— Значит, ты их будешь здесь готовить — чтобы я их потом там оподатливала? — спросила я сквозь зубы.
— Ну, получается так. — Он впервые глянул на меня серьезно.
— И тебя, надо понимать, именно это и радует? — решила я прояснить ситуацию до конца.
— Нет, меня это совсем не радует, — спокойно ответил он. — Но я не могу закрывать глаза на необходимость твоей самореализации.
— А теперь послушай меня. — Я глубоко вздохнула. — И послушай очень внимательно. Вот об этом ты можешь забыть — прямо здесь и прямо сейчас. Я буду работать только с тобой и только здесь. И, по-моему, наш последний опыт показал, что мы с тобой прекрасно дополняем друг друга. Когда ты даешь себе труд прислушаться к моему мнению. Которое я тебе никогда не навязываю. Кроме тех случаев, когда ты меня к этому вынуждаешь. После чего ты сам признаешь, что мои идеи заслуживают внимания. Так что тебе лучше прямо сейчас смириться с мыслью, что у тебя есть — и всегда будет — партнер. Во всех твоих делах. Неужели это так трудно?
Он выслушал меня, склонив голову к плечу, и через пару мгновений задумчиво выпятил губы.
— Да, в целом, не очень. Когда ты столь… убедительно настаиваешь, мне тоже трудно удержаться от… податливости.
У меня сложилось впечатление, что он услышал в моих словах нечто такое, что я туда не вкладывала, но я отмахнулась от этой мысли. Главное — что он перестал мне место… в тылу подыскивать.
Дома, за ужином он спросил меня: — Что нам еще осталось?
— Визы получить и билеты на самолет выкупить, — ответила я.
— Когда? — поморщился он.
— В посольстве нам на среду назначили, на девять утра. — Кстати, вот опять два зайца показались на линии одного выстрела. — Вот в понедельник нужно Сан Саныча предупредить, что я опоздаю.
— В среду — это хорошо, — неопределенно отозвался он, — мне на работу не нужно.
— Ой, а как у тебя на работе-то? — спохватилась я. — Ты прости, я даже не спросила.
— В целом, довольно интересно, — слегка оживился он. — Они сейчас сгруппировались по общности проблем… Так странно, — он покачал головой, — внешне — совершенно разные люди, а вот как-то интуитивно объединились по психологическим типам.
— Так тебе нравится? — осторожно спросила я.
— Да, опыт очень неплохой. — Он пожал плечами без особого энтузиазма. И вдруг взорвался: — Татьяна, давай в выходные ни слова — ни о работе, ни о проблемах, ни о том, что мы успели или не успели.
— А что мы делать будем? — озадаченно спросила я.
— Убирать, — рявкнул он. — Или в магазин за продуктами пойдем. Или гулять. Или в кино. Куда хочешь. Я бы и на всю следующую неделю эти темы закрыл, но… это уж, как получится.
Вот так мы и провели два дня, отключив телефоны и возвращаясь домой, только чтобы покушать и лечь спать.
В понедельник, зайдя в кабинет Сан Саныча, чтобы отпроситься у него на пару часов в среду, я обмолвилась, между прочим, что знаю очень хорошего молодого специалиста, который мог бы заменять Алешу в его отсутствие. Чтобы не быть голословной, я напомнила шефу, что наши компьютеры имеют привычку ломаться именно тогда, когда «Скорая помощь» в отъезде.
Сан Саныч внимательно глянул на меня.
— Татьяна, откуда у нас деньги на зарплату еще одному компьютерному гению?
К этому возражению я уже давно подготовилась.
— Сан Саныч, я же говорю, что это — молодой специалист. Он только институт закончил. Пусть постажируется неделю-другую у Алеши, а там уже можно будет подумать. Нужно же молодым как-то дорогу давать. Да и потом — он же не каждый день работать будет, о полной ставке даже речь не идет.
— Молодой, говоришь, специалист? — Он прищурился. — А потом у нас вся работа станет, когда он что-нибудь поломает?
— Сан Саныч, да ведь его Алеша сначала проверит! — воскликнула я. — Он же неподготовленного человека к нашим машинам не подпустит — ему ведь самому чинить придется то, что тот поломает.
— Ну, ладно, пусть завтра подходит — посмотрим, — согласился Сан Саныч, и я в очередной раз поняла, как нам всем повезло с начальником.
Возвращаясь на свое место, я сообщила Гале радостную новость — с просьбой передать ее Тоше вечером. И неважно, что он ее одновременно с Галей услышал — пусть только попробует не выразить подобающий восторг и не поблагодарить Галю, как следует.
Судя по всему, Галин ангел начал выражать подобающий восторг немного раньше — мой ангел встретил меня у входа в офис после работы мрачнее тучи.
— Тебе не кажется, что ты парню медвежью услугу оказываешь? — рявкнул он, как только мы оказались одни.
— С какой это стати? — возмутилась я. — Он будет находиться там же, где и раньше. И пыл свой на полезное дело направит. И Галя, я надеюсь, перестанет воспринимать его, как бестолкового ребенка.
— А он кто? — взвился мой ангел. — Ему в другом опыта набираться нужно…
— Вот пусть и набирается, — перебила я его. — Во всем. И у Гали на глазах. Тогда она, возможно, увидит в нем взрослого, уважаемого человека, с которым и на серьезные темы можно поговорить.
Я оказалась права. Что мой ангел категорически отказывался признавать. Как обычно. На следующий день Тоша материализовался прямо у входа в офис, сразу после обеда (Ну, и шустрый же он!) и с тех пор каждый день проводил по два-три часа возле Алеши. Тот, видимо, признал его знания удовлетворительными (хотя, похоже, литературу какую-то все же посоветовал ему почитать — я слышала, как Тоша спрашивал у Гали, где расположен ближайший к нашему офису книжный магазин), поскольку к концу недели даже допустил его к наладке двух наших забастовавших компьютеров. Причем, с явным удовольствием — Тошино рвение к работе позволило Алеше от своих дел не отрываться. Поскольку, в отличие от Алеши, наш «стажер» охотно отвечал на вопросы по поводу того, что поломалось, почему поломалось и как этого избегать в будущем, очень скоро с уважением на него не одна Галя стала поглядывать.
Мы же в среду получили визы. Невероятно легко. Наверное, лимит неприятностей, выписанных на нашу долю, закончился. А может, Франсуа в приглашении полностью поручился за нас — финансово и политически — и, кроме того, подвел такую витиеватую базу под наш визит, что все дело заняло не более получаса. Нас, конечно, спрашивали — о степени знакомства с Франсуа, о намерениях (вернее, не намерениях) заниматься во время поездки бизнесом, о цели поездки — но когда выяснилось, что она объединяет в себе посещение друзей со свадебным путешествием, вопросов больше возникло. Вот кто бы мог подумать, что получить въездную визу в другую страну проще, чем найти ресторан для компании в девять человек в родном городе?
Все решилось так быстро, что мы сразу же и за билетами съездили.
Вот так — как-то даже незаметно — наша жизнь вышла на светлую финишную прямую к знаменательной среде 17 июля.
Накануне, во вторник меня почему-то начала бить крупная нервная дрожь. Наверное, сказалась перспектива остаться на целую ночь без ангела-хранителя. Я сделала все, чтобы он этого не заметил, поскольку он и так постоянно придумывал все новые и новые причины для того, чтобы не отправляться к себе домой. Опять, что ли, машину перезаказывать? Нет уж.
Когда мы добрались после работы до моего дома, я сказала ему: — Ну, все — езжай уже к себе, я сама поднимусь.
— А поужинать? — жалобно протянул он.
— У себя поужинаешь, — решила я проявить твердость. — Мать может раньше приехать.
— Не приедет, — проворчал он. — Она, в отличие от тебя, знает, что сначала нужно мужа накормить.
— Вот завтра об этом говорить начнешь, — нашлась все-таки я, — а сегодня еще рано.
— Ну, давай я тебя хоть до лифта провожу, — предложил он, оживляясь.
Ну да, конечно! А потом я — в лифт, а он — в невидимость, да? И, поди, нащупай там его — увертливого! Нет уж, я здесь на улице дождусь, пока он за угол дома свернет — а там лишь бы лифт на первом этаже стоял, вдоль всего дома да вверх по лестнице — не догонит!
Я смотрела, как он идет к концу дома, и не знала, смеяться мне или злиться. Вот специально же так плетется — сгорбившись, понурившись, еле ноги переставляя — чтобы мне то ли жалко его стало, то ли стоять здесь надоело. Ничего-ничего, у меня терпение, конечно, не ангельское, но на один вечер его хватит. Все — свернул! Я ринулась в подъезд, прыгнула в открывшийся лифт и — уже у себя на этаже — ввалилась в квартиру, мгновенно захлопнув за собой дверь.
И стало мне как-то… пусто. Как же быстро я вновь привыкла к его постоянному присутствию! Колючим шипом кольнуло воспоминание о той неделе, когда ему пришлось отправиться на переговоры со своим небесным начальством. Нет-нет-нет, даже сравнивать нечего! Тогда я понятия не имела, когда он вернется и вернется ли вообще — сейчас же я точно знаю, что мы расстались всего лишь до завтра — и в последний раз. Черт, хоть бы мать побыстрее приехала! Тогда это завтра скорее наступит.
Мать приехала, как и обещала, в девять часов. Я уже успела перекусить какими-то остатками завтрака, которые нашлись в холодильнике, и никак не могла придумать, чем себя занять. Она эту проблему решила быстро.
— Сегодня нужно будет лечь пораньше, — произнесла она прямо с порога, — так что времени у нас немного. Показывай.
— Что показывать? — нервно спросила я.
— Как что? — воскликнула она. — Все. Платье — для начала.
Когда я принесла из спальни вешалку с платьем, у нее сузились глаза.
— И это — свадебное платье?
— Мама, я не хочу на торт быть похожей, — возмутилась я. — В конце концов, могу я надеть на собственную свадьбу то, что мне нравится?
— Ладно, все равно уже поздно. Ведь знала же я, знала… — Она сокрушенно покачала головой. — Примерь.
Когда я надела платье, она опять хмыкнула — но как-то иначе.
— Ну, в целом, неплохо. По крайней мере, оригинально. А ну, повернись.
Не успела я повернуться, как из-за моей спины послышалось подозрительное: — Ты, что, уже надевала его?
— Нет, — вылетело из меня мгновенно — по старой привычке. Один раз, на встречу с Франсуа и Анабель — это не считается. Можно сказать, что это была примерка. Или генеральная репетиция. В костюмах и перед лицом избранной публики.