Я словно уже жила той жизнью, которую вырисовывал мне Гри. Она была куда насыщеннее, чем моя нынешняя, более изысканная, эмоциональная, настоящая.
Его губы наконец-то добрались до лобка, прикрытого тканью трусиков. Гри опять не стал снимать бельё, лишь аккуратно сдвинул, и его мягкий, горячий язык проник между складочек.
— Ах! — выгнулась я, рефлекторно раздвигая колени.
— Да, — подначивал меня Гри, массируя внутренние стороны бёдер очень близко от сокровенного местечка, которое пульсировало, как будто маячок, сигнализировало, моля о спасении. Мне очень хотелось, чтобы его пальцы вновь оказались внутри меня.
— Вам нравится?
Опять вопрос, и я на выдохе сказала «да». Я, кажется, для себя переступила ту черту, за которой осталась непорочность. Я жалко постанывала, принимая ласку горячих губ Гри. Его язык творил чудеса, дразня и доводя до исступления, и когда я почувствовала проникновение его пальцев, то всхлипнула, подавшись им навстречу.
— Вам нравится, — довольно шептал Гри, всё быстрее двигаясь. Его пальцы растягивали меня, привнося в наслаждение нотки неприятного напряжения.
Я чувствовала, что три пальца спорили друг с другом, кто глубже войдёт в меня. От языка Буреля между ног всё намокло и немного холодило. Но жар в моей крови всё разгорался. Внутренности стягивались. Я неосознанно двигала бёдрами, сжимала руками подушку, закрывала лицо ладонями, стонала, звала Гри и, наконец, мир разлетелся для меня в приглушенном крике. Тело стало жить собственной жизнь, оно мелко дрожало, а Гри целовал меня, продолжая проникать в лоно пальцами.
Я, будто пьяная, смотрела ему в лицо и не видела. Слёзы скользили по вискам. Я помнила слова Буреля о той боли, что испытывает неудовлетворённый мужчина. Опустила руку и обхватила мужскую плоть прямо так, через ткань, а Гри застонал, уткнувшись мне в шею.
— Маленькая, отпусти, — попросил он надломленным голосом, странно задрожав.
— Но ты же тоже должен… — замявшись, не знала как закончить. Он же понимал, что я имела в виду. Я не хотела показаться в его глазах стервой, которая получила что хотела, оставив его в состоянии «каменного стояка».
Гри хватило лишь взгляда понять, что я не шутила. Он приподнялся на локте, поцеловал, прежде чем шепнуть:
— Тогда не так, Мария.
— А как?
Вопрос озвучить до конца не успела, Бурель стянул с себя боксеры и моей же рукой обхватил белую головку своей плоти. Я зажмурилась на миг, полностью подчиняясь мужчине. Кожа у его достоинства оказалась очень приятной, бархатистой. Смущали жёсткие волоски паха, щекочущие пальцы. Гри уверенно стал двигать моей ладонью, координируя действия.
— Вот так, чуть сильнее.
Я, сглотнув, решилась открыть глаза. Наши взгляды встретились, и Бурель сразу стал меня целовать, тихо спрашивая, нравится ли мне. Я кивнула, хотя пока не была уверена. Стыд опалил щёки, но и возбуждение сыграло роль. Я двигала рукой, упиваясь своей властью над мужчиной. Он глухо постанывал, судорожно дыша. Гри упоительно целовал меня, замирал, тяжело дыша, прося передышки. Я подчинялась, но властвовала. Он руководил, но был в моих руках послушным. Непонятная смесь и невероятное наслаждение.
В миг, когда Гри настигла разрядка, он навалился на меня, орошая живот горячими каплями, глухо застонал, уткнувшись мне в шею, крепко держал за плечо. Я терпеливо ждала его дальнейших действий, прислушиваясь к миру в душе. Хотя нет, что-то беспокоило меня, тревожило. Додумать до конца не успела, Гри пришёл в себя и начал неистово меня целовать, шептал слова благодарности. Затем сел на пятки и уверенно потянул трусики вниз. Я испуганно вцепилась в них.
— Вы сделали мне приятно, я просто обязан вам отплатить тем же. Я языком, обещаю.
Пальцы ослабели, и ткань выскользнула. Языком мы уже проходили, мне понравилось. Поэтому и сопротивляться не видела смысла. Но теперь наблюдала, как Гри лёг на живот, расположившись между призывно расставленными в стороны бёдрами, как ласково провёл пальцами по складкам, раскрывая, как лепестки скромного бутона, а затем я видела лишь глаза Буреля, чувствовала его язык, и острое наслаждение пронзило тело. Закрыв глаза, откинулась на подушку. В этот раз всё было куда интенсивнее, яростнее. Гри упивался мной, посасывал, облизывался. Его пальцы глубоко толкались внутрь, держали ритм, в котором двигались мои бёдра. Я дрожала, я извивалась, я не могла молчать, стонала в голос, чуть не крича его имя. Цеплялась ему за плечи, в волосы, во всё, до чего могла дотянуться. И снова мир на пике померк перед глазами, и тяжёлое дыхание вторило чужому. Тепло большого тела накрыло меня сверху. Я всхлипнула. Внизу живота всё еще блуждали отголоски экстаза. Эрегированная плоть Гри соблазнительно тёрлась о горошинку клитора.
— Вам понравилось? — тихо спросил Гри, и я улыбнулась.
Слов, мне кажется, не нужно, чтобы знать правду. И я кивнула, обнимая Буреля за талию и уткнувшись ему в грудь. Мне дико понравилось быть с ним, ощущать себя в его власти. Я очень хотела бы еще раз испытать взлёт и это сладкое падение.
— В следующий раз это будут не пальцы, — прошептал Гри, и я кивнула.
Да, пальцы хорошо, но я хотела двигаться дальше. Поэтому игриво выбралась из-под Буреля, толкнула его в плечо, заставляя лечь на спину, и оседлала бёдра.
— Следующий раз будет сейчас, — шепнула ему у самых губ, прежде чем поцеловать.
Ждать и мучатся сомнениями не по мне. Я знала, что моим первым мужчиной будет Гри. Единственным или нет — жизнь покажет. Но я надеялась на лучшее. Обхватила его готовую к подвигам плоть, желая примериться, но Гри покачал головой, возвращая меня в исходное положение, и я вновь оказалась лежащей на спине на лепестках роз.
— Бесстрашная янара, — проворковал мой возлюбленный, осторожно переплетая наши пальцы. — Позвольте, я сделаю всё сам. Не стоит так безрассудно портить нашу ночь.
Сам он делал это дразняще долго. Покачивался, лишь чуть-чуть проникая, чтобы тут же сбежать. Я чуть ли не рычала. Мы целовались, сплетаясь руками, Гри закинул мою ногу себе на бедро, и я даже не успела подготовиться, когда вдруг ощутила неприятное давление, а потом резкую боль от натиска мужских бёдер.
Гри замер, не переставая целовать, гладил по волосам, заглядывая тревожно в глаза. Он был огромен и просто раздирал мою плоть. Я пыталась принять эту боль, победить её. Бурель, просунув руку между нашими животами, отыскал горошину клитора, надавил, дразня. Наслаждение пришло, но тихим отголоском.
— Как же ты туго обхватываешь меня внутри, сладкая моя девочка, словно сломать хочешь.
Нежный шёпот помог на миг отвлечься, и я даже уловила искры веселья в себе. Да, очень хотелось причинить ему такую же боль. Наверное, поэтому я его укусила.
— Ауч, опять метка, — с наигранным благоговением отозвался Гри.
Я понимала, что он хотел спасти ситуацию, как-то отвлечь, но стоило ему начать двигаться, как неприятное ощущение вернулось. Да, он был тысячу раз прав. Я точно не хотела бы портить день свадьбы подобными переживаниями, окунуться в эту агонию. Боль была терпимой, но неприятно терзала тело, а Гри словно с катушек слетел, всё шептал, что будет осторожным, но, набирая темп, только усиливал боль. Затем вообще уложил меня на бок и накрыл рукой промежность.
Его ритмичные толчки стало легче переносить, а то, что творили его пальцы, дарило очень яркое удовольствие. Я даже попробовала целоваться с ним в таком положении и получилось. Дело пошло резвее. Бурель всё же ненасытный любовник, всё как мама и предупреждала. Но и я была девой не робкого десятка, поэтому терпела, а порой откровенно наслаждалась нашим соитием.
Между ног уже пылало, когда Гри наконец достиг разрядки, кончал он опять прямо на меня, растирая своё семя по моей коже, приговаривая, что тоже пометил. Извращение какое! Сбежать в душ не дал, унёс на руках и снова творил со мной такие безумства, что я уже боялась его языка. Я вновь очутилась на вершине блаженства! Гри заставил не бояться его как мужчину, доказал, что это только первый раз больно.
Вернули меня в спальню вымытую, вылизанную в полном смысле этого слова и женщиной, довольной всем. Уснула, стоило лишь голове коснуться подушки. Кошмар! Даже не оделась, так обнажённая и уплыла в мир грёз в объятиях Гри на лепестках роз, аромат которых вплетался в тихие ноты музыки.
Утром я проснулась и поняла одну интересную вещь. Взрослой женщиной ты становишься не когда тебе исполняется восемнадцать, а когда у тебя появляется мужчина. Всё просто и сложно одновременно.
Моё пробуждение напугало меня до икоты. Я не привыкла спать с кем-то, и тяжесть чужого тела для меня стала неприятным сюрпризом. Затем приятным, потому что, обернувшись, увидела Гри, который сразу начал приставать ко мне с поцелуями и расспросами, как я себя чувствую, не болит ли у меня где, и понравилась ли мне ночь. В общем, довёл меня до состояния крайнего смущения, а потом и вовсе навалился всем телом, коленями заставляя открыться ему. Облизнув пальцы, он игриво провёл по складкам, тихо шепнул:
— Я должен проверить не навредил ли.
Соблазнитель! Я же до сих не верила, что решилась на это, сказала ему «да». Даже больше, сама чуть не оседлала его как жеребца!
— Регенерация у манауканок такая же, как у мужчин, — напомнила наставительно, не желая поддаваться его уловкам.
— Тогда стоит проверить, не заросло ли, — выдал этот шутник, за что получил кулаком от меня по плечу. Но я тут же расслабленно застонала, так как искуситель что-то задевал в потаённом местечке, и я готова прощать ему что угодно.
Ничего точно у меня там внутри не болело, зато всё проснулось, запело, сжалось в клубочек, взмолилось не останавливаться.
— Гри! — выдохнула я полустоном.
Мужчине другого приглашения и не потребовалось. Он просто навалился всем телом, даря тепло и наслаждение, осторожными толчками заполнял меня. Неспешно двигался. Его губы успокаивали, окрыляли.
Бабушка Желиана права, манаукцы созданы из страсти. Я растворялась в неистовстве, которым Гри нещадно меня одаривал, пару раз укусила его руку, оцарапала плечи. Бурель перевернул меня на живот и, поставив на колени, стал вторгаться в таком темпе, что я улетела в считанные секунды, ведомая его рукой, ласкающей мою промежность. Вся влажная, утомлённая, я с трудом восстанавливала дыхание, любуясь на развалившегося возле меня мужчину. К его вспотевшему телу прилипли алые лепестки, потерявшие за ночь свою свежесть. Я ревниво сняла этих прилипал с моего мужчины, бросила на пол, теперь он только мой и точка. Это было так здорово. Купалась в ласкающем, нежном взгляде, прижимала его ладонь к своей щеке. И были мы во всём мире лишь одни, пока не позвонила мама.
— Заюшка, ты на завтрак не придёшь? — удивлённо спросила она, рассматривая меня, прячущую под подушкой лицо Буреля.
Наглец какой, нет бы предупредить кто звонит! Без спроса взял мой коммуникатор и принял вызов, благо успела среагировать.
— Ой! Я, кажется, проспала! Скоро буду!
— А ты где? — нерешительно спросила мама, вглядываясь в экран.
— Да так, — отмахнулась от вопроса и выключила коммуникатор.
— Гри! — возмущённо закричала, откидывая подушку от смеющегося нахала. Его рука поглаживала мою обнажённую ягодицу, сильно возбуждая и не давая сосредоточиться. — Мы проспали!
— Я проснулся рано, — стал спорить этот самодовольный искуситель, — и наслаждался дивным видением. Любовался спящей любимой в своей кровати после самой прекрасной ночи, что она мне благосклонно подарила. Так что у меня есть веская причина.
Я бы вспыхнула от смущения, умей я краснеть как земляне. Поцеловала в ответ этого несносного мужчину и стала выбираться из кровати.
— Как теперь объяснять, почему не ночевала у себя в спальне, — проворчала, направляясь в ванную комнату. Бурель догнал меня, притягивая к себе, тихо шепнул:
— Завтра на светском рауте всё объясним.
— Какой еще светский раут? — замерла, удивлённая до невозможности, ни о каких раутах меня никто не предупреждал.
— Завтра я официально сделаю вам предложение руки и сердца, моя янара. Вы же этого желали.
Я опешила.
— Да, но я не готова ещё дать ответ!
— Вам не понравилось? — удивился Гри, насильно заводя в душ. — У вас есть ещё сомнения в том, что мы просто созданы друг для друга?
— Вообще-то есть! — возмутилась и прижалась спиной к прохладной стене душевой.
— Готов их развеять, — обнимая за талию, прошептал Бурель, но я отклонилась, недовольно хмурясь.
— А если я скажу «нет»? Вы готовы к этому? — грозно спросила, потому что терпеть не могла когда на меня давили.
— Да, — кивнул Гри. — Я же сказал, что одно ваше слово решает всё.
Я ничего не понимала. Он созвал раут, чтобы сделать мне официальное предложение! Не объявить о помолвке, как у землян, нет! Просто сделать предложение руки и сердца, как я хотела.
— Гри, давай поговорим, — попросила я, выставив руки, попыталась оттолкнуть от себя мужчину. — Я еще не готова дать ответ.
— У меня есть этот день и ночь, потом ещё день. Не думаю, что вам требуется больше времени для того чтобы принять решение, моя янара. Если я не достоин быть вашим мужем, на том и расстанемся. Завтра всё решится, а пока позвольте мне насладиться вами, возможно, в последний раз.
Он был очень нежным, я не смогла отказать. Отвечала ему с тем же пылом, каким одаривал он меня. В общем, на завтрак я опоздала окончательно, но родители меня дождались, им явно было любопытно, что у меня происходит.
Отец вообще так прямо и спросил, строго сдвинув брови:
— Вы переспали?
У меня язык к нёбу прилип от испуга.
— Кош! — возмущённо ахнула мама.
— Бурель, ты что же, соблазнил мою дочь? — обратился тогда папа к Гри, который от меня ни на шаг не отставал. Просто преследовал, словно боялся, что я сбегу.
— С её позволения соблазнил, — не стал отпираться самодовольный предатель, не мог промолчать, я бы сама всё родителям объяснила. — И завтра буду делать ей предложение.
— Господи! — выдохнула мама, взмахнув рукой. — Что вы не по-людски-то! Сначала же предложение надо делать, а потом соблазнять!
— Бесстыдник! — поддержал отец маму. — Маша, а ты что скажешь? Наказать мне его? Вызвать на поединок?
Я вздрогнула, схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Вот уж чего точно я не желала, так это видеть, как отец и Гри схватятся из-за меня в поединке чести. Этого просто нельзя допустить. Мама была со мной полностью согласна и запричитала, что никакой драки не будет. Я тоже высказалась негативно по поводу этой идеи. А Гри приобнял меня за плечи, словно успокаивая.
— Я приму любое наказание, какое решит назначить моя янара, — заявил, ласково целуя в макушку.
Я же закатила глаза.
— Да что за театр одного актёра! — возмутилась в ответ. — Папа, и ты туда же. Ты же знал, что так всё и будет!
— Кошир! — возмутилась мамуля, готовая встать на мою защиту даже против отца.
— Томочка, ты же тоже знала, что эти двое поженятся. Сама же мне говорила об этом на днях.
— Кош! — ахнула мама, бросив испуганный взгляд на меня.
Я очередной раз подавила желание застонать в голос. Конспираторы! Ну и семейка. Все всё знали и делали вид, что сюрприз удался. Я ведь тоже хороша. Тоже знала, что не устою перед соблазном. Как узнала об идее бабули свести меня с Бурелем, так и преследовала его, приглядывалась и радовалась, потому что сразу в него влюбилась, просто из упрямства не хотела подчиняться чужим решениям.
Села за стол, Гри придержал для меня стул и сел рядом. Впервые за пару лет он сидел со мной за одним столом как равный по положению, и это не могло не смущать, ведь ни мама, ни отец не одёрнули его.
— Шиямата уже вылетела, — отчитался Бурель отцу, затем маме: — Ваша матушка тоже вылетела, я проследил, чтобы она добралась максимально комфортно.
— Ой, Гри, это так мило с твоей стороны, — расчувствовалась мамуля, и я, если честно, тоже. Бабушка Оксана не любила перелёты, поэтому особенное внимание к ней Буреля импонировало.