— О, вы просто не видели залы столицы. По сравнению с ними моя обитель всего лишь скромная хижина отшельника.
— Для хижины отшельника здесь ещё и слишком много демонов, — заметила второй заместитель.
Герцог усмехнулся и снова положил свою руку ей на спину. Хватка на этот раз оказалась значительно сильнее. Их тела сблизились теснее.
— Гости имеют привычку покидать замок после бала. И тогда здесь будут царить одиночество и тишина, — голос шептал и завораживал до безумия.
— Чтобы разрушить их власть достаточно пригласить собеседника. Это лучшее решение, чтобы ночь не была столь скучна, — сказала Лея и, преодолевая гипнотизирующее наваждение, с некой осторожностью добавила. — Мне доставило удовольствие согласиться на приглашение одного кавалера. Рекомендую и вам последовать этому совету.
— Даже не сомневайтесь, что я его учту, — усмехнулся демон, и в его чёрных глазах загорелся отблеск пламени. — Вы очень изменились, госпожа Пелагея.
— Надеюсь, что это перемены к лучшему.
— У меня ещё не было достаточно времени оценить их, но верю, вы мне поможете внести ясность в будущем, — ответил он, подводя девушку к тому месту, где довелось её пригласить. Виконта не оказалось поблизости.
Лея не знала, во что играли Высшие. Просто плыла по течению, руководствуясь полунамёками Ал’Берита. И, конечно, ей было бы легче, если бы она понимала или могла осознать то или иное действие окружающих её лиц. Но, может, на это и был расчёт повелителя? На то, что ей доводилось в большинстве своём отмахиваться загадочными фразами, а остальным приходилось думать, что за этим могло иметься ввиду. Наместник всегда уделял при гостях невероятно много внимания Лее. Было сложно подумать, что она совсем не в курсе происходящего.
Может, и так. А, может, ей никогда и не суждено было понять задумок хитрого демона.
— Вы всё ещё считаете, что я вам не подхожу, госпожа Пелагея, или подарите счастье танцевать с вами следующий танец? — театрально горько спросил Вердельит.
Его речь пронизывалась чувством обиды за оскорблённое достоинство. Отказать такому голосу было подобно тому, чтобы совершить какое-либо страшное преступление. Однако его просьба выбила Лею из колеи. Она, хотя события первого бала уже порядком стёрлись из памяти, до сих пор смущалась своего безрассудного поступка.
— Вы решили реабилитироваться? — наконец кокетливо поинтересовалась девушка. Не флиртовать с Вердельитом было невозможно.
— В чём? Я достойный демон, — невозмутимо ответил тот и, как по секрету, шёпотом добавил. — Кстати, вы знаете, что в зале присутствуют глаза и уши самого Князя? Неужели госпожа Пелагея позволит узнать Его высочеству, что моя репутация погублена её жестоким отказом?
— Придётся спасать вашу честь, — искренне улыбнулась Лея и, приняв приглашение на танец, решила уточнить. — И кто же из присутствующих этот всевидящий и всеслышащий?
— О, у Князя их много, и здесь собралось несколько. Но не думаю, что вам стоит общаться с ними, — заговорщицки прошептал он, наклоняясь во время танца к уху партнёрши. Прохладное дыхание вызвало лёгкие мурашки на коже.
— Вы меня предостерегаете? — поинтересовалась она, понимая, что непроизвольно пытается прижаться к демону.
— Нет. Просто считаю, что вам будет приятнее общаться со мной.
В его глазах светилась влюблённость, но перед взором Леи промелькнул весьма ощутимый стимул, чтобы вспомнить про свой долг. Не переставая улыбаться, молодая женщина отстранилась и уже без тени кокетства произнесла:
— Вряд ли мой кавалер оценит подобное внимание к вам с моей стороны.
— Вы мне отказываете в такой мелочи, как дружеская беседа? Поверьте, я мог бы поддержать любую тему. Скажите только, какая вам нравится?
Взгляд был горек и прекрасен одновременно. На него полагалось отвечать только глупыми фразами влюблённости. Лея тонула. Но сила воли и гордость у неё были с детства. Поэтому ответ был произнесён с тем же бесстрастием:
— Пока достаточно и этих слов.
— Госпожа Пелагея, вы играете с огнём.
Интонации демона не изменились, но Лея видела за спиной Вердельита только Хдархета в паре с баронессой. Поэтому девушка сделала реверанс и, прежде чем музыка окончательно стихла, ответила. Причём ледяным тоном и с совершенно спокойным сердцем:
— Я люблю опасные игры. Также, как и всё местное общество.
Следующие несколько танцев она пропустила, и Ал’Берит составил ей компанию. Они проследовали в комнату, где играли в настольные игры. Подобных им Лея никогда ранее не видела, даже колоды карт были намного толще, и картинки на них разительно отличались от привычных. Девушку при этом поразило, что никто не курил, хотя обстановка, чтобы стать полноценной, требовала дыма кубинских сигар.
— Пока вы неплохо справляетесь, — оценил Ал’Берит, едва они остались наедине. — Не устали?
— Ни в коем случае. Давно светские вечера не доставляли мне такого удовольствия, — мило возмутилась его спутница и не удержалась от ехидной фразы: — Было бы от чего уставать. Сегодня на мне удобные туфли.
Демон одобрительно хмыкнул:
— Тогда, быть может, мне следует предложить вам какой-либо напиток? Вдруг вы и к этому готовы?
Объявили обед, и гости проследовали в трапезную залу, обстановка которой не показалась второму заместителю подходящей для принятия еды. Виконт галантно выдвинул для неё стул — соединённые между собой резные тонкие кости. Лея с опаской села. Предмет мебели не спешил рассыпаться под её весом, хотя выглядел очень хрупким. Повелитель занял сидение рядом. По его примеру она постелила на колени салфетку. Как ни странно, на этот раз голодать не пришлось. Обилие человеческой пищи даже привело её в замечательное расположение духа. Всё-таки не зря считается, что желудок и настроение имеют между собой очень тесную связь.
Гости весело общались. Ал’Берит принимал оживлённое участие в беседе. Увы, поддержать разговор Лее не предоставлялось возможным ввиду того, что она не была знакома с объектами обсуждений, а разговор о погоде был не так уж актуален в Аду. К счастью, сосед по другую руку от неё тоже не был расположен к общению. Так что эта часть бала прошла для девушки весьма и весьма приятно. Но всем давным-давно известно, что жизнь любит чередовать полосы. И светлая вместе с окончанием трапезы подошла к концу.
— После обеда Его высокопревосходительство Дзэпар предпочитает развлекать гостей особыми зрелищами. Его задумки всегда отличаются оригинальностью, — как бы вскользь, с воодушевлённым предвкушением заметил Ал’Берит.
Пальцы Леи на автомате дотронулись до кармашка платья. Повелитель еле заметно кивнул, как будто ему было известно о задуманном. А, может, он и знал всё. От Дайны или другого источника. Лист мемуаров-то достал откуда-то. Девушка осторожно достала горошину, а после той же рукой взяла из вазочки маленькую виноградинку. Проблем не возникло, Ал’Берит как раз встал так, чтобы скрыть её от глаз прочих демонов. Затем он помог ей выйти из-за стола, и они последовали в бальный зал.
— А сейчас я прошу вашего внимания, господа! — возвестил герцог. — Настало время для небольшого развлечения.
Ал’Берит слегка сжал ладонь Леи, но это никак не повлияло на неё. Она была спокойна, как никогда в жизни. Все эмоции просто-напросто исчезли. Было лишь то, что нужно сделать. И ничего больше.
«Ибо, в конце концов, какая разница, что мы чувствуем, думаем или даже иногда говорим? Не так уж это и важно. Создает нас только то, что мы делаем. Или не делаем. Ведь именно это и поворачивает колесо судьбы», — возникла в голове девушки мысль, показавшаяся ей чужой.
Между тем в зале вспыхнуло пламя портала. Оно погасло всего через пару секунд и оставило после себя пятерых людей. Двух мужчин, двух женщин и ребёнка. В какой-то момент Лея подумала, что именно так. Всё правильно. Ни знакомые, ни подружки, ни тем более мужчины, не задерживающиеся в её жизни, не смогли бы затронуть чувства так, как эти пятеро. Те, кого она действительно любит. Родители. Брат и его жена. Племянник. Разве что кота не хватало.
«Кто его покормит?» — озаботился мозг.
Улыбка пробилась через стянутые мышцы. Как же смешно и глупо думать про кота перед лицом предстоящего! И всё-таки он оказался самым настоящим счастливчиком.
Ей даже вспомнилась байка:
Собака думает: «Хозяин меня любит, кормит, ухаживает. Наверное, он Бог».
Кошка думает: «Хозяин меня любит, кормит, ухаживает. Наверное, я Бог».
«Видимо, и правда скрывается в этих пушистых хвостатых что-то божественное, раз Мурчика здесь нет», — решила Лея, прежде чем приступить к намеченным Дагна действиям.
Для начала следовало удивиться. Усилием воли она заставила сердце биться быстрее, затем расширила глаза и застыла так на мгновение. Ненадолго, ибо удивление должно быть весьма короткой эмоцией. После этого Лея бросила любопытный взгляд на герцога, а затем и на Хдархета.
— Дочка! Доченька! — нарушая планы девушки громко закричала пожилая женщина, желая подбежать ближе, но цепи в шестипалых лапах горгулов удержали её.
Мама выглядит непривычно встрёпанной и, видимо, давно находится у демонов, так как обычно тщательно закрашенная седина отросла на пару сантиметров. Одежда грязная, как и лицо. Но такие знакомые руки тянутся к ней.
Руки.
Полные нежности и доброты.
Подзабытые картины, промелькнули за одно мгновение.
Вот мама завязывает такие непослушные шнурки. Почему у неё всегда получается? А вот и разбитая коленка от первой поездки на двухколёсном велосипеде. И ветка берёзы с маленькими зелёными листочками. Это настоящее чудо, ведь вы вместе принесли её с мороза и поставили в вазу! А вот и чёртики из намыленных волос, так было интереснее купаться… Вдруг первая неудача в школе. После неё ещё много обид и страхов. И даже когда это просто ночной кошмар мама рядом. Даже тогда, когда ты плачешь и не хочешь, чтобы кто-то был близко, она держит тебя за руку и не отпустит никогда. Потому что она мама.
Мама! Мамочка!
«Холодна, как лёд. Холодна, как лёд», — пульсируя, забилась одна и таже фраза в мозгу, но Лея намеренно сморщила лицо, как если бы увидела что-то мерзкое.
— Ваше превосходительство, вы не позволите ваш кнут? — попросила она Ал’Берита.
Из воздуха возник огненный хлыст. На этот раз пылал только его кончик, рукоять осталась чёрной. Но взяв её в руки, девушка почувствовала, как сильно та жжёт ладонь.
Эх, умей она обращаться с таким оружием, то можно было бы нанести один единственный удар…
Но такого знания не было. Она замахнулась и ударила. Пожилая женщина закричала. Скорее от ожога и испуга, нежели от глубины нанесённой раны.
— Как ты смеешь так говорить со мной?! — прошипела Лея. — Я второй заместитель наместника Аджиданта, одного из городов Ада. Не смей обращаться ко мне иначе, как госпожа Пелагея, человек!
Чтобы устранить возможность ещё каких-либо слов со стороны семьи, кнут снова рассёк воздух. Но мама, округлив глаза, не верила. Что-то хотела сказать, но лишь молча открывала рот словно выброшенная на берег рыба и тянула раненые руки к Лее. Мужчина с сединой на висках пытался ей помешать. Он обнял и принялся удерживать жену. А затем, с гневом посмотрев на дочь, отчётливо проговорил:
— Будь ты проклята! Отродье!
Ещё несколько взмахов кнута. Веки были открыты, но глаза всё равно словно не видели куда и по кому приходятся удары. Или не хотели видеть.
Глубокая рана навеки рассекла лицо отца. Он, пытаясь выглядеть достойно, как-то сдержал крик. Лишь с отрешением провёл ладонью по изувеченной щеке.
Папа.
У него всегда в руках фотоаппарат или потрёпанная видеокамера, в которой видят смысл только те, у кого остались старые проигрыватели. Он всё время снимает, а потому фотографий самого его в семейном альбоме почти нет. А ещё он очень занят на работе и пообщаться с ним можно только на выходные или праздники. Ведь когда он возвращается, детям уже пора спать. Но зато с папой всегда весело. С ним можно пойти на берег встречать рассвет. Или зажарить с гордостью пойманную на хлеб уклейку и бежать вдоль реки, пуская кораблики из коры. Брат делает сам, а дочке папа помогает, и потому у неё кораблики самые красивые! А каждый Новый Год он приносит огромную ёлку до потолка, и вы её вместе наряжаете.
А ещё у папы в ящике, где хранятся документы, есть старая записная книжка. Она на самом дне прячется. Там, среди стихов про армию и признаний в любви маме с вычеркнутыми или добавленными словами, там есть ещё две странички. Для одной из них служит закладкой маленький кусочек оранжевой клеёнки с верёвочкой из пожелтевшего от времени бинта. На нём имя — Пелагея. Это родильный браслетик. А на самой страничке всё о ней. Когда родилась, сколько весила, когда научилась ходить, когда появился первый зуб.
… Папа так и не узнает, что она нашла эту книжечку.
Прости меня!
Не поворачивая головы, она не могла увидеть Хдархета, но разочарование на лице Ахриссы читалось явственно. Демонесса была не менее эмоциональна, чем сама Лея. Пусть и иначе.
Второй заместитель наместника Аджитанта вернула кнут своему повелителю. Мальчик плакал навзрыд. Мать гладила его по голове и пыталась утешить.
— Какие у вас интересные родственники, госпожа Пелагея, — сказал Хдархет, появляясь в поле зрения девушки. Она его проигнорировала и попросила герцога Дзэпара:
— Прошу простить меня, Ваше высокопревосходительство, если этим небольшим своеволием, я нарушила ваши планы.
— Ну что вы, госпожа Пелагея, — равнодушно отмахнулся он. — Люди столь редко бывают почтительны. Я вас понимаю. Увы, для каждой души нужен наставник… Право, мне бы доставило удовольствие, если бы вы сами научили этих людей умению держать себя подобающим образом.
— Сожалею, что вынуждена отказать вам, — сделав реверанс, произнесла девушка. Нельзя было и впадать совсем из крайности в крайность. — Но я не обладаю достаточными способностями, чтобы быть уверенной, что не испорчу своими неумелыми действиями ваш бал и своё платье. Очень не хотелось бы уходить раньше. Более того, мне, как и всем вашим гостям, весьма любопытно, что же вы сами хотели сделать с этими людьми.
Лея улыбнулась. Улыбка вышла искренней, ибо она отчётливо представила, как её руки крепко сжимаются на горле герцога.
— Как пожелаете, госпожа Пелагея, — невозмутимо ответил демон. — Надеюсь, вы оцените мою задумку.
Хдархет мог сколь угодно ждать, что она ринется то ли к родным, то ли прочь из зала. Ал’Бериту без надобности было стоять рядом, чтобы она этого не сделала. Лея никуда бы не ушла. Она внимательно смотрела, запоминая каждое действие, каждый вскрик, стон. Впитывала в себя происходящее, как губка воду, чтобы навсегда сохранить в памяти и отплатить тем же. И при этом не забывала улыбаться.
Чуть-чуть приподнять уголки губ, чтобы показать тайное удовольствие. Нет, теперь нужна более яркая эмоция! Более широкая восхищённая улыбка с лёгкими морщинками у глаз.
Аплодисменты.
Браво палачу!
Браво!!!
Почему-то происходящее казалось нереальным. Как будто это было не с ней. Не с ними. Словно всё это являлось страшным бесконечным кошмаром, и достаточно было закричать, чтобы проснуться от своего собственного отчаянного вопля. И всё бы исчезло.
Но она не кричала…
Снова произнести вежливый ответ на восхищённый комментарий, не потерявшего надежды, Хдархета.
Нет! Ты не дождёшься ничего и ничего не получишь!
Холодна, как лёд! Холодна, как лёд!
И лишь глубоко внутри пряталась боль, разрывающая на части, и мысль, что она так и не успела сказать, как она любит…