Наверху Тамару передали на руки сыну. И получили полноценную истерику. С криками счастья, слезами, соплями… Роман подхватил мать и потащил к отцу. Ирина предположила, что выброс эмоций продолжится и в кузове машины. А Кирилл спускался в подвал второй раз. За Женечкой.
Для беседы с ним Ирина выбрала кухню. И даже плиту включила.
А что? Кофе тут есть, и не из дешевых сортов, а еще холодильник битком набит. А какая тут посуда… затрофеить, что ли, пару сковородок? У нее таких точно не будет в ближайшие лет десять. Видела она набор в магазине, так вот! Иная ювелирка дешевле стоит!
Ирина как раз сделала себе чашку кофе и утащила из холодильника брусок горького шоколада с орехами, когда в кухню втащили ее первую любовь. За шиворот.
– Хоть одно грубое слово скажешь – язык вырву и засуну. Понял?
Кирилл тряхнул еще раз Женю, для закрепления понимания, бросил его на соседний стул и вышел. Женя растекся по стулу куском подтаявшего холодца, иначе и не скажешь.
Ирина рассматривала бывшего возлюбленного без особого пиетета. И трепета уже в душе не возникало, откуда бы?
Ничего не было.
Усталость, равнодушие, и даже… брезгливость?
Откуда бы?
А оттуда. Ирина хорошо знала себя. Она знала деда, она знала кучу людей. И видит бог, ни она, ни дед, ни тот же Кирилл не расклеились бы так. Захват там заложников, незаконное удержание – неважно! Кирилл вообще волка загрызть умудрился. А этот поплыл.
Медуза тухлая.
Слякоть.
Ирина понимала, что она пристрастна и даже жестока, что большинство людей на Женином месте сейчас вообще бы валялись в глубоком обмороке, но жалости и понимания в себе отыскать так и не могла. Выжгло их начисто.
Выгорели, когда Ирина впервые шагнула на поляну к старой ведьме.
Или когда она впервые убила? Пусть не человека, пусть ведьму и вурдалака, но кровь на ее руках есть. И от этого не спрячешься. Себе не соврешь.
Или потом, когда под ее руками билась мавка? А Ирина впервые пускала в ход все, на что способна?
Ведьма и сама не знала, когда улетучились из ее души огрызки и обломки чувств, только вот не было их. Совсем не было. И пепел ветром размело. Оно и к лучшему.
– Ну, рассказывай.
– Иришка…
– Кофе налить?
– Я… да!
Ирина встала, плеснула кофе в чашку, благо на дне оставалось еще достаточно, турка тут была большая, а экономить чужие продукты она не собиралась.
– Угощайся. Поесть дать?
– Да!!!
– Открой холодильник и возьми, – насмешливо обломала его девушка. А что? Доброта должна иметь меру.
И закусила ломтик шоколада.
Вкусно! Счастье есть!
Понятное дело, Женя не стал вставать, не по плечам оказалась ноша. Вот если б за ним поухаживали – дело другое. Вместо этого он выпил кофе и жалобно посмотрел на Ирину.
– Это был такой кошмар!
Ирина кивнула.
Понятное дело, кошмар. Ее вот все родственники-уродственники кошмарили. Очень старались.
А Женя рассказывал.
Как оказалось, он влюбился. А что нового?
Ирину он бросил и предал, ну и Вика не оказалась исключением. Подумаешь, какое сокровище? Тем более, беременное, истеричное и капризное. Мужчины знают, во время беременности у женщины так мозг сносит, что никакими нейрохирургами не поможешь. Но терпят.
Потому что любят.
Потому что ждут ребенка.
Потому что…
А если не любил изначально? Увлекся, перспективы просчитал, денег и связей хотелось, в жизни устроиться надо было? Женился, думал, все рассчитано до сотых долей. И тут – ОНА!
Красивая, как картинка.
Ирина заинтересовалась и выудила описание. Однако…
Или это клон бегает, или это была Маргарита. Та самая, убитая ей ведьма. Как-то туго клубок сплетается, нет?
Конечно, обаять Женечку труда не составило. А к тому же Маргарита была богата. И обещала деньги, должность, место в фирме… перспективы завораживали. И не придется подстраиваться под родню жены, нет у нее родни. Это тоже было важно. Судя по жалобам, Иринины родители достали бедолагу-зятя до печенок. И селезенку выгрызли.
Женя написал Вике, что любовь прошла, повяли баклажаны, и ушел.
И попал. В камеру. Его били. Над ним издевались. Его страшно пытали и мучили. Но он все равно выжил и дождался. И так благодарен Ирусику! Так благодарен единственной женщине, которая его не бросила!
Просто ТАК благодарен…
Ирина аж поежилась. И допила кофе.
Вкусно. А хорошо живут разные гады… пока живут. И подвела итог.
– Поедешь со мной в общагу. Я поговорю, пропустят. Вымоешься, а утром я тебя отвезу обратно, к жене и ребенку.
Женя посмотрел удивленно.
– А разве мы…
– Мы?!
Ирина так искренне удивилась, что даже до самовлюбленного павлина что-то дошло.
– Я думал, ты ради меня…
– А ты не думай, все равно не получается, – отмахнулась Ирина. В кухню заглянул Кирилл.
– Все погружены. Вы тут как?
– Прекрасно. Пошли?
– Кофе? А еще нет?
– Я мало сварила, – огорчилась девушка.
Оборотень горько вздохнул, потом открыл холодильник, достал оттуда палку сырокопченой колбасы и откусил прямо от нее, не утруждая себя поисками ножа. Затрофеил пачку сока и пару плиток шоколада и удовлетворенно кивнул.
– Ну, хоть так.
– Приятного аппетита, – пожелала Ирина, поднимаясь из-за стола и направляясь в коридор.
– Спасибо.
Женя тащился следом, вздыхая, как печальное привидение.
Кунг вместил все. Еще и осталось пространство.
Ирина по-прежнему была в кабине, но теперь с ней сидел Кирилл. Он и вел машину. Роман перебрался в кузов, ухаживать за отцом и матерью.
Вот и еще новость, о которой Ирина не знала, не задумывалась. А тем не менее…
Энергетическое донорство.
Оказывается, можно поделиться своей энергией с больным. Конечно, при двух условиях. Это твой родной человек – и он тебе очень, очень дорог. Чаще всего срабатывает связка «дети-родители». Реже «муж-жена». И все же оно работает.
Даже у обычных нормальных людей случается, если они искренне любят и готовы всего себя отдать. Лишь бы родной человек на поправку пошел. Правда, им сложнее. И естественная защита не дает выкидывать подобные номера, и опять же, они могут отдать слишком много. Сами в результате умереть могут.
Но кого и когда это останавливало?
Ирина подумала, что и сама-то… дед протянул, сколько хотел. А как она себя чувствовала в результате? Она же просто падала. Для нее жизни не было, она просто стояла насмерть, выхаживая родного и близкого человека. И может быть, подарила бы ему еще сколько-то лет…
Не получилось. Дед сам не принял бы такой жертвы.
Неосознанно – и не принял. Пока понимал, что надо жить – держался, а когда стало реально уйти – ушел.
Сейчас Роман делился своей энергией, своей жизненной силой с матерью и с отцом. И кстати, это шло ему на пользу.
Такая оговорка есть. Если не помрешь, потом вдвое, втрое сильнее будешь. Ты же, считай, на своих плечах другого человека выносил, неужели ты не «прокачал» мышцы. В энергетическом понимании вопроса, конечно?
Такие люди потом и здоровее бывают, и удачливее… говорят, это им награда за доброе дело, а это не совсем награда. Просто все имеет свое логическое объяснение. Хотя поступок их от этого хуже не становится, наоборот. Люди-то не подозревают ни о чем, а большинство…
Ирина знала семью, где мать ребенка выхаживала.
Ни о чем она не жалела, повторилась бы еще раз эта ситуация, так же поступила бы. И ребенок выздоровел, и сама мать сейчас выглядит замечательно, довольна, счастлива, замуж вышла второй раз, первый-то муж удрал, испугавшись проблем.
Да и пес с ним. Он себе проблем потом еще найдет, жизнь трусости не прощает. Не стоит о таких людях и думать.
Роман подпитывал родителей вполне осознанно. Но хуже его поступок от этого не становился. Заодно и ауру раскачает, кстати говоря. И контроль лучше станет.
– Может, этого склизня все-таки к остальным? – нарушил молчание Кирилл.
– Нет. Ты мне поможешь?
– В чем?
– Отвези, пожалуйста, всех… куда ты хотел?
– В монастырь. Ирина, ты потом с моим начальством поговоришь, если оно пожелает?
– Поговорю. Хотя работать на вас не буду.
– Сейчас тоже в какой-то мере ты сработала на нас.
Ирина кивнула. Она это понимала, но одно дело решать свои проблемы и попутно кому-то помочь, а другое дело бегать по чужим заданиям. Нет уж, ей своего начальства хватает. С ушами и тапочками.
И есть еще одна нерешенная проблема.
– Люси там не было.
– Ты думаешь, этот некто сложил все яйца в одну корзину?
Ирина покачала головой. Она всеми силами гнала от себя плохие мысли. А они были, были…
Подругу убили.
Подругу употребили в каком-то ритуале.
Подругу…
Как сказала одна медичка, лежа на операционном столе: «Я знаю, что со мной могут сделать. И я знаю, сколько могут напортачить. А от этого втрое страшно». Ирина как раз и знала, что именно могут сделать с Люсей. И то – примерно десятую часть.
Страха от этого не убавлялось.
– Хоть бы все обошлось!
– Ириш, я допрошу… ладно, у нас допросят всех пленников. Ну, кроме Пети и его семьи, и я потом тебе все расскажу.
– И о чем беседовали… протоколы… копии файлов дашь почитать?
– Дам. Постараюсь, – после определенной паузы уточнил оборотень. – Все-таки начальство может быть против, но я так не считаю. Тебе надо знать.
– Надо, – согласилась Ирина. – И если сможешь ко мне подъехать часам к десяти утра?
– Смогу.
– Тебе сложно не будет?
– Я оборотень. Мы выносливые.
Ирина улыбнулась. Это верно… вот ей бы поспать хоть сутки. Лучше – двое.
– Я бы хотела Женьку отвезти к его супруге.
– А чтобы везти вас, нужен я.
– И не только везти, с твоего разрешения. Парня у меня нет, а ты выглядишь… убедительно.
Кирилл хмыкнул, оторвал одну руку от руля и полюбовался длинными когтями, тускло блеснувшими в кабине.
– Убеждать… будем?
– Нет. Таким образом – не будем.
Ирина потрогала коготь. Острый. Не как иголка, но в тело вонзится мгновенно. И колоть такими, и резать – идеальное оружие. Хоть ты операцию проводи, без всяких скальпелей.
– Ну хоть чуть-чуть, – скорчил просительную моську Кирилл. На двухметровом громиле маска «котошрека» смотрелась своеобразно. Но уж точно не умилительно. Не знала бы Ирина его настолько хорошо, выпрыгнула бы из кабины. Такого в переулке встретишь – последнее с себя снимешь, а с ним поделишься.
– Я подумаю.
Ирина не исключала скандала со стороны отца. Или матери. И искренне считала, что хорошая встряска (в буквальном смысле за шиворот, или перевернуть и за ноги потрясти) никому из ее родных не повредит. Наоборот – поможет в жизни.
Вовремя выданные звиздюля – лучший предохранительный эффект. Только у нас, только для вас – не стесняйтесь обратиться, отсыплем полной горстью.
– Заеду я за тобой в десять. Обещаю. Может, попозже?
– Нам еще Женечку везти.
Кирилл фыркнул.
– Долетим мухой.
И Ирина не выдержала.
– Тогда в двенадцать, ладно? Хоть посплю…
– Договорились. А сейчас попробовать поспать не хочешь?
– Думаешь, получится?
Кирилл хмыкнул, потом съехал на обочину и остановился.
– Что случилось? – открылось окошко в кузов.
– Пять минут, – махнул рукой оборотень. – Сейчас поедем.
– Хорошо. Мы пока в кустики, – отозвался один из охранников и задвинул окно обратно.
Ирина вздохнула.
– Мы скоро будем какой-нибудь населенный пункт проезжать?
– Не особо. А что?
– Да телефон бы мне. И позвонить.
– Зачем?
– Перестрелка ж. Надо бы сообщить.
Кирилл поднял брови.
– Зачем?
– Потому что я полицейский, – рассердилась Ирина. – И лишний раз нарушать закон мне не хочется. Потому что по горячим следам может и удастся что-то раскопать, а если этот магистр или кто там – все уберут, то точно мы ничего больше не узнаем…
Первые два аргумента Кирилл признал несостоятельными, а вот третий…
Насыпать мыши на хвост соли и посмотреть, куда она побежит?
Вполне!
– Подожди пять минут, я в усадьбу сбегаю и оттуда позвоню.
– Тоже хорошая идея, – согласилась Ирина.
Оборотень прыжком метнулся в темноту. Вернулся он минут через десять.
– Все. Рвем когти.
Ирина кивнула. И попробовала улечься на сиденье. Увы, оно было советское, то есть не слишком удобное.
Кирилл достал из бардачка что-то непонятное и поднес ко рту.
Ровно через пять минут Ирина оказалась обеспечена несколькими надувными подушками. А из-под сиденья был извлечен плед в пакете. Колючий и страшноватой расцветки, но теплый и уютный! Кирилл лично укутал девушку, и даже по голове погладил.
– Попробуй, поспи.
– Спасибо…
Ирина получила в руку крышку от термоса, наполненную горячим чаем, выпила его в несколько глотков, вернула Кириллу – и отключилась, еще успев почувствовать, что машина снова тронулась с места.
Глава 3
Проснувшись, Ирина себя почувствовала намного бодрее.
Голова еще побаливала, но даже три часа сна оказали отличное воздействие. Просто целительное.
Еще добавить часов пять – и можно жить.
– Сколько времени?
– Пять утра. Мы у вашей общаги, – порадовал Кирилл. – Идешь?
– А… остальные?
– Петю высадили, охрана тоже слиняла, остались ты с этим дурачком и остальные пленники. Сейчас высажу тебя – и поеду с ними в монастырь.
Ирина прикинула – да, так было удобнее. Они выезжали из города на север, а монастырь находился на юго-западе. Как раз проехать через Кораблик и доехать до места. Ночью можно и по городу, даже удобнее, чем по окружным и объездным.
– Я тебя буду ждать.
Кирилл кивнул.
– В двенадцать.
Ирина с неохотой вылезла из пледа. Рассталась с подушками и сползла в руки оборотня, который покинул кабину и помог даме вылезти.
– Благодарю вас, сэр.
– Не стоит благодарности, моя госпожа.
Иронии с обеих сторон было хоть ложкой ешь. Или – не вполне иронии?
– Мне как выглядеть?
Ирина задумалась на минуту. А потом приняла решение.
– Опасным.
Кирилл кивнул и полез извлекать Женечку.
Молодому перспективному ученому пришлось явно похуже. И вид у него был бледный, и лицо тоскливое и измученное. Ирине его жалко не было.
Раз предал, второй… вот, прилетело в обратку. Чего тут удивляться? В этом есть и какая-то справедливость, кстати. Или – несправедливость по отношению к обычным людям? Без особых способностей.
От ведьмы ответ может прилететь втрое быстрее и качественнее. У нее-то защита лучше. И аура сильнее. Потом плачься, сколько хочешь, но ничего ты не вернешь. И не исправишь. А иногда даже и не поймешь, за что.
Кричи, не кричи…
Оскорбленная ведьма – это страшно. И больно. А иногда – попросту страшно больно.
На вахте Ирина договорилась быстро. Пообещала проставиться и потащила Женю в душ.
– Футболку и треники я тебе выдам. Шлепки тоже. А вот что с остальным делать… а, ладно. И так доедешь, не барин.
Женины вещи действительно лучше всего было выкинуть перед стиркой. Сидение в подвале не делает одежду лучше. А тут еще кровь, грязь, пот…
Ирина и не собиралась все это отстирывать. Погрузит, как есть – и сдаст с рук на руки, пусть сами разбираются р-родственнички.
– Спасибо. Ирусик, я…
– Ирина Петровна.
– Ирусь?
– Я непонятно выразилась? Ирина Петровна, и желательно – на вы. Не советую допускать фамильярность, мой жених к ней относится очень неодобрительно.
– Жених?
– Есть возражения?
– Я… это…
– Поторопись. Скоро народ проснется.
Ирина махнула рукой и вышла. Что с придурка возьмешь, кроме анализов? И ведь так искренне уверен, что она по нему страдать будет! Кошмар!