— По делу. Скажи, ты помнишь тот случай, когда тебя спустили на нижний уровень к S-01? — стоило завести об этом речь, и S-310 переменился. Он широко улыбнулся, начав гладить котёнка и чесать у него за ушком. Удивительно, как Калеб своими когтями не раздирал хрупкое создание на части.
— Помню. В тот день меня хотели лишить жизни, но я был спасён.
— Вы с Первым Объектом были знакомы? Поэтому он тебя не убил? — Калеб медленно покачал головой.
— Я лишь слышал о нём от проходивших мимо моей камеры людей. Не считая того раза, мы никогда не встречались, — Кохина закусила ноготь на большом пальце, задумавшись. Всех, абсолютно всех, кто к нему приближался, Первый Объект убивал. Были испробованы различные формы жизни, и ни одну из них он не пощадил. Но не S-310. Это, как минимум, казалось японке интересным. — Я понятия не имею, почему он пощадил меня, но… В тот день, он стал моим другом.
— Первый Объект… твой друг? — Накамура решила, что она ослышалась. Мартин усмехнулся.
— Хе-хе-хех! Это кажется невозможным, да? Чтобы у такого, как я, был друг? — «Ты ещё ничего, а вот S-01…».
— Не в этом дело, просто ты виделся с S-01 всего один раз, и вы всего парой слов обменялись. Разве этого достаточно, чтобы возникла дружба?
— Первый Объект дал мне шанс сбежать отсюда. Жаль, конечно, что я его упустил, но это внушило веру в то, что дорваться до свободы всё-таки возможно. Я здесь провёл всю свою жизнь и очень многого не знаю. Само понятие дружбы мне до конца не известно, но, если и есть в этом ужасном месте у меня хоть один друг, то это S-01.
— …Понятно, — Кохина не сдержала умилительную ухмылку. Представления о дружбе Мартинеса были такими наивными, почти детскими. Всё равно, что суждения пингвина о полётах. Но, при всей этой наивности, Объект навёл учёную на одну интересную мысль. Она выключила свет в камере Калеба, сразу же услышав былую возню и мурлыканье котёнка, и направилась к лифту в конце Блока «Б».
Друг. Был ли он у S-01? Хоть один? Если не в этой, то хотя бы в прошлой жизни, до того, как он попал в лапы Организации? Мог ли друг стать причиной для побега? Конечно, Кохина не могла стать этим другом. Они с Первым Объектом слишком разные. Она… Она не поймёт «тьму в его душе». Но Калеб другой. Он, как и S-01, в комплексах всю жизнь провёл, и его ненависть к Организации так же сильна. Не говоря о их общем «пристрастии».
Когда японка спустилась в Коцит, перед ней предстала следующая картина: надзиратель базы «Альфа» расхаживал по комнате, тяжело дыша и смеясь, держа в руке небольшой пульт. В центре зала стояло что-то вроде пушечной установки, направленной на Первый Объект. Он нажимал на кнопки, корректируя положение пушки, после чего производил выстрелы. Железные ядра, чуть больше теннисных мячей, вылетали с хлопками, здорово бьющими по барабанным перепонкам, и врезались в тело S-01. Они, под громкий хруст костей, входили глубоко вплоть, попадая в живот, а ударяя по конечностям, выбивали кости из суставов, ломали их, дробили в труху. И хотя из-за бинтов не было видно ни крови, ни самих ран, по тому, насколько забинтованное тело деформировано, можно было понять, насколько серьёзны наносимые повреждения.
— Ну, как тебе такое нравится, а?! Скажи же хоть что-нибудь! — похоже, что Эрика раздражало то, что Первый Объект не издаёт ни звука. Присутствие Якобсена, и всё, что тот делал, явно S-01 не волновало.
— Что Вы вытворяете?! — Накамура в гневе подбежала к мужчине, с трудом сдерживая желание отвесить ему пощёчину. Надзиратель обернулся, растеряно на неё взглянув, и вытер пот со лба рукавом белой рубашки.
— А, это Вы?.. Ничего такого, всего лишь эксперимент. Уверен, Вам, как учёной, понравится
— Какой ещё эксперимент?!
— Лидеры Организации прислали новый образец препарата. Они заверили, что этот образец ослабит S-01 настолько, что он не сможет использовать все свои силы, за исключением регенерации. Нам было поручено проверить, так ли это. Как видите, всё работает идеально, — в доказательство своих слов, мужчина нажал на красную кнопку, и ещё одно ядро угодило Первому Объекту в грудину, отчего Кохина непроизвольно поморщилась. — Раньше, своей силой он с лёгкостью бы остановил это ядро.
— Вы… Вы действительно идиот, да?! Вы злите сильнейшее существо на нашей планете!
— А что он мне сделает? Что он теперь может мне сделать, накачанный этой новой дрянью?
— Очень недальновидно предполагать, что Первый Объект теперь не опасен!!! — с каждой секундой Эрик злил Кохину всё сильнее. Как посмел этот глупец оскорбить её Бога? — Что бы Вы делали, если бы новый препарат не сработал?!
— Вероятность этого была менее трёх процентов. К тому же, даже если бы препарат не сработал, S-01 всё равно бы меня не убил, — в этом заявлении была какая-то совершенно непонятная Накамуре уверенность.
— Да с чего Вы взяли?! Думаете, что раз Вы не находитесь в его зоне поражения, Вы в безопасности?! А что насчёт этих ядер? Ведь Первый Объект мог усилием воли поднять их в воздух метнуть в Вас! — мужчина спокойно качнул головой.
— Не в этом дело. S-01 не убьёт меня, потому что он знает, что я хочу умереть, — женщина непонимающе вскинула брови. — Это моё проклятие. Первый Объект мог убить меня уже сотню раз, но он не сделал этого. Всё потому, что он хочет, чтобы я жил в мире, где мои жена и ребёнок мертвы.
— …Вы действуете из личных побуждений и подвергаете комплекс и всех работающих здесь людей опасности, оправдываясь «экспериментом». Покиньте Коцит немедленно, или я проведу свой эксперимент на S-536, — надзиратель метнул в брюнетку остервенелый взгляд, но, немного успокоившись, пожал плечами и взглянул на Первый Объект, уже полностью восстановившийся.
— Молодец. Принял участие в эксперименте, как послушный маленький Объект, — с этими словами мужчина нажал на кнопку в последний раз, и ядро угодило S-01 прямо в голову, разбив его череп. Шея Первого Объекта переломилась, и голова неестественно откинулась назад, а ядро упало на пол, к дюжине других. – Вот, считай это своей золотой звёздочкой за примерное поведение. Ублюдок.
И Якобсен ушёл. В ту же секунду, как двери лифта закрылись, голова S-01 с хрустом встала на место. Кохина на всякий случай отключила систему видеонаблюдения, прежде чем сказала:
— Тебе стоило бы убить этого человека за всё, что он с тобой сделал, — несколько секунд Первый Объект молчал, из-за чего учёная даже начала волноваться, не повлиял ли новый препарат на его речевые навыки.
— Возможно. Но я нахожу его существование забавным. Он ненавидит меня всей душой, но не может сделать мне ничего существенного. Это так жестоко, ты не находишь? — японка заметила, что Первый Объект говорит тише, чем обычно. В его голосе слышалась слабость.
— Этот новый препарат…
— Ничего страшного. Правда, теперь, если мне захочется сбежать, это займёт какое-то время, но, по сути, для меня ничего не изменилось… Ты зачем пришла, женщина?
— Ах, да, — Кохина и забыла, что она сюда спустилась не просто так. — Я хотела поговорить об одном Объекте. S-310. Здоровый такой, со специфической внешностью: кожа бледно-голубая, глаза выпученные, рот, полный острых зубов…
— Помню такого, — сухо ответил S-01.
— Скажи, почему ты его не убил? — Объект хмыкнул, будто говоря: «И вправду, почему?».
— Обычно эти идиоты-ученые «подсовывают» мне всяких зверюшек, человечков и мне подобных, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Я-то не против, почему бы и не убить, раз дают? Но, в тот раз, всё было по-другому. В тот раз, они действительно хотели, чтобы я убил Объект, стоявший предо мной. А больше всего я не люблю делать то, чего от меня хотят. Да и тот зубастый парень выглядел достаточно кровожадным. Мне показалось, что он знатно набедокурит, если я ему в этом немножко помогу. Как оказалось, я не ошибся… Хотя, он таки не смог выбраться.
— Его зовут Калеб Мартинес, и он очень благодарен тебе! Настолько благодарен, что после той, единственной вашей встречи, он считает тебя своим другом, — японка сделала небольшую паузу, проверяя реакцию Первого Объекта. Он показался ей заинтересованным, хоть девушка и не видела его лица. — На самом деле, вы с ним во многом схожи, и он и в самом деле мог бы стать тебе неплохим другом. У тебя когда-нибудь были друзья?
— …А что значит «друг»? Я слышал это слово несколько раз, но так и не понял его значение, — Кохина поперхнулась от такого вопроса. Если по уровню познаний относительно дружбы Калеб казался ей ребёнком, то S-01 был ребёнком-инвалидом.
— Друг, это… — женщина задумалась. Сейчас было бесконечно важно правильным образом объяснить всё Первому Объекту, чтобы он действительно захотел обрести друга. — Друг, это как член семьи. Это тот, кто делит с тобой любую печаль и радость. Тот, кто принимает тебя таким, какой ты есть. Тот, кто пожертвует своей жизнью, чтобы спасти тебя, кто поможет тебе встать на ноги, как бы низко ты ни пал. Друг будет любить этот мир вместе с тобой и ненавидеть его вместе с тобой… Ради друга ты живёшь, даже если не видишь в своей жизни смысла. Потому что ты знаешь, что его опечалит твоя смерть.
S-01 внимательно выслушал брюнетку и долго молчал, пробегаясь по всем своим воспоминаниям и ища хоть кого-то, кто подходил под её описание.
— Нет. Определённо, друзей у меня ещё не было. И ты говоришь, что этот твой Калеб — мой друг?
— Ну-у… Пока ещё нет, но он может стать, — по тому, как Объект опустил голову и задумчиво хмыкнул, Накамура поняла, что она «перегрузила» S-01 слишком чуждой для него информацией. — Подумай об этом на досуге, ладно?
Объект не ответил. Боясь всё испортить излишней навязчивостью, Кохина решила дать ему передышку, чтобы он мог как следует всё обдумать. Пожелав ему спокойной ночи, Кохина ушла, не забыв запустить систему видеонаблюдения.
Громкое жужжание телефона в самую рань после бессонной ночи — не самый приятный звук на свете. С трудом продрав глаза, Кохина взглянула на яркий экран мобильного, свет которого, поначалу, её ослеплял, и увидела, что от Ричарда ей пришло СМС. Он просил её явиться в Блок «Б», причём, срочно. Любопытство сработало, подобно кофеину, и, быстро одевшись, японка поспешила к камерам Объектов.
В дневное время суток в Блоке «Б» было полно вооружённой охраны, мужчин в чёрной униформе, бронежилетах и шлемах, с оружием наперевес и каменными лицами, смотревших на проходившую мимо Кохину свысока. К счастью для них, она была слишком сонной, чтобы обращать на это внимание. Вскоре, она увидела Дойла, стоявшего у одной из камер и с интересом смотревшего на её жильца.
— Кохина-сан, идите сюда, скорее! — учёный, как обычно, был преисполнен энергией, несмотря на столь раннее пробуждение.
Недоумевая, в чём дело, Накамура приблизилась к мужчине и, проследив за его взглядом, заглянула внутрь камеры. Глаза Кохины широко распахнулись: на полу небольшой комнаты сидела очень молодая девушка, на вид, лет шестнадцати, не больше. Её кожа была слегка загорелой, а волосы тёмными, длинными и растрёпанными, да и в общем и целом, выглядела она грязноватой. Из одежды на ней была лишь свободная, буквально висевшая на стройном теле, то ли грязная ночнушка серого цвета, то ли вовсе старый мешок из-под картошки с проделанными в нём дырками для головы и рук. Что же в ней было такого удивительного? Да то, что на макушке у неё были самые настоящие кошачьи ушки, более крупные, чем у обычных кошачьих, снаружи покрытые чёрным мехом, а внутри — белым. Они слегка поддёргивались, свидетельствуя о том, что это не какая-нибудь так качественная подделка. Так же, из-под ночнушки выглядывал длинный чёрный хвостик, водивший по полу туда-сюда, словно маятник. Зрачок в больших, ярко-жёлтых глазах иногда сужался, становясь вертикальным. В довершение ко всему этому, даже сидела эта «девушка» в какой-то кошачьей, элегантной позе. На всё она смотрела с непониманием и любопытством, а когда Кохина подошла к пуленепробиваемому стеклу, дева-кошка удивлённо на неё уставилась, не моргая. Она наклонила голову на бок, вновь подёрнув ушами, и «произнесла»:
— Мяу? — тут уже японка не выдержала и окончательно растаяла.
— Кавааай… — совершенно забывшись она произнесла слово из родного языка, заворожено глядя на это странное создание, но, вспомнив, что она здесь не одна, японка залилась алой краской и прикрыла рот рукой. Ричард довольно рассмеялся.
— Я знал, что она Вам понравится! Слышал, что у Вас, на родине, «такое» довольно популярно. К нам этот Объект только что доставили. Её обнаружили в трущобах Детройта и решили пристроить на базу «Альфа». Речевые навыки отсутствуют, повадки кошачьи, внешний вид исключителен! И, да, она, как Вы и сказали, милая, но не стоит забывать, что своими выдвижными коготками она разодрала глотки трём нашим сотрудникам, прежде чем её удалось схватить.
— И, всё равно, дивное создание, — от промелькнувшей мысли, Кохина ухмыльнулась. — Знаю я одного здоровяка, которому она бы тоже очень понравилась.
— Я тоже об этом подумал! Уверен, за возможность «поиграть» с этой кошечкой пятнадцать минут, Калеб готов будет отдать свои яички Фаберже! Они у него, конечно, отрастут, но… Так, что-то я увлёкся! — мужчина неожиданно посерьезнел, поправив очки на носу. — Я ведь не только за этим Вас позвал. Хотел предупредить, что сегодня мы с надзирателем уедем.
-Что-то случилось? — насторожилась японка.
— Пока нет, но скоро может случиться. Есть одна база под названием «Яйцо». Там Организация держит все имеющиеся Объекты, которые смогли эволюционировать и пытается разгадать их секрет. Тамошние «гении» хотят прислать парочку эволюционировавших Объектов к нам, на базу «Альфа». Мы с надзирателем против этого и поэтому сегодня мы отправимся на совет директоров и попробуем убедить их не давать на это разрешение.
Кохину словно пронзило. Эволюционировавшие Объекты. До неё только доносились слухи о таких, но то, что она слышала, внушало ужас. Никто не знает, что запускает у некоторых Объектов эволюционный процесс, известны лишь общие черты: быстротечность изменений, спонтанный рост всех физических показателей, усиление всех имеющихся способностей, не редко, мутации. Даже безобидный Объект, эволюционировав, становится машиной для убийства, не говоря уже о тех, что изначально были опасны. Если в одном комплексе будут находиться Первый Объект и эволюционировавшие, ни к чему хорошему это не приведёт.
— Их нельзя сюда привозить… — прошептала японка. Появление эволюционировавших Объектов могло всё ей испортить.
— Вот именно! Помещать в один исследовательский комплекс Первый Объект и эволюционировавших, это всё равно, что держать в одном месте сотню ядерных бомб и галлон нитроглицерина! — поняв, что он говорит слишком громко, практически крича, Дойл откашлялся и попытался успокоиться.
— Как думаете, а Первый Объект может эволюционировать? — японка озвучила вопрос, одновременно пугавший её до дрожи и заставлявший сердце трепетать.
— Я в этом уверен. Каким бы страшным и опасным он сейчас ни был, Первый Объект всё ещё в «коконе». И когда-нибудь из этого кокона вылупится хищная бабочка, — Дойл ответил как-то мечтательно, словно он хотел, чтобы это произошло. — …В общем, вернёмся мы с надзирателем только к утру. Немного боязно, конечно, покидать это место. Знаете это дурацкое чувство? Будто, стоит тебе уйти, и без тебя обязательно случится что-нибудь плохое.
— Мне это знакомо… — Накамура задумалась. Надзиратель и учёный наиболее бдительны по отношению к S-01, они могут помешать его побегу, особенно сейчас, когда он ослаблен новой формулой препарата. Да и, к тому же, побег Первого Объекта почти наверняка будет означать смерть всех сотрудников в этом комплексе, а Кохине не хотелось, чтобы Ричард умер. Пусть, как Объекту, ей было стыдно это признавать, этот энергичный, весёлый, немного сумасшедший человек располагал к себе, и ему она не желала смерти. Определённо, всё должно произойти сегодняшней ночью. А это означает, что она должна найти для S-01 причину для побега, меньше, чем за двенадцать часов.
Сидя за компьютером Кохина напоминала вышедший на финишную прямую гоночный болид. Голова у неё раскалывалась от использования своей способности на максимум, перед глазами у неё пролетали терабайты информации, но она не находила того, что ищет. А, собственно, что она ищет? Что может заставить S-01 выйти из комплекса, разжечь в нём желание изменить свою жизнь? Японка понятия не имела. И тут, проблеск надежды. Файл с пометкой «S-01» и уровнем секретности, настолько высоким, что допуск к нему есть только у глав Организации. Даже со своей способностью, на взлом пароля Кохина потратила больше двух часов, чувствуя, что из носа у неё вот-вот пойдёт кровь от перенапряжения. Но, о, Боги, оно того стоило!