А ведь парень-то — кремень! — со всё растущим уважением думал Лэйто. Так вот запросто говорит о возможной схватке с Чёрной Герцогиней, словно речь идёт о том, чтобы прогнать мальчишек, галдящих под окнами.
— Поверьте, сударыня, всё будет хорошо с вашим братом, — решил он вмешаться в разговор. — Мы ведь будем рядом с ним, а, хотите верьте, хотите нет, но лейтенант Брайк не зря назвал нас толковыми ребятами!
— Благодарю, сударь, — робко улыбнулась сержанту Нара, и сердце его запело.
— Ну что, сержант Лэйто, нам, наверное, уже пора? — Бин, вставая, озирался по сторонам, словно искал что-то важное, но Лэйто понимал, что парень просто пытается справиться с нахлынувшим волнением.
— Думаю — да, — кашлянув, подтвердил сержант. — Лодка ждёт нас. Пора направляться в Шинтан.
— Никогда не был в Шинтане! — преувеличенно бодрым голосом проговорил Бин, подходя к Наре, чтобы поцеловать её напоследок. — По крайней мере, мне так кажется…
— Благодарствую, сударыня, — поблагодарил Лэйто, также вставая из-за стола. — Да не погаснет очаг в вашем доме…
Проговорив это стандартное для Палатия благословение, Лэйто сконфуженно замолчал: хозяин дома уезжает в дальние края невесть насколько и невесть зачем, а хозяйка оставит эти стены, чтобы жить приживалкой в семье своей сестры. В этой ситуации пожелание негаснущего очага прозвучало почти издёвкой…
***
Двигаться по течению Труона было куда проще и быстрее, чем против. Несмотря на то, что могучая река текла, казалось, величаво и неспеша, однако Лэйто заметил, что их гребцы прилагают теперь куда меньше усилий, а скорость передвижения возросла.
Бин во время путешествия по воде всё больше отмалчивался, внимательно оглядывая окрестности. Он словно пытался вспомнить — не бывал ли он тут раньше, в тот год путешествия с Мэйлинн, который он позабыл почти целиком. Однако, вроде бы, никаких знакомых мест не попадалось.
Бин не искал беседы со своими сопровождающими. Изредка перебрасывался фразами, чаще отвечая на какие-либо вопросы. Ему не хотелось налаживать контакт — да и для чего? Три недели путешествия пройдут, и эта четвёрка исчезнет из его жизни. Да и говорить с ними было не о чем. Этот сержант, Лэйто, вроде ничего ещё. Да Пэрри, вроде, казался нормальным. Что же касается Парка и Вилли — их Бин почему-то невзлюбил с первого взгляда. Мелкий, вертлявый Парк производил впечатление этакого прощелыги, с которым нужно держать ухо востро, а Вилли и вовсе был отвратителен. Его лицо, покрытое крупными веснушками, его рост, превосходящий даже рост немаленького Бина, при том, что весил Вилли фунтов[2] на десять-пятнадцать меньше, а главное — его идиотские развязные манеры, его сальные шуточки, вечно незакрывающийся рот — всё это неимоверно раздражало Бина, хотя он старательно это скрывал.
Лэйто же, напротив, то и дело пытался завести беседу со своим новым знакомцем. Изначально все они начинались с самых разных, ничего не значащих тем, но сержант исподволь стремился в итоге свести их лишь к одной — Наре. К его счастью Бин настолько любил сестру, что, начиная говорить о ней, уже не мог остановиться. Остальные спутники тихонько посмеивались над сержантом, но лишь до тех пор, пока он не прижигал их к месту взглядом, не сулящим ничего хорошего.
Путешествие до Шинтана прошло довольно незаметно. На этот раз Лэйто не стал задерживаться в городе, а, получив лошадей, тут же тронулся в путь, несмотря на недовольное ворчание подчинённых. Вообще, с каждой милей, что приближала его к лагерю, он всё больше возвращался к амплуа строгого сержанта.
Бин же с приятным удивлением осознал, что он весьма ловко держится в седле, значит, у него была хорошая практика. Да и вообще кочевая жизнь, как выяснилось, совсем его не тяготит и даже вызывает приятное чувство в груди, словно навевая какие-то воспоминания, которые он, к сожалению, никак не мог ухватить. В какой-то момент у него даже ниоткуда выскочила мысль, что военные лошади палатийцев не так хороши, как саррассанские скакуны. Это весьма поразило парня, тем более, что эта мысль так и не потянула за собой остальных.
А Лэйто, в свою очередь, хмуро наблюдал, как всё больше растёт раздражение Бина по отношению к своим спутникам, и особенно — его антипатия к Вилли. До сих парень ещё сдерживался, редко осаживая рыжего какой-либо фразой, а чаще же — просто отдаляясь от него, насколько это возможно, но сержант понимал, что рано или поздно в этом месте ткань не выдержит и порвётся. Он даже, отведя Вилли в сторону, сделал ему очень серьёзное внушение, недвусмысленно дав понять, что ему будет очень плохо, ежели Бин хоть раз пожалуется на его выходки. Вилли, по обыкновению, усмехнулся своей кривенькой ухмылкой, но, вроде бы, пообещал вести себя осторожнее.
Однако всё случилось даже быстрее, чем того ожидал Лэйто. На третий день их сухопутного путешествия маленький отряд остановился на ночёвку на весьма приличном постоялом дворе, благо деньги это позволяли. После ужина все вроде бы пошли спать, причём Лэйто традиционно брал комнату на двоих с Бином, а остальную троицу предусмотрительно селил отдельно. Но в этот раз схема дала сбой.
Лэйто проснулся оттого, что Парк тормошил его за плечо.
— Какого… — начал было сержант, однако Парк его тут же перебил.
— Драка, — лаконично сообщил он.
Лэйто сразу понял кто и с кем дерётся, поэтому, сыпля ругательствами, вскочил с кровати и бросился вниз. Там, в общей комнате, ему предстала следующая картина. Бин стоял у стойки хозяина, нервно вцепившись в кружку с пивом. Рядом стоял Пэрри, цепким взглядом следивший за парнем и готовый в случае чего ухватить его за руку. А рядом с одним из столов, содержимое которого было разбросано по полу, полусидел, прислонившись к нему спиной, Вилли. Он держался рукой за нос, и пальцы ладони были окровавлены. Кроме пары постояльцев, хозяина и слуг в комнате больше никого не было, и все они застыли, словно в немой театральной сцене.
Лэйто молнией слетел вниз по лестнице и, подскочив к Вилли, мощным рывком поставил его на ноги. Как и ожидал сержант, конопатый был пьян. Вилли что-то забормотал, не отрывая ладони от лица и глядя на командира слезящимися глазами.
— Пшёл вон! — рявкнул Лэйто и практически швырнул его по направлению к лестнице.
Ускорение, которое придал Вилли Лэйто было так велико, что несчастный, сбив по пути одну из лавок, вновь с пронзительным криком рухнул на пол. К нему тут же подскочили Парк и Пэрри, подхватили под руки и скоренько повели наверх, опасаясь, как бы Лэйто от ярости совсем не слетел с катушек.
Сержант сперва подошёл к оторопевшему хозяину.
— Запишите всё это на наш счёт, любезный хозяин, — тоном спокойным настолько, насколько это было возможно, проговорил он. — Простите за причинённые неудобства.
Трактирщик забормотал, кланяясь, что он совершенно не испытывает никаких неудобств, хотя лицо его красноречиво говорило об обратном. Слуги бросились наводить порядок, а Лэйто подошёл к Бину.
— Не стану спрашивать, что случилось, — тяжело опираясь о стойку, проговорил он. — И кто виноват — тоже спрашивать не стану. Обещаю, что подобного больше не случится. Если он ещё раз вякнет — будет иметь дело со мной, — Лэйто понимая, что сейчас ему не уснуть, сделал знак хозяину принести пива и ему.
— Если он ещё раз вякнет — я его убью, — дрожащим голосом сообщил Бин, но Лэйто понял, что голос дрожал отнюдь не от страха, а от гнева.
— Справедливо, — кивнул Лэйто, отхлёбывая из молниеносно поданной ему кружки. — Но лучше до этого не доводить. Его величество король Анжей не очень-то расположен к тем, кто убивает его солдат.
— Плевать, — бросил Бин, также делая глоток.
— Не плевать, — возразил Лэйто. — У тебя… Извини, ничего, что я на «ты»?.. Так вот, у тебя в Латионе осталась сестра, к которой ты обязан вернуться живым и здоровым.
— Знаю, — буркнул Бин.
По тому, что лицо его не разгладилось, как бывало обычно, когда речь заходила о Наре, Лэйто понял, что, вероятно, именно она и стала причиной минувшей стычки. И поставил себе небольшую зарубку на память. Если подумать, то этих зарубок относительно Вилли уже накопилось столько, что сосчитать их не представлялось возможным. И это тоже был повод задуматься.
— Она у тебя замечательная… — проговорил Лэйто, против воли вновь поддаваясь притяжению Нары.
— Давай не сейчас, — Бин с громким стуком поставил кружку на столешницу и злым взглядом посмотрел в лицо Лэйто.
— Да, извини, — сержант отодвинул от себя едва начатое пиво и отошёл от стойки. — Пожалуй, пойду попробую снова уснуть. Спокойной ночи.
— Спокойной… — тихо ответил Бин, отворачиваясь.
***
На следующее утро, позавтракав, двинулись в путь. Рука у Бина оказалась на удивление тяжёлой, так что Вилли выглядел очень жалко и плачевно. Нос оказался сломан, жестоко распух, глаза почти заплыли от синюшных отёков. Он дышал с таким сипением, что оставалось загадкой — как воздух вообще умудряется проникать в лёгкие. Однако никто, даже Парк, не высказывали ему ни малейшего сочувствия. Более того, над ним постоянно посмеивались, довольно жестоко подтрунивали, и не уставали восхищаться мастерским ударом Бина.
Вилли тоже, оценив силу парня, порядком сбил с себя спесь. Он не грозил, не смотрел волком, даже обиды в его взгляде не было. Более того, первым же делом он извинился за сказанное вчера, во всем виня проклятых поселян, которые с радостью напоили доблестного воина отечества. Вилли тут же поклялся Лэйто, что до самого возвращения в лагерь больше не притронется к спиртному, хотя верилось в это пока с трудом.
Как ни странно, но это происшествие пошло скорее на пользу взаимоотношениям Бина с остальными. Он стал чаще с ними общаться, они перешли на «ты». Парк больше не казался ему мерзким проходимцем — Бин заметил, что у этого мелкого вертлявого парня полно положительных качеств, а внешность его весьма обманчива. Пэрри, больше похожий на булочника, чем на солдата, и раньше внушал Бину доверие, может, не всегда заслуженное, конечно. Но больше всех Бин проникся к Лэйто. Несмотря на то, что тот неровно дышал к его сестре (а может — и именно поэтому) он чувствовал к сержанту симпатию, которую вполне уже можно было бы назвать приятельской, если и не дружеской.
Конечно, Лэйто радовали такие перемены к лучшему. Он уже почти готов был простить непутёвого Вилли за его длинный язык. Бин оказался неплохим собеседником — достаточно общительным, достаточно весёлым. Единственное слово, которое всякий раз заставляло его замкнуться, было то самое слово-пароль «Мэйлинн». Лэйто знал, что это — девушка, которую когда-то потерял Бин, и что она, судя по всему, была похищена Чёрной Герцогиней, к которой и у самого сержанта было немало неоплаченных счетов. Одни только Тавер и Калед чего стоили. Конечно, Лэйто был человек подневольный, солдат, но он уже твёрдо решил, что коли на то будет воля богов и начальства — обязательно поможет парню отыскать его любимую, пусть даже для этого придётся лезть в саму Чёрную Башню. При этом Лэйто не лукавил с самим собой и вполне признавал, что делает это отнюдь не только ради Бина, но и ради его сестры.
С каждым днём путешествие становилось всё приятнее. Конечно, несколько омрачало его то, что всё ближе становился порядком опостылевший лагерь, утренние побудки, пролёживание штанов на побережье в попытке углядеть что-то новенькое в возне зомбаков… Лэйто впервые за очень долгое время пожил такой вот вольной жизнью, и даже ему сейчас не слишком-то хотелось назад. Что уж говорить об остальных, особенно Вилли и Парке! Сержант всё пристальнее поглядывал на своих подчинённых — не надумались ли они свалить, пока ещё есть возможность. Но, судя по всему, тревога была ложной — всё-таки парни у него были что надо, даже этот балбес Вилли.
Здесь, ближе к побережью, более пуганым становилось и население. Хотя никто ничего до сих пор так и не объяснил простым жителям (а может быть — именно по этой причине), уровень нервозности селян повышался с каждой лигой, приближающей путешественников к заливу Алиенти. Обыватели пока ещё не знали о вторгшихся на их земли чудовищах Тондрона, но, конечно же, от них невозможно было скрыть переброску войск, обозов. Мимо них промаршировало несколько полков, включая и латионский легион (а это уже говорило о многом), чуть ли не ежедневно тянулись подводы с продовольствием и различным другими солдатскими пожитками. То и дело в разные стороны сновали военные курьеры, всегда гнавшие лошадей во весь опор. В общем, скрыть то, что на западе происходило что-то нехорошее, было нельзя.
В каждом трактире к нашим путешественникам приставали немолодые, обветренные бородатые мужики, пытающиеся хотя бы между строк прочесть из пьяных разговоров солдат то, что происходит на самом деле. Однако Лэйто был начеку, так что, несмотря на все старания, никого из его отряда подпоить больше не удалось. Вилли так и вовсе находился под своеобразным домашним арестом — в любой гостинице или трактире он, получив свой паек, удалялся в комнату. Да и, сказать по правде, сломанный нос оказался весьма действенным лекарством от легкомысленности.
В конце концов, на сорок первый день после того, как Лэйто со своим отрядом покинул ворота лагеря, он вновь прошёл через те же ворота, но уже в обратном направлении. Судя по тому, что за минувшие дни в лагере ровным счётом ничего не поменялось (другие полки квартировали отдельно), он понял, что ситуация с зомбаками так принципиально и не изменилась. Приказав Парку, Вилли и Пэрри возвращаться в расположение роты, Лэйто повёл Бина прямиком в штаб.
[1] Пинта — мера измерения объёма жидкостей, равная примерно 0,6 литра.
[2] Фунт — мера веса, равная примерно 450 грамм.
Глава 5. Дайтелла
— Так вы и есть наш спаситель! — с непередаваемой смесью неверия, восхищения и любопытства проговорил полковник Жокко.
Бина направили прямиком к нему — вероятно, приказ не допускал двойственного толкования. Естественно, Лэйто аудиенции у высшего начальства не удостоился — ему было велено дожидаться в «приёмной», то есть неподалёку от полковничьего шатра.
— Судя по всему, это я и есть, — кивнул Бин.
Он не видел смысла благоговеть перед погонами и чинами какого-то там Палатия, да и понимал, что вся эта странная ситуация с Дайтеллой, предотвращением вторжения и прочей ерундой пока что играет на руку именно ему. До тех пор, пока эти солдафоны не разберутся, что он — простой грузчик, а не какой-то там сказочный богатырь, можно вести себя немного снисходительно и свысока даже с командирами полков.
— И как же вы собираетесь спасать нашу страну? — с почти нескрываемой иронией поинтересовался Жокко.
— Кабы знать… — почти равнодушно пожал плечами Бин. — Вероятно, Дайтелла сообщит.
— Приходилось сражаться?
— Вроде нет, — вновь пожал плечами Бин.
— Что значит «вроде»? — слегка опешил Жокко, решивший, что парень, должно быть, совсем недалёкого ума.
— Ну если и приходилось, то я этого не припомню, — в глубине души Бин забавлялся складывающимся диалогом, так что совершенно не собирался упрощать задачу этому вислоусому полковнику.