— Легенды о создании Мира, рождение Света и Тьмы. Да меня и сестер с братьями пугали в детстве такими историями, отец рассказывал или бабушка. А тут есть кто-нибудь, кто видел этих ведьм? Или тоже книжек начитались?
— Да, рощу сожгли при нынешнем правителе Великих Северных Лесов.
— Эльфы! — Выдохнула я.
— Да, они и являются хозяевами этого леса, точнее этой границы, которая защищает их от повторного нападения людей.
— За что тогда они ненавидят кентавров? Ведь они потеряли свой дом, и хотят найти убежище. И уж точно не жгли рощу……
— Они не ненавидят кентавров, они защищают свою территорию, что бы не произошло того, что случилось с кентаврами. Люди Толрига не за один год отняли земли кентавров. Много лет назад семья Толрига была приближена к Князю. Отец Толрига, был не со знатной семьи далеких северных Лордов, но сумел подняться с одного замка Нуис до княжеских собраний. Мать Толрига, была родом из боковой линии от старого Князя. Их брак был расчетом, с одной стороны успешный Лорд северных земель, с другой семья Князя. Князь выдал замуж мать Толрига, обеспечивая себе порядок и верность на севере. У них был всего один ребенок — Толриг. Он рос при княжеском дворе, утопая в драгоценностях и внимании. Но мать Толрига захотела большего. Она захотела править наравне с Князем. Тогда она и начала шантажировать сына Князя беременностью своей фаворитки. За молчанье она требовала титул Тень-Княжны, которая по власти приравнивается к жене князя, или правящей матери-регенту при сыне-Князе. Про это узнал Князь и приказал магам избавиться от ребенка, заодно и фаворитки. Маги сделали свою работу, обнаружив заодно, что отец ребенка вовсе не наследник, а какой — то безродный мужчина.
В то время отец Толрига восстанавливал родовой замок Нуис. Кентавры с радостью работали на Смотрителя замка. Они доставляли бревна, ткали одежду, переправляли камень, укрепляли стены. Замок был отремонтирован, когда пришло известье, о предательстве матери Толрига. Князь отнял все титулы у родителей Толрига. Маги при Князе выяснили, что отец Толрига не знал о заговоре, он хотел перевезти семью из столицы в родовое гнездо, и там заняться воспитанием сына, который не хотел вникать в дела семьи, лишь смолоду тратил деньги и принижал людей и хотел жить в столице с матерью. Доходило до избивания служанок, только за то, что они ниже по факту рождения. Мать Толрига казнили, а у отца отняли имущество, земли, титул и вернули отца с сыном в родовой замок. Сам Толриг был уже достаточно взрослым и помнил ту роскошь, с которой жили они с матерью, он проклинал ее, а заодно и отца, за то, что он отдал титул и земли без боя. Князя убили, и на престол взошел его сын. Толриг отправился в столицу, просить вернуть земли, он при молодом Князе проклинал мать- предательницу и клялся, что не знал о заговоре. Но маги — дознаватели еще тогда выяснили, что мать с ним делилась планами. Толригу было отказано, и он еще злее вернулся в замок. Племя отца Райзара, так же как и другие кентавры торговали со старшим Лордом. Толриг позарился на их земли и не редко обвинял кентавров в том, что они низшая раса, и должны как кони стоять в сарае, а не иметь собственные земли. Армия замка подчинялась Лорду замка, которым был отец Толрига, но наступил момент, когда его отец умер, а титул и замок перешел к Толригу.
Первым же приказом Толрига был приказ о подготовке к войне. Через две недели Толриг выступил на кентавров, выжигая их деревни и убивая самих кентавров. Молодой Князь был слишком занят восстаниями своих Лордов, и праздной жизнью, что бы обращать внимание на северные земли. Поэтому Толриг беспрепятственно нападал на кентавров. Райзар дал бой и смог отбить несколько племен. Кентавры разбрелись по границе между эльфами и людьми. Из всех племен, что здесь были, осталось только восемь и те подавлены и разбиты. Кроме племени, в котором была ты. Но свою деревню Райзар потерял. Он увел племя на север на земли эльфов, прося о помощи. Ведь пришла зима, а кентавры лишились крова и запасенной еды, да и среди их детей начались Смерти. Еще два племени погибло той зимой. Эльфы приняли кентавров, позволили находиться на границе и питаться тем, что найдут. Эльфы смогли поддержать здесь тепло, отчего трава была почти весь год, кроме самых морозных дней, когда снега заметали весь лес. Но пришло лето, и эльфы напомнили кентаврам о договоренности, что защита им будет дана только до лета. Толриг тем временем ввязался в бои с южными и восточными соседями. Райзар пытался поговорить со старейшиной, но эльфы выпустили Даэрхов, пообещав, что если через три дня кентавры не уйдут, то Даэрхи нападут.
— А Даэрхи это кто?
— Это стражи леса, специально обученные животные, которые признают только эльфов, животных они не трогают, да и без приказа не нападают, но если им однажды дать приказ не впускать кого-то — то не нарушат его никогда. Райзар был вынужден покинуть лес и вернуться на земли Толрига, с тех пор у них и идет война. Толриг сейчас разрывается между восставшими южными землями и кентаврами с севера. К тому же на юго-западе бывший Лорд, потерявший земли, собирает силы для удара. Кентавры сами виноваты, что позволили человеку укрепиться по соседству, человеку который их ненавидит. Они сами возвели замок Нуис, и теперь его штурмуют. Эльфы не допустят такой ошибки, они не позволят врагу закрепиться на их территории.
— Но я-то им не враг? Да и тут находиться не хочу! Почему меня будут судить?
— Ты ведьма. — Я удивленно округлила глаза.
— Я не могу быть ведьмой. Я суп то варить не умею….
— Но проходила обучение у ведьмы. Она на тебя поставила свой оберег от сглаза и проклятья. Любая ведьма, увидев этот знак, тебя не тронет, даже поможет, считая, что ты одна из них. Хотя это и странно.
— Полевая веда — моя бабушка. Я у нее спрашивала, как лечить раны и все. Но я родилась без Силы ведьм. Бабушка нашу всю семью защищает и помогает. Что тут странного?
— В тебе есть Сила, но спящая. Ведьма — бабушка? Это и странно. Полевой ведьмой не обязательно рождаться. Ими становятся женщины, которым причинили боль равную Смерти. Женщины, которые выживают и могут мириться с этой болью, обучаются ремеслу ведьм, постепенно увеличивая свою Силу. Твоя бабушка не может быть тебе родственницей. Как правило, веды это женщины, которые видели Смерть собственных детей, женщины, на руках которых умирали мужья и дети. После потери женщины начинают скитаться в поисках собственной Смерти, тогда их и находят ведьмы. Они предлагают обучение, и по окончанию обучения ведьма способна отомстить тем, кто причинил ей боль или начать помогать людям. В любом случае ведьма покидает свою наставницу и ищет свое убежище. Но ведьмы больше не могут обзавестись семьей.
— Но наша бабушка — часть нашей семьи! Она живет с нами, мы заботимся о ней, а она о нас! Что бы ты ни говорила — мы ее семья!
— Я не стану с тобой спорить. Хотя я впервые слышу, чтобы ведьма жила с семьей. Это сейчас не главное. Важнее то, что ты отмечена знаком ведьмы, а значит, предстанешь перед правителем этих земель.
— И что он сделает со мной?
— Не знаю. Ведьмы, попадающие в эти земли, подлежат казни. Но ты не полноценная ведьма, не прошла еще обряд посвящения. Я не могу сказать, что с тобой будет.
— А почему меня нельзя просто отпустить? Я не по собственной воле сюда пришла. Мне надо на переправу, а оттуда домой. Может меня просто отпустят, и я уйду с их земель навсегда?
— Может, и опустят, а может, казнят. Я не знаю. Мне надо поспать, поэтому, отдыхай.
— Спасибо, выспалась. — Фыркнула я. — А что с кентаврами? Они все целы и ушли от погони?
— Да целы твои кентавры. — Девушка встала. — И ушли от погони. Спи.
Она повернулась ко мне спиной, и только сейчас я заметила, что плащ сзади скрывает горб. Я удивленно открыла рот. Девушка двигалась свободно, а черный плащ скрывал ее горбатость. Может именно поэтому она живет в отчуждении здесь? Одна без семьи и родных. Но какая семья отвергнет собственное дитя только из-за внешности и обречет скитаться в одиночестве среди этих злобных эльфов?
— Слушай, а почему эльфы такие злопамятные? Рощу выжгли много тысячелетий назад. — Спросила я, разглядывая бугор на ее спине, скрытый плащом.
— Потому что до сих пор эльфы сжигают ведьм, а ведьмы до сих пор убивают эльфов. Эта война идет уже много тысячелетий. К тому же эльфы служат Великому Храму Богини Живы, которая, так же как и их родная Богиня Луна ведет борьбу с ведьмами. Инквизиторы есть в каждом эльфийском поселении, они воздают почести Богине и служат в храме. Спи. — Она откинула покрывало своего лежака и, сняв сапоги, легла на него.
— То есть меня сожгут?
— Этого я не говорила. — Она уже зевала. — Это решит Правитель.
— Но я не ведьма!
— Я сказала, спи! — Рявкнула она.
— Не хочу я спать! — Крикнула в ответ я. — Как я могу спать, когда я связана, и мою судьбу будет решать только потому, что ведьмы и эльфы не помирились?!? Я не ведьма! Я островитянка и хочу вернуться домой!! А не сидеть тут связанная и ждать неизвестно чего! — Мой крик эхом разносился по лесу.
При этом девушка встала с лежака, взяла веревку и пару тряпок для перевязок и сделала мне кляп. Оставшись довольной собой, она отправилась обратно к лежаку. Я дождалась пока она ляжет, убедиться, что вокруг тихо, и, накрывшись одеялом, будет засыпать, а потом что есть силы, я замычала сквозь тряпку, колотя при этом ногами по земле. Девушка подскочила как ужаленная, при этом гневно сверкая глазами. Кажется, до эльфов я не доживу. Девушка стояла и гневно сверлила меня глазами, а я в ответ не менее гневно смотрела на нее. Спустя несколько мгновений лицо девушки расслабилось, и она провела рукой по воздуху, а я провалилась в сон.
Проснулась я довольно поздно, отдохнувшая и не связанная. Я встала, разминая затекшее тело, когда сзади раздался голос девушки:
— На случай если надумаешь бежать: помни, я стреляю метко. К тому же тебе некуда бежать: вокруг лес и в нем Даэрхи. Пора завтракать.
Она вернулась к своему лежаку и, взяв сумку неподалёку, достала из нее вяленое мясо и хлеб, завернутые в листья. Трапезу разделили пополам. Я устроилась на своем лежаке. Никогда не ела такого вкусного завтрака. К тому же вяленое мясо я ела впервые, и была очень голодной. Девушка только хмыкнула, когда я съела все до последней крошки. Плечо болело, поэтому я, вытерев руки об тряпку, ощупала рану. Воспаления не было, что, несомненно, радовало, но рана затягивалась плохо. Скорее всего, стрелы у девушки чем-то смазаны, но спрашивать я не стала. Взяв пару тряпок, смочила их настоем живицы и обтерла рану. Повязку мне сделать не удастся, потому что просто не достану со спины. Вместо этого я приложила пару листьев к ране, сверху сложенную в несколько раз тряпку и затянула шнуровку жилетки и накинула плащ. Прижимает слабо, но какое-то время продержится. Я собрала свои вещи в сумку и проверила целостность настоев. Живицы, осталось не много, но мне пару глотков досталось.
— Ведьма тебя неплохо обучила. — Девушка все это время наблюдала за мной. — Сколько ты была у нее ученицей?
— Бабушка показала мне только как лечить раны, и некоторые травы. Я не ученица веды, я скорее была помощницей, заготавливала для нее настои, сушила травы и то не все.
— Забавно. — Ответила она, убирая вещи в сумку.
— Что забавно? — Не поняла я.
— Забавно то, что ведьмы не берут помощниц, только учеников и то, как я говорила, не каждая женщина может стать ученицей. Ведьмы не создают семьи, слишком большой риск, и постоянная охота на них инквизиторов. Готова поспорить твои родители тоже называют ее бабушкой, и не скажут, чья именно она мать.
Я слушала девушку и впервые за наше короткое знакомство, смысл ее слов стал до меня доходить. Родители действительно называют ее бабушкой. К тому же бабушку и дедушку по линии отца мы похоронили, а мамины родители погибли, когда мама была маленькой. Получается она действительно мне не бабушка, или по крайней мере двоюродная или троюродная, или вообще прабабушка. Но она из нашей семьи. Она воспитывала маму с братьями и сестрами. Она воспитывала нас. Все праздники, все радости и все беды наша семья встречала с ней. С бабушкой мы ездили в Бродвиг, мы ей приносили еду, мы заботились о ней, а она о нас. Не может незнакомый человек так заботиться о семье, а семья не станет так заботиться о незнакомце. Девушка ничего про нас не знает, и она не может говорить правду.
— Она моя бабушка! И я не ученица веды! — С нажимом сказала я. — Я ее внучка или правнучка и она научила меня врачевать. Если в твоей семье это считается колдовством — можешь так дальше и считать. Но в моей семье это называется врачеванием.
Девушка в ответ лишь пожала плечами и продолжила собирать вещи. После сборов, мы покинули место ночевки. Бежать я и не думала, точнее, думала, вот только куда неизвестно. Вокруг стоял непроглядный лес. По дороге очень мало попадалось кустарников и трав. Я собирала те, что знаю, и изучала те, что видела впервые. Мы шли довольно долго, а лес все не менялся. Не было солнца, что бы определить время, не было ветра, чтобы понять, куда мы идем, даже животные попадались крайне редко. Лес стоял непроницаемой стеной. Поэтому когда мы вышли к небольшой речке, моей радости не было предела. Хоть какой — то признак жизни и того что мы не ходим по кругу. Мы расположились около реки. Девушка достала ловко набрала воды в свою фляжку и, достав мясо и хлеб из сумки, разделила еду пополам. После долго перехода очень хотелось есть, что и подтвердил мой живот, издав громкое урчанье. Наевшись, я с удовольствием откинулась на спину, подложив сумку под голову. После хорошего обеда даже этот мрачный лес стал не таким пугающим.
— А что ты делаешь здесь? — Спросила я у девушки. — И почему эльфы до сих пор тебя не прогнали, раз они так рьяно стерегут свою территорию от чужаков?
— Когда-то я принадлежала к народу, который уважают эльфы. — Она подбирала слова, отчего говорила немного растянуто. — У нас есть договоренности, я стерегу свою часть границы, за это могу жить здесь.
— А твой народ? Почему ты не с ними и почему они оставили тебя здесь одну? — Поинтересовалась я — Как твоя семья тебя отпустила? Ты молода и красива, и вдруг одна в этом жутком месте?
— У каждого из нас свои причины находиться здесь. — Ответила она грустно.
— Ну мои причины понятны. Меня здесь удерживают силой, а твои? И почему твоя семья не вернет тебя обратно?
— Ты слишком молода и доверчива, и судишь по внешности. Мой народ. — Она запнулась. — Они знают, где я, но вернуться к ним я не смогу.
— Почему не сможешь вернуться домой? Ты изгнана?
— Нет, потому что не смогу преодолеть путь домой. — Тоска звучала в ее голосе, а я не могла понять смысла ее слов. Где ж тогда живет ее народ? В горах? В непроходимых топях?
Она взяла меч и, не сказав ни слова больше, ушла в лес, оставив меня одну с сумками. "Потому что не смогу преодолеть путь домой" — ее слова все крутились у меня в голове. До любого поселения можно добраться, долго, трудно, но возможно. И почему ее народ, если они знаю, где она, не поможет ей вернуться домой? Какой народ бессердечно будет обрекать девушку скитаться в одиночестве по лесу? Странно все это.
Я лежала на земле и наслаждалась отдыхом. Все же грустная девушка не выходила у меня из головы. А еще откуда она знает столько про эльфов, ведьм, того же Толрига и кентавров? Она молода и не сильно старше меня. Допустим, эльфы с ведьмами — эта часть историй ее народа, тогда, скорее всего, они помогали эльфам в борьбе с ведьмами. Это объясняет, почему ей разрешено здесь жить. Но она знает историю Толрига, и как я поняла он на много старше нас с ней. Кентавры не одну зиму уже ведут войну, да и молодого Князя, того что отверг просьбу Толрига, свергли когда я еще маленькой была. И между изгнанием семьи Лорда на север и развязыванием войны не один год прошел, пока кентавры восстанавливали замок Нуис. Получается или она не стареет, тогда кто она? Или рассказывает истории, что сама слышала от старшего поколения.
Из раздумий меня вырвал топот копыт где-то в стороне. Кентавры! Они все же ищут меня! Я вскочила на ноги, схватила свою сумку и кинулась сквозь лес на шум копыт, невзирая на боль от раны. Я бежала очень быстро, с самой счастливой улыбкой, и была согласна столкнуться хоть с самим Райзаром. Но, увы, мысль о том, что кентавры в лес зайти не могут меня не посетила. Я выскочила прямо перед всадниками Толрига.
То, что это были именно они, я даже не сомневалась. Во-первых моя везучесть не оставляла мне другого шанса, во-вторых попоны лошадей были расшиты цветами замка Нуис, которые я уже видела, а в-третьих один из всадников указывая в мою сторону громко объяснял товарищам, что я помогала кентаврам в битве в лесу. Нет за столь короткое пребывание в этом лесу, у меня сложилось стойкое ощущение, что до суда эльфов я точно не доживу. Вот и озлобленные лица всадников, обнажающих оружие, ничего хорошего не обещали. Бежать? Куда от тринадцати опытных воинов на лошадях. Но и смирной в руки я им не дамся. Я потянулась к своему клинку.
— Вы бы не пугали девочку, а то она впечатлительная. — Сзади раздался голос девушки. — И от переизбытка чувств — спит плохо и мне мешает. А мне ее еще терпеть три дня.
— Ничего. — Ответил тот всадник, что указывал на меня. — За наших братьев, она будет спать крепко и навсегда. Ты кстати тоже. Но не сразу, мы сначала позабавимся.
Девушка ничего не ответила, а всадник, улыбнувшись товарищам, пришпорил лошадь и понесся вперед. Я отскочила в сторону, и пыталась глазами найти укрытие. Сзади раздался удар чего-то тяжелого о землю. Я обернулась на звук. Недалеко на земле лежал всадник, а из груди у него торчала черная стрела. Оставшиеся всадники пришпорили лошадей и кинулись в атаку. Двенадцать воинов на одну девушку. Но численное превосходство нисколько не смутило ее. Выбив трех с седел с помощью лука, в двоих она метнула ножи, с такой скоростью, что в воздухе был лишь заметен только серебристый след, и обнажила меч. Из-под копыт лошадей он выскочила, подрезав подпругу одного из всадников, от чего тот свалился на землю. Мужчинам было неудобно ее атаковать с лошадей, поэтому они спешились. Зазвенело оружие. Девушка отбивала удары плавно и грациозно, всадники пытались ее окружить и атаковать с боков, но она отступала или уходила от ударов в бок. Я не смогла остаться в стороне, поэтому выхватила свой клинок, и атаковала ближайшего мужчину сзади. Мужчины выпустили меня из виду, поэтому моя атака стала неожиданность. Мой клинок вспорол шею всадника, пытающегося атаковать девушку с боку. Мужчина схватился за рану и повалился на землю. Круто развернувшись, я воткнула клинок в плечо ближайшего мужчины, он вскрикнул и шарахнулся от меня, девушка воспользовалась тем, что он отвлекся, и нанесла ему смертельный удар в шею. Один из всадников, смог блокировать мой удар по другому мужчине, и теперь мне пришлось уходить от его ударов. Всадник, отвлекся от девушки и полностью переключился на меня. Пришлось убегать, виляя между деревьями. Всадники разделились, один бегал за мной, еще четверо атаковали девушку. Один из мужчин смог забежать ей за спину с намереньями атаковать. Девушка резко обернулась и отбила атаку мечом, но пропустила удар кулаком по лицу от другого всадника. Она упала на землю от удара, отплевывая кровь. Мужчина, что ударил ее, занес меч над головой, но я успела подскочить к нему с боку и воткнуть клинок в шов на боку между пластинами доспеха. Увы, мужчина успел схватить меня и вместе мы упали на землю. Я оказалась прижата к земле. Всадник, что гнался за мной, медленно с ухмылкой приближался ко мне, а остальные направились к девушке. Вот теперь точно нам конец. Что там говорят на похоронах? Да заберет твою Душу Бог Смерти и Забвенья, пусть Душа твоя найдет покой в Царстве Мертвых? Но не успела я сама попрощаться с Царством Живых, как услышала удивленный вскрик всадников, что направились к девушке. Тот, что двигался ко мне, замер, вытаращив глаза в ее направлении. Я повернула голову в ее сторону, и сама удивленно охнула.
Пока всадники были отвлечены на меня, девушка успела скинуть плащ. Она была облачена в черные кожаные доспехи, обтягивающие фигуру, хрупкого телосложения с тонкой талией, на которой висели ножны с одной стороны и колчан с короткими стрелами с другой стороны, а за спиной расправлялось серое с черными перьями крыло. Она — Ангел.