— Не твоего ума дело, чего там у нас не срослось. Помощь нужна.
Мужик поудобнее устроился на чавкнувшем от влаги матрасе. Он почти все знал. Ему было любопытно, с чего это несколько военных кораблей отправились прямо с верфей в открытое море с глубоководными гарпунами и чего ради на одном из них, провонявшем на все королевство, оказался труп акатошевой ядовитой твари. Так уж само получилось, что он ненароком оказался в курсе почти всех событий. Правда, пока не распутал ниточку до конца и не понимал, зачем старому королю вообще нужна морская ведьма. Ну уж явно не жениться… Это не давало острому разуму мужчины покоя. И раз уж королевский шут здесь, значит, случилось что-то совсем уж немыслимое.
— Ты поедешь в Срединное королевство. Разнюхаешь, как именно Мавен из полудохлой старухи стала юной и прекрасной.
Мужчина зевнул и отвернулся.
— Мне неинтересно. И на срединные земли я не хочу. Боюсь, что там меня ностальгия замучает, и я сдохну от особо острого приступа чувств.
Шут сжал кулаки. С каким бы удовольствием он бы приказал уволочь этого упрямца в пыточные камеры ну или хотя бы просто посадить в какое-нибудь подземелье на неопределенный срок… Но он нужен. Да и не судьба. Этот мужик с видом забулдыги в гнилом заброшенном доме — не человек. Стоит шуту только протянуть руку к кинжалу на поясе, для него все тут же будет кончено.
Людозвери исконно жили в горах еще до первых королей. Одиночки, сильные, быстрые, отличные следопыты и мастера смерти. Их одинокие хижины были разбросаны по всем труднодоступным вершинам, и горе было тому, кто случайно забредал в их дома, пропахшие кровью.
Короли предлагали им титулы, земли, деньги, власть. Ведь даже один оборотень может принести огромную пользу, выслеживая, вынюхивая и убивая по приказу монаршей руки, не вызывая подозрений. Но все было тщетно — звериное начало в оборотнях было слишком сильно. А зверей, как известно, не интересуют ни власть, ни блестящие камушки, ни баронские земли. Им нужно только спокойное безопасное логово, самочка под боком и свежее мясо. А это они легко могли обеспечить себе сами.
Короли по старой доброй традиции придерживались простой политики: не можешь подчинить — уничтожь. Сезон охоты на оборотней был официально открыт. Что может одиночка против толпы с копьями? Только спрятаться подальше, в горы, и никогда не показываться на глаза людям.
Так бы оно и было бы. Но люди устраивали облавы. И первый оборотень все-таки был пойман живым и помещен в королевскую темницу.
И тогда выяснилась презанятная вещь. Если оборотня не кормить мясом долгое время, а давать только человеческую еду, вроде хлеба и воды, он терял способность перекидываться. Его кровь не подпитывалась чужой кровью, и это необратимо действовало на оборотня — он становился больше человеком, чем зверем. Навсегда. Такие измененные оборотни больше не могли жить в горах, и волей-неволей им приходилось служить королям.
Всего десяток взрослых отловленных особей принесли просто баснословную прибыль королевской казне. Скорость реакции, рефлексы, безошибочный нюх, бесшумность и ловкость, сила — это ценно во все века.
А потом случилось странное. Свободные оборотни ушли с гор. Исчезли. Как специальные отряды ни прочесывали горы, как ни искали, находили только брошенные пещеры да хижины, где не было даже звериного запаха.
Так и закончилась история подчинения оборотней на благо королевств.
Но несколько десятков лет назад на границе гор со срединными землями вооруженный отряд нашел мужчину, ослабленного, странного. Говорил, что жил отшельником в горах и что его поймали и увезли в Срединное королевство, где сделали пленником. Но ему удалось сбежать, и он решил вернуться домой.
Сказочке про невинного отшельника, который зачем-то нужен Срединному королевству, никто не поверил. Мужчину арестовали и отволокли к начальнику гарнизона.
Разговор вышел занятным.
… - Ты — оборотень. Измененный. Поэтому и держали тебя в плену — меняли.
Капитан гарнизона, мужчина лет пятидесяти, крепкий, с военной выправкой и внимательными глазами, сидел за столом, глядя на пленника.
Оборотень молчал. Он только выбрался из одного плена и тут же угодил в другой. А сил не было, совсем не было. Разорвать бы, убить и бежать, бежать в пустыни, где сейчас его народ, с которым он не захотел оставлять родные места… Дурак был. Теперь сидит связанный, смотрит на вояку и не знает, что будет дальше.
— Дааа… Подкинул ты мне задачку. Думал, вас уж не осталось.
Оборотень недоверчиво вскинулся. В голосе капитана была озабоченность и участие. И больше ничего. Ни алчности в глазах (а за измененного оборотня любое королевство осыплет золотом), ни желания распоряжаться чужой жизнью.
— Как звать то?
— Игор. — Оборотень ответил скорей от удивления — уже много лет никто не спрашивал, как его зовут.
— Вот что, Игор. Говорить я о тебе не буду, я людьми не торгую. Предлагаю вот что: могу нанять тебя на службу, нам сильные люди нужны. Жалование положу, как десятнику, дослужишься выше — будет больше. Спать есть где, комнату тебе выделим, хоть бы и в моем доме. Согласен? А пока на кухню и мыться. Ей, там, руки десятнику освободите!
Оборотень ошалел. Чего-чего, а на такое он и рассчитывать не смел. О людях у него было давно сложившее нелицеприятное мнение, и сейчас оно собиралось рухнуть в одночасье.
Игор поначалу ожидал подвоха, да и вообще хотел вернуться обратно в горы. Но реальность оказалось жестока: горы для него больше не были пригодны, особенно после теплой постели и человеческой нормальной пищи. Что хорошо для зверя, для человека — смерть. И он остался, отогреваясь душой. Служба для него была легкой, люди вокруг не злыми, обычными. Несколько лет мужчина преданно нес службу. Не сказать, чтобы солдаты не догадывались, что это за странный человек такой с желтеющими иногда глазами и становящимся вертикальным зрачком. Но сила, ловкость и изумительный нюх вкупе с потрясающей интуицией, чувство юмора и глубинно правильная мужская закваска значат очень многое, особенно для военных. И любопытство. Животное начало вкупе с человеческим разумом выдавало порой очень необычные результаты. Если уж Игора хоть что-то интересовало, то он погружался в изучение этого «чего-то» полностью, без остатка. Как любопытные кошки, которые не отойдут от интересного предмета, пока им самим не наскучит. Это качество не раз пригодилось и здесь, на отдаленном гарнизоне.
Спустя несколько спокойных и сытых лет службы в гарнизоне оборотень полюбил, и взаимно. Ее звали Мария. Дочка самого капитана. Оборотни-звери — одиночки, и самку они выбирают себе один раз и на всю жизнь. А оборотни-люди с изменившейся кровью таких ограничений не имеют. Вот и срослось, слюбилось. Так и прожил бы свой век оборотень, нарожав детишек, став со временем капитаном, но…
Но потом на них напали нижины. Это было странно, было невероятно, но дикие безмозглые твари из Старших болот проделали огромный путь от земного королевства, нападали организованно, как хороший отряд. Смертоносный отряд. Все погибли. От гарнизона осталось груда камня и единственный выживший оборотень со страшным шрамом на половину лица.
Потом было безумие от горя, бесконечная игра в прятки, чтобы снова не оказаться в плену, город и городское дно с его правилами и порядками, были кражи и разбой. Позже появилось свое логово в старом полусожженном доме. И какая-никакая стабильность. А потом к оборотню пришел глава теневого мира горного королевства, шут его Величества. История закольцевалась: оборотень снова на службе короны. Правда, служба эта была чисто номинальной. Оборотню было плевать на титулы, деньги и правила, он брался только за ту работу, которая была ему интересна. И шут ничего не мог с этим поделать. До недавних пор.
— Я предложу хорошую плату за помощь, — сказал шут.
Оборотень ухмыльнулся. Страшный шрам делал половину его лица неподвижной, и от этого ухмылка выглядела жутко.
— О, отлично, мне как раз чуть-чуть не хватает на убранство для своего дворца. Как думаешь, золотая кровать с серебряным балдахином впишется в эту комнату? Или черное дерево с сапфирами, под цвет неба вооон в той дырке в крыше?
— Юморишь? Деньги — пыль. Я предложу тебе кое-что другое.
— И что же?
— Информацию. И месть.
Оборотень даже сел, явно заинтересованный.
Шут открыл кошель. Достал письмо со вскрытой печатью.
Шпионская ветвь в горном королевстве была налажена очень хорошо стараниями графа Лода. А как иначе, если 50 % добычи драгоценных камней и металлов приходится на их земли? Столько желающих погреть руки на горных рудниках — не перечесть. Так что приходилось быть в курсе, иначе давно бы все растаскали по камушкам. И давить стяжательство особо жадных граждан в зародыше. Правда, в срединных землях из-за мерзкого характера и отличной интуиции Мавен нашпионить особо не удавалось, особенно в столице.
Это письмо, например, стоило отличному шпиону жизни, но Мавен спохватилась поздно.
Этот листок с быстрым почерком шут придерживал на самый крайний случай. Знал, что оборотень купится.
Шут кинул письмо оборотню.
И пока тот читал, внимательно наблюдал.
Оборотень менялся на глазах. Обнажились клыки, чуть более длинные, чем у человека. Загорелись желтым глаза, зрачок сузился до прямой полоски. Он весь собрался, словно перед броском. Теперь это был не кряжистый пропойца, а машина для убийства.
И всего одно слово.
— Мавен?
— Да, Мавен. Она может управлять нижинами и не только. Интересно, с какого такого мясного пира нижины организовались на уничтожение твоего гарнизона, а, оборотень? Вот и узнай. А письмо — это аванс. Как справишься с заданием, я подкину тебе еще кое-что.
— Информацию. Всю. Сейчас. Первое: зачем королю морская девчонка? Второе: про молодость Мавен можешь не говорить. Я знаю. А вот про дар подчинять животных — все, что знаешь, выкладывай.
Шут замолк, обдумывая то, что может сказать. Делиться знаниями ой как не хотелось, но, видимо, выбора не было. Вибрирующие животные интонации в голосе оборотня намекали, что юлить и изворачиваться сейчас не стоит.
— Сесть есть где? — спросил шут, пиная сломанный табурет, выгадывая себе секунды времени для обдумывания того, что он может сказать, а о чем лучше умолчать.
— Есть пол. Говори.
Граф Лод вздохнул. Придется быть откровенным. Ну, насколько это возможно.
— Археи морских ведьм дают королям силу и возвращают молодость. И археи пришлых из других земель тоже. Иномирных людей с одним археем. Они появляются на Старших болотах в земном королевстве. Как раз они подарили Мавен молодость и дар. Или дары. Я не знаю, сколько их и как они появляются, но один из них нужен мне для короля.
Оборотень молчал. Осознавал. Делал выводы. Тот, чья продолжительность жизни больше двухсот лет, пусть даже и укороченная изменением крови почти вполовину, может делать выводы очень быстро.
— Что с девчонкой морской? Не вышло?
— Нет.
— Почему?
— Покончила с собой. Захлебнулась. Не успели.
Оборотень сверкнул глазами.
— Что ж ты недоглядел? Сколько осталось королю?
Шут выдохнул. Его всегда поражала способность Игора мгновенно делать верные выводы. Драгоценность короны, ага…
— Ну?!
— Пара месяцев. Потом — все. Археи уже покидают тело.
Оборотень действительно все понял мгновенно. Он прекрасно осознавал политическую ситуацию в горном королевстве. И ему не хотелось войны, не хотелось снова срываться с насиженного места, искать укромный уголок, показывать зубы, чтобы к нему не лезли… На шестом десятке лет не хочется перемен. А значит, придется вылезти из норы, отправится в ненавистные срединные земли и добыть для короля архей — с ума сойти! — чужака, пришлого из другого мира.
Но это было не главной причиной его решения. В наполовину звериной душе кипела ярость. Бурлила, шипела, как алая лава, собиралась в горле, жгла и не давала покоя. Ненависть к Мавен, королеве Срединных Земель, срочно требовала действия. Ведь это из-за нее он лишился своей сути, из-за нее лишился свободы и, как сейчас оказалось, еще и нормальной жизни, возможной семьи и любимой женщины.
Оборотень поднял на шута изменившиеся глаза: ярко-желтые, волчьи, с исчезнувшим белком и черным провалом зрачка. И задал только один вопрос:
— Куда ехать?
— К Старшим болотам. И чем быстрее, тем лучше. Я тоже поеду к Мавен с посольством через пару дней. Разнюхай что-нибудь ценное к тому времени.
Шут кинул кошель с монетами и листочек с указаниями. Все рассчитал заранее.
— Это тебе на расходы. И поторопись.
И вышел, аккуратно перешагнув порог разваленного дома оборотня. Облегченно выдохнул. А неплохо все получилось. Предложенный оборотню коктейль из необычного задания и личных счетов сработал, хоть и пришлось приоткрыть карты. Но лучшего следопыта в их королевстве нет, а сейчас нужен именно такой, лучший.
Через четверть часа из покосившегося страшного дома выходил вполне себе приличный человек в аккуратном костюме и добротном шерстяном плаще. Прошел мимо торговых рядов, прикупив себе все необходимое для путешествия. Посмотрел на продающихся лошадей в загоне, недовольно поцокал языком, но все же выбрал крепкую лошадку. И уже на закате четвертого оказался в трактире, провонявшем квашеной капустой.
СЫГРАЙ НАМ НА ДУДУКЕ, СТАРУХА СИРАНУШ!
Двое мужчин, запыхавшись, бежали по небольшому портовому рынку. Бежали, видимо, долго, не давая себе передышки. У самой крайней лавки с хурмой остановились. Один из них, молодой, в дорогом бархатном костюме с золотой вышивкой, явно придворный, переводя дух, хрипло ткнул пальцем в спину второго, постарше и не такого лощеного.
— Это ты, ты все подстроил!
— Ты что, глупец? Бежал бы я сейчас с тобой?
— Ну а кто тогда? Кто слышал весь план, кто знал обо всем? Ты мне скажи! Это ты виноват, что переворот не удался, это ты предупредил короля!
Молодой кричал уже на всю улицу, совершенно позабыв, где он находится.
Лавочники сначала слушали во все уши, а потом замерли, примолкли, начали потихоньку расходиться. Но только от одной нарядно украшенной торговой палатки в полной тишине разносился низкий женский голос.
— Хурму-пахлаву покупай! Траву покупай! Дорого отдам, дешево самой надо!
Тетушка Зильда, вдовая и толстая торговка хурмы и степного базилика, лениво обмахнулась старой газетой и заголосила снова.
Из-за угла показались королевские гвардейцы.
— Хурму покупай, преступников арестовывай! Всех двоих, а троих я тебе потом сдам! — закричала тетушка Зильда, подскочив на стульчике и перевернув свой прилавок с хурмой под ноги преступникам…
Отличная реакция была у тетушки Зильды, по совместительству героини и главы королевской разведки, которая по задумке автора предотвратила государственный переворот. Именно она, нелепая торговка хурмы, простоволосая и глуповатая с виду тетка, по сюжету была центральным персонажем, на котором держалась вся комедийная пьеса.
Постановка вышла отличная, премьера прошла на ура, зрители рукоплескали.
И сейчас торговка хурмой, тетушка Зильда, смывала с лица грим. Через минуту из зеркала вместо страшной бабищи смотрела вполне обаятельная особа. Зильда осталась там, за кулисами, на сцене. Теперь можно немного побыть собой. Девушкой двадцати семи лет с ипотечной однушкой в центре и службой в театре.
Вызов, конечно, был не слабый. В нашей дружной и веселой театральной труппе временный недобор, вот и пришлось мне вживаться в явно не простой образ. Но вроде бы все прошло отлично. Отдача была, а это самое главное.
— Женечка, ты и только ты! Ты прекрасная, чудесная, ты умничка и заечка!
Это наш помреж. Довольный, аж слюни капают. Когда перед крупной премьерой слегла в больничку Тамара Добрович, лицо нашей труппы, грянул гром. Режиссер метал и рвал, проводя кастинги. Добрович известна, ее любят, ее имя в афишах гарантирует хорошую аудиторию. Приглашенные актеры не повелись, да и денег уже лишних не было, чтобы платить медийным личностям с именем. Вот и воткнули меня. Внешность у меня удачная, что угодно нарисовать можно, фигура тоже — на швабру тулуп накинь, и будет вам толстая швабра. А игра… Игрой я дышала и жила. Там, на сцене, не было меня, моей личности. Был только персонаж выдуманных пьес, который в моем лице обретал реальность.