— Это была плохая идея, — сказал он низким и неровным голосом. — Мне очень жаль, Олли. Жаль, что я не могу все вернуть, — он бросил на меня последний взгляд, покачал головой и прошел мимо. — Увидимся позже.
— Подожди, что ты делаешь?
— Я собираюсь уходить.
— Нет, Рид, тебе не нужно уходить…
— У меня нет причин оставаться. Ты высказал свою точку зрения. Спасибо за пианино, — затем, не взглянув на меня, он пошел по коридору.
— Рид, подожди! — наконец крикнул я ему вслед, но единственным мне ответом был звук захлопывающейся за ним двери.
Глава 10
— Не хочешь рассказать, почему ты выглядишь так, будто кто-то нассал тебе в кофе, или я должен попытаться угадать? — спросил Майк пару дней спустя, когда мы прогуливались по магазинам в городском торговом центре между вызовами. Он хотел подобрать несколько вещей на день рождения своей жены, и у меня практически не было выбора: либо пойти с ним, либо дуться в машине, как я делал это последние сорок восемь часов.
— Я не в настроении, — да, даже для моих ушей я звучал как угрюмый подросток, которого лишили привилегий айпада. «Печально».
— Нет? Во-первых, утром ты напугал интернов.
— Хорошо. Они чуть не облили меня из шланга, когда предполагалось, что они должны были мыть «Большую Берту».
— О. Ну, между нами, я просто сгреб все яблочные оладьи, а ты даже не попытался вырвать их из моей руки.
— Ты это сделал?
— Нет, но это доказывает, что ты ни хрена ни на что не обращаешь внимания.
— Ты уже нашел то, что тебе было нужно?
— Видишь ли, если бы ты обращал внимание, ты бы знал, что я не купил еще ни одной вещи. От тебя никакой помощи.
— Тебе не нужна помощь. Просто купи ей что-нибудь милое.
— Милое? — усмехнулся Майк. — Новая микроволновка — это мило. Заменить масло, чтобы ее машина хорошо ездила — это сверх мило. Ни одна из этих вещей не позволит затащить кого-то в постель.
— Ты женат, тебе не обязательно что-то покупать, чтобы потрахаться.
— Говорит человек, который никогда не был женат, — когда я даже не улыбнулся, Майк сильно толкнул меня. — Да что с тобой? Ты наконец-то сделал шаг к Синей птице, а он тебе отказал?
— Не совсем так, — я выбросил пустой стаканчик из-под кофе в мусорное ведро. — Он поцеловал меня.
У Майка отвисла челюсть, и отнялся дар речи.
— Да. У меня тоже была такая же реакция.
— Срань господня, Олли! Мы должны выпить шампанского и закусить шоколадом, — начал восклицать Майк, дергая плечами в такт тому, что щелкало в его тупой голове. — Да ладно, не заставляй меня праздновать в одиночку! — когда я не присоединился, он перестал танцевать и закатил глаза. — Чувак, ну в чем проблема?
— В чем проблема? Это должно быть очевидно.
— Э-э... — махнул он рукой, чтобы я уточнил.
— Он не гей. Он просто запутался. И он не должен был целовать меня.
Майк стоял и моргал, глядя на меня.
— Ты шутишь. Просто скажи мне, что ты решил вывести меня из себя и что ты не оттолкнул его или совершил глупость что-то в этом роде.
— Ты не поймешь, — сказал я, уходя.
— О боже. О, боже мой! — застонал Майк. — Скажи мне, что это не так!
— Я же говорил, что ты не поймешь.
— Прости, но мне нужно, чтобы ты вернулся и повторил все это в мое здоровое ухо. Потому что мне показалось, что ты говорил, что парень, в которого ты влюбился, целовал тебя целую вечность, и ты оттолкнул его, но это не может быть правдой, потому что ты не тупица.
— Я действительно так сказал.
— Тогда я передумал. Ты действительно тупица.
— Майк, дай мне передохнуть…
— Дать тебе передохнуть? Какого хрена, чувак? Что с тобой?
— Я не знаю, — слишком возбужденный, чтобы стоять и спорить, я начал расхаживать. — Он не понимает, что делает.
— Да ни хрена! Он все понимает!
— Рид все еще пытается выяснить, кто он, и все, что я делаю, только еще больше запутывает его.
— Ох, точно. Ты хочешь его. Он хочет тебя. Это никогда не произойдет, — Майк хлопнул себя по лбу. — Подожди, нет, все не так.
— Ты должен поставить себя на мое место.
— Взглянуть со стороны: «Я — гребаный придурок»?
— Я, вроде как, воспользовался выгодой его положения.
— Пожалуйста, напомни мне, как ты воспользовался выгодой, когда он поцеловал тебя.
— Ты забыл, что у него была серьезная черепно-мозговая травма?
— Э-э, нет. Я был там.
— Тогда бы точно знал, как это может изменить человека.
— А что, если он сейчас именно такой, какой есть? — когда мой рот открылся и закрылся без ответа, Майк кивнул. — Да. Что тогда?
Я не собирался доставлять ему удовольствие быть хоть немного правым, поэтому проигнорировал его и продолжил идти.
— Знаешь, в чем, по-моему, твоя проблема? — спросил он.
— Нет, но у меня такое чувство, что ты мне расскажешь.
— Ты чертовски прав. Тебе страшно! — его брови приподнялись. — Да, ты правильно меня понял. Ты боишься, что в любой день он проснется — я имею в виду фигурально — и вспомнит, что он должен быть по запястье в вагине.
— Майк... Господи!
— Может, это и глупо, но я просто говорю то, в чем ты боишься себе признаться. Ты знаешь, что я прав.
— Ты можешь отвязаться?
«Оставь меня в покое заниматься сомоедством в одиночестве».
— Я сейчас в ударе, так что нет, и я скажу тебе почему, — юмор исчез из его глаз, когда он схватил меня за плечи, чтобы я повернулся к нему лицом. — Ты, мой друг, слишком строг к себе, — я закатил глаза и попытался вырваться, но его хватка была сильной. — Нет, нет, послушай. Это правда. Кажется, ты думаешь, что все в мире заслуживают счастья, кроме тебя. Но я знаю, что ты чувствуешь к этому парню. Я видел, что ты для него делаешь. Там нет ни грамма плохих намерений. Вероятно, он тоже ничего плохого тебе не сделает.
Я закрыл глаза. Боже, я ненавидел, когда он был прав. Я ненавидел себя за то, что был так осторожен с Ридом, что непреднамеренно все испортил.
— Перестань сопротивляться, дружище, — продолжил Майк, его тон был мягче, чем я когда-либо слышал. — Ты заботишься о парне. Черт, действуй. Не заставляй меня повторять дважды.