— От же шь, бисов сын. Мало я тебя порол, ох, мало! — дед аж подпрыгнул, едва не облившись кипятком, но ловко удержал чашку, даже капли не пролив. — Что ж ты делаешь, паршивец?! Прямо без ножа режешь, последнее забираешь! Половину! И не из мзды, а со всего!
— Вы, уважаемый Иван Пахомович, видимо, из ума выжили, — в отличие от старика, император голоса не повышал и вообще вёл себя так, будто ничего не произошло, и не перед ним сейчас в ярости стоял один из сильнейших людей планеты, — путаете личную шерсть с государственной. Два процента, и лишь из уважения к подвигу вашего внука, так и быть, со всех отчислений.
— Два? Да за то, что Кузьма сотворил, вы по гроб жизни обязаны его на руках носить и ноги целовать! — дед хряпнул кулаком по столу так, что чайник и вазочки подпрыгнули на полметра, но при этом встали на свои места, и ни одна не разбилась. — А вы чего творите? Без портков хотите мальчонку оставить, от ей-ей. Сорок пять и копейкой меньше!
— На руках готов хоть сейчас, — Святослав Андреевич с усмешкой посмотрел на меня. — Если, конечно, сам захочет. А за ноги и всё остальное, думаю, три процента хватит.
— Господа, — встрял я в спектакль. — Я не сомневаюсь в ваших актёрских способностях, как и в том, что процент уже определён. Давайте вы мне его скажете, и я поеду к своим девочкам. А вы потом без меня продолжите, раз это вам так нравится.
— Эх, Кузя, ничего ты не понимаешь в правильном торге, — ничуть не смутившись, старик бухнулся назад в кресло. — Вот в молодости, помню, в Калашном ряду ух накричишься, горло сорвёшь, час битый простоишь, но пару копеек скинуть заставишь. А сейчас все бегут куда-то, торопятся… Э-эх…
— Время такое, мастер, — император тоже не расстроился, что я раскусил их игру. — Лошадей сменили орбитальные фуры, приходится соответствовать. В общем, Кузьма, я предлагаю девятнадцать целых семьсот сорок шесть тысячных процентов от всех доходов. Это хорошая цена, с учётом того, что все расходы ложатся на государство. Но с условием! Данные средства будут записаны на дочерей, поровну каждой. И в дальнейшем останутся их детям.
— Я, конечно, может быть, сейчас глупость спрошу, — медленно произнёс я, глядя на будущего тестя. — Но почему не просто девятнадцать или просто двадцать процентов?
— А-а… — мужчина, кажется, подумавший, что я задам вопрос «почему не мне», и приготовившийся объяснять барану, кто тут «прекрасные цветы империи», которые попали в его грязные копыта, слегка завис, а затем, рассмеявшись, ответил: — Не знаю, Кузьма! Это в казначейство нужно обращаться, они мне такую цифру для твоего клана спустили. Наверное, не с потолка взяли.
— Главное, чтобы оставшиеся двести пятьдесят четыре тысячных процента не утекли за здорово живёшь кому-нибудь в пухлый кармашек будущим правнучкам на пожизненное содержание, — хмыкнул я. — А вы что, действительно за тысячные процента торговались бы?
— Не утекут, не волнуйся, — хмыкнул император, проигнорировав мой вопрос.
Нельзя сказать, что я удивился или был недоволен. Наоборот, то был, по сути, аттракцион невиданной щедрости. Тут даже казалось странным, что Святослав Андреевич до сих пор не поднял тему наших отношений с Ниной и Инной. А ведь сразу после возвращения в телефонном разговоре он в сердцах бросил, что, мол, отменяет свой приказ. Что если я из постели вылезать не буду, ублажая свой гарем, то у меня времени на дурость не останется. Тогда я ещё заявил, что мне поблажек не надо и своё слово привык держать. Развивать тему император не стал, только бараном назвал, чего я, в принципе, не отрицал, ибо глупо считать оскорблением свой герб. Однако теперь ситуация поменялась, и упираться дальше было глупо. Да и сам я жутко соскучился по девчонкам.
— В конце августа перед началом учёбы сыграем вашу свадьбу, — захоти государь удивить меня сильнее, у него не получилось бы. — Ты, может, не в курсе, но ваша помолвка с Ниной признана состоявшейся, хоть об этом официально и не объявляли. Я бы подождал, когда вы закончите колледж, особенно девочки, но сам виноват. И так из-за твоей эльфийки придётся поправки в Семейный кодекс вносить. В фаворитки же она не пойдёт. А ссориться с богиней, особенно сейчас, чревато.
— Без меня меня женили? — несмотря на сарказм в голосе, отказываться я не собирался. — Нет, я не против, просто как-то чересчур быстро всё. То даже видеться запрещаете, а то под венец волочёте чуть ли не за ноги.
— Шутки кончились, Варлок, — император резанул меня взглядом, припечатав как-то раз взятым мной прозвищем. — Это пока ты был обычным аватаром, хоть это слово к ним и неприменимо, можно было рассуждать, подходишь ли на роль мужа моим девочкам. Сейчас же свадьба никого не удивит. Даже скорее посетуют, что сами не подсуетились.
— Блин, а кое-кто успел, — я хлопнул себя по лбу. — Германский император! Как его, Максимилиан-чего-то-там-какой-то. Он же заявил, что отдаёт мне свою сестру. Мол, помолвка и всё такое.
— Ага, а ты говорил, забудет, — рассмеялся дед, хлопнув себя по коленям. — Вишь, ни одну бабу не пропустит, даже если её в глаза ни разу не видел!
— Митрофановская кровь, — покачал головой Святослав Андреевич, не особо, впрочем, расстроенный этим фактом. — А вот тут, господин палладин короны Священной Римской империи, не всё так просто. Заявить что, мол, не было такого, — значит оскорбить всю немецкую нацию. Пусть у них кайзер — номинальная фигура, но пользуется любовью простого народа. А мы, получается, выставляем его лжецом.
— Вы-то тут при чём? — я удивлённо поднял брови. — Он же со мной говорил. Как с частным лицом.
— Кузьма, — император вздохнул. — С момента твоего возвращения ты кто угодно, только не частное лицо. Если раньше у тебя даже после брака с Ниной и фаворитизации Инны ещё был шанс остаться в роли никому не нужного консорта, хоть и аватара, то теперь ты фигура геополитической величины. Каждый твой чих рассматривают под микроскопом. И разрыв помолвки с Брунгильдой, пусть ты изначально и не собирался на ней жениться, может оказаться поводом для новой войны.
— Но Нина говорила, что это всё фикция. — Я немного опешил от предстоящих перспектив. — Мол, Максимилиан так укрепляет свои позиции.
— Да ему фон бароны теперь готовы ж… хм, ноги целовать, — осёкся дед под взглядом императора. — Прыгают от счастья, потирая потные ручонки в ожидании наживы. Типа не откажешь же ты родственнику жены в такой малости, как проход в иной мир.
— Вы об эти возможности говорили? — я повернулся к Святославу Андреевичу. — Неужели дадите доступ немцам?
— А почему нет? — пожал тот плечами. — В долю не возьмём, но пропустить пропустим. Целый мир — слишком жирный кусок, чтобы прожевать его в одиночку. И с кем делиться, как не с союзником, особенно, когда это ставит его в зависимое положение.
— То есть мне хоть как от этой Брунгильды не отвертеться? — что-то перспектива стать бараном-производителем меня не прельщала. — Так, может, мне теперь на всех жениться, кто захочет в тот мир пройти?
— Надо будет — женишься, — император вроде и голос не повышал, но мне жутко захотелось подскочить и вытянуться по стойке смирно, еле сдержался, но порыв ни от него, ни от деда не укрылся. — Если потребуется — заведёшь гарем больше, чем у османского султана. Другие за родину жизнь кладут и радуются, а он баб испугался.
— Я не боюсь! — вот сейчас я вскинулся. — Жизнь, хоть сейчас, запросто! Просто с этими жаниханиями чувствую себя альфонсом каким-то. И так перед Ниной за Иви неудобно… так теперь ещё и это!
— Моя младшенькая — девочка разумная, — Святослав Андреевич смягчился. — И прекрасно понимает, что такое государственная необходимость. У нас был уже разговор, так что не переживай, она и Инна станут тебе настоящей опорой.
— К тому же тебе не обязательно на эту Брунхильду лезть, — встрял дед. — Даже если дело дойдёт до свадьбы, поселишь где-нибудь на отшибе, пущай кукует. Ну, разве что сам захочешь молодого тела, говорят, хороша девка, хоть и немка.
— Это ты у нас любитель людей использовать и выкидывать, — я скрипнул зубами от внезапно обуявшей меня злости. — Жён, детей, внуков, никого не жалко, правда? А я не такой! Своих я до гроба защищать буду! Даже если их мне навязали!
— Прости дурака, — дед понял, что ляпнул и мгновенно пошёл на попятную. — Натура паскудная! Никак не угомонится. Всё верно ты говоришь, всё правильно. Это мы бестолковые, к тебе с общими мерками лезем.
— Работать над тобой ещё и работать, — покачал головой император. — Брал бы вон пример с Афросьева. Ну да ладно, будем учитывать твою щепетильность в вопросе брака. Тем более что пока других кандидаток в жёны нет. Точнее, хотели бы многие, да кто их пустит.
Я пожал плечами. Злость на старого хрыча неохотно отступала. Стать сволочью, похожей на него, считающей семью и близких вещами, которые можно сломать и выбросить, несложно. Но я скорее перегрызу себе горло, чем пойду на такое. И пусть наследственность у меня не очень. И дед, и бабушка, да и отец — те ещё скоты, чего греха таить, но я надеюсь, что в этом пошёл в мать, которая, как бы тяжело ей ни было, никогда от нас не отказывалась.
Кстати. Надо узнать, как у них дела. О том, что они устроены, накормлены и обогреты, мне рассказали в день прибытия. Но заглянуть в гости не помешает. Да и по малым я соскучился. А сейчас улетим на конгресс, когда ещё их увижу. Может, попросить, чтобы привезли к девчонкам, вроде мама с ними поладила? Зная её способность копаться в мозгах, это можно считать практически благословением. Мол, действительно любят меня и камня за пазухой не держат.
— Кстати, ты уже решил, останешься в прежнем классе или, может, перейдёшь к гвардейцам? — сбил меня с мысли император. — До сентября не так много времени, нужно определиться.
— В смысле? — я затупил, не понимая, о чём речь. — Вы про колледж? Так я же вроде вылетел оттуда. Прогулял, считай, целый семестр.
— Ты же вольный агент, — дед зашёлся хохотом. — Практически с лицензией на убийство, как пресловутый нуль-нуль семь. Чего тебе полгода — плюнуть да растереть.
— Экзамены, конечно, сдать придётся, — император тоже улыбнулся. — Но в целом Иван Пахомович прав, формальных признаков для отчисления тебя нет. Разве что печать обновить, но Жаксылык Эргалиевич обещал, что с этим проблем не будет. Данных за эти две недели он собрал с лихвой.
— Блин, а я уж подумал… — я почесал в затылке. — Учиться мне в любом случае надо, а кто лучше Грега умеет вбивать знания в головы недорослей? Я таких не знаю!
— Ну и славно, — Святослав Андреевич хлопнул в ладоши, и дверь тут же отворилась. — Тогда не будем тебя больше задерживать. Время дорого! Твой «Сирин» под парами ждёт хозяина. Иви и остальные уже на борту.
— Мой?
— Ну а чей ещё? — хмыкнул император. — Давай! Дерзай!
Я тут же подскочил и, едва кивнув, прощаясь, кинулся за порог. Наконец я увижу своих девочек! Сердце так и колотилось, стараясь выпрыгнуть из груди. К этому моменту я шёл долгих полгода.
Глава 2
Уже знакомая аппарель, в брюхе медленно и величественно развернувшейся при моём приближении четырёхлапой летающей машины, и я оказался в пассажирском салоне «Сирина», где меня уже ждали остатки команды. Возвращение на Родину и последующий карантин потрепали личный состав Первой межмировой Ефимовской экспедиции, оставив при мне только тех, у кого не было срочных дел, ну, или тех, кому просто некуда было идти.
Так, например, дружный творческий коллектив ансамбля «Берёзка» в лице вывезенных из Наднебесной империи девушек с примкнувшей к ним моей первой ученицей Юнь Ми дружными рядами — с моего позволения и благословления — отбыл в распоряжение Имперского Императорского Института Народов Азии. Там для них не только была подготовлена адекватная программа интеграции в современное имперское общество, но и самих их с нетерпением ждали виднейшие российские научные деятели: историки, археологи и лингвисты, — которых аж потряхивало от желания прикоснуться к знаниям параллельной альт-азиатской протокультуры.
Своих бойцов, после того как врачи дали на то добро, Воронин распустил по домам, сам оставшись с нами. Ну, как с нами, скорее, с Ву Шу, а следовательно, и со мной, потому как покидать меня лаоши не собиралась. Валентина как вассала было решено оставить в реабилитационном центре при научном учреждении, в котором содержали меня под неусыпным присмотром Жаксылыка Эргалиевича. Память к нему постепенно возвращалась, он уже осознавал и себя, и окружение, но все равно иногда терялся между двумя личностями, не понимая, где находится и чего от него хотят.
Там же содержали и «хоббитянку», мало того что категорически отказавшуюся оставлять своего Бурджика, так ещё и в плане научного интереса оказавшуюся не такой уж и интересной для людей в белых халатах. Конечно, если сравнивать с эльфами и кентаврами, потому как хомо сапиенсом она всё же не являлась и к тем же карликам не относилась.
А вот совух наоборот прямо-таки рвался с нами, но лететь ему пришлось отдельным бортом. Оставлять животинку без присмотра я не решился, всё же это был хищник, причём весьма опасный. Поэтому, к вящему её разочарованию, с пернатым медведем в качестве эксперта пришлось отправиться ещё одной брутальной четырёхногой, но уже копытной личности. Совомедведа, безбашенная кентавриха-воительница не боялась от слова совсем, да и он к ней уже притерпелся, а вот с транспортировкой в условиях исключительно гуманоидного мира у черноволосой красавицы возникли некоторые проблемы.
Ну не пользоваться же для перевозки столь гордой личности транспортными боксами-прицепами для лошадей. Тем более что она в такой просто-напросто не влезала. В специализированном самолёте со стойлами тоже возникли проблемы! Всё-таки Греста не кобыла, а разумное существо и, как и человек, не может подобно животному несколько часов неподвижно стоять на одном месте. Ведь это не одно и то же, что и часовым на посту — лошадей фиксируют так, чтобы, испугавшись, они сами себе не навредили, а на кентавра хомут не накинешь! Можно и в глаз получить!
В любом случае скучно Гесте не будет. Просто не успеет соскучиться. К тому же вместе с копытной девушкой за совухом присматривали несколько воинов рангом не ниже Есаула. А также рядом обязательно имелся маг-Ауктор с загруженным в ПМК ловчим заклинанием «Сети», чтобы спеленать, при этом не навредив животине. Впрочем, я всё равно переживал за эту парочку. Ибо кто знает, какими способностями может обладать иномировая зверюга — это раз, и что может учудить бывшая рыцарь-капитан в самолёте — это два! Вдруг ей по старой памяти захочется подышать свежим воздухом, а так как окошко не открывается, она возьмёт, да и высадит его копытом к чертям собачьим!
Ладно. В поместье, где сейчас временно проживали Нина с Инной, Гесте будет где развернуться. Да и совуху приготовили просторный вольер на то время, пока меня не будет рядом. К тому же я попросил ребят из команды Воронина заглядывать проведывать нашего отрядного медведика.
Надо сказать, они за время путешествия привязались к неведомой зверушке, да и совух рассматривал их как членов своей стаи. Ву Шу вообще ездила на нём словно на лошадке. Но Наставница нужна была мне рядом. Прекращать тренировки я не собирался даже во время саммита. Да и сама она не торопилась отпускать меня одного, а остановить бойца её уровня, не травмируя и не уничтожая при этом всё на многие километры вокруг, мог разве что дед, ну, или пара-тройка аватаров.
Другой вопрос, что и незачем было нас разлучать, скорее наоборот, поднебесница, как и Иви, была символом наших достижений и права на владение переходом в иной мир.
Может быть не стоило откладывать разговор с эльфийкой и следовало побеседовать о делах насущных прямо во время перелёта, но, к сожалению, пока я ни о чём, кроме своих девочек, думать не мог. Даже несмотря на то, что сама она теперь вроде как была одной из них. И всё же… Яна-Иви вот она, а остальные — нет!