…привереда… чем этот Дар тебе не нравится?
…дикарка…
…но сильная…
…толку от ее силы… я пробовал на энергию, абсолютный неконтакт, ничего не удалось взять… и тупая…
…уверен?
…она не боится… не боится нас…
…может, просто не понимает, что будет?.. наше вкусное приобретение могло ничего ей не объяснить…
…а вы уверены, что он догадался о лишении Дара?
…не знаю… про роль Даиза он не догадался… кого теперь назначим держать наше приобретение в рамках?
…позже…
…а я вообще не уверен, что ей можно что-то объяснить… только посмотрите на этот приоткрытый рот!.. Она же абсолютная тупица.
…на этот раз соглашусь… ее даже пробовать не хочется…
…ты прав… мы же не отнимали у нашего подменыша его прежний Дар? Ту корову?..
Пробовать меня? Корова… Корова?! Я задохнулась. Перед глазами поплыли пятна, хвост, кажется, вообразивший себя львиным, яростно хлестнул по ноге. Серебристое облако лопнуло, оставив на прощание звон в ушах и кипящую вулканом злобу. В пальцах что-то захрустело, в карманах что-то смялось, но кого это волновало? И что сейчас такое было, меня тоже не особо интересовало. Телепатия, экстрасенсорика, чары – неважно! Важно другое.
А ну его в пылесос, вчерашний инструктаж, в пылесос, в мусорку, в нору крысиную! Ведь зря я нервничала, что сказать да как посмотреть, зря ребята переживали насчет ошибок в раскраске, зря волновался Джано о последствиях нарушения этикета.
Зря. Они в любом случае собирались меня отобрать.
Просто потому что не желали оставлять Джано ни одного Дара, никакого вообще, никогда, разве что негодный какой-нибудь, в насмешку…
И если…
Негодный. Дикарка. Тупая. Корова. Противно пробовать… Ну твари! Негодный…
Стоп.
Значит, негодный?
В следующую секунду я проверила, открыт ли рот, и принялась действовать. На первый взгляд странно, но…
– Ну че? – Я с силой пихнула беднягу-вампира локтем в бок, отчего более легкого Джано шатнуло, как пальму, и отнесло в сторону.
– Че?! – Ничего не понимающий вампир смотрел на меня, как на готовую пациентку для стаи психиатров.
– Ты че? – с этим «тихим» конспиративным шепотом я «незаметно» ткнула пальцем в сторону замерших аргентумов. – Кого я смогу того… этого… а?
Глаза Джано можно было смело вывешивать на «Ю-тубе», как олицетворение полного и абсолютного непонимания.
– Дарья, что с тобой?..
– А че? Я ж того… этого… – Я шумно хмыкнула и активно почесала в затылке, отмечая моментально похолодевшую атмосферу, – ага?
«Осторожно».
– Дарья. Не знаю, что ты делаешь, но…
– Твой Дар выходит из повиновения, Джано? – послышался довольный голос.
Ага. Призвав хвост к порядку, я принялась разворачиваться в сторону аргентумов – шумно и неуклюже, как кит на пляже.
– Это… как это? Благословенны будьте, рехнувшиеся… поправляющие сало и дарующие процветание. Джано, я правильно сказала?
– Э-э… – кажется, мой ботанистый вампир пытался подобрать какие-то слова, кроме: «Яд-первородной-змеи и-пески-всех-пустынь-мира какого-хрена творится?» – но я не дала ему такой возможности.
– Ну и ладно. Благословенны будьте, принимающие крушение… или как там?
Вампиры молчали. Наверное, от неожиданности. И смотрели, как… как вампиры. Причем вампиры, которые вместо готовой для изъятия жертвы вдруг обнаружили настоящую корову, да к тому же дистрофика. И все никак не могли поверить своим глазам.
– Это… что?
– А че, опять не так сказала? – «расстроилась» я. – Тогда щас… как там… благословенны будьте, дарующие приставания. Вот. Так сойдет? Или как?..
– Орихальти Джано! Не желаешь ли объяснить, что все это значит?
– Не понимаю, что…
– Подметание! – рявкнула я, повысив голос. И улыбнулась фирменной улыбкой артиста Крамарова – а-ля дебил. – Во!
– Дарья!
– Отвянь! Достал уже! Слышьте, – я уставилась на аргентумов, – ну чего он ко мне все время придирается? Жрать не дает, пилит без передыху, а как до дела – так к своим пузырькам удирает. Хай своим пузырькам приказывает, если так!
Пока я несла всю эту дикую чушь, руки тоже без дела не скучали. Они сцапали «хозяина» и как следует тряхнули. Дебилка, да еще агрессивная… не захочется с такой связываться. Эх, надо было хлебнуть чего-то перед походом…
В глаза Джано я старалась не смотреть, может, поэтому выпавший из его кармана пузырек заметила сразу. И он мне не понравился – тоже сразу.
Правда, аргентумам не понравился еще больше. Когда грохнул. Ох, он и грохнул…
Зал качнулся, по телу врезала какая-то упругая волна, будто пол пытался провести прием аситори, и сквозь шум в ушах мило и как-то трогательно зазвенели, осыпаясь, разбитые стекла. А главное – там, где упала стеклянная бутылочка, набухало, постреливая искорками, небольшое, но очень неприятное на вид зеленовато-желтое облачко.
Набухало… набухало…
– Ложись!
Бум-м-м! Второй прием аситори швырнул меня на пол. Рядом упал Джано – хвост дернул его за ногу. Аргентумы соскользнули со своих кресел-подставочек и быстро-быстро оказались за ними.
Бум-м-м! Джано сжал мою руку и что-то зашептал. Осторожно? Ого… да что ж у него там такое, в этом пузырьке? Бум-м-м!
Ну, все. Кому-то здесь точно настал полный и бесповоротный каюк. Или аргентумам, или нам…
Эх. Все хорошее в жизни кончается быстро, от мороженого до гамбургера.
Пузырек тоже закончился. Отбушевали искры, оттанцевал тарантеллу пол. Стих шум. И аргентумы тут же подняли свои змеиные головы.
Чтобы осмотреть зал, им потребовалось на удивление мало времени – доли секунды. И все три пары серебристых глаз тут же уперлись в моего вампира. Тот медленно поднялся на колени. И в следующую секунду на темноволосую голову Джано рухнул град:
– Ты!
– Энчелесто Джано…
– Ты что себе позволяешь, отродье нечестивого?! – перебил третий. – Ты что приволок, ты, покуп…
– Тихо! – прошипел первый. – Джано, ты представляешь, на какое наказание тянут твои прегрешения? Ты…
Звень.
И стало тихо-тихо. И претензии прекратились. Потому что все взгляды приклеились к полу – к тому месту, на которое из карманов коленопреклоненного Джано выкатились еще два пузырька…
– Что? Где? Как? Что случилось? – топая и причитая на разные лады, в комнату влетело полтора десятка народа (среди них наш старый знакомый Массимо). Стража. Ну да, очень вовремя: как раз к шапочному разбору. – О-о… Вы целы? Что тут было?
Джано – вот же ботаник! – принялся объяснять, что ничего, мол, опасного, просто одна экспериментальная настойка и… Он, мол, извиняется, не хотел… и вообще, это совсем не то… эти пузырьки вовсе не разрыв-настой, а…
Я полюбовалась на то, как глаза Массимо становятся все круглей и круглей, а лица аргентумов все злее. И вмешалась, пока не стало поздно:
– Дык я не поняла: вы его че, прощаете?
Аргентумы в шоке – это зрелище. Казалось, еще минута – и в нас полетят молнии вместе с люстрой, потолком, небом и звездами. Но взгляд на пузырьки (все еще лежавшие на полу рядом с моей ногой), оказывается, дивно способствовал тому самому хладнокровию, которого требовал наш ояката. И гуманизму заодно.
– Да.
– Чё-о?! – На этот раз я не прикидывалась – вот чего после всего этого переполоха не ждала, так это прощения. Джано рядом окаменел.
Один из аргентумов неохотно покосился на свидетелей.
– Да. Прощаем. На сей раз. Джано, забери свою… экспериментальную настойку… и свой… Подарок… и иди отсюда!
– Точно прощаете?
– Вон!
– Да идем мы, идем… как там… благословенны будьте, принимающие, направляющие и так далее.
– Вон, идиотка!
Ах так… Ну ладно.
– Дарья, не надо.
Спокуха, Джано, я иду тихохонько, руки на виду, никого не трогаю… а что там творит хвост, распихивая пакетики из карманов в разные укромные местечки, я за это не отвечаю. Правда?
Пакетики промасленные. Хорошие такие пакетики. Крысы или мыши до них быстро доберутся. А порошочек легонький, его сквознячком развеет в момент.
А там мы посмотрим, господа принимающие-направляющие, что скорее до вас доберется, галлюциноген или снотворное. Интересно… а слабительное я случайно не брала?
При каждом шаге из карманов Джано доносилось мягкое стеклянное звяканье, и, может быть, поэтому нас проводили к выходу куда уважительней, чем в зал. Несмотря на довольно злобные взгляды, связываться с нами страже явно не хотелось.
– Ух ты… – Я зачарованно уставилась на башню. Мне показалось или она в самом деле наклонилась сильнее? Кстати, раньше наклон, кажется, был в другую сторону. – Джано, ты посмо… ой! Что ты делаешь?
На этот раз даже краска была не в состоянии скрыть цвет его лица. А уж выражение…
– Что это было?
Хм… Не мог же он заметить хвост?
– Ты про то, что я их послала? Джано, они просто хотели…
– Что-это-было-такое?
Ой, Джано, ты как-то не вовремя решил перестать быть ботаником.
– Ну… ты же не думаешь, что здесь подходящее место для разговоров?
Джано мрачно покосился на башню, на «незаинтересованные» морды стражи и прошипел:
– Домой.
– То есть как – неконтакт? – Джано остановился прямо посреди улицы. Налетевший на него прохожий выразился насчет вампирьей родословной от тажмуду, каменеющих червей, но пригляделся и принялся многословно и бестолково извиняться.
Джано не слушал. Он меня допрашивал:
– Хочешь сказать – они так и подумали – про неконтакт?! И тупицу?
– Ну… я думаю, да.
Не хотела бы я услышать такое еще раз…
Ни у меня, ни у Джано не хватило терпения дойти до дома, и мы принялись обсуждать этот выдающийся визит уже на втором повороте дороги. За это время успели опрокинуть корзину с абрикосами у торговки фруктами (Джано), сбить с ног менялу (это я), напугать крикучего попугая у дома придворного брадобрея (бедный попугай забыл кричать: «Пр-р-риходите к брадобр-р-рею Р-р-равилю!» – и заменил этот крик воплем: «Кар-р-раул, гр-р-рабят!») и два раза поцапаться. Джано сначала не хотел верить, что я реально слышала мысли, потом потребовал размотать шею, присмотрелся к узору и призадумался, отделавшись от меня фразочкой: «Возможно, это последствия активации связи». А потом принялся доставать, выпытывая подробности…
– Значит, роль Даиза – держать приобретение в рамках? Ты точно запомнила?
– Еще раз такое спросишь – укушу. Точно, точно.
– Любопытно… Ершамхух!
Знакомое слово подействовало, как удар тока: я дернулась. Что, неужели голова каким-то образом выбралась из кладовки и явилась предъявлять претензии? Но нехорошее слово, стойко ассоциировавшееся с неприличным, произнес Джано. И смотрел он при этом на наш… то есть его… дом. Точнее, на двор, переполненный людьми.
– Что там могло случиться?
– О, нет! – простонал ботаник и бросился к дому.
– О-что?
Блин! Ненавижу бегать.
– Дочь шайтана! Вах, смотри, куда идешь! Дэвий зад, дэвушка, вай, мои ноги, мои ноги-и-и! Ты, порождение бегемота, беги дальше, сохрани Нейгэллах того, к кому ты так торопишься!
Да, людям тоже не очень нравится, когда я пытаюсь бегать.
…Двор и правда был переполнен. Целеустремленно двигались люди, толпились верблюды, нервно дергались сторожки, кое-как сдерживаемые Алишером. Кто-то орал:
– И-и-и, раз! И-и-и, два! – И медленно взлетало-растягивалось голубое полотнище.
– Что здесь происходит?
– О, Джано, дружище! – заулыбался невесть откуда вынырнувший вампир Микеле. – Ты вовремя! Мы с Мелисс никак не можем поделить двор. Кто у тебя там ползает, интересный такой…
– Мелисс?! – Джано благополучно пропустил мимо ушей «ползает».
– А что? Ты же сам просил приглядеть за твоим Даром? Поверь, нам это доставит истинное, ни с чем не сравнимое удовольствие!
– Я признателен… Но Мелисс – тут?
– Конечно, нам стоило подождать твоего ответа на наш запрос о приглашении в твой дом, но ты же не против?
– Нет, но Мелисс?..
– Приветствую со-родича Джано. – Кажется, воздух разом похолодел градусов на пять. Знакомьтесь, Мелисс, женщина-кондиционер, замораживает одним дыханием. – Я полагаю, ты не сочтешь наш визит вторжением? Я просто стремлюсь выполнить свой долг наидостойнейшим образом. А судя по интересу, который проявлен к твоему оригинальному Дару, полагаю, наилучшим выходом будет держать его – то есть ее – под присмотром. Неусыпным.
– Ах вот как… Смею ли я спросить, кем именно проявлен интерес?
– Обсудим это в моих комнатах?
– Где?
– Я имею в виду, в моем шатре. Кстати, ты абсолютно запустил свои владения. Полагаю, ты должен позволить нам привести все в порядок хотя бы во дворе.
– А пока мы поживем в шатрах. Походные условия! – жизнерадостно пропел Микеле. – Давно мечтал немного отдохнуть от роскоши!
Я поглядела на заполнивших двор верблюдов, с которых снимали бесчисленные тюки, свертки, кувшины, ковры, предметы мебели, зеркала, потом на огромные шатры, шелестящие на солнце шелковыми стенами, потом на прислугу, брызгавшую на песок у входа ароматическую воду…
Походные условия, ага.
Глава 17
Господи! Дай мне еще чемоданчик нервных клеток,
а то те, что ты дал при рождении, уже закончились.
Дарья
– Вы вернулись! – Алишер бросился ко мне и остановился, будто собирался обнять, но засомневался. Посмотрел блестящими глазами. – Вернулись… С тобой все хорошо? А с Джано?
– Ага… ох! – Сторожки вопросом – обнять-не-обнять? – не заморачивались и теперь всем скопом шустро взбирались по платью, карабкаясь на руки. – Шер, какого черта творится? С вами все в порядке? Что тут делают эти?..
– Они час назад заявились. Сказали, что у них есть право тут ждать Джано и стали… вот… ждать.
– Они вам ничего не сделали?
– Нет. Только поспрашивали. Кто мы да что тут как… да кто на задний двор заполз…
– В смысле?!
– Ну ползал там кто-то. Еду сторожков пытался стащить. Потом к соседу на помойку убрался. А что? Ты о нем уже что-то знаешь?
– Ничего! Давно говорила, что соседу там надо хоть изредка прибираться. А то вон уже заводится невесть что.
– Ну да… – недоверчиво протянул Шер.
Сторожки ластились и шелестели, то ли выпрашивая еду, то ли жалуясь на незваного гостя, который посягнул на святое, то есть на обед. Надо их покормить. И ребят, кстати…
– Да мы не голодные! Поели эти… оладушки.
– А где все?
– Санни сортирует краски, – усмехнулся Шер. – А Рад успокаивает Тагира. Тот испугался всей этой шумихи и к тебе под кровать забился.
Интернат. Пока мы вытащили малыша, да пока утешили, да пока отбрыкались от Санни, который пожелал немедленно впихнуть меня в бассейн и покрыть какой-то мазью для нежности кожи, голодное пузо, подстегнутое стрессом, уже озверело. Настолько, что Левчик заходил кругами, вслушиваясь в бурчание-рычание, и даже в ответ заворчал – соперника учуял, что ли?
– Ур-р-р-л-л-л-л?
– Ар-р-р-р?
Шикарный диалог! Да когда ж ты уже уймешься, ненасытное?
Я уже смастерила себе по-настоящему роскошный бутерброд из лепешки – с мясом, зеленью и острой приправой, когда…
– Дарья! – грянуло со двора.
И начался кошмарик…
Сначала, правда, показалось, что не такой уж кошмарик. Совершенствование, чем бы оно там ни было, началось предсказуемо, как реакция от передозировки кефира. Проще говоря, меня запихнули в бассейн.
В принципе я бы была не против – ну кто не любит воду? – если бы не два момента. Во-первых, я все время прислушивалась к шуму на улице, ждала, когда в вампирской башне сработают мои мины. Пока было тихо. А во-вторых, купаться в бассейне хорошо в одиночестве. А не тогда, когда на берегу тебя едят глазами четыре вампира разного пола.