– Не волнуйся. Если связь начала формироваться, значит, твой одаряемый, по крайней мере, способен тебя понять и ощутить. А мы поможем. Уверена, Микеле скажет «да» на обряде. Он вовсе не такой легкомысленный, каким старается казаться. Пойдем, покажу дом? И, кстати… ты не думала отпустить волосы?
Вот так начался наш рейд по будущим «свидетелям». Я до одури насмотрелась на вампиров и их дома, до обалдения – на их Подарки, усовершенствованные и нет, и наслушалась соболезнований в адрес Джано до… ох, не будем уточнять.
К концу этого дня я мечтала только о двух вещах: о постели и об ужине. Да, и еще об убийстве того, кто все это выдумал.
Кажется, следующие несколько дней (недель? месяцев?) мне не понравятся.
Домой мы вернулись поздно.
Мальчишки спали, нас встречал Левчик. Котик-шоколадка смерил вернувшихся хозяев зеленым взглядом и, кажется, понял, что утешений на этот раз никому не требуется. Мявкнул и ушел к себе на подушку. На миг мне показалось, что там, на подушке, шевелится сторожок… но чего не померещится от усталости.
– Пески пустыни… – тихо проговорил мой вампир, глядя на стену.
– Что?
Не отвечая, он сорвал с полочки какой-то свиток и с треском развернул.
– Дэвий хвост. Нас вызывают аргентумы. Завтра…
Глава 16
Женщина – это слабое, беззащитное создание… от которого нет спасения.
Дарья
В первый момент я даже не нашлась, что сказать. «Хакарл им в прическу» – было слишком мягко для характеристики доставучих кровососов, чтоб им до конца жизни похмельем страдать. А других комментариев не нашлось. Прокомментировало пузо. Причем так громко и с таким чувством, что Джано, не выходя из каких-то нехороших раздумий, машинально кивнул:
– Согласен…
Слышь, пузо, с тобой уже соглашаются.
– Только при них такие слова говорить не стоит.
Слышь, пузо, а ты, оказывается, умеешь выражаться нецензурно? Надо же, какие возможности открываются. Представьте: часик не поешь – и все окружающие уже в курсе, куда им пойти, и с кем, и… отставить посторонние мысли! Вечно у людей так: когда что-то пугает, так мозги живо запускают защитную реакцию и подсовывают мысли – кому-то злые, кому-то полные неверия, а кому-то мысли о совершенно посторонних вещах, например, о поголовье пингвинов в Антарктиде. А у меня чаще всего включается юмор… ну или злость. Хорошо хоть ненадолго, и взять себя в руки получается довольно быстро.
– А какие стоит?
В черных глазах Джано промелькнуло какое-то странное выражение.
– Ты уверена, что готова это услышать?
– Ты серьезно?
– Предположительно.
– Поправь меня, если ошибаюсь. – Я уперла руки в бока и заговорила ла-асково, как кобра перед укусом. – Значит, я должна войти молча, опустив голову, на стражников не смотреть, на аргентумов глядеть только с их разрешения или приказа, а если меня о чем-то спросят, то я должна сначала сказать всю эту хре… то есть эту фразу, причем ни разу не споткнувшись? Да сие можно выговорить только с разбега! И только потом дать ответ на поставленный вопрос, при этом не допустив никакого нарушения приличий?!
– В принципе… да. Так и есть.
– А неприличностью в башне считается даже обнажение шеи?
– Особенно обнажение шеи! Этим ты как бы заявляешь, что доступна, ведь полная связь еще не сформировалась, это по узору видно, значит, есть шанс ее переориентировать, например, на аргентумов.
– То есть они имеют право забрать меня себе?!
– Формально – нет. Фактически же есть две ловушки в одном из законов, которые при особых условиях позволяют присвоить Дар, отделавшись сравнительно небольшим наказанием.
– Могут или не могут?!
Джано вздохнул:
– Я не зря сегодня провел тебя по домам сильных и независимых орихальти. Кое-кто из них вхож и к ауруму. Понимаешь? То есть если ты не допустишь ошибок, то твоя «передача в другие руки» вызовет пересуды.
Вампирский инструктаж по должному поведению перед аргентумами дал блестящие результаты: поздно ночью я в пятый раз проснулась от очередного кошмара на тему завтрашнего приема. На этот раз аргентумы изволили присниться в виде жаб, широко разевали пасти, почему-то зубастые, как у змей, и противным кваканьем требовали пива на опохмел. А если я принесу не то или подам не так, то меня приговорят к продаже в слоновник…
Милая ночка, мечта шизофреника. Так, как бы нам успокоиться? Заняться медитацией? Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и приготовилась «отрешиться от мыслей о бренном» – ночь на дворе все-таки. И тут рядом на кровати что-то шевельнулось, напрочь вышибая душевное равновесие.
Длинное. Тонкое. С кисточкой на конце… в моей постели?!
Я рванула из кровати, как мамонт из ловушки первобытного племени. Постель хрустнула и заметно скособочилась, дежурный кефир на тумбочке (отгонятель аппетита) спикировал на пол вместе с глиняной кружкой и тумбочкой, а хвост… хвост последовал за мной.
И только когда он нырнул под мою ночную рубашку, до замороченных мозгов дошло, что конкретно этот хвост вообще-то мой собственный. И завтра мне придется брать его на встречу с аргентумами… Именно что придется, куда его денешь-то? Джано сказал, что есть два способа удаления этого интересного «образчика атавистических чар», быстрый и медленный. Но для медленного ему нужно шесть дней спокойной работы, в крайнем случае, три, чтобы антидот по крайней мере доварился, а такого счастья нам пока не светило. А для быстрого – мое терпение, уверенная рука и топор. Вы бы на моем месте что выбрали? Ну вот…
Так что от атавизма мне в ближайшую неделю избавиться не светило. Разве что если я очень захочу, то можно будет с него волосы удалить – такое лекарство, мол, у вампира имеется. Я представила. Настроение упало окончательно. И вообще, похоже, решило податься в шахтеры и закопаться где-то на уровне шахты «Донецкая». Дарья-с-хвостом – это, конечно, та еще достопримечательность, но Дарья с хвостом, который к тому же еще и лысый…
Ладно, Дарья, подъем. Засыпать, чтобы еще раз просмотреть захватывающий кошмарик с участием аргентумов, паука-птицежора и других интересных персонажей, не стоит. К тому же неизвестно, насколько мы застрянем завтра в этой башне, а ребятам что-то есть надо, правильно?
Так что сгонять стресс будем на кухне.
Ну твою же швабру!
Я осторожненько отодвинулась от миски, в которой, по виду, то ли что-то кипело, то ли вообще кто-то шевелился. Ничего себе, приготовила оладушки…
Недосып, нервы и плохое освещение сыграли со мной злую шутку. Не знаю, что я такого насыпала в муку вместо тертой земляники, но ничего зеленого-шевелящегося точно не заказывала. И пищащего тоже.
Отлично, Дарья, на этот раз ты прямо превзошла себя. Такое даже сторожкам не скормишь. Таким если кого и кормить, то разве что смертельных врагов – если не помрут, то хоть помучаются. Я поразмыслила, кого я настолько ненавижу, но кандидатов не нашлось… пока. Разве что аргентумы, но они ж, гадюки, живучие…
Хм… я взяла ложку на длинной ручке, осторожно ткнула в тесто. Может, его сохранить где-нить в хладнице? Заморозить и… Тесто хихикнуло.
Секунду я тупо таращилась на зеленый кошмарик, убеждая себя в том, что глюки, они и слуховыми бывают. Усталость, три часа ночи, недосып, то, се… Потом ложка снова легонечко коснулась теста…
И хихиканье раздалось снова.
Нет, сторожкам это давать точно не стоило. Да и аргентумам. Негуманно. Лучше выльем эту гадость на соседскую помойку. Той уже хуже не будет, в смысле, хуже просто некуда. Правда?
Неправда.
Если уж день (то есть ночь) не задалась, то до конца. Во-первых, когда я потащилась выбрасывать миску (тихо-тихо, чтобы не проснулись сторожки), то особо одеваться не стала, посчитала, что ночной рубашки хватит. Во-вторых, когда выходишь ночью в собственный двор, обычно не ожидаешь, что нарвешься на шпионов. Особенно таких целеустремленных – сидеть посреди соседской свалки только для того, чтобы следить за нашими окнами, – это настоящий подвиг. А в-третьих, сторожки, разобиженные, что хозяйка несет какую-то вкуснятину и не делится, облепили меня со всех сторон и выражали недовольство. Без них я бы, может, и засекла шпиона, а так…
Зеленая гадость шикарно плеснула через забор (знаю, знаю, что непорядочно, но свалку под нашими окнами устраивать тоже нехорошо, особенно если в городе полно мусорщиков!), и дикий вопль расколол ночную тишину.
Я шарахнулась – мне показалось, что от моего варева ожила мусорная куча, неслабое такое впечатление. Но в нечленораздельном вопле прорезались сначала мат (местный, с дэвами, ифритами и родословной, происходящей от гиены), а потом и более вразумительные слова…
– Щекотно-о! – вопила куча. – Щекотно-о…
Сторожки зачарованно внимали.
– Ой, хи-и-хи… ой, не могу… щекотно-о… убери это! Я больше не буду за вами следи-ить! Хи-хи-хи…
Я попыталась оказать несчастному шпиону гуманитарную помощь в виде воды из корыта для сторожков, но вы когда-то пробовали поднять корыто и прицелиться настолько точно, чтобы попасть?
И-экх!
Нет, я попала. И часть зеленой гадости смыло. Но зато шпион, обретя силы и надежду, сиганул через забор и умчался в поисках водоема, а гнаться за ним по улице в ночной рубашке… я еще не настолько рехнулась. А как было бы здорово его порасспросить…
Ну не везет, так во всем.
Позже святую истину о невезении пришлось озвучить еще раз. В той самой хладнице. Причем вместе с несколькими крепкими словечками, выражающими степень моего потрясения этой хре… этим маловероятным и неожиданным событием. Как бы это сказать подоходчивей…
У меня голова ожила.
Да не моя! С моей все было нормально, то есть я надеялась, что нормально… а вот головы, которые в кладовке лежали… Какой черт меня в эту кладовку вообще понес!
Если быть точной, то понес меня туда не черт, а паранойя. Точнее, навязчивое желание запастись для завтрашней (то есть уже сегодняшней) встречи аргументами повесомей приветствия «Благословенны будьте, принимающие решения, направляющие силу и дарующие процветание».
Ну, меня на первом же титуле перекосит, про благословенность. Тоже мне, благословенные, превратили человека в помесь раба с домашним животным, а сейчас еще и ко мне лапы тянут. Нетушки, обойдетесь! Когда Господь раздавал послушания, моя душа, наверное, засмотрелась на «Макдоналдс» и опоздала к раздаче. А стройность, наверное, сменяла на десяток гамбургеров. Эх… Короче, мне хотелось на крайний случай иметь что-то этакое, оружие последнего шанса. Я сначала подумала про тот порошочек, который мощный афродизиак. Но представила последствия и решила, что снотворное будет гуманней. Для окружающих. Тем более что я знала, где оно лежит.
Кто же ведал, что неукротимый ботаник переложит пакетики, раскапывая какой-то нужный? И кто знал, что для временного оживления головы ей даже крупинки порошка не надо – достаточно того, что пакетик проплывет рядом?!
Я как раз раздумывала над тем, брать или не брать те самые незабываемые галлюциногенные грибочки, когда за спиной грянуло:
– Ершамхух!
Я чуть не уронила пакетики.
– Кто тут!
И, похолодев, встретилась взглядом с открывшей глаза головой…
– Я…
Ох, твою тофу с кефиром!.. Я попятилась к двери вместе со всем тем, что держала в руках.
– Стой! – прошипела голова. И тут же, почти без перерыва: – Стой, воровка! Стой, порождение ифрита! Посыпь меня, немедленно! Сто-о-ой…
Захлопнув дверь, прислушалась к затихающему шепоту и нервно ухмыльнулась. Ну ничего себе, а? Шпионы. Зеленая гадость. Оживающие головы. И аргентумы утречком…
И что тут хуже, сны или все-таки реальность?
Какая, однако, ночка… колоритная.
Кисточка аккуратно нанесла завершающий штрих и отстранилась.
– Готово, – важно кивнуло лазурное чудо, с удовольствием рассматривая мои свежеокрашенные ногти.
– Спасибо, Санни.
Алишер откусил нитку, поправил шарф на моей шее и отступил. Узлам бывший раб не доверял, поэтому шарф решил просто зашить. Намертво. Рад закончил чистить сережки и примерился к моему уху. Все были при деле. Зоопарк дружно собирал меня к аргентумам.
Тагир и тот принял посильное участие: слетал в сад, сорвал какой-то цветочек, пристроил в мои волосы. Пахучий. Захотелось чихнуть, но попробуй чихни, когда тебе раскрашивают лицо! Раскраску мне творили сообща Шер и Санни, споря по каждой мелочи типа точек над бровями и дополнительных завитков у висков… Пришлось терпеть.
– Готова? – негромко спросили у порога.
Джано уже собрался. Сегодня он приоделся, по-своему, конечно: ни вышивки, ни яркости, та же серая тряпочка, разве что новая. Но все-таки получше, чем раньше. Аккуратная повязка на голове была свежей, накидка отглаженной. Только почему-то этот его почти нарядный вид напомнил первый вечер и растерянного парня, который встал мне навстречу, готовясь защищаться… Может, из-за котенка на руках?
– Да. Нормально?
Вампир кивнул:
– Да. Достойно. Хотя, подожди… присядь. Не двигайся. Теплая ладонь мягко легла на макушку, и… какое странное ощущение… словно в волосы заползли сотни трудолюбивых муравьев. А потом они выросли. Волосы. Золотая волна тяжело упала на плечи, коснулась локтей, стремительно доросла до бедер… И остановилась.
– Вот теперь совсем достойно, – бледно улыбнулся вампир. – Шер… ты помнишь, что я говорил. При малейшем подозрении…
– Мы помним. – Моя синеглазая покупка кусала губы. – Но, Джано…
– Ну вот и хорошо. Пойдем, Дарья.
– Удачи! Возвращайтесь побыстрей!
– Миу!
– Возвращайтесь… – тихо проговорил Алишер.
– Что ты ему сказал?
Скрытничать вампир не стал.
– Если в дом начнут ломиться, ребята должны уйти. Я оставил деньги и кое-что нужное. Ну и адрес, где можно переждать. На всякий случай.
– На какой?
Наступившее молчание было тяжелым.
– На всякий.
Вдохновляюще.
А на улице бушевало солнце! Цвели теневики – вьющиеся растения, оплетавшие заборы, крыши и стены домов, куда-то торопились по своим делам прохожие, откуда-то негромко доносилась музыка – струнная, напоминавшая переливы струй фонтана. У соседского забора что-то восхищенным шепотом обсуждали дети (и, между прочим, тыкали пальцами в сторону помойки). Я вспомнила ночное происшествие и невольно ускорила шаги. Чего-то мне неохота смотреть на эту свалку…
…А башня-то у вампиров и правда красивая. Странная на фоне этой восточной округлости-узорчатости, угловатая, с блестящей крышей, похоже, из стекла… Только почему-то внаклонку. То ли местные вампиры стажировались в Пизе, то ли веселая ночка оказалась еще веселей, чем я думала, и это последствия.
Интересно…
Изображать из себя безмолвную тень оказалось проще, чем я думала. Потому что вампиры демонстративно меня не замечали. Морды надменные, взгляды мимо… Еще чуть, и сквозь меня ходить начнут!
Ничего. Все нормально, это даже к лучшему… спокойненько… Хладнокровие очень важно для сумотори. Хладнокровие и концентрация.
Но все это «безмолвие-спокойствие» разлетелось вдребезги под внимательными взглядами троих «принимающих решения». Ледяными взглядами…
– Энчелесто Джано. И его… Дар.
Так, в правом кармане снотворное, в левом – галлюциноген. Или наоборот?
Серебряные глаза превратились в щелочки, и я запоздало вспомнила, что аргентумы могут читать мыс…
Черт.
Я успела остановить руки у карманов, а вот опустить глаза – нет, и что-то в этот момент случилось странное…
Серебряный туман растворил подо мной пол, поплыл вокруг плотным мягким облаком, и первый раз в жизни я стала легкой-легкой, а голова – пустой, бездумной… без единой мысли. Нет, с мыслями.
Чужими.
…явились…
…оболочка держится… может, напрасно опасаемся?
…просто страховка…
…а это почти забавно… было бы забавно, если бы не вопиющая наглость…
…он боится… за себя или за нее?
…бояться за такую? не смеши…