На скамейках во дворике сидели три благообразного вида бабушки в сарафанах в мелкий цветочек. А вот тип, сидящий на другой скамейке в тени деревьев, почему-то сразу заставил меня насторожиться. Приглядевшись, я нагнулся вперед, почти соскальзывая с края. Зрение у меня в несколько десятков раз лучше человеческого, и даже с высоты девяти этажей панельного дома мне не составляло труда разглядеть, какой формы мелкие цветочки на сарафанах бабушек. Этот же тип…
В первую очередь лохматый мужик в черном кожаном прикиде привлекал размерами. Он был огромен, даже больше меня в боевой ипостаси. Это в человеческом облике я небольшого роста и вешу едва пятьдесят килограммов, а в конечной стадии трансформации – больше двух метров ростом и два центнера веса. Вот так все нерационально, и откуда, собственно, берется лишняя масса, понятия не имею. Вот ненормальный я темный, точно – мутация генетическая, никто из собратьев в массе столько не прибавляет! Тридцать процентов от основного веса – это максимум. Хотя все можно списать на неправильное первое обращение.
Хм… опять в голове привычный бардак. Ну так вот, о сидящем на скамейке типе. Размеры, одежда – как он не парится, весь в кожу затянутый, в разгар лета?! Особенно мне не понравилось выражение лица, с каким он следил за играющими малявками. Нечто каменно-холодно-презрительное с оттенком какой-то ненормальной жажды. Ох и не по душе мне такие… взгляды.
Увлеченный наблюдением, я не сразу обратил внимание на причитания бабушек, все-таки заметивших сидящего на крыше такого скромного меня.
– Упадешь же, девочка!.. – долетел до меня возглас одной из старушек.
Не понял. Кто девочка? Я девочка?! То, что у меня волосы по пояс, еще не делает из меня девочку! Обалдели, бабки слепые?! Ну вот почему только люди способны перепутать мой пол?! Темные в различении полов пользовались не визуальными критериями, а… хм… не помню точную формулировку, но, в общем, не спутаешь! Это же на уровне инстинктов. Да и визуально не похож я на девочку! Абсолютно ничем! А люди просто… офигели.
– Я не девочка! – справедливо возмутился я. – И не упаду!
Бабки запричитали и заохали еще сильнее, а я перевел взгляд на человека в коже. Гм… человека?! Взгляд очень светлых льдистых глаз впился в меня так, что я стал задыхаться. Мышцы скрутило судорогой, горло сдавили спазмы. Да что за дрянь?! Я попытался выставить ментальный щит, ослабить судороги. Это даже почти удалось. Отвел взгляд и тут же почувствовал удар в бок. Диким усилием воли не скорчился, снова поглядел на этого… даже не знаю, кто это, что это за тварь! А тип стоял и ухмылялся. И на его лице читался приговор мне. Я почувствовал страх.
Так! Стоп! Я наследный император, рыцарь Тьмы второй ступени и воплощаемый Призрак, а не сопляк малолетний, каким являюсь для родителей! Ну, тварюга, поприветствуй Крылатого. Мой долг и право рыцаря позволяют убить тебя. Улыбнувшись самой поганой из своих улыбочек, я ударил в ответ. Ухмылка на роже ублюдка сменилась выражением боли и черной злобы. Фу, какая гадость! Бывает же такая некрасивая злость.
Удар в спину был так силен, что чуть не сбросил меня с края крыши. Поднявшись на ноги, я не сдержал вибрирующего низкого рыка и клыкастого оскала. Вообще я очень мирный ребенок, если меня не злить. А злить меня определенно опасно для здоровья! Причем не моего!
Работа с силами и темные искусства – явление, весьма далекое от того, что люди называют магией. Магия, волшебство и прочее – все это скорее свойственно самим людям, которые порой вытворяют такое, что темным и не снилось. У темных другие принципы взаимодействия с окружающим миром.
Приготовив в ладонях компактный комок «скоротечного импульсного столбняка», я уже собрался было столь оригинальным способом прикончить эту гниду (убило бы едва ли, но помучился бы изрядно), как он нанес еще один удар. Удар такой силы, что меня скорчило! Боль, пронзившая область солнечного сплетения, волнами распространялась по телу, я хотел закричать, но смог только едва слышно выдохнуть одно слово:
– Ветер…
– Падай… – пришел через мгновение ответ.
И ветер сам толкнул меня в спину, тут же подхватив и как-то по-особому выгнув мое безвольное тело. Я только почувствовал, что чья-то чужая воля силком расправляет крылья на моей спине. Сознание на миг все же покинуло меня, но я очнулся и сразу понял, что от прежней боли не осталось даже воспоминания. Самочувствие было идеальным.
– Спасибо! – заложив лихой вираж, от всей души крикнул я.
Даже не думал, что ветер действительно придет на помощь. Великое Небо, да это же стихия, обладающая самосознанием! Невозможно!
– Возможно! – крикнул Ветер, закружив меня так, что небо с землей каруселью завертелись. – Я всегда приду к тебе, малыш!
Ну вот, и этот туда же! Не малыш я, не малыш!
Но этот наглец только расхохотался в ответ. И я невольно рассмеялся вместе с ним. Чувствовать себя единым целым с разумной стихией оказалось так просто, словно это я всегда был ветром, а он был мной.
– В мой город явилось зло, – вдруг посерьезнел еще миг назад беспечный Ветер.
Чувствую. И знаю, что мы должны делать. Оказавшись на земле, на детской площадке злополучного дворика, я поискал взглядом ублюдка в коже, но того, как и следовало ожидать, давно и след простыл.
– Поищу… – как-то обреченно вздохнул Ветер, отпуская меня.
Иди, я тоже поищу, только по-другому.
Вокруг меня уже прыгали наглые, что-то восторженно вопившие дети. Один из мальчишек даже попытался дернуть за крыло. Ага, щас, так я и дался!
– Эй, мелкие! Кто мне скажет, куда ушел большой страшный дядя вон с той скамейки? – Я ткнул пальцем на нужную скамейку. – И кто знает, как его зовут?
Как оказалось, ни мелкие, ни бабушки не знали, что это был за человек (и почему у меня нет ни капли сомнения, что это был не человек?), и не видели, куда он делся, пока я падал.
Ловить в этом дворике больше было нечего, и я, взмахнув крыльями, единым слитным движением подпрыгнул вверх, сразу оказавшись метрах в пяти над землей.
Стремительный облет улиц по периметру тоже не дал результатов. Испарился он, что ли?!
Сев на одну из крыш, я прислонился к имевшейся на этой самой крыше кирпичной постройке и вознамерился слегка отдохнуть. На часах было только шесть вечера, и, кажется, я даже умудрился уснуть…
– Стреляйте, мать вашу, стреляйте!..
Вскочив как ужаленный, я тут же подался в ту сторону, откуда доносился крик, и взглянул с крыши на небольшой тупик меж трех пятиэтажек. Мой недавний противник в коже держал у горла человека в милицейской форме нож. А в них целились из автоматов еще человек десять, и один уговаривал двухметровую человекообразную тварь отпустить их капитана.
– Стреляйте, кретины! – опять зарычал пленный капитан.
– Мы не можем стрелять, заденем вас!
– Сквозь меня стреляйте!
Не понял. Это что за жертвенность такая – мол, меня убьете, так туда и дорога?! Не, так не пойдет. Держись, человек, сейчас я вмешаюсь.
Мне от рождения дано много. Значительно больше, чем всем этим людям. И ответственность, которую я несу, – несравнимо большая, чем у всех у них вместе взятых. Даже если бы этот человек сейчас малодушно молил о спасении, соглашаясь на все требования твари, даже если бы я знал, что мне могут ударить в спину, все равно не смог бы пройти мимо. Ответственность за чужие жизни лежит на моих плечах с самого рождения. Даже если эти жизни не имеют ко мне ни малейшего отношения… Ведь этот же факт дает мне право и убивать.
Быстро закатав рукава рубашки, я приготовился к прыжку. Эх, на перестройку мышления по типу Призрака нет времени! Ну ничего, обойдемся и так. Отрастить когти и частично трансформировать руки, покрыв их черной чешуей брони, упрочнить кости. Готовность, крылья навыпуск. Три, два, прыжок!
Стремительно метнувшись вниз, распластать тело вдоль самой стены, бесшумно расправив полупрозрачные крылья. Тело действовало практически независимо от мыслей, подчиняясь заранее составленному плану. В стремительном полете схватить эту тварь за руку с тесаком, который с большой натяжкой можно назвать ножиком. Нож в сторону, свободной рукой удар в голову, извернуться и пнуть ногой по локтю другой руки, и желательно во время приземления сломать гаду руку!
Руку сломать не получилось, как и прибить урода на месте. Но пленника он выпустил и в обратном движении впечатал мое высочество в стену. Стремительно вывернувшись и не выпуская крепко сжатого запястья врага, я взбежал по стене и успел ударить двухметровую дылду каблуком в затылок. После чего он дернул меня за ногу, и я опять впечатался в стену. Ай, больно! Ну все, я злой!
– Гр-рах! – Утробный рык фамильным кличем вырвался из моего горла. Увернувшись от ножа, я вгрызся заметно удлинившимися клыками в руку противника, не забывая при этом пинаться и не позволяя схватить себя за глотку.
Мой враг все-таки вбил меня в стену и в третий раз, и с такой силой, что потемнело в глазах. Когда я очнулся, бравые омоновцы уже повязали этого нелюдя и увлеченно пинали. Фи, не хочу участвовать в избиении.
– Эй, паренек, ты живой? – Ко мне склонился уже немолодой капитан с седыми висками.
Главное, что ты живой, человек. Иначе я бы себе твоей смерти не простил.
– Угу, – кивнул я, и капитан помог мне подняться на ноги.
Чешую и когти я предусмотрительно убрал, да и клыки уменьшил до нормы. Сплюнув, брезгливо вытер губы и просительно посмотрел на капитана:
– А у вас вода есть?
– В машине есть, пойдем, – кивнул капитан, невольно улыбнувшись.
Знаю, я – обаятельная сволочь. И бессовестно этим пользуюсь.
– Валерий Иванович Тартынский, капитан милиции, – представился мне по пути человек. – Можно просто дядя Валера.
– А меня Ирдес зовут, я рыцарь Тьмы, – ответил я, мечтая избавиться от пакостного привкуса во рту.
В это время мы уже подошли к служебному «уазику», и капитан достал бутылку воды. Этот человек вызывал какое-то безотчетное доверие. Я даже удивился, с чего бы это.
– А не слишком ли ты молод для титула рыцаря? – приподнял бровь милиционер. – Тебе лет-то сколько, паренек?
Да, не освещают журналисты жизнь темных. Кому хочется попасться под горячую руку имеющему право на убийство чешуйчатому гаду? Газетчику – смерть, темный же отряхнется и дальше пойдет. Меня, кажись, в последний раз лет десять назад в средствах массовой информации упоминали, с четырех лет успел изрядно подрасти, а Ирдес – редкое, конечно, имя для темного, но не уникальное.
– Четырнадцать, – пожал плечами я, прополоскав рот и с отвращением сплюнув. – Ответы на следующие вопросы: да, слишком молод, рыцарь уже четыре года, потому что так получилось, это не моя вина, но моя обязанность. Вот. И эту тварь вашим людям лучше бы не пинать. Я чую в нем демона из Инферно. Кстати, за что его взяли?
– Шесть зверских убийств, – ответил капитан. – Все жертвы – юноши и девушки четырнадцати-восемнадцати лет.
– Еще одно убийство – и он обретет демонический облик, – предостерег я. – И тогда на него десяти рыцарей Тьмы не хватит. Правда, есть ограничение на жертвы для этого типа демонов – они должны быть невинны и чисты душой. Кстати, как давно произошли убийства?
– Немногим меньше часа назад.
– Что?! – Я оскалился и снова зарычал. Который раз за день. Всей этой крови можно было избежать! Теперь только бы не винить себя в смерти тех, кого даже не видел… Лучше просто забыть. Забыть, пока чувство вины не растерзало душу. – Эта тварь пыталась меня убить час назад. Жаль, я не догнал его! Эй ты, паскуда! – рявкнул я в сторону демона, которого в этот момент тащили в служебную машину. – Объявляю кровную месть всему твоему клану до двенадцатого колена! Слово рыцаря Тьмы – я найду твой мир и до последнего представителя вырежу твой клан! Твою гнилую кровь я запомнил, так что можешь не сомневаться в моих словах!
Месть будет совершена… Теперь забудь, Крылатый!
В ответ демон оскалил желтые клыки и рванулся вперед, но пинками и прикладами был загнан в «бобон». Я сплюнул ему вслед и тут обнаружил одну препоганую вещь. Мои любимые кожаные штаны были порваны немного выше колена! Вот проклятье, как я к Рыси пойду?!
– Ты чего, малыш? – То ли опять я мыслил вслух, то ли у меня на лице отчаяние было живо написано, и капитан это заметил.
– Штаны порвал! – с досадой высказался я. Всего лишь порвал одежду… и ни о чем больше не думать… – Мне через полчаса к девушке, а я в рваных штанах! Киса меня не поймет, а в ухо получить что-то не хочется…
– Садись в машину, обсудим твою трагедию. Помогу – небольшая плата за мою жизнь.
Я забрался на высокое сиденье. Как оказалось, у капитана в машине было некое средство под названием «жидкая кожа», как раз черного цвета. Этим он и заделал мои штаны, пообещав, что через десять минут не останется и следа. А пока я ждал, когда можно будет снять отвратительно-розовую заплатку с дырки, милиционер начал неизбежные расспросы на тему, откуда я, кто вообще такой, где живу и где меня в случае чего найти.
Тяжко вздохнув, я провел по лбу рукой, делая видимым венец, и с тоской посмотрел на капитана.
– Валерий Иванович, – я сделал умоляющее лицо, – только не говорите моим родителям и брату о том, что сегодня произошло, а то мама мне что-нибудь жизненно важное оторвет. Мое имя – Ирдес Райдан Дарий ар’Грах. – Переждав минуту обалдения, я добавил, сделав венец снова невидимым: – Я здесь инкогнито и надеюсь задержаться надолго. Я вас умоляю, не предавайте огласке мое имя.
– Хорошо… – ответил еще через минуту капитан. – Но номер сотового оставь… оставьте, ваше высочество.
– Не надо меня титуловать, я прошу! Вся маскировка насмарку! А номер записывайте… – Я продиктовал. – Теперь все?
– Все, – кивнул капитан.
– Отлично! – Я выпрыгнул из машины, отодрал со штанов розовую заплатку, оглядел место, где раньше была дырка, и, не обнаружив от нее и следа, остался доволен. – Кстати, – сунулся обратно в машину, – не подскажете, как отсюда быстрее добраться… – назвал адрес.
– Садись, довезу, – улыбнулся капитан. – Тут недалеко.
Оказалось и вправду недалеко. Пока мы ехали, я едва успел привести себя в порядок.
– Эк тщательно ты готовишься, – добродушно улыбнулся милиционер, подгоняя машину к нужному дому. – Первое свидание?
– Да какое свидание, если девушка меня на пять лет старше! – махнул рукой я. – Юлька Рысь мне подруга, а не девушка. У нас сегодня сбор команды. Так что это встреча друзей. Ой как мне не хочется, чтобы они узнали мой настоящий титул… Особенно Рысь – не посмотрит, что принц, по шее надает… – Я заранее потер шею, уже почти чувствуя тяжелую руку нашего навигатора.
– Какой подъезд?
Я как-то не сразу обратил внимание на то, что товарищ капитан напрягся.
– Третий.
– А фамилия какая у твоей Юли? – поинтересовался Валерий Иванович, останавливая машину.
– Тартынская Юлия Валерьевна, по прозвищу Рысь, – без запинки сказал я, расправляя незначительные складки на рукавах. И замер. – Ой…
Около минуты мы молча смотрели друг на друга. Громом среди ясного неба запел мой телефон: «Киц-киц-киц-кица, кица-кицуня…»
– Да, Киса… – ответил я на звонок, опасливо глядя на отца этой самой «кисы». – Киса, я буду через одну минуту… В смысле не готова?.. Давай собирайся, пока я поднимусь по лестнице!.. Ага, ну я же обещал… Когда это я не выполнял своих обещаний, ну-ка, напомни? Вот. Так что быстро! А то я буду гневаться, а мое величество в гневе ужасно… Жду, жду, а ты бегом! Отбой.
Рысь отключилась, и я снова взглянул на Валерия Ивановича.
– Точно не свидание, – добродушно хмыкнул капитан. – Моя дочь предпочитает парней постарше.
– Я за нее все равно любому глотку порву, – серьезно ответил я. – Пусть только попробуют обидеть. И уж извините, товарищ капитан, но сегодня я ее поведу в ночной клуб. И клянусь честью, что ничего плохого с ней не произойдет.
– Слову темного я верю, – сказал он. – Но и ты мой номер запиши. Если во что-то вляпаетесь – звони в любое время.
Я забил в свой сотовый новый номер и, понимая, что время не терпит, побежал к нужному подъезду. По лестнице поднимался вприпрыжку, а в душе почему-то пело радостное предвкушение. Будучи знакомым с Рысью четыре года, сегодня увижу ее впервые. Страшно? Ни капли! Ха!