— Конечно, тут обувной магазин на соседней улочке, как выйдете, сразу повернёте… — начала объяснять продавец.
Покупка одежды, а также кроссовок Северусу и удобных бот на толстом каблуке для Алисы, обошлась в пятнадцать фунтов. Ещё фунт и два шиллинга стоили стрижка и оформление бровей. На три шиллинга они в магазине канцелярских товаров купили пропись, тетрадь, бумагу и ручки с цветными карандашами. Плюс поездка до Лондона и Хиллингтона, так что от тех тридцати фунтов, которые дал Тобиас Снейп, осталась сущая мелочь, на которую Алиса купила яиц, хлеба, масла, сахара, чая, овсянки и джема.
В свой домик они вернулись, нагруженные покупками, и только к шести часам вечера.
— Фух! Объявляется отдых до завтрашнего утра! — сказала Алиса, развалившись на диване в гостиной. — Ноги просто гудят. Устал?
— Немного…
Северус мялся, словно не зная, что ему делать, и Алиса чуть продвинулась и махнула ему рукой:
— Иди ко мне, вались рядом.
Северус осторожно присел на край дивана и с тихим вздохом положил голову ей на бедро, а она растрепала его волосы, погладив по голове.
— У меня был магический выброс, кажется, — нарушил молчание Северус.
— Что произошло?
— Ну, те парни, которых ты видела, они… подошли ко мне, — Северус замялся, явно затрудняясь с объяснениями мальчишеских разборок.
— Наехали? — растрепала его волосы Алиса. — Хотели узнать, что ты делаешь на их улице или вроде того?
— Да. Один из них… Майк, сказал, что нос у меня здоровый как у цыгана. И я… я так разозлился и, кажется, его проклял. У него самого нос распух. Они, правда, подумали, что его незаметно пчела укусила, но я-то знаю, что никакой пчелы там не было.
— Знаешь, что говорят о мужчинах с большими носами? — Алиса прошлась двумя пальцами по лбу Северуса и «дошагала» до конца его носа. — Что они, когда вырастут, имеют успех у женщин. К тому же у тебя чёткий римский профиль, это отличает людей благородного происхождения. Это тебе не нос картошкой или как слива.
— Просто Тобиас… — Северус сильней прижался к ноге. — Он всегда говорил, что… что я урод.
— Хм… У меня почти такой же нос, и я что, по-твоему, уродина?
— Нет! — подскочил Северус. — Ты очень красивая! Правда-правда!
— Ну, спасибо на добром слове, — Алиса пощекотала тонкую шею. — И вообще, на мой взгляд, цыгане красивые. И свободные. В детстве я хотела быть цыганкой. Фильм был у меня любимый про них. И я считала, что они свободны и независимы, как ветер. Красивые, яркие, любят так любят. Даже на Новый год костюм цыганки мне делали, потому что я больше никем быть не хотела. Папа монетки сверлил, чтобы монисто сделать. Яркий платок на мамину юбку… Н-да, скажу тебе, наши желания порой очень странно исполняются. Было в жизни и колдовство, и ведовство, и смерть от руки любимого человека*. Видишь, вот и ребёнок-цыганёнок появился.
— Но я не цыганёнок, — тихо сказал Северус.
— Я знаю, — погладила его по плечу Алиса. — Просто так шучу, чтобы ты не расстраивался. Но в любом случае, вроде те мальчишки тебя приняли в свою компанию, да?
— Кажется, — неуверенно пошевелил плечом Северус.
— Ой, всё, вставай, слишком ты костистый, всю меня отлежал, пора тебя чуток откормить, — затрепыхалась Алиса, хихикая.
Северус никогда не просил есть сам, видимо, был не приучен, но в его ауре появлялись синеватые всполохи, и это здорово помогало в понимании естественных потребностей организма ребёнка.
Они прошли на кухню, чтобы разобрать брошенные на столе продукты.
— Чай с тостами с джемом и маслом это то, что я хотела весь день! — заметила Алиса. — Я так рада, что хозяйка оставила нам тостер.
Тёмные глаза Северуса заблестели от предвкушения, и он согласно кивнул.
*
После ужина, когда Алиса осматривала покупки, а Северус ушёл на второй этаж, раскладывать книги, в дверь постучали. На пороге оказался тот самый рыжий мальчишка в кроссовках.
— О, знакомые всё люди, — усмехнулась Алиса, оглядывая парня, чьи мысли заметались. — Ты к Северусу?
— Д-да, — кивнул мальчишка, заполыхав ушами, — хотел показать ему наш район. Ещё отец… он у меня мясник, но с фермы ему доставляют и молоко, он хотел узнать, нужно ли вам молоко. Его я по утрам разношу. В шесть уже будет на пороге стоять. Одна пинта стоит шиллинг. А пустые бутылки с вечера оставлять на пороге, я их буду забирать. Можно записку оставить, если больше или меньше потребуется на другой день. Молоко всегда свежее, с утреннего надоя и вкусное.
— Платить нужно сразу? — спросила Алиса.
Как оказалось, их появление в районе не осталось незамеченным. А мальчишка наблюдал за ними вместе с друзьями, чтобы узнать, где они живут. Впрочем, тут особой тайны не было, конечно. А ещё рыжика живо интересовало, есть ли у Алисы муж или приятель.
— Нет, в конце недели я приношу счёт на оплату. В почтовый ящик… или лично в руки.
— Тогда давай пока по одной пинте в день, посмотрим, как будет уходить, — улыбнулась Алиса.
— Меня зовут Джонни, мэм, Джонни О’Фаррэл-младший, мой отец Джонни О’Фаррэл, он приглашал вас в нашу лавку. С девяти до двенадцати можно купить свежее мясо, а до шести часов сосиски, кровяную колбасу, ветчину и всё прочее, — оттарабанил этот «двигатель торговли».
— Буду иметь в виду, — кивнула Алиса. — Я надеюсь, что ты присмотришь за моим сыном, Джонни, и не дашь его в обиду?
— Да мы просто немного погуляем, — снова покраснел от смущения мальчишка. — Не волнуйтесь.
Сказано это было вполне искренне.
— Северус, к тебе пришёл Джонни О’Фаррэл, — позвала Алиса и услышала, как Северус спускается. — Пойдёшь гулять?
— Да… — Северус быстро натянул и зашнуровал новые кроссовки.
Вопреки местным традициям и теоретической возможности быстрой магической уборки Алиса настояла, что обувь следует снимать у входа в дом.
— Завтра рано вставать, так что постарайтесь сделать все свои дела до десяти вечера, хорошо?
Джонни продемонстрировал, что у него есть наручные часы, и кивнул.
Алиса посмотрела, как Северус идёт вместе с рыжим крепышом, а потом к ним присоединились ещё несколько человек. Видимо, Джонни либо самый старший среди местной «шпаны», либо просто самый крепкий и откормленный, так как остальные были явно ближе по возрасту и росту к Северусу.
Если ребёнок пойдёт в школу, а после в загадочный «Хогвартс», который, если судить по книге, вообще что-то вроде интерната, то стоит его как-то социализировать, чтобы не боялся, не замыкался, мог постоять за себя. Так что Алиса считала, что друзья-приятели и обычные мальчишеские забавы типа бросания палок по банкам и «войнушки» пойдут Северусу только на пользу. Маги или не маги, а люди остаются людьми, со своими страхами, переживаниями, амбициями, желаниями и стремлениями. В этом смысле улица была отличной школой жизни и выстраивания различных отношений. И всё же внутренне Алиса была рада, что Северус как-то смог сразу поладить с местными мальчишками, не боялся, не спрятался за её юбку, а в какой-то мере «показал характер». Это убеждало, что со временем из Северуса может выйти нормальный человек и сильный колдун.
Комментарий к Часть 1. Глава 6. Характер
* Имеется в виду фильм “Табор уходит в небо” (1975 г.)
Фанарты читателей с Элис:
https://vk.com/photo-119634594_456243643
========== Часть 1. Глава 7. Выбор ==========
Северус проснулся от запаха еды, открыл глаза, и по всему телу разлилась приятная нега. Матрас новой кровати был ровным и довольно мягким, сама кровать просто огромной: спокойно можно было раскинуть руки и ноги, и с трудом достанешь до краёв. Вчера, когда он, умывшись, лёг в постель, вкусно пахнущую свежим бельём, то мгновенно уснул, переполненный впечатлениями от первого дня в Лондоне.
Джонни и остальные ребята показали свою территорию: несколько улиц по краю северного периметра Хитроу. Рассказали, что раньше недалеко была просто огромная ферма с фруктовыми садами, и что они бегали туда осенью, чтобы набрать яблок и груш прямо с деревьев. Потом аэропорт начали расширять, большую часть фермы выкупили, сады вырубили. Осталось только небольшое хозяйство, с которым работал отец Джонни. Северуса спросили, откуда они переехали, но про Коукворт никто из парней никогда не слышал. Они побывали на большой стене, которая раньше принадлежала той ферме, за ней теперь стояла строительная техника. Джонни важно поведал, что тут будет парковка для автомобилей и всяких такси. И что его отец говорил, будто Лондонский метрополитен подведут прямо к аэропорту со дня на день. В общем, время, отведённое на «погулять», быстро и незаметно закончилось. Северуса проводили до дома, и остальные тоже пошли к себе.
— Спускайся завтракать! — крикнула с первого этажа Элис, и Северус вспомнил, что она пообещала взять его с собой в аэропорт сегодня, если он не проспит, и кубарем скатился с кровати, быстро одеваясь.
На столе его ждали тарелка дымящейся каши, бутерброд с маслом и стакан молока.
— С тебя посуда, — донеслось из ванной комнаты.
Тарелка Элис из-под овсянки была уже пуста, а в раковине стояла маленькая кастрюлька. Северус быстро всё съел и помыл тарелки, кастрюльку, свой стакан и пустую бутылку. Элис мыть посуду не любила.
*
— Здравствуйте, вы едете в Хитроу? — спросила Элис водителя автобуса. — Можно с вами?
— Да, залезайте, дамочка, — ухмыльнулся водитель, и они быстро вошли и сели на свободные места.
Северус во все глаза рассматривал взлётное поле за окном и башню, мимо которой они проехали, какой-то мужчина объяснил ему, что это командный пункт, из которого управляют взлётом и посадкой самолётов.
Внутри аэропорт удивлял размерами. Он был просто огромный. А ещё в нём было очень много людей, они перемещались, сидели на скамейках, имелось огромное табло, которое перелистывало буквы, и там писали, какой самолёт прибывает и убывает, и это повторял голос из специального устройства. Там были магазинчики и различные схемы переходов и большие карты, где что найти.
— Здорово, правда? — улыбнулась Элис. — Идеальное место.
— Ты хочешь здесь работать? — спросил Северус.
— Ага.
— А кем?
— Ну, сейчас и посмотрим, нам туда, во второй терминал, — скомандовала Элис. — Идём.
Они миновали длинный переход и вышли в «административный блок», как значилось на надписи. Элис попросила его посидеть на диванчике для посетителей, а сама подошла к женщине и о чём-то негромко с ней поговорила. Впрочем, Северус обладал хорошим слухом и уловить знакомые повелительные нотки в голосе Элис смог. Через минуту та женщина с улыбкой попросила Элис следовать за собой. А ещё через некоторое время, когда Северус почти начал скучать, Элис вернулась с карточкой на верёвке и сказала, что это пропуск. Подобные карточки Северус видел на шеях некоторых людей в аэропорту.
— Тебе дали работу? — спросил он, когда они вышли из административного блока.
— Что-то вроде, — ответила Элис. — Нам в третий терминал. Подождём там самолёт из Пекина. Знаешь, где это?
— Нет, — помотал головой Северус. — Где?
— Пекин — это столица Китая, — ответила Элис. — Там живут китайцы. У них желтоватая кожа и узкие глаза. А ещё обычно китайцы невысокие, хотя, конечно, встречаются исключения. Деньги у них… кажется, юани или как-то так. Помнишь, я попросила тебе вырезать из газеты курсы валют? — Элис достала кусочек газеты и повела по нему пальцем. — Вот. Получается на один фунт стерлингов можно купить пять юаней. Один юань четыре шиллинга.
Третий терминал, как понял Северус, был для международных рейсов. На табло значилось скорое отправление рейсов в Амстердам, Лос-Анджелес и Дублин. А в ближайшие пару часов должны были прибыть самолёты из Пекина, Хельсинки и Варшавы. Элис подошла к охраннику, показала свою карточку, и их пропустили дальше.
— Подождём, — предложила Элис, доставая из сумки два сандвича с маслом, завёрнутых в бумагу.
— А почему ты сказала, что это идеальное место? — прикончив свой сандвич, спросил Северус.
— Ну… Много проходящего народа, легко затеряться и легко встретить кого-то из нашей братии просто статистически, за счёт количества людей, — ответила Элис. — Иностранцам, которые прилетают в Великобританию, нужно пройти таможню, не все хорошо знают английский, и кто-то захочет воспользоваться услугами переводчика, чтобы со всем быстрей разделаться. К тому же, в каких-либо экстренных ситуациях, если найдут контрабанду или ещё что, начальник попросил меня помогать с общением. Я знаю много европейских языков, хинди, на котором говорят в Индии, и китайский.
— Правда? — Северус был ошарашен.
— Ага, вот такой я волшебный зверёк, — хмыкнула Элис. — Ну и, кроме относительно лёгкого зарабатывания денег на языковом барьере, я могу здесь получать необходимую мне энергию. Народу много, и можно получить свою «ману» небольшими порциями. Ни от кого не убудет. А те, кто нервничает или переживает перед полётом, даже временно успокоятся. Кругом плюсы.
— А разве для волшебства нужна… мана? — удивился Северус. — Разве палочки недостаточно?
— Некоторые волшебники, как я и ты в будущем, могут гораздо больше остальных, — помедлив, словно решая рассказывать ему или нет, ответила Элис. — Среди таких, как мы, есть Тёмные и Светлые. Тёмным для особого колдовства нужны негативные людские эмоции. Это страх, обида, зависть, волнение, паника, дурные воспоминания и подобное. Светлым требуются позитивные эмоции. Вроде счастья, радости, удовольствия, влюблённости. Забирая эти эмоции, Светлый маг лишает человека его радости навсегда, а Тёмный забирает негатив… Правда, к человеку он обычно со временем возвращается, так как подобные эмоции люди вполне неплохо генерируют сами. Но я думаю, это потому, что негативные эмоции крепче позитивных. Например, приятный вкус мороженого и радость от того, что ты его ешь, мимолётна, съел и забыл, а вот страх высоты никуда не денется, даже если его временно притупить.
— Значит, ты Тёмная волшебница? — спросил Северус.
— Я предпочитаю слово «ведьма», — усмехнулась Элис.
— А я тоже стану Тёмным?
— Ну, это как получится. До Инициации в общем-то ничего толком не ясно, какие людские эмоции будут тебя питать. В основном будущие Иные не имеют явной склонности на ту или другую сторону Силы. Всё зависит от твоих эмоций во время первого входа в Сумрак. Редко когда до Инициации понятно, на каком именно полюсе будет маг. По крайней мере у тебя это неясно.
— А чем ещё отличаются Светлые от Тёмных? — спросил Северус.
— Если размышлять об этом абстрактно, то в принципе ничем, кроме загаженных мозгов, — хихикнула Элис. — Есть день и ночь, есть лето и зима. Кто-то любит луну, а кто-то солнце. Тёмные более свободны, независимы, честнее перед собой и другими, делают то, что хотят. Светлые считают, что всем должны по определению, и часто лгут сами себе, стараются быть лучше, чем есть. Ну… как бы тебе объяснить? Тёмные считаются эгоистами, потому что им важны только те, кого они знают, себя они никогда не обидят. Ну там, им нужны комфорт, сытая жизнь, маленькие человеческие радости. В основном они живут для себя и своих родных людей, и им срать, у кого что горит, пока их это не касается. А Светлые вроде как альтруисты, для них важней общество, чем конкретная личность. Типа «дело Света», все дела, — Элис вздохнула и потёрла лоб. — Скажем, если будет какая-то сложная ситуация, то я буду спасать тебя и себя, мне будет совершенно пофиг на всех остальных. Ну или я помогу им только в том случае, если мне не придётся выбирать, кого спасать, и мне это будет по силам. Для меня своя рубашка всегда будет ближе к телу, чем мифические блага всех остальных. А Светлый… скорее пожертвует собой и тобой, чтобы попытаться помочь другим. Светлые считают себя вправе указывать людям, как им жить, наставляют на правильный путь, короче, все из себя такие душки. Только за это постоянно кто-то платит, понимаешь?
Северус пожал плечами и нерешительно помотал головой.
— Ладно, давай конкретную ситуацию, — предложила Элис. — У тебя есть подружка, Лили. Ты ей дорожишь, верно?
— Да, — кивнул Северус.
— Ну, допустим, в их дом забрался бандит с ножом и взял в плен всю её семью. А ты узнал об этом и смог с помощью магии через окошко войти к Лили. Её связали и заперли в комнате наверху, а всех остальных бандит связал и держит на первом этаже, угрожая ножом. Твоей магии и сил хватит лишь на то, чтобы незаметно вывести из дома Лили. Но она просит, чтобы ты спас и всех остальных. Её сестру и её родителей, которые внизу, связаны и рядом с огромным бандитом, с которым тебе никак не справиться. Как ты поступишь?
Северус закусил губу, обдумывая эту страшную ситуацию.