Оказавшись перед дверью квартиры, нажал на звонок без лишнего промедления. И только тогда до моего сознания все еще обостренный после трансформации слух донес ругань. Злая, как сотня демонов, навигаторша открыла дверь спустя несколько томительных минут.
– Что у тебя случилось? – сразу спросил я. – И кого мне за это избить?
Рысь взглянула на воинственного меня и улыбнулась. Она оделась в короткое черное кожано-замшевое платье и высокие блестящие черные сапожки. Стриженные под «каре» темные волосы, милое личико, с которого на меня смотрели пронзительно-карие глаза в обрамлении пушистых черных ресниц.
– Привет, воробей, – сказала она. – А ты выше, чем я рассчитывала.
– А ты мельче, – фыркнул я. – Так кому там срочно требуется интенсивная терапия? Я быстро обеспечу побитую морду.
Тут дверь распахнулась пошире, и на меня злобно уставился здоровый парень. Я окинул его рожу безразличным взглядом и снова обратился к Рыси:
– Это вынести или само выйдет?
– Ты меня на этого задохлого малолетнего … решила променять?! – рявкнул на сжавшуюся в комок Юлю данный представитель человеческой расы.
Я пару раз обалдело хлопнул глазами, у меня даже челюсть отпала от удивления. Кем меня назвал этот… этот… ну… этот!!! Смерть тебе. Только поведение Рыси мне не понравилось – мне кажется, или она действительно считает себя не вправе вмешивать меня в свои проблемы?
– Кис, оно еще и разговаривать умеет? Интересных ты зверушек держишь. Только это существо агрессивно, поэтому лучше все-таки в наморднике выгуливать.
– Слышь, ты, …, вали отсюда по-хорошему, не то я тебя выкину башкой в окно!
– Киса, солнышко, может, твою зверушку лучше к ветеринару да милосердно усыпить? А то смотри, это на бешенство похоже, покусает еще.
– Ты че, …, нарваться решил?!
– Ситуация «двенадцать-два»? – спросил я у Юли, и она кивнула, затравленно взглянув на парня. – Можно, Киса? – Я приподнял бровь, и девушка снова кивнула. Я впервые с начала сего премилого разговора повернулся к типчику: – Слушай, зверушка, сматывай отсюда, пока я тебя не вынес.
– Ты, малолетка, щас зубов не досчитаешься!
Я улыбнулся во все свои клыки и звучно клацнул. Рычать не стал – еще драться не полезет, все веселье мне испортит.
– Че, еще и гот, клыки нарастил, под темного косишь?!
И сей неумный представитель своей расы кинулся на меня с кулаками. Отступив на шаг, я перехватил его за запястье, вывернул руку, подправляя полет, и пинком отправил вниз по лестнице. Картинно поклонившись Рыси, направился следом за очухивающимся типом – спускать дальше. За мной по пятам следовала Черная Рысь.
В дверь подъезда неудачник вылетел пташкой. Я вышел следом, поднял за шкирку уже успевшего понять, на кого нарвался, парнягу и рыкнул ему в лицо:
– Еще раз ты или кто-то по твоей указке подойдет к моей Рыси – я тебе не только зубы выбью, но и башку оторву. Понял меня, падаль?! – Глаза красным подсветить и низких частот в голос добавить. Далеко не все темные способны на то, что я сейчас сделал. Смена спектра голоса и алый отблеск глаз – преимущество примерно одного из двадцати обращенных. Даже мой брат не все умеет. Хотя отражать свет алым отблеском в зрачках, как некоторые представители семейства кошачьих, умеют абсолютно все темные. Окрашивать в багровый всю радужку уже сложнее. А у меня такое случается частенько, к тому же помимо моего желания!
«Зверушка» отчаянно закивал. Брезгливо бросив парня на землю, я повернулся к Юле и весело улыбнулся.
– За день уже третий раз дерусь, – притворно вздохнул я. – И представляешь, все еще никого не убил. А так хотелось…
– Воробей, я тебя обожаю! – кинулась мне на шею навигатор.
– Задушишь… – прохрипел я в ответ.
Киса поцеловала меня в щеку и прекратила процесс удушения. Я покосился на хитро спрятавшийся за детской площадкой и кустами «уазик», из которого Юлин отец с интересом наблюдал за происходящим.
– Пойдем? – спросила, сверкая глазами, Рысь.
– Я тебя обещал на руках донести? Так что ты не пойдешь, – усмехнулся я.
– Воробей, не тупи! Я же тяжелее тебя.
– А вот фиг тебе! Я же темный, так что не суди по внешности.
Так… Незаметно укрепить кости, при частичной трансформации изменить мышцы, поле левитации рассредоточить по всей поверхности тела. Молча подхватить возмущенно пищащую девушку. Кто ей сказал, что она тяжелее меня?! Ростом-то меньше!
– За шею держись, Киса! – Расправив крылья, я взмахнул ими и с силой оттолкнулся от земли, взмывая в небо.
Юля взвизгнула, вцепилась в меня мертвой хваткой и примолкла. Минут через пять она отошла от шока и легонько стукнула меня по плечу.
– Ты бы хоть предупредил, что вправду крылатый!
– Я этого никогда не скрывал.
– Но говорил так, словно это просто образ!
– А я со своим образом един.
– Зараза ты, воробей. И летишь не в ту сторону!
Чертыхнувшись, я выяснил у моего навигатора точный маршрут и сменил направление движения.
Алексей Легенда, он же Сказочник, оказался почти таким же большим, как Шон, только много смеялся и всему искренне радовался. Макс Глюконавт, он же Глюк, был тощим очкариком со встрепанной прической, живущим за компом. Маньяки – близнецы Маня и Даня – отличались только полом, а во всем остальном их можно было спутать – белобрысые, с одинаковыми стрижками, одетые в одинаковые футболки и джинсы, с хитрым блеском в синих глазах. ЭйнШтейна среди нас почему-то не оказалось. И на вопрос: «А где Васек?» – друзья развеселились и ответили, мол, отсыпается. Ну, этот Призрак всегда был каким-то… гм… особенным.
В течение часа, хотя вроде и так близко знал каждого, я как будто знакомился с ними заново. Они присматривались ко мне, сравнивая меня реального с моим виртуальным обликом, я делал то же самое. В итоге под пиво и музыку «пижон-воробей» был признан давно своим, а сам я почувствовал себя среди близких друзей.
Я поглядел на Максов четырнадцатидюймовый мутный монитор, древний коннектор, в современном мире замененный виртуальным обручем, тяжело вздохнул и позвал Легенду:
– Леха, сделай одолжение, сними с максовского стола эту древность!
От возмутившегося Глюка я отмахнулся. Внутренности его системника были не хуже, чем у моего, а вот внешние атрибуты… Монитор был снят, я собственноручно выбросил со стола коннектор и вынул из браслетного кармана свою сумку. Поковырявшись в куче всякого хлама, выудил оттуда свой запасной обруч и плоский монитор на девятнадцать дюймов. Все это молча подключил, пока Макс пребывал в ступоре.
– Это что? – тупо спросил Глюк.
– Монитор и обруч, – пожал плечами я.
– Зачем? – поинтересовался Макс.
– Народ, объясните чудику, зачем монитор нужен, – вздохнул я, пуская в ход свое очарование.
«Народ» некоторое время рассматривал обновки Глюка и меня, потом дружно начал ржать.
– А для тебя это не накладно? – спросил Макс.
– Железа у меня хватает! – отмахнулся я. – Но вот если ты напишешь новое оружие…
Макс намек понял, и я незаметно перевел дух – ну все, теперь этот тормознутый Призрак будет летать быстрее.
– Раз уж так, то тебе первому, как закончу, отдам новую схему антенны, – усмехнулся Глюк.
– Покажи разработки! – тут же загорелся я.
Макс загрузил 3D-модель новой антенны с двенадцатиуровневой разверткой. Внимательно изучив схему, я достал свои виртуальные браслеты для моделирования, подключил их к компу и принялся увлеченно курочить схему, попутно не забывая азартно спорить с хакером.
– Да смотри ты, Глюк, распотроши тебя дасгахи! Если пропустить второй и семидесятый по четвертой полосе, то развертка будет на четырнадцать уровней!
– Слышь, мастер-ломастер, так вся конструкция будет неустойчивая! Ты рассчитываешь уровни развертки и направленности потоков Информатория?! А уровни материализации псевдоматерии?! Прикинь, во время рейда выкинет? У нас же предохранителей в системе нет! Сдохнешь, причем крайне мучительной смертью. Мозг же просто выжжет, к демонам! Мы и так постоянно рискуем…
– Запаралель пятую развязку к тридцать шестой полосе, а шестую вообще убери вместе с лишними каналами. Во, видел? Ну что, неустойчивая?!
Макс откинулся в кресле, молча посмотрел на получившуюся схему, пригладил ладонью свои торчащие в разные стороны вихры. Потом сказал за спину:
– Ребята, я знал, что Крылатый гений, но чтобы настолько… Мы только что получили «иглу» в семь раз мощнее нашей нынешней.
– Охренеть! – резко высказал свое веское мнение Даня Маньяк.
– Нас в академии муштруют так, что вам и не снилось, поневоле приходится все знать. А это так, разминка, просто я дома уже давно другую антенну разрабатываю, – невинно захлопал ресницами я. Знаю, как это на людей действует с моей-то внешностью…
– Какую еще? – полюбопытствовал Макс, разумеется поддавшись моему обаянию.
– С вшитым перехватчиком потоков и глушилкой для стопроцентной невидимости. Хочу сделать нас неуловимыми.
Мои слова были встречены гробовой тишиной, и я нервно оглядел друзей.
– Вы чего?
Все разом подхватились, даже Макс сбросил клавиатуру с коленей, и мне показалось, что меня сейчас задушат, поломают что-нибудь из костей и оглушат воплями.
– Предлагаю отметить это дело на полную катушку! – пророкотал Легенда.
– Тогда пошли в клуб! – поспешил я перехватить инициативу.
Маньяки переглянулись.
– А он казался такой симпатичной жертвой… – вздохнула Маня.
– А оказался сообщником… – поддержал Даня.
– Мы будем готовы через десять минут! – подпрыгнув, воскликнула Маня.
– Ты нас дождись! – крикнул Даня, бросаясь вслед за сестрой.
– Да что там делать, в этом клубе? – уныло спросил Макс.
– В смысле «что»? – удивился я. – В человеческих клубах делают не то же, что в темных?
Легенда заржал, а Юлька опять попыталась меня задушить.
– Хватит покушаться на мое темное высочество! – возмутился я, отпихиваясь от этой наглой девицы. – Вон на Леху покушайся, у него шея толще моей раза в три, его и удушай!
Близнецы прибежали меньше чем через десять минут, снова в одинаковых джинсах, расшитых черным и красным бисером – у Мани, и отделанные черно-красными аппликациями – у Дани, в одинаковых сверкающих рубашках с одинаковым безумным блеском в глазах.
– Куда пойдем?! – хором воскликнули они.
– А вот это вы мне скажите, дети ночи, – фыркнул я. – Это ваш город. Кстати, не скупитесь с выбором, сегодня я плачу.
Близнецы переглянулись и улыбнулись так, что захотелось спрятаться от этих двоих подальше. Понятно, почему их зовут Маньяками.
Кирпичное строение, примечательное разве что рисунком собаки на вывеске, вызвало у меня приступ скептицизма. Пока я не оказался внутри. Мне понравилось все и сразу – зал, свет, бар, разбросанные по углам столики, музыка. На пока еще пустой сцене стояли инструменты.
Я покосился на безрадостно оглядывающегося Сказочника и усмехнулся, вспоминая, с каким трудом удалось его уговорить пойти с нами.
– …Ну, Маньяков-то надо будет до дому проводить! С тобой близнецам ничего не грозит.
– Не надо нас провожать, мы сами не боимся!
– Да я не за вас беспокоюсь, а за ваших случайных жертв. Еще прибьете кого-нибудь, а Сказочник за вами хоть проследит…
А вот Глюк так и остался коротать ночь на пару с новым монитором.
Пока не начался концерт, мы решили посидеть за столиком. Заказав фирменные напитки бара, я не прогадал с выбором.
В половине двенадцатого ночи на сцену вышли музыканты и два солиста – парень лет двадцати и девочка-гот лет пятнадцати. Голоса у обоих оказались приятные, и петь они явно умели.
Маньяки выскочили на танцпол в числе первых. Я, взяв Кису за руку, помчался следом, а Легенда остался охранять столик.
– Зажигаем! – весело крикнули близнецы.
Ну, я и зажег. В танцшколах темных опять же муштра на пределе способностей, а не так, как в человеческих – спустя рукава. Кроме того, танцами я занимаюсь всю жизнь, да и, что скрывать, люблю это дело! С трех лет балетная школа, дальше – больше…
Вокруг нас четверых образовалось пустое пространство, люди хлопали в ладоши и подбадривали нас криками, а мы «зажигали». Близнецы тоже, как видно, учились танцам в школе темных, и из общей картины лишь немного выбивалась Киса. Мы с Даней перебрасывали друг другу партнерш, и часть времени я танцевал с Маньячкой, весело смеющейся, быстрой, как ртуть, и чувствующей музыку так же, как я – каждой клеточкой тела.
Пьянящая радость захватила меня, и я смеялся, ловя движением звук, не в силах остановиться и передохнуть больше минуты. Забывая обо всем в этой музыке и движении…
Когда певцы сделали перерыв, нам поневоле пришлось остановиться, и мы вернулись за столик, где Сказочник уже успел заказать нам новую порцию коктейлей. Мне было весело, но один маленький червячок досады продолжал грызть изнутри, не позволяя эйфории завладеть сознанием.
Поглядев на пока пустующую сцену, я подумал о том, что любой отпрыск темных старших родов в обязательном порядке получает музыкальное образование. Даже если у него нет ни слуха, ни голоса и руки не из того места растут. Это – закон, как и то, что любой обращенный темный обязан владеть холодным оружием. Уж не говорю о литературном, математическом и прочем образовании.
Сказав что-то вроде: «Сейчас вернусь», я подошел к музыкантам и снова пустил в ход свое врожденное очарование…
Поднявшись на сцену, попробовал взять в руки электрогитару, но положил ее обратно, отключив от колонок. Вытянув руки перед собой, вытащил из личного подпространства свою собственную гитару, подключил ее, попробовал, как звучит. Звучала великолепно. Лучше ничего и быть не может. Моя струнная красавица, ни на что тебя не променяю! Музыканты потихоньку заняли свои места, а я подошел к микрофону.
– Прежде чем оттеснить со сцены сегодняшних «звезд» на одну песню, я хочу кое-что сказать одному сидящему в этом зале человеку. Когда я нуждался в ее помощи сотни раз, она ничего не просила взамен. А теперь она думает, что не имеет права просить моей помощи и защиты, если у нее вдруг возникают проблемы, вроде того тела, которое я сегодня выбросил из ее дома. Так вот, Киса, если ты еще раз так подумаешь, я сам лично дам тебе по шее. После того как поубиваю всех, кто посмел плохо с тобой обращаться. Я надеюсь, дорогая моя Черная Рысь, ты все поняла. И эта песня посвящается тебе. Лично от меня.
Я перебрал струны, сразу за мной вступила вторая гитара, ударники и синтезатор. С ними я договорился еще до того, как сюда влезть. Немного модифицировав голосовые связки, я запел…
Снова гитарный перебор, и я отдался музыке весь. Новый куплет и полная выкладка, припев, меняя аккорды и ритм…
На пределе легких тянуть последнее слово… Я пел, закрыв глаза, не замечая, что изменил голосовые связки еще сильнее, а голос вибрирует на грани возможностей, что микрофон отставлен куда-то в сторону, а голос бьется о стены клуба с той же силой… Это все я разглядел и понял уже потом. А в тот момент взлетал всей душой вместе с песней, выкладываясь полностью, потому что по-другому просто не умею. Так происходит всегда – если я за что-то берусь, то отдаюсь целиком.