах, поделиться приобретенным опытом и поддержать моральный дух собрата, запутавшегося в перипетиях сумасшедшей земной жизни. Домечтался… Похоже, мне все-таки нужно будет не пожалеть времени на тщательное изучение человеческих поговорок и афоризмов — с тем, чтобы корректировать согласно им свои поступки и особенно пожелания. Как говорится, на земле жить — по-земному выть.
Мало того, что собратьев оказалось вокруг… намного больше, чем мне бы хотелось. В субботу в парке я четверых встретил, а сегодня — только по дороге на маршрутку — мне трижды пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не повернуться резко и не уставиться во все глаза на ничем неприметного с виду человека — или еще лучше, на пустое пространство возле него. Так они еще и в упор меня не замечали! Мне искренне хотелось надеяться, что это были обычные ангелы-хранители, не обученные распознавать коллег, а если нет? Если они меня тоже чуют, но отказываются признавать — по каким-то причинам, по каким-то своим соображениям? Что же мне — в случае чего кидаться к ним с воплем: «Здравствуйте, коллега! Как хорошо, что я Вас встретил — мне нужен Ваш совет!»? Ничего себе — облегчение условий работы: от своих дел постоянно отвлекаешься, а обратиться за помощью все равно не к кому!
В маршрутке, правда, никого из них не оказалось, и я возблагодарил Бога за то, что мои способности чувствовать присутствие других ангелов проявлялись только лишь на открытом пространстве. Любое материальное препятствие, как выяснилось во время моих тренировок, блокировало их, как ультрафиолетовые лучи. От одной мысли, сколько их еще могло намелькать у меня перед глазами по дороге к Татьяниному офису, я чуть не вспотел.
Так же — под надежным прикрытием стен и окон маршрутки — мне удалось, наконец, сосредоточиться. В конце концов, сегодня — большой день. Сегодня я познакомлюсь с тем ангелом, на помощь которому направили меня. Согласитесь, протягивая руку помощи, ты выглядишь намного привлекательнее, чем когда бросаешься во все стороны в поисках оной. Да и потом — судя по первичной информации, предоставленной мне на изучение у нас наверху, он оказался полным идиотом, неспособным жить в полном мире и согласии с таким спокойным и уравновешенным человеком, как Галя. Посмотрел бы я на него рядом с Татьяной!
Ладно, с моим-то опытом я ему быстро мозги вправлю. Прямо сегодня и начну… А как я, кстати, начну? Как к нему подойти-то? Хлопнуть по плечу со словами: «Привет, балбес, ну, ты и натворил здесь дел!» — так он с перепуга бежать броситься, снесет еще что-нибудь по дороге; а мы в офисе будем, среди целой толпы людей…
Вот и Анабель осторожно вести себя советовала. Как она там сказала — подойти к нему в таком месте, где у нас обоих будет простор для маневра? Ну, и где я ей этот простор найду, если Татьяна с Галей только на работе встречается? В кафе тоже особого простора не просматривается. Вот разве что Галю к реке пригласить… У меня все тело заныло от пережитого удовольствия. Нет-нет-нет, до выходных еще целая неделя — не будем откладывать серьезное мероприятие. Прямо сегодня к нему и подойду. И начну… а что, начну прямо как Анабель ко мне обратилась: «Здравствуйте, Ангел». Мне ведь никакой простор не понадобился…
Татьяна сидела, уютно устроившись у меня под рукой, и за всю дорогу ни разу не открыла ни глаз, ни — к моему несказанному удивлению — рта. Наслаждается, видно, последними свободными минутами перед рабочим днем. И моим обществом, похоже, тоже. На эту мысль меня навела единственная фраза, произнесенная ею, когда мы уже подъезжали.
— Ты еще помнишь, что обещал мне знаки подавать?
Я улыбнулся. Как же я мог бы о таком забыть? После выходных мне хотелось подавать ей более частые и более существенные знаки своего присутствия. Впрочем, мне совершенно необязательно прямо с первой встречи давить на Галиного недотепу… Дам я ему, пожалуй, несколько передышек в разговоре — чтобы он переварил, как следует, мои инструкции — а сам пока Татьяне о своем присутствии напомню… Да вот и начинать этот разговор с самого раннего утра незачем — пусть отдышится коллега, успокоится… я ведь сам помню, как нервировала меня эта видимость в транспорте, а потом переход в невидимость где-то на подходе к офису…
Я перешел в невидимость, как обычно, на последнем лестничном пролете. Входя в офис, Татьяна придержала дверь, чтобы дать мне возможность спокойно зайти за ней. Да не нужно же мне так долго дверь держать… Еще заметит кто… Так, пора, пожалуй, ей первый знак подавать…
Я быстро окинул взглядом офис поверх ее плеча. Так, все на месте — она, как всегда, последняя. Я обхватил ее руками за талию — видишь? Я ни на шаг от тебя не отхожу! — и повел к ее рабочему месту. Ей, судя по всему, этот знак моего присутствия понравился, поскольку она не спешила туда добраться, останавливаясь на каждом шагу и перебрасываясь то с тем, то с этим сотрудником парой слов. Всякий раз мне приходилось подталкивать ее вперед. Ну, в самом деле — мне уже не терпелось подтвердить свое присутствие и другими знаками, а времени у меня впереди было не так уж и много.
Когда мы добрались, наконец, до Татьяниного стола, я проскользнул вперед и устроился прямо за ее стулом. Пока у нее компьютер загружался, я глянул направо, в сторону Гали — и тут же учуял ее ангела. Он стоял у окна, втиснувшись в небольшое пространство между стенкой, этажеркой с какими-то журналами и Галиным столом. Хорошо стоял, спокойно, даже с ленцой какой-то — положив локоть на этажерку и подперев рукой голову. Вот и постой пока, друг дорогой — я сейчас Татьяне еще пару раз просигналю…
Я коснулся ее волос, чуть пошевелив их и вдохнув знакомый яблочный запах — ого, в висках прямо застучало… Она чуть повела головой, подставляя мне ухо — ну, если ей так хочется… Она вздрогнула и принялась резко возить мышью по столу. Ее нервное движение напомнило мне кинотеатр, когда мне удалось прогнать раздражение из ее руки, поглаживая ее… Я еще раз покосился в сторону Галиного ангела. Стоит на месте — можно бы и подойти… С другой стороны, у меня еще вся неделя впереди…
Спустя весьма непродолжительное время Татьяна прервала мое романтическое настроение самым неромантическим образом. Вот как все же на людей обстановка действует! Вот дома она, например, совсем не возражала… По крайней мере, не очень возражала. Или хоть не так болезненно возражала. И не так коварно. В какой-то момент она вдруг раскрыла перед собой некую книгу, низко склонила над ней голову, выгнув шею и просто напрашиваясь, чтобы я провел по ней рукой… Не успел я подумать об этом, как она нашла пальцами мою руку (О, ответные знаки пошли, подумал было я) и так ущипнула ее, что я чуть не взвыл. Она, что, просто сказать мне не могла, что уже полностью убедилась в моем неизменном присутствии?
Ну, вот — я же говорил, что в атмосфере офиса люди ни о чем, кроме работы, думать не умеют! Жалко ей, понимаешь, что мой рабочий день чуть позже начнется. И, между прочим, прогнала она меня с основного рабочего места на подработку! Ну и ладно. Не хочет, чтобы я ей знаки подавал — не надо. Могла бы и заранее оговорить, с какой периодичностью отвлекать ее можно…
Я осторожно протиснулся за ее стулом, стараясь больше ни единым жестом не потревожить ее, обошел Галин стол и остановился у его дальнего угла — в полушаге от застывшего там в полной неподвижности коллеги.
— Здравствуйте, Ангел. — Я постарался вложить в свой мысленный голос всю возможную сдержанную приветливость…
Спасибо Татьяне, что ущипнула изо всех сил, дав мне возможность потренироваться в подавлении звуковых эффектов. Получив сокрушительный удар в подбородок, я отлетел к окну, успев в последний момент ухватиться за занавеску, чтобы не растянуться самым позорным образом ковриком на полу. Но не издал ни звука! Только в голове звенело так, что я боялся, что Татьяна с сотрудниками решат, что пожарная сигнализация сработала. Черт, сейчас еще занавеска оборвется!
Оторвавшись от спасительной, но ненадежной опоры, я привалился к стене, чтобы отдышаться. Ничего себе — горячий прием! Мало того, что люди постоянно норовят руки распустить — Татьяна, по крайней мере — так и братья-ангелы туда же! Да я этого паршивца сейчас… в порошок… в энергетическую субстанцию распылю! А где он, кстати?
Я обвел глазами комнату. Ага, вон он где — у столика с кофеваркой притаился и головой во все стороны вертит. Отлично. Там простора для маневра чуть побольше — сейчас я тебе поверчу головой! Я с тобой вежливо разговаривать больше не буду — пока не спеленаю с ног до головы! Ты посмотри на него — сопротивляться он еще будет, при исполнении!
Тряхнув пару раз для пробы головой — звон, вроде, стих до неясного шума прибоя — я вдруг услышал, что Татьянин офис оживленно комментирует судорожные трепыхания занавески. Елки-палки, так вот почему Анабель меня об осторожности предупреждала! Хорошо хоть люди в сверхъестественное больше не верят, но ведь именно такими мелочами мы и можем выдать свое существование! Чему его только учили? Небось, каждую вторую лекцию по технике безопасности прогуливал — на практические занятия к внештатникам бегал. Ну, сейчас я ему покажу внештатников!
Я на цыпочках прошел по проходу между столами (может, Татьяне знак на ходу подать? Да нет, мне сейчас с этим прытким разобраться нужно) и подкрался к Галиному ангелу. Так, все еще оглядывается по сторонам, меня не чувствует — значит, на эти занятия отряда быстрого реагирования его не пустили. И на том спасибо. Воспользуемся преимуществом…
Я ступил вперед и чуть вправо, примерился и бросился… вот-вот, еще сегодня утром кто-то размышлял о том, чтобы бросаться к коллегам с воплем! Да, я бросился на него, обхватив его на уровне локтей, чтобы нейтрализовать руки — но в абсолютном молчании! Главное — чтобы он понял, что сопротивление бессмысленно, и дал мне две минуты, чтобы объяснить ситуацию.
Он боднул меня головой (в плечо, слава Богу!) и одновременно попытался подсечь меня ногой. Не выйдет — больше он меня врасплох не застанет! Восстановив кое-как равновесие, я приподнял его и принялся запихивать в угол между столом с кофеваркой и стенкой. Вот там у него ногами размахивать не получится! Как он умудрился высвободить руки, не знаю, но он ухватился на пояс моих джинсов и дернул меня на себя. В результате мы оба с грохотом врезались в стену. Идиот! Нас же во всем здании, наверное, слышали! Одно хоть утешает — первым со стенкой поздоровался он. Татьянины сотрудники добродушно предположили, что соседи мебель двигают — человеческое воображение всегда приводило меня в восторг!
Я вжал его в угол — он попытался скользнуть вниз. Вот же… верткий какой! Еще крепче сжав его, чтобы не вывинчивался, я мысленно рявкнул, отдуваясь: — Ты можешь угомониться или нет? Они же нас сейчас заметят!
— Я… никуда… отсюда… не уйду! — процедил он сквозь зубы, дыша не менее тяжело.
— Да никто тебя никуда не зовет! — прорычал я, не ослабляя хватки. — Стой на месте и слушай — я поговорить с тобой пришел!
— Знаю я ваше поговорить, — огрызнулся он.
— Чье — ваше? — Я оторопел, и он чуть не нырнул-таки под стол — я еле удержал его.
— А ты кто? — Ни один мускул в его теле не расслабился. Я вдруг обратил внимание, что он — какой-то… маленький. Ростом чуть ниже меня, худенький. И сил в нем не так уж много, как мне в первый момент показалось — тогда эффект неожиданности на его стороне оказался. Вот только вертлявый какой-то, не ухватишь — из рук выскальзывает.
— Вот с этого вопроса и начинать надо было, — проворчал я, уже восстановив дыхание. — А то… руками он размахался…
— Так я же решил, что тебя за мной прислали, с задания снимать, — ответил он все так же настороженно.
— Одного? — Я просто ушам своим не поверил. — Слушай, ты всю подготовку проспал или только самые важные моменты? Если бы за тобой кого и прислали, то не одного и не сюда, чтобы людей не настораживать. Ночью бы к тебе наведались и скрутили бы в один момент — пикнуть бы не успел. А за сопротивление — сам знаешь… Если знаешь, — добавил я, подумав.
— Да ну? — спросил он с неприкрытым сарказмом в голосе. — Если ты не из быстрого реагирования, как ты меня тогда распознал, а?
Хм, ты смотри, парень-то сообразительным оказался! Но к такому вопросу я подготовился.
— А у меня во время подготовки врожденный… нет, скорее послесмертный талант обнаружился, — непринужденно ответил я. — Очень, знаешь, удобно… — Я запнулся, — … чтобы не пересекаться с коллегами без надобности…
— Да? — Сарказма в его голосе ничуть не убавилось. — И что же ты здесь делаешь, со своим талантом? Меня инспектировать явился?
— Ну, знаешь, — возмутился я, — ты точно отпетым двоечником был! Я здесь то же, что и ты, делаю — человека храню. Татьяну, — добавил, чтобы избежать неизбежного вопроса и побыстрее перейти к сути разговора.
— Татьяну? — Он вытянул шею, явно чтобы посмотреть поверх моего плеча в другой конец комнаты. — И давно?
— Три года, — ответил я, не раздумывая, и тут же поморщился. Сейчас он меня спросит…
— А что же ты меня только сейчас распознал? — Ну вот, как я и думал! Ладно, уж чему я рядом с Татьяной научился, так это выкручиваться.
— Я тебя год назад распознал, когда ты только появился, — ответил я со сдержанным достоинством. — Вот только подойти к тебе…, все как-то в голову не приходило…
— А сейчас с чего вдруг пришло?
Нет, такая подозрительность мне даже в страшном сне не снилась! Мне, что, документы ему показывать? Так у меня только человеческие документы имеются — у нас, ангелов, принято относиться друг к другу с доверием и благожелательностью, о чем этот балбес, по-моему, забыл.
— Да я тут подумал… А с какой это стати ты мне тыкаешь? — возмутился вдруг я.
— Ну, извините, — буркнул он, и впервые за все время нашего общения в его голосе прозвучало нечто вроде смущения. — Когда на тебя нападают из-за угла, Выкать как-то не получается.
— Это я… на тебя… напал?! — От возмущения я даже заикаться начал.