– Твои отец и брат не ворвались сюда. Надо полагать, ты заметила.
– Ваша покорная слуга не видела ровным счетом ничего, сэр Эйбел. Кроме вас.
– Значит, все должно произойти на улице, в темноте. Но в доме есть задняя дверь. Я увидел ее, когда мы заглядывали к матушке.
Я вошел в каморку, кивнул забившейся в угол женщине и распахнул дверь в противоположной стене.
Снаружи стояли паренек с копьем и двое мужчин с алебардами. Мужчины неловко ткнули в меня алебардами, словно кочергами в горящее полено, но я поймал обе разом, вырвал у них (хотя мне пришлось пнуть того, что покрупнее) и одно за другим переломил древки о колено. Паренек бросил копье на землю и пустился наутек.
Далеко он не убежал. Схватив свой лук, я бросился за ним и настиг его на маленькой лужайке близ леса.
– Ты Тауг?
Если он и кивнул, то я не разглядел в темноте. А если и заговорил, то слишком тихо, чтобы я расслышал хоть слово. Я заломил мальчишке руку за спину и легонько хлопнул по уху луком, когда он завопил.
– Тебе придется ответить на несколько вопросов, – сказал я, – и ответить честно. Вдобавок быстро и вежливо. В этом лесу безопасно ночью?
– Нет, сэр, – пролепетал он.
– Я так и думал. Мы нужны друг другу, видишь ли. Пока я с тобой, у тебя есть защитник – телохранитель, необходимый тебе, по крайней мере, до восхода солнца. С другой стороны, ты мне нужен, чтобы предупреждать меня об опасности. Предположим, сейчас я разозлюсь и убью тебя.
Он затрясся всем телом, и я устыдился. Он был всего лишь ребенком.
– Тогда ты не сможешь предупредить меня об опасности, и мне придется туго. Нам нужно держать ухо востро. И присматривать друг за другом. Тебя зовут так же, как отца?
– У-гу.
– Это был его дом?
– У-гу.
– Ты должен отвечать ясно и четко и называть меня «сэр Эйбел». Я не хочу слышать в ответ на свои вопросы разные невнятные «угу» или даже «да» и «нет». Ты должен подробно и обстоятельно отвечать на каждый мой вопрос. – Я хотел сказать «как на уроке в школе», но сразу передумал и сказал: – Иначе я сломаю тебе руку.
– Я постараюсь. – Тауг шумно сглотнул. – Сэр Эйбел.
– Хорошо. Ты собирался убить меня копьем, когда я вышел за дверь, но я забуду об этом, коли ты дашь мне такую возможность. С тобой были двое мужчин с алебардами. Кто они?
– Вали и мой папа, сэр Эйбел.
– Понятно. Я здорово врезал твоему папе, когда он вздумал поднять меня на смех. Полагаю, он обиделся. Его зовут?..
– Тоже Тауг.
Мы шагали через залитую лунным светом поляну, и Тауг опасливо всматривался в сгустившиеся под кустами тени, словно ожидая увидеть в каждой из них льва.
– Ты сказал правду. Это хорошо. – Я остановился, и он остановился тоже. – Кто такой Вали?
– Сосед, – пролепетал Тауг.
Я тряхнул мальчишку за плечи:
– Так ли следует отвечать рыцарю?
– Наш сосед, сэр Эйбел. Он живет в доме рядом с нашим.
– Я думал, вы будете поджидать меня на улице. Поэтому вышел через заднюю дверь. Как вы догадались, что я выйду именно там?
– Папа догадался, сэр Эйбел. Он сказал, что вы попытаетесь ускользнуть через заднюю дверь.
– «Ускользнуть». Пусть это послужит для меня уроком. А если бы твой отец ошибся?
– Мама сказала бы нам, и мы бы обошли дом с двух сторон, чтобы один из нас мог подкрасться к вам сзади.
– И зарубить меня алебардой?
Тауг кивнул, я тряс его за плечи, покуда он не вымолвил:
– Да, сэр Эйбел. А если бы мы опоздали, то устроили бы засаду у тропинки в ольховнике.
– А остальные мужчины? В деревне их человек двадцать, если не больше. Они не захотели помочь вам?
– У-гу, сэр Эйбел. Они… они боялись, что рыцарь вернется. Другой рыцарь.
– Продолжай!
– Только Вали и… и…
– И еще кто-то. – Я понизил голос до шепота. – Кто именно? – Я заломил Таугу руку посильнее, поскольку он молчал.
– Ви, сэр Эйбел! Он маленький, сэр Эйбел, младше меня.
– Он сын Вали? Судя по имени.
– Да, сэр Эйбел. У Вали и Хальты только один сын, сэр Эйбел, и он еще недостаточно взрослый, чтобы пахать. Ви пришлось помогать нам. Ему папа велел.
– Тогда я не стану наказывать его, коли вдруг повстречаю. И тебя не стану наказывать, поскольку ты защищаешь друга. Еще вчера я был младше тебя. Может, именно поэтому мне не хочется вас наказывать. Хотя, возможно, мне бы понравилось.
– Вы… вы в два раза выше моего папы, сэр Эйбел.
– Я не видел с вами маленького мальчика, когда вышел за дверь, Тауг. Где он был?
– Он убежал в лес, сэр Эйбел.
– Когда я открыл заднюю дверь? Ты тоже испугался и убежал, но тебя я видел. Почему же я не видел Ви?
– Он убежал первым, сэр Эйбел.
Я отпустил руки Тауга и легонько прихватил за горло.
– Тебя когда-нибудь лупили луком, Тауг?
– Да, сэр Эйбел. У… у меня самого был лук, и… и…
– Твой отец бил тебя им. Нет, не он, потому что про отца ты не постыдился бы сказать. Тебя била сестра, Ульфа. – Я почувствовал, как Тауг кивнул, и встряхнул его, сжав горло посильнее.
– Да, верно. Ульфа била меня луком.
– Несомненно, за дело. Надеюсь, она колотила тебя до синяков.
– О да, сэр Эйбел. Очень сильно.
– Так сильно, что ты потом не мог встать?
– Н-нет, сэр Эйбел. Не так сильно.
– Ты немногим младше сестры. Наверное, ты как-нибудь сводил с ней счеты? Как именно?
– Н-никак. Папа не позволял мне.
– Сейчас я тебя отпущу, и мы пойдем дальше, – сказал я. – Ты пойдешь впереди, чтобы я мог за тобой следить. Если ты попытаешься удрать, я поймаю тебя и отлуплю луком до беспамятства. – Я отпустил Тауга и легонько толкнул в спину, а когда он остановился, толкнул еще раз. – Чего ты боишься? Медведей? Они съедят сначала тебя и, скорее всего, насытятся настолько, что меня не тронут. О чем ты думаешь?
– Н-ни о чем.
– Знаю. Но тебе кажется, что ты думаешь, и это прискорбно. Тауг, тебе лучше выложить мне все начистоту, или я изобью тебя сию же минуту – изобью до полусмерти. Так говори же правду или приготовься к худшему. Ты чего-то боишься. Чего именно?
– Вольных отрядов, сэр Эйбел.
– Разбойников? Продолжай.
– Он… Ви побежал за ними. Ему отец приказал, сэр Эйбел. Только… только…
– Ну? Только – что?
– Мы хотели сказать Ульфе, чтобы она шила помедленнее и задержала вас до прихода разбойников. Только нам не удалось.
– Она знала о ваших планах?
Тауг не ответил, и я схватил его за ухо.
– Говори же!
– Я не знаю, сэр Эйбел. Правда, не знаю.
– Она догадывалась о ваших замыслах, но шила очень быстро и по самой простой выкройке. Я думал, она так торопится, поскольку боится меня. Возможно, она боялась за меня. Хочется верить. Но тебе нечего бояться, Тауг. Если бы разбойники скрывались в тенистых зарослях впереди, мы бы уже давно валялись на земле, пронзенные стрелами. Мы отлично видны в лунном свете.
– У них копья и топоры, – пролепетал Тауг.
Я почти не слушал паренька, поскольку напряженно прислушивался к другим звукам.
Глава 9
РЫЦАРЬ-ЧАРОДЕЙ
– Где мы? – Тауг испуганно огляделся по сторонам.
Он (как и я) видел вокруг могучие древние деревья, стволы которых в обхвате превосходили дом Тауга-старшего, а кроны поднимались до самых облаков, и испещренный чудесными цветами и папоротниками, прошитый прозрачными ручейками травяной покров под ногами. Бледно-серый свет, освещавший все это потрясающее душу великолепие, струился, казалось, отовсюду.
– В нижнем мире, полагаю, – сказал я. – В Эльфрисе, где живут эльфы. Говори тише. Наверное, твой голос выдал наше присутствие.
– Это Эльфрис?
– По-моему, я уже сказал. – Я не был уверен, но старался говорить уверенно и раздраженно.
– Но Эльфриса не существует!
Я приложил палец к губам.
– Извините, сэр Эйбел. – Тауг задыхался от любопытства. – Вы думаете, они следовали за нами?
– Сомневаюсь, но не исключаю такую возможность. Кроме того, если ты будешь шуметь здесь, ты можешь разбудить кого-нибудь пострашнее.
– Например, меня, Эйбел?
Это был голос Дизири, веселый, насмешливый, мелодичный и бесплотный. Я сразу узнал его.
– Дизири, я…
– Готов упасть передо мной ниц, коли я позволю?
– Д-да. – Я рухнул на колени, надеясь таким образом справиться с заиканием. – Да, прекрасная королева. Сжалься надо мной, покажись мне.
Она вышла из-за дерева: ростом не выше Тауга, тоненькая, как узкий меч у нее в руке, и зеленая. Тауг тоже повалился на колени, последовав моему примеру.
– Это твой раб, Эйбел? Вели ему встать.
Я поспешно сделал знак рукой, и Тауг поднялся на ноги.
– Я позволяю тебе засвидетельствовать мне свое почтение в знак великой милости. Она простирается только на тебя.
– Благодарю тебя. Благодарю от всего сердца. Я понимаю.
– Теперь встань и ты. Впредь отсылай своего раба, когда захочешь выразить мне свою любовь и почтение. Моему супругу не подобает стоять на коленях, когда его раб болтается поблизости.
Тауг отступил назад.
– Дизири, мы можем?.. – Я все еще стоял на коленях.
– Уединиться где-нибудь? Думаю, нет. Твой раб может попасть в беду.
– Тогда можно мне убить его?
Тауг задохнулся от неожиданности.
– Сэр Эйбел!
Дизири рассмеялась.
– Посмотри на него! Он думает, ты это серьезно!
– Я серьезно.
– Он хочет сказать что-то; смотри, как он шевелит губами. – Весело улыбаясь, Дизири показала на Тауга узким мечом. – Говори, мальчик. Я не позволю Эйбелу задушить тебя – по крайней мере, сейчас.
– Моя сестра…
– И что с ней?
Тауг судорожно вздохнул.
– У меня есть сестра, королева Дизири. По имени Ульфа.
Дизири бросила на меня короткий взгляд.
– Мне следовало повнимательнее следить за тобой, мой милый посланник.
– Она любит его, любит сэра Эйбела. Во всяком случае, мне так кажется.
Я немного натянул тетиву Парки, регулируя положение слишком короткой стрелы, вложенной в лук.
– Ты не можешь этого знать. А если даже знаешь, тебе следует знать также, что я не люблю ее.
– Я подслушивал под окном. Мне папа велел. Я слышал, как она говорила. Каким голосом. – Тауг на мгновение умолк, чтобы откашляться. – Я имею в виду, если вы убьете меня, сэр Эйбел, вы убьете брата девушки, которая любит вас. Вы хотите сделать это?
– Я убью его, если хочешь, – повернулся я к Дизири.
Она удивленно взглянула на меня:
– А ты потом не пожалеешь об этом?
– Не знаю. Но если ты хочешь, чтобы он умер, я убью его и выясню, пожалею или нет.
– Вас, смертных, зачастую волнуют такие вещи, – сказала Дизири Таугу. – Мы должны брать с вас пример и иногда берем.
Тауг кивнул, испуганно тараща глаза.
Дизири повернулась ко мне, словно забыв о нем.
– Когда мы были вместе в последний раз, Эйбел? Год назад? Около того?
– Вчера утром, королева Дизири.
– И ты стал рыцарем за столь короткий срок? И узнал, что я королева? Кто сказал тебе это и кто дал тебе одежду?
Я не хотел говорить про Ульфу и потому ответил:
– Рыцарь без меча. И я назвался рыцарем совсем недавно. Я надеялся таким образом заслужить твою любовь.
Дизири рассмеялась. (Тауг сжался от страха.)
– К тому же я богиня.
– Я поклоняюсь тебе с тех самых пор, как отнес в пещеру, королева Дизири.
– Ваша богиня, – сказала она Таугу, – но я все равно не смею подниматься в третий мир. Тебе это известно, малыш?
Он отрицательно потряс головой и, заметив мой взгляд, сказал:
– Нет, королева Дизири. Мы в Гленнидаме ничего не знаем о таких вещах.
– Ваши оверкины уничтожили бы меня, разумеется. Да и во втором мире небезопасно. – Она снова повернулась ко мне. – Это ужасное место. Там ревут и сражаются драконы вроде Сетра. Ты последовал бы за мной туда?
Я сказал (на полном серьезе), что последую за ней куда угодно.
– Я действительно могу подняться в твой мир, как ты видел.
Я кивнул и спросил:
– А я могу точно так же перейти в третий мир? Интересно знать.
– Понятия не имею. – Дизири помолчала, оценивающе рассматривая меня. – Ты рыцарь, Эйбел. Так говоришь ты, и так говорит этот мальчик. Ты говоришь также, что у тебя нет меча. Рыцарю нужен меч.
– Да, если ты так считаешь, королева Дизири.
– Я так считаю. – Она улыбнулась. – И у меня есть кое-какие мысли по этому поводу. Великому рыцарю, достойному быть супругом королевы, нужен не простой меч, но легендарный клинок, обладающий разнообразными магическими свойствами и мистическим значением, – Этерне, меч Гренгарма. Не возражай мне, я права.
– Мне и в голову не придет возражать тебе. Никогда в жизни.
Дизири понизила голос.
– Такие мечи ковались в Стародавнее Время. Тогда оверкины посещали Митгартр чаще и учили ваших кузнецов, чтобы вы могли защищать свой мир от ангридов. Несомненно, ты это знаешь.
Я помотал головой.
– Так знай же. Первая сброшенная сверху пара клещей упала у ног Виланда, а вместе с ними – огромный кусок добела раскаленной стали. Виланд выковал шесть клинков и все шесть сломал. Седьмой, Этерне, он не сумел сломать. Ни могучая сила ангридов, ни жгучее пламя Гренгарма не смогли сокрушить меч. Он волшебный и повелевает призраками своих прежних владельцев. – Она умолкла и посмотрела мне в глаза. – Наверное, мне не следовало рассказывать тебе это.
– Я добуду Этерне, – сказал я, – если ты позволишь мне отправиться за ним.
Дизири медленно кивнула.
При одной мысли о волшебном клинке я испытал возбуждение, какого не испытывал никогда в жизни – разве только при мысли о Дизири, – и сказал:
– Тогда я добуду меч – или умру.
– Знаю. Ты попытаешься отнять его у дракона. А если я попрошу тебя не делать этого?
– Я подчинюсь твоей воле.
– Это правда? – Она склонилась надо мной.
– Чистая правда.
– Ах, вот как. – Дизири вздохнула. – Тогда ты упадешь в моем мнении и твоя любовь станет мало значить для меня.
Я поднял глаза, охваченный безумной надеждой.
– А сейчас она много значит?
– Больше, чем ты думаешь, Эйбел. Найди Этерне, но не забывай меня.
– Я не смогу забыть.
– Так говорят все мужчины, но многие меня бросили. Когда ветер завоет в дымоходной трубе, о возлюбленный мой, ступай в лес. Там ты найдешь меня, плачущую о возлюбленных, которых я потеряла.
Тауг шагнул вперед, дрожа всем телом:
– Не посылайте его за мечом, королева эльфов!
Дизири рассмеялась.
– Ты боишься, что тебе придется идти с ним?
– Нет, – помотал головой Тауг, – я боюсь, что он не возьмет меня с собой.
– Ну надо же! Он прав, Эйбел?
– Да, – сказал я. – Я собираюсь отправить его домой, к матери, когда мы выберемся отсюда.
– Вот видите? – Тауг протянул к Дизири руки, но не решился дотронуться до нее.
– Я вижу больше, чем вы оба, вместе взятые. – Она вскинула голову. – Ты подчинишься моей воле, Эйбел?
– Во всем, клянусь.
– В таком случае я должна кое-что сказать мальчику, хотя сам он ничего не сможет сказать мне. Не бойся, что он вернется уже мужчиной. Такой перемены не произойдет. – Неожиданно она подняла меч и легонько ударила меня по плечу клинком плашмя. – Встаньте, сэр Эйбел, мой истинный рыцарь!
Сделав шаг-другой, Дизири исчезла среди высоких папоротников, зеленых, как она сама. Словно испуганный пес, не смеющий ослушаться своего хозяина, Тауг поспешил за ней.
Я ждал, сильно сомневаясь, что хоть один из них вернется назад. Время текло страшно медленно, и я вдруг осознал, что мое новое большое тело смертельно устало. Я сел на землю, потом встал, походил немного и снова сел. Несколько минут я пытался отыскать взглядом два дерева одного вида. Все деревья были огромные и очень старые, поскольку в Эльфрисе (как мне теперь известно) деревья не рубят. Каждое росло на свой лад и имело листья своего особого цвета и формы. Я нашел одно дерево с розовой корой и одно с лиловой; деревья с белой корой – как гладкой, так и шероховатой – встречались чаще всего. Листья были красного и желтого цветов, а также всех оттенков зеленого. На одном дереве вместо листьев я увидел длинные ленты зеленой коры, которые свешивались с ветвей редкими гирляндами, свободно пропуская свет. Со времени, проведенного в одиночестве в эльфрисском лесу, мне всегда казалось (как я уже говорил), что родина колючего апельсина именно там и что его семена занесены к нам одним из эльфов или, скорее всего, каким-нибудь одиноким, покинутым всеми человеком вроде меня, вернувшимся в свой мир из Эльфриса. Так или иначе, я вытащил из поясного мешочка последнее семечко и посадил на маленькой полянке неподалеку, в тихом месте необыкновенной красоты. Проросло ли оно и принялось ли, я не знаю.