— Да девчонка еще и лекарем оказалась. — Удивлению Эльнара не было предела. — Да братец, знал, кого спасать! Ладно, хватит болтать, нам еще долгий путь предстоит.
Ханор кивнул, а кентавры дружно начали собирать вещи, помогая друг другу. Я собрала еще живицы. Если за нами следует погоня, то будут еще стычки, а значит понадобиться обрабатывать раны. На обратном пути к братьям на глаза попался раненый кентавр. Молодой и очень бледный он лежал на покрывале. Пегой масти, он отличался от остальных узкими плечами и необыкновенными серыми глазами. Его собраться были более мускулистыми и широкогрудыми, а он больше походил на поджарого коня с русо-рыжими длинными волосами, заплетёнными в недлинную косу. Его пытались напоить водой и приободрить, он лишь слабо улыбался в ответ. На его лице выступил пот. Да его лихорадка бьет. Двое кентавров помогли ему подняться и, поддерживая, помогали идти. Я шла рядом с Ханорм, складывая листья живицы в мешочек, выпрошенный у кентавра. Сначала мы шли быстро, но Эрганду становилось все хуже, ему все тяжелее давалось стоять на ногах.
— К вечеру его лихорадка с ног свалит. — Сказала я Ханору. — Он не сможет идти, я могу осмотреть его раны.
— К ране ему траву приложили. За тобой пол лагеря наблюдало. — Объяснил Ханор, заметив удивление в моих глазах. — Пока он в сознании, он тебя к себе не подпустит, да и другие тоже.
— Никто не любит людей. — Грустно сказала я, глядя на раненого.
— Нет, просто кентавры слишком много перенесли из-за людей. — Сказал Ханор.
Мы шли по лесу медленно. Времени было достаточно, что бы отбегать от племени в поисках полезных трав. Итогом стала полная сумка трав, и две фляги с настоями, в одной из которых были листья живицы. А вторая терпеливо ждала своего череда. На одной из полян обнаружился золотой плющ — крайне редкое растение и очень полезное. Ценные у него молодые листики, так что пришлось лезть на дерево, предварительно взяв у Эльнара нож и фляжку с водой, что вызвало обильное фырканье у последнего. На дерево меня подсадил Ханор, вдоволь насмотревшись на мои жалкие попытки забраться наверх. Несколько кентавров тоже с любопытством наблюдали за мной и веселились от души. Меня это не остановило — золотой плющ важнее. Золотым его называют не из-за цвета, а из-за стоимости на рынках. Малоприметное растение, оплетало деревья, вскарабкиваясь на самый верх, и пряча наиболее ценные листья в кронах деревьев. Мне повезло: плющ попался молодым, и новые листья были не сильно высоко. Я нарвала листья и срезала один из боковых побегов у растения. Это не вызовет отмирания растения, и у меня есть стебель для приготовления настоек. Спуститься мне помог Ханор, и нам пришлось бегом догонять племя. Подбегая, я услышала, воскликни спорящих кентавров: одни требовали продолжить путь, другие дать отдохнуть раненому. Сам Эрганд лежал на земле, тяжело дышал и обливался потом. Он попытался встать, но силы у него закончились, ноги его не держали и подгибались. В том, что он не встанет, не у кого не было сомнений, но что делать никто не знал.
— Бросьте меня здесь, уходите сами. — Прохрипел Эрганд. — Я лишь вас задерживаю. Толриг уже должен был обнаружить нападение, и он непременно последует за нами. Нам не выстоять против его погони. Уходите. Вы не сможете нести меня, а сам идти я больше не могу.
— Вообще то смогут. — Я задумалась. Когда то давно у нас молодой конь резвился на поле около обрыва, споткнулся на краю и кубарем полетел вниз. Сильно он не пострадал, но сломал ногу. Отец с братьями его тогда на плоту к бабушке несли, крепко связав ему ноги, что бы не брыкался. — Нужны лишь ветки и веревки. Ну и два — три кентавра.
Все дружно обернулись на меня. Очень неуютно вот так стоять под хмурым взглядом отряда. Я нервно сглотнула.
— Как можно нести кентавра? — Раздался голос откуда — то сбоку. — Он не мешок и за ноги нести мы его нести не сможем.
— Да, но можно смастерить плот или лежак и нести на нем, закрепив лежак на крупе, на подобие как крепятся телеги на лошадях.
Ответом было дружное и злобное фырканье. Мало того что голос подал человек, так еще и с лошадьми их сравнивает. Ну, теперь точно обещание Хнору не смогу сдержать — внимание всецело было приковано ко мне.
— Ты сможешь помочь племени, если позволишь помочь тебе. Я знаю, как лечить раны и могу ее обработать, пока ты не потерял сознание. — Я протянула ему флягу с листьями живицы. Он ее не взял и лишь зло на меня смотрел, так же как и почти все вокруг. Я вздохнула. Что ж, сдаваться никто не собирался, придется говорить то, что итак всем понятно.
— Я понимаю, человек ваш враг, и мне вы станете доверять в последнюю очередь. Но подумай сам ты не встанешь, как бы не старался….. — Я обратилась с Эрганду. — У тебя лихорадка и она постепенно заберет у тебя последние силы. Тут только два выхода или все кто здесь находиться оставляют тебя здесь, и ты умираешь в одиночестве, терзаемый жаром и лихорадкой. Позже тебя найдет Лорд, даже если ты будешь в сознании, ты их не остановишь, и не думаю, что он убьёт тебя милосердно. И Лорд только убедиться в правильности направления и будет преследовать оставшихся кентавров, которые будут винить себя за то, что бросили тебя. Или второй путь все остаются здесь. И свою Смерть найдут все, кто здесь присутствуют. И я так думаю, что ближе вам второй вариант. Смерть своих собратьев будет на тебе. Ты этого хочешь? — Я строго спросила у раненого, почти вплотную подойдя к нему. Все-таки польза в воспитании младших двоюродных племянников есть — вырабатывается определенная сдержанность и строгость в общении, от которой младшие как правила опускают взгляд в пол и виновато хлюпают носом. Только Лизи умудрялась ни как не реагировать на подобный тон. Вот и кентавр почувствовал себя виноватым, и, оглядываясь вокруг, словно извиняясь, взял фляжку из моих рук.
— Выпьешь пол фляжки, и еще попей воды — ты много крови потерял, и постарайся не потерять сознание. — Сказала я, отбирая нож у Эльнара, который смотрел на все это с открытым ртом. — Нужны крепкие ветки будем мастерить плот. — Ханор кивнул, достал меч и пошел со мной на поиски. Отойдя не далеко, я услышала топот копыт. Похоже, кентавры отошли от шока и направились объяснять наглой девице, что командуют тут они. Но вместо этого они направились на поиски веток. Мне же досталась участь собирать все покрывала, и все веревки что были. Эльнар помогал. Кентавры работали слажено, и вскоре около раненого уже лежала гора толстых веток. Состояние Эрганда с каждым мгновением ухудшалось — он горел, закатывал глаза и обливался потом. Я обтерла ему лицо намоченной в живице тряпкой и укрыла парой покрывал.
Кентавры принесли последние ветки, а я связывала их между собой. На острове все умеют вязать плоты, правда из более тонких веток, и рассчитаны они на детей, взрослые же как правило делают крепкие лодки, а плотики вспоминают лишь как детскую забаву. Здесь же требовался более прочный плот, поэтому пришлось его делать двойным. Уловив идею Ханор предложил вставить в середину несколько выступающих веток, для того что бы можно было нести плот еще нескольким кентаврам по бокам. Сверху на ветки настелили листья и укрыли их несколькими покрывалами. Между нижними ветками предусмотрительно пустили веревки и закрепили их так, что бы можно было привязать плот к кентаврам. Кентавры помогали, больше не фыркая, а я молилась Богам, что бы плот выдержал Эрганда. Когда плот был закончен, Ханор отобрал трех по высоте одинаковых кентавров. Мы водрузили на них плот, примеряя. На каждого из трех кентавров, я положила в несколько раз сложенные покрывала и укрыла их еще одним, так чтобы края свисали ниже живота. Покрывала не дадут сильно травмировать веревкам кентавров. Мы сняли плот.
— Отдохните, выпейте воды и перекусите — плот нести будет тяжело. Да и снять его будет трудно. — Командовал старший брат. А мне нужно было заняться раненым.
— Мне нужно осмотреть рану. — Я протянула фляжку с живицей ему. — А тебе выпить это.
Он не стал спорить, принял фляжку и выпил сколько смог. Аккуратно размотав повязку, я чуть не застонала от увиденного, а от запаха мой живот нервно сжался в комочек. Рана была глубокая под ребрами. Она воспалилась и загноилась. Взяв воду и нож, пришлось вскрывать рану, при этом кентавр глухо застонал и закатил глаза. Я осторожно промыла рану и удалила гной. Эргант стонал, хмурился, сжимал челюсть, но сознания не потерял, что насказано радовало.
— Потерпи еще немного. — Уговаривала я. — Думай о семье, о родных.
— Я потерял родных. — Ответил бледный кентавр. — Их всех убили люди. Даже беременную жену не пощадили.
Я застыла с ножом в руках, и почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Сколько же вынесли кентавры. Он потерял всех кого любил. Это было больно. Мне было не понятно, из-за чего идет война и за что ненавидеть не рождённого малыша?
— Соболезную. — Тихо прошептала я, вытирая украдкой слезы, Эрганд внимательно за мной наблюдал. Что оставалось делать кроме того что окончательно промыть рану и забинтовать? Кентавр итак уже настрадался. — Тебе надо нам помочь. Мы подтащим плот, а тебе надо будет на него взобраться. Сможешь? — В ответ он лишь кивнул.
Кентавры притащили плот. Эрганд попытался встать, но не смог, кентавры попытались его поднять за руки и перетянуть на плот — тоже не вышло.
— Так отпустите его. — Сказала я, доставая очередное покрывало. — Ничего мы что-нибудь придумаем, но придется тебе немного потерпеть.
— Что делать? — Молодой кентавр уже еда даже разговаривал.
— Приподнимись на передних ногах. — Попросила я, садясь около раненого. Эрганд приподнялся так, что можно было просунуть скрученное жгутом покрывало под его передними ногами. — Теперь задними. — Взяв второе покрывало, я вернулась в Эрганду. Но увы он не смог приподняться. Сил не хватило. Сколько бы не было попыток затолкать под кентавра покрывало, это у меня так и не получилось.
— Ханор помоги его перевернуть на другой бок. — Я положила свернутое покрывало, так что один конец был сложен пополам под самым боком кентавра, а второй свободно лежал на земле. Сдаваться отчаянно не хотелось.
Ханор и еще какой — то кентавр помогли перевернуть раненого, так что стало возможно расправить второй конец. Получилось, конечно, криво, но зато теперь кентавры смогли приподнять раненого за края покрывал и перетащить его на плот. Эрганд морщился от боли, но помогал, опираясь на передние ноги и на руки. Кентавры окружили плот с раненым и, пользуясь выступающими ручками и держа за края, подняли плот от земли. Тройка бок о бок заняла свои места под ним. Я расправляла покрывала на кентаврах и затягивала веревки под животом, тщательно убирая конец веревки подальше от ног. По кентавру встали с боков, держа плот за ручки. Осталось только укрыть раненого.
— Так теперь надо сделать шаг, вы должны двигаться вместе и синхронно. — Сказал Ханор. — Давайте шаг. — Кентавры шагнули дружно. — Шаг, шаг.
— Надо попытаться быстрее. — Добавил Эльнар. — Плот держится. Выберите одного, кто будет задавать ритм и пробуйте быстрее.
Кентавры обговорили ритм и, отказавшись от боковых кентавров из-за боязни не влезть между деревьями, сделали шаг. Центральный кентавр задавал ритм и постепенно они перешли с шага на рысь, а потом и вовсе в галоп. Ханор помог мне запрыгнуть на него, и мы помчались с племенем.
Мы скакали несколько часов, иногда переходили на шаг. В это время тройка пыталась отдышаться, немного выпивала воды и снова срывалась в галоп, хрипя и обливаясь потом. Скоро стало темнеть, кентавры, взмокшие и уставшие, были выбиты из сил, а я еле держалась на Ханоре. Болело все ниже спины, и по ощущениям сейчас там все превратилось в одно плоское и отбитое место, а про и ноги, спину и руки вообще говорить не приходиться. Отряд уже проскакал очень большое расстояние, и кентавры немного успокоились, не оглядывались назад, высматривая погоню. В очередной раз перейдя на шаг, они обсудил место остановки, и, обрадовавшись скорому привалу, кентавры бросились галопом к долгожданному отдыху.
Мы остановились на небольшой поляне, с одной стороны прикрытой холмом. Я слезла с Ханора и поспешила, а нужно признаться это получилось не сразу и исключительно на согнутых ногах, к плоту развязывать веревки. Кентавры держали плот, а тройка еле стояла на ногах, грозя вот-вот упасть. Развязав, верёвки я с ужасом обнаружила, что покрывала не спасли животы от натирания, на одном кентавре веревка растерла кожу до крови. Освободившись, тройка свалилась на землю со вздохом облегчения. Плот положили на землю. Эрганд лежал на нем без сознания, его била лихорадка и он метался, и пытался брыкаться. Я собрала тряпки и, намочив их водой, обвернула раненого. Это поможет сбить температуру, но чревато воспалением легких. Ханор помог приподнять голову раненого и влить ему в рот настой с золотым плющом. Размотав повязку, мы промыли рану настойкой, удалив гной, приложили новую живицу и туго перевязали. Большего я сделать не могла. Только менять повязки и тряпки, обтирая раненого водой. А еще надеяться, что вскоре Эрганду станет лучше и он придет в себя.
— Вот, тебе надо поесть. — Ханор принес мне хлеба с зернами и воды. — Как он?
— Ночь покажет. — Честно ответила я, откусывая хлеба.
— Кентавры тебе благодарны за спасение одного из нас, похоже, ты сумела их расположить к себе.
— Я еще никого не спасла, я — не моя бабушка и многого из врачевания не знаю.
— Я думаю, твоя бабушка сейчас бы тобой гордилась. — Ханор улыбался искренне, что вызвало у меня ответную улыбку. — Что ж сегодня ты спасла всех нас. Ты была права — отряд не бросил бы Эрганда, таковы наши традиции, но меня все мучает другой вопрос: тогда, при нападении, я сказал, что убью тебя, а ты пришла на помощь. Почему?
— Не знаю. Я думала только о том, как сбежать. Я подумала, что вы сможете задержать возниц, а я успею сбежать. Потом я увидела, что на тебе трое возниц, и мне стало жаль тебя. Трое на одного — не честный бой.
— Люди Толрига не знают, что такое честь. Я рад, что спас тебя. Нелегко же тебе на материке. — Он грустно улыбнулся.
— Нелегко, но делать нечего. Честно еще на корабле пиратов, я потеряла надежду вернуться и испугалась.
— Не теряй надежды. Это последнее что остается у нас. Не убеждение, не вера не помогут тебе в трудной ситуации, только надежда тебя поддержит. Я помогу тебе добраться домой.
— Как? Ведь люди вас гонят?
— Не все. Толриг воюет не только с нами, но и с восточными Лордами. Я доставлю тебя к реке на переправу. С этой стороны тебе не уплыть, а вот с восточного берега сможешь. У меня там знакомый, у него есть торговое судно. Он доставит тебя в южный порт, а оттуда уже поплывешь домой. Но для начала нам надо оторваться от преследования Толрига. А для этого надо хорошенько выспаться. Тебе еще понадобиться силы.
— Спасибо, я укрою Эрганда и приду спать, и, кстати, мне еще твою рану осмотреть надо.
— За меня не беспокойся, рана не болит, с утра посмотришь.
Я кивнула, сняла мокрые тряпки с Эрганда, оставив тряпки лишь на его лбу, укрыла его и, ковыляя, пошла с Ханором к сумкам, где мне выдали покрывало, и показали на расстеленный, на земле лежак. Нужно признаться, что завернуться в покрывало и наконец то прилечь — было даром Богов, поэтому сон пришел почти сразу же, как моя голова коснулась сумки.
Проснулась от того что мне нечем было дышать. Ханор спал рядом и грел как печка. Выскользнув из-под покрывала, я направилась к костру, около которого лежал Эрганд. Он был бледный, мокрый, но уже не метался на плоту и не хрипел. Я аккуратно сняла с его лба нагревшуюся ткань, намочив ее в воде, слегка отжала, и приложила обратно. В этот момент Эрганд вздрогнул и открыл глаза.
— Привет. — Улыбнулась я.
— Привет. — Немного погодя ответил кентавр, хотя по его состоянию было видно, что он все еще не в сознании. — Где мы?
— Не знаю, где то в лесу.
— Это я вижу. — Эрганд стал оглядываться. — Мы оторвались? Сколько я был без сознания?
— Не знаю, насколько мы оторвались и насколько мы продвинулись, я тут впервые. Но могу сказать только то, что скакали день почти без остановок, меня даже к тебе не подпускали….
Меня уже никто не слушал. Эрганд вновь провалился в безсознание. Лихорадка отступала, он перестал трястись, черты его лица постепенно разглаживались. Теперь перед мной был совсем молодой кентавр с очень приятным лицом. Я укрыла его пледом, немного посидела у костра, подкинула в него пару палок, еще раз поменяла тряпку на лбу больного и отправилась спать. Выспаться мне не дал топот копыт. Было еще темно, но на небе уже появились первые лучи солнца, а по лесу расползся туман. Я села и попыталась понять, что происходит. Кентавры тушили костры, собирали вещи. Эрганд тоже уже не спал. Он выглядел намного лучше, и кое — где появился румянец. Я встала и поплелась к раненому проводить утренний осмотр.
— Привет. — Сказал он.
— Привет. — В ответ буркнула я, протягивая ему фляжку. Молодой кентавр уже не сопротивлялся при смене повязок, и даже сам пытался помочь, хоть и был слаб.
Когда я закончила, Эрганд немного съел хлеба, выпил еще воды и растянулся на плоту, прикрывая глаза. Что ж он в сознании и есть сам, это хорошо. Нужно было возвращаться к Ханору, который, собирал последние вещи с земли.
— Почему ты не разбудил меня? — Спросила я. — Мне еще тебя рану осмотреть надо.