Поспав какое-то время, я ещё успел поразмышлять о том мире, пока наконец пришло время света.
Я быстро поднялся и огляделся. Деревня выглядела абсолютно безжизненно. Никто пока не выходил из своих шалашей, не спешил вырваться из снов и улыбнуться новому утру, впрочем куда-то спешить здесь глупо. Развлечений, кроме охоты на крыс, больше по всей видимости нет и в помине. Ну, если не считать дурацкие религиозные мессы. А если учитывать бессмертие, то это и правильно — валяться на траве и ничего не делать. Бог, наверное, тоже валяется на каком-нибудь облаке туманности, да безразлично смотрит на созданную им Вселенную.
Но я не Бог. Я жалкий придурок, возжелавший добиться своего, не взирая на всю тупость происходящего. Не взирая на нереальность появления режиссёра посреди ночи. Не взирая на то, что и не актёр я в принципе. Ведь если человек к примеру хочет стать писателем, но ничего не пишет, разве он уже есть то, чего хочет? Фигня, короче.
Прогулявшись туда-сюда для того, чтобы согреться, я присел недалеко от крайнего левого шалаша, и стал терпеливо ждать, когда хоть кто-нибудь появится.
18
И дождался. Первой из своего логовища выскочила сумасшедшая бабка. Она несколько минут прыгала вокруг шалаша, видимо разгоняя старую кровь, а потом, подмигнув мне, рванула в лес.
По ходу приспичило, подумал я и принялся ждать дальше. Мне не терпелось увидеться с Алиной, но идти к ней самому желания не было. Вдруг такая бесцеремонность настроит её против меня? И тогда, я даже не знаю, с кем мне вообще здесь заводить дружбу?
Вторым появился Михаил. Он вылез, похожий на медведя-шатуна, взъерошенный и заспанный. Потянувшись, он безразлично посмотрел в мою сторону, и вслед за бабкой захромал к лесу. Минут через пятнадцать появилась Алина.
Я напряжённо смотрел на неё, надеясь на какой-нибудь знак, на какой-нибудь намёк в зелёных глазах, но она даже не взглянула в мою сторону. Она подняла взгляд вверх и принялась смотреть в пасмурное небо, словно ожидая увидеть солнце. Я невольно повторил её движение, хотя ещё ни разу на этом небе солнца не видел. Его просто здесь нет, я уже принимал это, как факт.
Потом она медленно опустила голову и долго вглядывалась в сторону леса, а мне вдруг подумалось о единорогах. Помню, читал где-то, что они теряют голову от вида красивых женщин и безропотно покоряются им. А в это время хитрые охотники, спрятавшиеся неподалёку, мочат редкое животное. Чё то я уже совсем гоню, подумал я. Какое на хрен редкое? Его вообще не существует. Хотя... Если существует Боливар и мерзкие луговые черви, то чего ещё можно ожидать?
Всего что угодно, даже появления Инри. Я думал, что этот костлявый гуру обычно спит как минимум до обеда, но он словно почувствовав лажу, встал ни свет ни заря. Его колкие, увеличенные толстыми очками глаза, проткнули меня, как рог фэнтезийной лошадки, о которой я как раз ненавязчиво размышлял. Он замахал мне рукой, и я поднявшись, поплёлся к его большому шалашу. Краем глаза я наблюдал за Алиной. Она, всё ещё не удостоив меня и одним полу-взглядом, мягко повернулась на носочках, и засеменила на луг.
Я подошёл к Инри. Он неприятно улыбался.
— Извини — заговорил он своим слабым голосом — Я вчера совсем забыл о тебе. Ты будешь жить в шалаше Лизы.
— Это который? — спросил я, как можно безразличнее.
— Иди за мной — буркнул он.
Я шёл за ним, и это было не плохо. Он не видел моего взгляда, разве только если не научился смотреть затылком, и я беспрепятственно наблюдал за девушкой. Она вышла на луг, прошла по нему метров пятьдесят, и принялась увлечённо собирать траву, которую Инри назвал вчера приправой. Интересно, а сам он жрёт сырое мясо? Или жарит втихаря? Чёрт! — осенило меня — Он, наверное, в лес ходит для того, чтобы жарить, а всем втирает, что молиться туда шастает. Запросто же может быть.
Мы подошли к шалашу, второму от края, в противоположной стороне от жилища Алины. Интересно, а если бы шалаш Лизы был возле шалаша Алины, как бы он тогда поступил? Небось, заставил бы кого-нибудь меняться. Но всё же повод для радости был. Моё новое место было далеко и от бабкиного. Что-то мне совсем не хотелось поселиться рядом с этой полоумной, мало ли что ей ночью в голову может взбрести.
Инри наклонившись исчез внутри шалаша, я влез вслед за ним.
— Здесь кой-какие её вещи остались — сказал Инри, поднимая с пола маленькую куклу сделанную из жёлтой, высохшей травы.
— Алина делала? — спросил я.
Он несколько раз недовольно кашлянул.
— Нет — последовал за кашлем напряжённый ответ — А что, тебе интересно это знать?
— Да нет, просто подумал, кто ещё может сделать?
— Куклу делал Мик.
Я удивлённо хмыкнул.
— Алекс сказал, что Лизу сюда заманили именно куклами — я внимательно посмотрел на Инри, следя за его реакцией — А ты как здесь?
— Я же у тебя не спрашиваю, как ты здесь — скривившись ответил Инри.
— Ладно, мне просто интересно.
— Много будешь знать, скоро состаришься.
— Здесь-то? — улыбаясь, спросил я.
— Я не правильно выразился. Умрёшь быстро — вот как правильно — его глаза сверкнули за стёклами очков.
— У-у — протянул я — А мне сказали, что здесь все любят друг друга. Жаль. Снова обманули.
— Не будешь лезть куда не надо, будут любить.
Он прополз мимо меня и выскочил из шалаша. Я услышал торопливые шаги. Инри быстро уходил.
Я его снова достал, понял я. Надо бы поаккуратней, а то мне уже в следующее время тьмы голову открутят.
Я выглянул из своей новой халупки. Инри уже не было. Тогда я выполз наружу и осмотрелся. Инри не было нигде. Наверное, давно в своём шалаше, подумал я, и направился к лугу.
Но, сделав несколько шагов, услышал сзади себя одновременно и хриплый, и взвизгивающий голос.
— Куда это вы, молодой человек? А куда это, а?
Я остановился и резко обернулся. Передо мной, полу-согнувшись, стояла бабка. Откуда она взялась, было не понятно. Может, она уже тогда, когда мы шли с Инри, ползком пробиралась позади шалашей? А когда мы разговаривали, сидела снаружи, приставив ладони к ушам.
— Чего тебе? — холодно спросил я.
Её правый глаз хитро прищурился, а левый стал похож на искусственный. Она поправила платок.
— Ну уж чего тебе. Я просто. Просто шла, и тебя увидала. Дай думаю спрошу, а куда это ты, далече?
— Поссать — бесцеремонно буркнул я, начиная понимать, что бабку ко мне скорее всего приставил Инри, и отвязаться от неё будет нелегко.
— Пописать захотел? — бабка потерла свой острый нос — Ну это в лес, в лес надо. Чего ж на луг-то идти?
— В лесу крысы — попытался отмазаться я.
— Туточки нету — бабка замахала костлявой рукой прямо у меня перед лицом — Они дальше, крысы эти, туда, туда дальше, в чащобе самой. А туточки нету.
— Бабуля, дай мне нужду спокойно справить — проговорил я, нахмурившись.
— Ой грозный какой, ой страх — она отшатнулась — Да иди. Иди с богом, шоб тебя.
Я развернулся и быстро зашагал к лугу. Сзади не отставая полубегом неслась бабка.
— Вот же карга — ругнулся я шёпотом.
— Ну, уж, и карга — ответила бабка.
А со слухом у неё полный порядок, понял я. И поняв это, остановился.
Идти к Алине сейчас было глупо. Бабка всё равно не отстанет. А даже если отстанет, сразу же донесёт Инри. Чёрт!
Я развернулся, и чуть не сбив старуху, зашагал к лесу.
— Ну, вот. Вот и правильно. В лес надо, в лес. Мы все в лес ходим. А на лугу-то что? На лугу ж видно всё. Срам, срам — затараторила бабка.
И когда я подошёл к лесу, она остановилась. Я ещё какое-то время слышал за спиной её бормотание, но пройдя метров десять, перестал его различать. Бабка в лес за мной не попрётся. Зачем? Алина на лугу, в другой стороне, задание Инри она выполнила. Не подпустила меня к ней. Значит, по лесу я могу бродить один.
Пройдя ещё немного, я остановился. А нельзя ли как-нибудь лесом обойти?
Идея мне понравилась, и я вернулся немного назад, чтобы сквозь деревья была видна деревня.
Бабка сидела на земле спиной ко мне, бормоча себе под нос. Видимо какие-то местные мантры, решил я, и не теряя из виду шалашей, пошёл вдоль кромки, стараясь поближе подобраться к лугу. Или, что ещё лучше, подойти на такое расстояние, чтобы можно было негромко позвать Алину. Может, услышав, она неприметно подойдёт к деревьям? И тогда у нас, наконец-то, получится поговорить.
Осторожно раздвигая руками ветки, боясь чтобы старуха не услышала даже малейший треск, судя по её слуху, она была на это способна, я медленно продвигался вдоль кромки. Но самое близкое расстояние до Алины было метров сто. И как я не ходил туда-сюда, нигде не получалось меньше.
Тогда я, рискуя быть замеченным, подошёл к самому краю, и шёпотом позвал. Она не услышала. Я позвал ещё раз, и она перестав выискивать траву, распрямилась и прислушалась.
— Я в лесу — почти в голос сказал я, и она обернулась. Её глаза испуганно округлились, и она резко нагнувшись, схватила совсем не ту траву, пучок из которых был в её правой руке. Я растерянно застыл, ожидая её дальнейших действий.
И с какой же я радостью заметил, что продолжая вырывать всё подряд, она очень медленно, но всё же стала приближаться.
Моё сердце забилось чуть быстрей. Я стал суматошно подбирать в мозгу слова. Во, дурень, ругнул я себя, не мог заранее придумать, о чём говорить.
Расстояние между нами сокращалось. Когда осталось метров пятнадцать, она остановилась и выпрямившись, бросила на меня испуганный взгляд.
19
Я невольно засмотрелся на неё. В её глазах, где-то за облаками страха, мелькнуло лукавое солнце заинтересованности. Она сорвала ещё одну травинку и сделала два шага к лесу. Я глубоко вздохнул, борясь с разбродом мыслей в голове. Она едва заметно улыбнулась.
— Алина — сказал я, и мой голос едва не сорвался — Я бы... мне нужно поговорить с то... с вами.
Она резко обернулась. Я тоже бросил быстрый взгляд в сторону деревни.
— О чём? — тихо спросила она, вновь посмотрев на меня.
— О чём? — глупо повторил я — Не знаю даже. Обо всём... наверное.
Она улыбнулась уже заметнее и красивее. Но секунду спустя улыбка вдруг покинула её лицо, оставив о себе лишь томящее воспоминание.
— Если нас увидят вместе... - она запнулась, а мне стало невесомо от этого «нас» - Они злые.
Я чуть было тут же не предложил ей бежать, но вовремя успел понять, как это глупо прозвучит. Да и куда бежать? Я облокотился на ствол дерева.
— Алина, нам нужно поговорить как-нибудь... как-нибудь наедине.
— Здесь это невозможно.
— Но, ведь сейчас почти...
— Бабка может прийти в любой момент — перебила она.
— Она сидит возле леса — сказал я — И что-то бормочет себе под нос. Наверное, погрузилась в свои глупые мысли.
— Она может прийти в любой момент — повторила Алина.
— А мне показалось, что она не собирается входить в лес.
— Это странно.
— Я ей сказал... - я запнулся.
— Что?
— Ничего — я неловко махнул рукой — Алина, мне хочется знать, что здесь творится. Иначе, я просто не знаю, как мне быть.
— А зачем знать?
Я невольно задумался, но тут же унял свои мысли. Где-то, глубже в лесу, хрустнуло. Я обернулся и всмотрелся в узкий просвет между густых деревьев. Но ничего не разглядел.
— Что там? — спросила Алина, заметив, что я оборачивался.
— Ничего — соврал я — Алина, может, встретиться где-нибудь в лесу?
— А если ты заблудишься? — она рассмеялась, а я с удивлением заметил её лёгкий переход на «ты».
В глубине леса хрустнуло сильнее. На этот раз ближе. И на этот раз хруст услышала и Алина. Она торопливо отступила на несколько шагов.
— Я сама устрою встречу — выдохнула она шёпотом, так, что смысл я больше угадал, нежели расслышал, и развернувшись, быстро зашагала к деревне. А я остался стоять с удивлённым взглядом, и в моей голове зароились похабные мыслишки.
За спиной хрустнуло ещё два раза подряд, и я повернувшись, заспешил к бабке. К тому месту, где она осталась.
Наверное, это Михаил шастает неподалёку, думал я, продираясь сквозь низко свисающие ветки. Скорее всего, Инри и ему наказал послеживать за мною. Только бы он ничего не услышал. Иначе...
Такого пристального внимания к своей персоне в том мире я никогда не ощущал. Я был похож скорее на молчаливую и неприметную тень, чем на полноценного представители людского общества. Ещё в юности, когда идея быть актёром только увлекла меня в свою пучину, я сразу же стал неинтересен многим своим знакомым. И они отвернулись. Они жили другими идеями. И их идеи абсолютно не пересекались с моими. Я даже, в то время, принялся развивать гипотезу о параллельности идей. И эти попытки философствования совсем отделили меня от них. И вообще от всего человеческого. И я впал в отчаяние, не в силах преодолеть парадокс — почему люди, единственные существа на Земле, которые умеют мыслить, так недоброжелательно относятся к этому умению?
Бабка сидела там же. Но теперь она ничего не бормотала. Я обошёл её, и увидел, что она спит, безвольно свесив голову. Напряжённо, стараясь, как можно тише, я сделал шагов тридцать, а потом уже свободно зашагал к своему шалашу. Уже подойдя к деревне, я услышал голос Алекса, и внутрь меня вернулось спокойствие. Я поспешил на знакомые ухмылки и интонации.
Алекс разговаривал с Марией. Вернее говорил он один, отпуская сальные шуточки. Что-то неровно он дышит к нашей Маше, подумалось мне.
Увидев меня, Алекс улыбнулся.
— О — громко воскликнул он — Жив-здоров?
— Как видишь — ответил я, и пожал протянутую руку.
— Ну, как? Устроился? — спросил он, и повернулся к Марии.
— Машуня, извините меня, мне нужно поговорить.
Мария, со стандартной крысой-спаниелем в руке, молча, с напряжённым лицом развернулась и ушла.
Мы с Алексом остались одни.
— Ну, как? — снова спросил он — Разобрался в ситуации?
— В общих чертах — сказал я.
Алекс внимательно посмотрел на меня.
— Ну, и как тебе эти общие черты?
— Мог бы просто сказать, что здесь обычная секта.
— А вдруг ты станешь одним из них? Меня удивляет с какой лёгкостью все они попали под влияние Инри. Вроде бы умные люди. Все, в том мире, образованные атеисты, и на тебе. Если бы им сказали, ну, там, в том мире сказали, что они станут такими, я думаю все они просто бы улыбнулись. А здесь...
— За исключением бабки — поправил я его — Бабка, видимо и там была уже фанатичкой.
— Старость, страх смерти. Этот чёртов страх смерти и не таких сводил с пути истины. Люди не могут смириться с конечностью своего бытия.
— Значит, мы все потенциальные предатели истины.
— Наверное, так и есть.
Алекс зачем-то вздохнул.
— Знаешь — сказал он — Я боюсь, что когда-нибудь и сам примкну к ним. Когда устану.
— Этого нельзя делать.
— Я знаю — Алекс улыбнулся — Тебе хватило одного времени суток, чтобы показать себя. В общем-то мы можем вернуться, и я тебе расскажу всё, что знаю об этом мире. Ты возвращаешься?
— Я не могу.
Алекс удивлённо посмотрел на меня.
— Как это?
— Я ещё ни разу не поговорил с Алиной.
Алекс громко рассмеялся.
— Да не в том смысле — сказал я — Мне просто кажется, что она, не такая, как все здесь. Ей наплевать на все эти извращения Инри, на всю их дурацкую религию, но она не знает куда уйти. Ты понимаешь Алекс? Если человеку некуда уйти, ему приходится смиряться. Или притворяться. Так вот, она не смирилась. Я наблюдал за нею, и уверен, что она лишь притворяется. Мы не можем оставить её здесь.
— Если мы попытаемся её забрать, они убьют нас — медленно произнёс Алекс.
— Ты боишься?
— Нет — Алекс помотал головой — Только не хочется сдыхать здесь. Знаешь, я всё-таки верю, что когда-нибудь выберусь. Может, режиссёру однажды всё это надоест, и он просто отпустит нас.