- Я выкручусь, - то ли другу, то ли себе пообещал Дэон, а после продолжил свой путь, чувствуя, что воин следует за ним.
- Ноэль хочет увидеть Яна, - Арт сказал эту фразу так просто и буднично, будто только что они и не говорили о тягостных вещах, будто, брошенные слова, остались там, за ними, растворившись в темноте ночи, впитавшись в каменные стены и выветрившись сквозь маленькие окна. – Его очень заинтересовал омега, который смог возразить самому аль-шей.
- Думаю, он не будет против, - задумчиво ответил брюнет. – Все-таки в скором времени я буду занят, а Яну не помешают друзья, вот только, - альфа, повернув голову, требовательно попросил, - скажи, будь добр, Ноэлю, чтобы он даже не думал о том, чтобы сделать из Яна воина и вытащить его на арену.
Арт в ответ только кивнул, так как он и сам предполагал что-то подобное, прекрасно зная своего супруга, который считал, что каждый омега должен уметь постоять за свою честь. Дэон же уже подошел к двери, которая, как только он собирался её толкнуть, открылась сама, точнее, её открыли изнутри.
- Простите, - прошептал омежка с синими волосами и поспешно прошмыгнул мимо альфы, стараясь уйти незамеченным, но тут же натолкнулся на второго, испуганно охнув.
- Простите, - пробормотал мальчик, заливаясь густой краской. Повар всегда на него покрикивал по поводу того, что он неуклюжий растяпа, которому нельзя доверить даже ведро с помоями, но перевернутые кастрюли и разлитое масло – это ничто по сравнению с тем, что он только что наступил на ногу самому четвертому даи.
- Да ничего, - Арт буднично пожал плечами, успев заметить лукавый взгляд друга, который уже скрылся за дверью. – Это всего лишь сапоги.
- Простите, - уже в который раз извинился омежка, поклонившись и чуть ли не бегом скрывшись за поворотом. Арт только удивленно приподнял бровь: хороший омежка, к тому же, в нем чувствовалась искра огня. Жаль, что Асса не избрала его своим воином, иначе в семье Торвальдов мог бы появиться приемный сын.
Ян вздрогнул, когда почувствовал присутствие в комнате своего альфы. К тому же, он уже готовился ко сну и был в одной ночной сорочке, пусть она и доходила до колен, но все равно ощущение обнаженности было слишком острым. Юноша обернулся и сразу же был заключен в крепкие объятия, по которым за полдня так успел соскучиться. Он вообще до этого момента не понимал, насколько крепко привязался к своему альфе, насколько привык к его присутствию рядом, насколько защищенным себя чувствовал, насколько глубоко успел полюбить Дэона, полюбить за то, что тот просто был таким, каким был. Запах альфы был слегка встревоженным, от чего становился ещё более сконцентрированным, окутывал его всего, вызывал дрожь, от которой подгибались ноги и тянуло внизу живота, от которого сладко кружилась голова и шумело в ушах.
- Я соскучился, - громким шепотом сказал альфа, целуя омегу за ушком, от чего юноша мелко вздрогнул, обмякнув в крепких объятиях.
- Я тоже, - смог выдавить из себя Ян, ощущая такую позорную слабость, впрочем, позорную только в том плане, что сейчас телом, которое было сокрыто лишь тонкой тканью сорочки, он очень остро ощущал альфу, как и ощущал собственное желание прильнуть к Дэону ещё ближе, потереться об него, впитать в себя его запах, раствориться в этих горячих ощущениях.
- Тебе нравится твоя комната? – отстранившись, спросил Вилар, всматриваясь в искристо-голубые глаза своего омеги. – Служка вел себя достойно?
- Комната не очень нравится, - честно ответил Ян, залившись краской и отведя взгляд, - потому что она очень хмурая, а Кьярд… - юноша улыбнулся. – Кьярд хороший, он мне нравится, только жаль, что ваш арлег была так несправедлива к нему, не вложив в его руки оружие против Рассенов.
- Так мальчишка уже кое-что рассказал тебе о наших обычаях? – Дэон смог выдавить из себя улыбку, потому что только сейчас подумал о том, что было неразумно с его стороны не предупредить омегу о том, чтобы тот не болтал лишнего.
- Да, кое-что, - Ян, немного придя в себя, выпутался из объятий брюнета и, отойдя на пару шагов, присел на кровать так, чтобы Вилар не мог видеть его лицо.
- Скажи, Дэон, - этот вопрос мучил юношу полдня, но он благоразумно отложил его до того момента, когда он сможет поговорить с альфой лично, хотя соблазн расспросить Кьярда был очень велик, - а сколько тебе лет?
- Немного, - уклончиво ответил брюнет, присаживаясь на край постели, но пока что не прикасаясь к мальчику. В принципе, Дэон и не питал иллюзий по поводу того, что омега не узнает о том, что ассасины – воины и маги долгоживущие, но все-таки он надеялся, что сможет как-то подготовить Яна к этой новости, подберет слова для объяснения, сможет убедить в том, что это не помеха для их отношений, но, похоже, объясняться придется сейчас.
- Немного?.. - Ян специально протянул это слово, давая альфе понять, что ему нужен более четкий ответ, что ему необходимо знать, что он должен услышать эту цифру, что он готов её услышать.
- Немного больше сотни, - все ещё нерешительно ответил Дэон, но, заметив быстрый и недовольный взгляд омеги, вздохнув, ответил. – Сто двенадцать.
- Много, - прошептал Риверс, хотя и понимал, что, скорее всего, для ассасина, это очень мало, раз они воины долгоживущие, но все же у него был ещё один, нет, пара вопросов, на которые альфа, по его мнению, просто обязан ответить. – А аль-шей? – на этот раз юноша более открыто взглянул на брюнета. – Сколько лет твоему отцу?
- Ну, аль-шей скрывает свой истинный возраст, - Дэон попытался перевести разговор в иное русло, так как меньше всего он сейчас хотел говорить о своем отце, хотя, вновь-таки судя по взгляду омеги, он и так уже знал достаточно, поэтому утаивать что-либо было бессмысленно, - но пару десятилетий назад он отпраздновал свое восьмисотлетие.
- Так много? – Ян ошарашено округлил глаза, в неверии уставившись на альфу. Да, он, конечно же, предполагал, что Реордэну Вилару много лет, но почему-то именно эта цифра выбила его из колеи. Риверс точно знал, что максимальная продолжительность жизни ликанов – 120 лет, эльфов – примерно 300, но, бывает, и больше, драконы, действительно, могли доживать до тысячи, а вампиры вообще считались практически бессмертной расой, но все-таки, как бы там ни было, они все равно рано или поздно старели и умирали, но аль-шей выглядел слишком молодо, а седина в его волосах, похоже, была всего лишь родовым наследием. Тогда, что же это получается? Что ассасины бессмертны, что ли?
- Вы бессмертны? – Ян таки задал этот вопрос, но, скорее, он просто слетел с его языка, слетел сорванным, хриплым голосом, в котором были слишком отчетливо слышны нотки разочарования и обиды.
- Нет, - мягко ответил Дэон, понимая, что омега разочарован в себе и обижен на него, понимая, что юноша осознает и принимает, как эту правду, так и её последствия. – После второго круга испытания, которое происходит на арене, ассасин перестает меняться внешне, то есть стареть. Обычно, второй круг проходят в 25 лет, но бывает – раньше, бывает – позже. Все зависит от мастерства воина. Тот, кто не проходит второй круг, никогда не сможет подняться выше фидая.
- Тогда, - Ян запнулся, обдумывая информацию, - как же вы умираете?
- Либо погибаем на поле боя, либо, когда миссия ассасина завершена, его призывает в свои чертоги Асса, и мы уходим, а наше тело превращается в прах, - пояснил Вилар, уже ожидая следующего вопроса, который последовал незамедлительно.
- А Кьярд… он что, такой же, как и я? – юноша нахмурился: почему-то такой уклад вещей в Ассее ему был не по душе. – Он не долгоживущий?
- Те, кто не прошел круги испытаний, тоже живут долго, но не настолько, как мы. К тому же, они стареют, а твой служка… - альфа задумался, - у него же мешаная кровь с драконами, так что сложно судить о том, какую судьбу уготовила ему Асса.
- Вы так полагаетесь на своего арлега, - подметил Ян, накрывая озябшие ноги одеялом. – Вот у нас, в Венейе, хоть и поклоняются арлегам, но все равно не так уж и чтят их, а, скорее, используют Храмы Сантии для того, чтобы наполнять государственную казну.
- Для вас арлеги – всего лишь дань прошлому, - ответил Вилар, хмурясь. – Вы помните только то, что вам позволено помнить, то, что не приведет к лишним волнениям и поможет уберечь мир, то, что приемлемо для вас, ибо вы – люди.
- Но это ложь! – вскипел Ян, крепко сжимая кулаки. – Весь наш мир – сплошная ложь. Неужели человек чем-то так сильно отличается от эльфов или драконов, что ему не позволено помнить?! Неужели человек, настолько слаб, что арлеги посчитали опасным доверять ему правду?!
- Да, - коротко, но выразительно ответил альфа. – Слабы все, и эльфы, и драконы, и вампиры, и ликаны, даже мы слабы, поскольку можем чувствовать, даже вампиры могут, а Рассены – нет. Для демонов не существует такого понятия, как кровные узы, для них убийство отца и брата, соитие с матерью и сестрой, смерть сотен живых существ, даже им подобных, всего лишь ход жизни. Они беспринципны, жадны, развращены и прямы в своих желаниях и решениях. Для Рассенов весь мир – это всего лишь одна большая ферма, которая дает пищу, а человек, в силу слабости своего духа, не способен противостоять искушению, которое может сулить демон.
- Так вот как ты думаешь о нас… о людях… - Ян низко опустил голову, зябко обнимая колени руками, - обо мне…
- Нет, Ян, - Дэон, пододвинувшись поближе, осторожно обнял омегу. – Сейчас я говорю о массах, ведь, пока ими руководит тот, кто силен духом, имеет надежду и жаждет борьбы, даже целая армия демонов не сможет что-то изменить. Ты уж прости, но раса расе рознь: для ликанов священным и неприкосновенным является стая, которая добывает пищу и защищает территорию, для эльфов, как светлых, так и темных, ареал их обитания, который и дает им силу, для вампиров – кровь, поскольку в ней заложена память всех их предков, а для драконов – новая жизнь, потому что они познали цену её утраты, но человек… - альфа вздохнул. – У каждого человека свои ценности, и именно на этом могут сыграть Рассены, особенно, если правитель слаб и подвластен собственным желаниям.
- Я должен подумать над этим, - утыкаясь лбом альфе в плечо, пробубнил омега. – Я должен понять, почему мне сейчас все кажется неправильным, и как мне к этому относиться.
- Прости, Ян, - Вилар бережно погладил огненные волосы любимого, - если бы не я, ты бы, скорее всего, никогда не узнал бы о том, какой мир на самом деле, и дальше жил бы счастливо.
- Я так не думаю, - юноша отстранился и твердо взглянул на альфу. – Не думаю, что сила в неведенье, но и знание её не дает. Её дает сердце.
- Ты слишком много размышляешь, как для своего возраста, - Дэон улыбнулся и набросил одеяло омеге на плечи, укутывая его чуть ли не по самый нос.
- Это не мои слова, - Риверс отвернулся, задумавшись. – Папа всегда говорил мне это.
- У тебя очень мудрый папа, - брюнет поднялся с кровати, устало разминая затекшие мышцы шеи. – Мне уйти или остаться? – внезапно спросил альфа, при этом сохранив предельно серьезный тон.
- Что? – Ян вынырнул из своих раздумий, вопросительно посмотрев на брюнета.
- Я могу уйти в свои комнаты или остаться с тобой, - невозмутимо объяснил Вилар, - если ты хочешь, конечно же.
- Я… - омега запнулся и покраснел. Естественно, соблазн почувствовать рядом своего альфу, уснуть в его объятиях, со вкусом его поцелуя на губах, был очень велик, но имел ли он на это право? Пусть они и пара, вроде как, но, тем не менее, это был слишком откровенный шаг, слишком интимный, шаг, для которого нужны не только желания, но и чувства. Что он чувствовал к Дэону? Интерес? Симпатию? Влюбленность? Был ли этот жар внутри него любовью, а не просто влечением к альфе? Да и сама ситуация… что он, человеческий омега, мог предложить долгоживущему ассасину? Свое тело? Сердце? Душу? Что самому Дэону Вилару нужно было от него? Он назвал его будущим супругом, поставил родовую метку, привез в свой дом, но было ли этого достаточно для того, чтобы довериться альфе? Чтобы подарить ему себя. Да, Ян помнил все те ощущения, которые обуревали его во время первой встречи с Дэоном, во время их разговоров и поездки в Ассею, и не мог не признать, что он хочет быть с этим альфой, но не торопятся ли они? Нет ли в их действиях необдуманной поспешности? Все ли идет так, как должно быть? Слишком много вопросов на сегодня, чтобы на них все можно было дать вразумительный ответ.
- Да, останься, - едва слышным шепотом ответил Ян, нервно комкая в руках одеяло.
- Хорошо, - Дэон улыбнулся уголком губ. – Тога я пойду в купальню, а после вернусь к тебе.
Омега в ответ только кивнул и сразу же лег, укрываясь чуть ли не с головой и мелко вздрагивая от легкого стука двери. Почему он согласился? Зачем позволил альфе остаться? Он только что ответил как человек или же как омега? Почему именно сейчас, когда это было так необходимо, его сердце молчало? Ян не мог понять природу своих чувств, не мог описать их словами, до сих пор не веря, что все это происходит с ним. Какая-то частичка внутри него твердила, что все естественно, что он находится именно в том месте, где ему и положено быть, что его выбор альфы был правильным, но сомнения все же остались, сомнения в том, что от него все равно что-то скрывают.
Да, он сам упустил из виду тот факт, что ассасины – воины долгоживущие, но сам Дэон явно не торопился ему об этом рассказывать. Почему? Боялся быть отвергнутым? Опасался того, что он, Ян, не примет своего альфу таким, какой он есть? Испугается препятствия в несколько сотен лет? Возможно, в этом альфа и был прав, потому что именно сейчас Яну действительно было страшно, но только потому, что все было для него новым, необъяснимым, иным, а не потому, что он не был уверен в своем выборе. Дэон – его альфа, вот только все вокруг было каким-то уж слишком зыбким, чтобы произносить эту фразу с уверенностью.
Дверь снова едва слышно скрипнула, а после Ян услышал тихие шаги. Омега сжался в плотный комочек, так и не обернувшись, а после почувствовал, как прогнулась кровать под весом альфы. Юноша не знал, что ему делать: прильнуть к мужчине или же так и остаться на своей половине, - но, похоже, Дэон все решил сам, правда, решил осторожно и бережно. Альфа, пододвинувшись ближе, медленно опустил руку, которая легла точно на талию омеги, и аккуратно пододвинул его к себе так, чтобы тот прижался к его груди спиной. Ян снова вздрогнул, сквозь тонкую ткань сорочки ощущая обнаженный жар тела мужчины, и так и не смог расслабиться, ещё и зажмурился.
- Спокойной ночи, Ян, - тихонько, на ушко, прошептал Дэон, скромно поцеловав омегу в щеку, а после просто замерев рядом.
Юноша ещё немного повозился, так как ему было не совсем привычно и удобно, но вскоре тоже затих, прислушавшись к ощущениям. Было приятно, вот так вот чувствовать на своем затылке дыхание мужчины, его крепкую грудь за собой, его тяжелую руку на себе, и след от его поцелуя на своей щеке. В этом не было ничего неправильного, наоборот, Ян чувствовал сейчас себя слишком хорошо, чтобы поверить в реальность происходящего, и все же эта реальность была. Здесь. В этой комнате. Рядом с альфой. И Ян улыбнулся. Просто так. Самому себе. Улыбнулся потому, что счастье всегда сопровождается улыбкой.
Утро для Яна началось с тихого, едва слышного голоса, который звал его по имени. Судя по серой темени в комнате, диск Деи ещё даже полностью не показался из-за гор, поэтому омега, который не привык вставать так рано, лишь сонно заворочался, отказываясь подыматься. Но его снова позвали, по имени, и уже более громко, от чего Риверс недовольно поморщился, но все-таки вновь приоткрыл глаза. Сперва юноша подумал, что этот папа, но после, поборов сонную дрему, вспомнил, что вчера он прибыл в Аламут вместе со своим альфой, а после утомительного и насыщенного дня они вместе уснули в его теперешней комнате. Понимание этого и заставило омегу широко распахнуть глаза и сесть на кровати, точнее, попытаться сесть, так как его властно придержали за талию.
- Доброе утро, аль-ди Вилар, господин Ян, - Кьярд, находясь на почтительном расстоянии, поклонился.