— Чушь! — фыркнула Боунс. — Нет никаких заговоров, просто эта... женщина лезет в дела, в которых ни дракла не смыслит. Она вваливается без предупреждения на допросы, полностью дезорганизовала экспертный отдел, довела до слез нашего архивариуса... Не далее, как вчера она заявила, что авроры при задержании должны рассказывать преступникам, что те могут хранить молчание и имеют право на бесплатного адвоката! И лично отпустила из-под стражи Мундунгуса Флетчера, которого мы наконец-то смогли поймать практически на месте преступления! Знаете, Корнелиус, еще пара таких случаев, и заговор действительно появится!
— Вы мне что, угрожаете? — нехорошо прищурился Фадж. — Выходит, мои опасения были не напрасными?
— Успокойтесь, коллеги, — поспешно поднял руки Хамфри. — Давайте мыслить конструктивно, а не бросаться обвинениями. Мадам Амбридж, возможно, проявляет излишнее рвение, но единственная причина, по которой ее направили в ваш департамент — это...
Он прервался, когда дверь их кабинета открылась, пропуская внутрь официанта.
— В первый раз тут, Амелия? — учтиво осведомился Хамфри. — Тогда позвольте вам порекомендовать запеченную телятину по-калабрийски. Гарантирую, вкуснее этого вы в жизни ничего не пробовали. Разве что суп из моллюсков от самого Марио, но сейчас не сезон. Вот месяца через два... Обязательно придите сюда и закажите, Амелия, и если вы после этого не захотите сказать мне спасибо, то я съем свою шляпу без соли и перца.
Амелия Боунс кивнула, официант записал заказ и, заверив, что первые закуски будут готовы уже через пять минут, удалился.
— Приятно знать, что в этом мире еще остается кое-что неизменное, — произнес Хамфри, глядя ему вслед. — Это, кажется, последний волшебный ресторан, в котором блюда до сих пор подают настоящие живые официанты, а не бездушная магия... н-да. Так вот, возвращаясь к делу. Поймите правильно, Амелия, единственная причина, по которой господин министр отправил в Департамент инспектора Амбридж — это его обеспокоенность последними слухами о Сами-Знаете-Ком.
— Крайне вредными слухами, — добавил Фадж, — при помощи которых некоторые не самые лояльные Министерству лица пытаются подорвать стабильность, раскачать лодку и расшатать скрепы нашего общества. Я по мере сил пытаюсь их сдерживать, предотвратить распространение паники и снять напряженность, и хотел бы рассчитывать на соответствующие усилия всего Министерства. Но от вас, Амелия, я этой помощи не чувствую... И даже более того, некоторые ваши действия дают пищу для подозрений, что именно в недрах вашего Департамента...
— Всего лишь подозрения, — поспешно прервал его Хамфри. — Которые, я уверен, вы легко развеете.
Мадам Боунс возмущенно фыркнула.
— Вы что, думаете, что мне самой нравится все происходящее? — засмеялась она. — Ха! Да будь моя воля, я бы списала это дело в архив хоть завтра! Но я не могу игнорировать факты, господа. Показания Гарри Олсена весьма убедительны, и даже если предположить, что он слегка приукрашивает свои подвиги, есть еще его воспоминания.
— Воспоминания больного мальчика, — уточнил Фадж. — Вы же знаете, что о нем пишут.
— Знаю, — кивнула Боунс. — И также знаю, что очень многие верят в Мальчика-Который-Выжил, несмотря ни на какие измышления журналистов.
— Ну, это временно, — пожал плечами Фадж. — Сегодня верят, завтра нет... Общественное мнение крайне переменчиво.
— Даже если это так, далеко не всех вам удастся переубедить, — Боунс помолчала. — Дамблдор крайне заинтересован в расследовании, Корнелиус, и просто так его игнорировать я не могу. К нему тоже прислушиваются, вы прекрасно это знаете, а спустить на тормозах дело такого масштаба против воли Верховного чародея... — она покачала головой. — Тем более, что в руках Дамблдора — Гарри Олсен, который ему, кажется, безоговорочно доверяет. Если эти двое поднимут шум в прессе...
— «Пророк» никогда не опубликует ничего, что противоречило бы политике Министерства, — прервал ее Фадж.
— «Пророк» не единственная газета в Британии, — недовольно заметил Хамфри. — И чем больше им будет рулить Варнава Кафф, тем больше... Впрочем, мы не за этим собрались.
— Жаль, что Дамблдора пока нельзя спихнуть, — задумчиво произнес Фадж. — Ты случайно не в курсе, Хэм, он в ближайшее время не собирается произносить в Визенгамоте речь? Объявить о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть публично?
— Такого подарка от него не жди, — Хамфри покачал головой. — Дамблдор слишком умен и прекрасно понимает, что последует за таким заявлением, если оно не будет подкреплено железными доказательствами. Нет, скорее он продолжит сыпать намеками и использовать свое влияние втихую, не говоря ничего прямо. Отвлечь бы его... Но как?
— Просто возьмите к себе в Визенгамот эту Амбридж, да и все, — хмыкнула Боунс. — Вот уж кто точно его отвлечет.
— Не думаю, что это хорошая идея, — поспешно сказал Хамфри, которому совсем не улыбалось получить в своей вотчине министерского соглядатая. — Дамблдор не так много времени уделяет делам Визенгамота. Нужно другое решение...
Появление официанта с уставленным закусками подносом дало ему время обдумать следующий ход. А после того, как три чиновника отдали должное как всегда безукоризненному обеду от шефа, решение пришло в их головы словно само собой. Ведь как уже говорилось, на сытый желудок переговоры идут намного успешнее.
В целом, Хамфри остался доволен переговорами. Амелия Боунс согласилась ограничиться поисками Петтигрю и Бэгмена, не упоминая впредь о возрождении Волдеморта. Единственной версией теперь считалось похищение Гарри Олсена ради выкупа, и шеф ДМП обязалась пресекать любые попытки ее подчиненных отходить от официальной линии. Фадж в свою очередь в качестве уступки согласился отправить Амбридж в Азкабан — не в качестве заключенной, конечно, а с инспекцией, результатом которой должна была стать рекомендация увеличить финансирование охраны. Фадж попытался было возражать и против этого, считая, что любые меры безопасности могут быть восприняты как косвенное признание опасности. Но Боунс тут была совершенно непреклонна.
Ну а Хамфри обещал найти способ нейтрализовать предполагаемый заговор Дамблдора, и это было особенно просто, учитывая, что в Дамблдора-заговорщика Хамфри не верил ни на грош.
Лишь вечером, уже сидя со стаканом молока на веранде своего дома и анализируя прошедшую беседу, Хамфри заподозрил кое-что неладное. Его смутило, что Боунс сдалась как-то подозрительно быстро: ДМП и аврорат, в отличие от всех прочих департаментов, контролировались совместно министром и главой Визенгамота, и у Фаджа по сути не было реальных рычагов давления на их руководителей. Захоти Боунс по-настоящему, с поддержкой Дамблдора она могла бы доставить Фаджу немало неприятностей... Так что же заставило ее пойти на попятный?
И еще Хамфри очень интересовало, что же на самом деле затеял Дамблдор. Ну не заговор же, в самом-то деле.
1) Действие пятой части начинается на несколько дней раньше окончания четвертой. Это не ошибка, просто история с изгнанием Драко логически относилась к предыдущей части фанфика.
2) Джон Уотерхаус — известный британский художник. В кабинете Дамблдора висит вот эта картина: https://ru.wikipedia.org/wiki/Магический_круг_(картина)
========== Глава 2. Дернуть тигра за хвост ==========
14 июля 1995 года
Раньше Гарри думал, что каникулы после первого курса, когда родители перестали с ним разговаривать и хотели забрать из Хогвартса, были худшими каникулами в его жизни.
Как же глубоко он заблуждался!
Нет, в этот раз Эрик и Линда не наказывали и даже не ругали своих детей. Гарри честно рассказал им обо всем произошедшем, умолчав лишь о плане Дамблдора, родители посокрушались, и на этом все закончилось. Большую часть времени они пропадали на работе, уезжая в Лондон рано утром и возвращаясь поздно вечером, в выходные же все разговоры в доме шли на совершенно другие, никак не связанные с колдовством темы. Похищение тоже не упоминалось, как будто его и не было.
— Я этого не понимаю, — говорил Гарри сестре. — То ли они смирились, что от них ничего не зависит, то ли их кто-то заколдовал, то ли... Эль, ты меня вообще слушаешь?
— Слушаю, — меланхолично ответила та, не поворачивая головы.
— Тебя что, тоже кто-то заколдовал? — спросил Гарри. — Ты в последнее время сама не своя.
Элин, словно очнувшись, посмотрела на брата и вздохнула.
— Все в порядке, Гарри, — сказала она.
Все было совсем не в порядке, но нагружать брата еще и своими проблемами она не хотела.
— Может, поговорить с ними? — задумчиво произнес Гарри.
— И что мы им скажем? Мама, папа, не волнуйтесь, нас хотят убить, но мы справимся? — Элин снова вздохнула. — Пусть уж лучше все идет, как идет... Знаешь, я думаю, им хочется хоть на время забыть, что мы волшебники, и пожить, как нормальная семья. Пока еще есть время... Нам ведь совсем немного осталось, Гарри, через три года мы станем совершеннолетними, и... ну и всё. Даже обычные люди уезжают из родительского дома, когда заканчивают школу. А уж мы-то...
— Я этого не понимаю, — снова повторил Гарри, немного подумав.
Впрочем, Элин его уже не слушала. Она снова сидела, уставившись в одну точку и о чем-то напряженно размышляя. Затем, сорвавшись с места, Элин бросилась в свою комнату. Подобное происходило уже не раз, и Гарри знал, чем все закончится: примерно час его сестра будет кидать кости, раскладывать карты и с остервенением рисовать в блокноте какие-то запутанные схемы, затем порвет все свои записи на клочки и снова впадет в апатию. Само по себе такое поведение не было чем-то удивительным, Гарри отлично знал, что для Элин оно выполняло ту же роль, что игра на скрипке для Шерлока Холмса. Но странно было то, что в этот раз Элин напрочь отказывалась говорить, какую задачу она решает.
Единственным, что могло отвлечь его сестру, оказались поездки в стрелковый клуб, в который записался Эрик Олсен. Не желая смириться со своей неспособностью защитить детей от магической угрозы, он еще перед Рождеством приобрел разрешение на владение оружием и теперь держал в прикроватной тумбочке заряженный Кольт М1911, а на стене в кабинете — помповый дробовик.(1) Линда, принципиальная противница оружия, неодобрительно молчала, но вся остальная семья теперь трижды в неделю с удовольствием разносила мишени в тире.
Спустя две недели после визита в Министерство Гарри встретился с Ритой Скитер. Решение он принял, в общем-то, самостоятельно, рассудив, что именно это и имел в виду Дамблдор, когда говорил о том, что кто-то должен рассказать людям правду. В конце концов, газеты ведь предназначены как раз для того, чтобы доносить информацию до большого количества людей. Рита же при всех ее недостатках была известной журналисткой, и Гарри очень надеялся, что теперь, работая на Ксенофилиуса Лавгуда, она не будет настолько уж сильно искажать его слова.
— А у вас тут мило, — заметила Рита, оглядывая гостиную. — Могу я сделать несколько снимков? И как насчет разговора с твоими родителями, а? Это было бы интересно: «Как чувствуют себя обычные маглы, воспитавшие Мальчика-Который-Выжил?»
— Их нет дома, — ответил Гарри. — И я хочу рассказывать не о своей жизни, а о том, что на самом деле произошло, когда меня похитили. Только давайте договоримся, никаких «зеленоглазых брюнетов» и «наполненных слезами глаз». То, что я вам расскажу, уже само по себе сенсация, вам незачем будет врать.
— Я, Гарри, никогда не вру! — оскорбилась Рита. — Немного приукрашиваю, да, но без этого невозможна журналистика!
— Невозможна без лжи?
Рита вздохнула.
— Как ты думаешь, Гарри, зачем люди читают газеты?
— Чтобы получить информацию, — удивленно ответил Гарри.
Сидящая рядом с ним Элин громко фыркнула.
— Ради развлечения, — сказала она. — Ради информации читают телефонный справочник и биржевые сводки.
Рита удивленно на нее посмотрела и кивнула.
— Эй, ты должна быть на моей стороне! — недовольно произнес Гарри.
— А я и есть на твоей, — ответила Элин. — Но мы должны сделать так, чтобы люди захотели нас слушать. А для этого материал должен быть подан правильно.
— И это моя забота, — добавила Рита. — Если, конечно, материал стоящий.
— Давайте так... — Гарри на секунду задумался. — Вы напишете, что хотите, но перед публикацией покажете мне.
— Ну, у меня все равно нет выбора, — пожала плечами Рита. — Итак, что там произошло? Правдивы ли слухи о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть?
— Не стоит бояться его истинного имени, — улыбнулся Гарри. — Его кличка действительно обладает некоторой силой, но в его настоящем имени, «Том Риддл», нет ничего страшного. Давайте использовать именно его, а не все эти дурацкие «Вы-Знаете-Кто», «Вы-Не-Знаете-Кто»... И уж тем более не «Темный Лорд», как почему-то называют его пожиратели смерти, хотя на титул лорда мистер Риддл никогда никаких прав не имел...
20 июля 1995 года
Получилось, в общем-то, неплохо. Интервью Гарри, озаглавленное «О чем молчит «Ежедневный пророк», было напечатано всего через неделю и сразу же вызвало в высоких кабинетах легкую истерику. Словам Гарри поверили, разумеется, далеко не все, многие и вовсе не читали оригинал, узнавая о написанном по пересказам из третьих уст. Но о том, что Мальчик-Который-Выжил объявил о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть и о своей второй победе над ним, слышали решительно все.
При этом самое большое удивление вызвало даже не заявление Гарри, сколько сам факт того, что кто-то осмелился настолько открыто возражать официальной министерской политике. Собственно, последним, кто решился на такое до Гарри, был сам Волдеморт.
Вероятно, именно необычность происходящего стала причиной того, что «Пророк» сперва не реагировал на обвинение во лжи, сделав вид, что никакого Гарри Олсена в мире вовсе не существует. Затем, когда игнорировать расползающиеся слухи стало уже невозможно, Варнава Кафф разродился памфлетом, в котором весьма запутанным и неуклюжим языком на двух полосах попытался изложить простую мысль: «вы всё врете».
Число тех, кто воспринял слова Гарри всерьез, после столь неуклюжих оправданий возросло примерно вдвое. Еще больше оно увеличилось, когда в Министерстве было неофициально объявлено, что любой служащий, замеченный с «Придирой», будет немедленно уволен, невзирая ни на какие прошлые заслуги. Надо ли говорить, что уже на следующей неделе Ксенофилиус Лавгуд ради удовлетворения возросшего спроса был вынужден срочно напечатать дополнительный тираж?
От попыток закрыть «Придиру» Фадж отказался, поскольку законных оснований для этого не было (в интервью Гарри благоразумно решил не упоминать имена известных ему пожирателей, понимая, что те смогут обвинить его в клевете). Незаконное же решение Визенгамот с Дамблдором во главе легко отменил бы, к тому же такая попытка лишь еще больше уверила бы публику в том, что «Придира» пишет правду. По той же причине Гарри не боялся и удара по журналу со стороны Волдеморта.
Но, разумеется, оставлять такой вызов без ответа министр не собирался. Спустя всего два дня после публикации интервью Гарри получил письмо от Артура Уизли.
«Фадж в бешенстве, но, наверное, ты на это и рассчитывал? Очень надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Во всяком случае, Дамблдор заверил меня, что все под контролем, а он обычно не ошибается. Он же попросил во время его отсутствия сообщать тебе обо всем, что происходит в Министерстве. Я говорил, что он куда-то уезжает из страны? Не знаю, зачем, но думаю, это все как-то связано.
Во всяком случае, Фадж сейчас дал команду «Пророку» не оспаривать твои слова напрямую, а начать высмеивать тебя как завравшегося подростка, опьяневшего от свалившейся на него славы. Это не мои слова, я надеюсь, ты понимаешь. Я всецело на твоей стороне. Если что — дай знать.
P.S. Только не пиши мне на работу, пожалуйста, лучше в Нору. Молли знает. Рон и Джинни передают привет. И близнецы, конечно. Кстати, они что-то задумали. Не знаешь, что?»