Гарри лишь мысленно усмехнулся. Волдеморт явно любил поговорить, и сейчас, когда он думал, что его пленник не уйдет от него живым, вполне мог проболтаться о чем-то важном.
— Это могила моего отца, — продолжал тот. — Моя мать влюбилась в простого магла, но он сбежал от нее, едва узнал, что она ведьма. Она же была слишком слаба, хоть и происходила из рода самого Салазара... Единственное, что она смогла сделать, — добраться до магловского приюта, родить меня и умереть. Забавно, правда? Наши матери умерли, чтобы дать нам жизнь, Гарри, а наши отцы были убиты одной рукой. Да, да, я убил своего папашу, как только смог найти его... А теперь его плоть послужила для моего возрождения! Судьба любит пошутить, правда, Гарри?
— Ты даже не представляешь, насколько, — с трудом открывая рот, ответил Гарри.
— О, ты еще можешь огрызаться... — Волдеморт усмехнулся. — Да, я еще в первую нашу встречу понял, что ты смелый мальчик. Что ж, это я ценю...
Ветви деревьев зашумели, словно от ветра, хотя воздух оставался неподвижным. Волдеморт удовлетворенно кивнул и повернулся к Бэгмену.
— Они прибывают, — сказал он. — Надень маску, Людо. Сейчас в этом уже нет особого смысла, но негоже нам нарушать традицию, верно?
Бэгмен послушно достал из-за пазухи белую маску, приложил ее к лицу и накинул себе на голову остроконечный капюшон. В тот же момент послышалось несколько хлопков и среди могил начали возникать одетые в такие же одеяния волшебники. Осторожно, словно не веря своим глазам, они подходили к Волдеморту, опускались перед ним на колени, шептали «хозяин, хозяин», целовали край мантии и все так же на коленях отползали назад, становясь в круг.
«Неужели ему самому это не противно?» — удивленно подумал Гарри.
Он попытался представить себе Гриндевальда, стоящего точно так же в кругу раболепствующих прихлебателей с мокрой от поцелуев мантией, и не смог этого сделать. Тот человек, которого Гарри видел в воспоминании Дамблдора, мог легко уничтожить ради своих целей миллионы невинных людей, но того, кто захотел бы обслюнявить полы его одежды, он скорее угостил бы смертельным проклятием. Волдеморт же явно наслаждался подобным выражением преданности, хотя внешне и старался выглядеть строгим хозяином, недовольным провинившимися слугами.
— Кажется, все в сборе, — произнес, наконец, Волдеморт. — Все, кто жив и на свободе, пришли ко мне, за исключением двух предателей, тешащих себя глупой надеждой на то, что я не смогу до них дотянуться. Что ж, с ними я разберусь потом... Но вы, мои верные друзья, конечно же не такие! Вы пришли по первому моему зову, вы демонстрируете мне свою верность... И я спрашиваю себя, почему же вы высказали ее только теперь, когда я уже вернул свою былую силу? Почему никто из вас за эти тринадцать лет не сделал попытки найти меня? Может быть, вы не настолько верны мне, как пытаетесь это показать?
Он медленно прошелся вдоль замерших в ужасе пожирателей.
— Вот ты, Эйвери, — сказал он, остановившись возле одного из них, — сколько раз ты говорил, что готов пойти хоть в ад, стоит мне лишь приказать? Почему же ты не пошел за мной, когда меня не стало? Круцио!
Эйвери закричал от боли, Волдеморт несколько секунд смотрел на его муки, прежде чем отвести палочку, и пошел дальше.
— Крэбб, Гойл... ладно, вы оба слишком тупы, вас и наказывать-то бесполезно. Макнейр, я слышал, ты теперь убиваешь не моих врагов, а каких-то жалких животных? Как же так вышло, а? Круцио!
Следующим за Макнейром был Нотт, который тоже удостоился от Лорда живительного Круциатуса, а вот после него Волдеморт надолго замер, глядя на пустые места в круге.
— Здесь должны быть те, кто остался верен мне до конца, — тихо произнес он. — Троих... четверых уже не вернешь, остальные в заключении... Ну ничего, им недолго осталось терпеть. Как только дементоры Азкабана перейдут на мою сторону, мои вернейшие слуги снова встанут рядом со мной и будут вознаграждены... Ну а вы все...
Волдеморт встал в центр круга и оглядел склонившихся перед ним пожирателей.
— Так почему же вы не пытались меня найти? — снова спросил он. — Быть может, вы боялись кого-то, кто показался вам сильнее меня? Вы забыли, какую мощь я вам демонстрировал, какие силы мне удалось подчинить? Или вы решили, что если я исчез, побежденный годовалым младенцем, то я не настолько силен?
Он резко развернулся, взметнув полами мантии, сделал широкий шаг в сторону Гарри и ткнул корявым пальцем в его шрам. Гарри напрягся, предчувствуя боль, но ее почему-то не было. В горящих огнем глазах Волдеморта мелькнуло удивление, которое, впрочем, он тут же попытался скрыть.
— Этот шрам оставило мое смертельное проклятие, — зашипел он. — Старая магия, примененная грязнокровной матерью этого мальчишки, защитила его... Да, я не боюсь этого признать, я ошибся, но это была лишь мелкая помеха моим планам... Круцио!
Гарри закричал и забился в путах, стараясь изобразить невыносимую боль. Собственно, ему и вправду было больно, и все же ощущение не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал три года назад, при встрече с Квирреллом. И, кажется, он уже начал догадываться, почему так происходит.
— Неужели кто-то из вас решил, что это корчащееся в муках ничтожество способно одолеть величайшего волшебника из тех, что рождались под этим небом? — патетически воскликнул Волдеморт. — Нелепая случайность, ставшая причиной моего исчезновения, заставила вас подумать, что я пал, не сумев убить ребенка? Ну так смотрите на этого «победителя», смотрите, как сходит с ума от боли тот, кого когда-то называли Мальчиком-Который-Выжил...
— О повелитель! — воскликнул пожиратель, стоящий ближе всех к Гарри. — Прости нас, мы все ошибались, мы не верили, что вам удастся победить смерть... Но если бы вы подали нам хоть какой-то знак...
Волдеморт отвернулся от Гарри и действие Круциатуса прекратилось.
— Люциус, мой скользкий друг, — прошипел он, — ты всегда был сообразительнее прочих. Ты ведь уже понял, что за ваше неверие последует наказание... Круцио!
Малфой повалился на землю, крича и извиваясь от боли.
— Встань!
Волдеморт отвел палочку, и Малфой-старший с трудом поднялся на ноги, бормоча: «Простите, простите, мой Лорд».
— Я ничего и никого не прощаю, — ответил Темный Лорд. — Тринадцать лет вы жили в сытости и достатке, пока я скитался в виде бесплотного духа! Теперь служите верно, и если я буду доволен вами, что ж... может быть, через тринадцать лет я вас помилую. Но до тех пор помните, вы все живете лишь потому, что я позволяю вам это.
— Да, милорд! Благодарю вас, милорд! — забормотали пожиратели.
Гарри снова стало противно. В Хогвартсе он видел портреты предков тех, кто скрывался сейчас под масками: профессоров и министров, судей и дельцов, полководцев и дипломатов... Далеко не все из них были хорошими людьми, судьба некоторых была весьма печальной, но Гарри почему-то ни секунды не сомневался, что тот же Абраксас Малфой с презрением отвернулся бы от своего сына, увидь он его распростертым ниц перед самозваным Лордом.
Может быть, именно поэтому среди пожирателей не осталось никого, кто помнил бы того, старого Тома Риддла? Гарри твердо решил выяснить, что стало с каждым из тех, кто был рядом с Волдемортом в сороковые и пятидесятые годы. Правда, для этого ему надо было сперва выбраться отсюда живым...
— Кое-кто из вас уже смог оплатить часть своего долга, — продолжал между тем Волдеморт. — Хвост, который предал своих друзей и которому некуда было больше идти, нашел меня и помог вернуть тело... Ты не раз разочаровывал меня, крысеныш, но все же ты был полезен, и за это я награжу тебя.
Он взмахнул палочкой и из обрубка руки Петтигрю словно вытекла струя жидкого серебра, отлившаяся в форме кисти. Питер поднес новую руку к глазам, согнул и разогнул пальцы и с обожанием посмотрел на хозяина.
— Она прекрасна, мой Лорд! Лучше, чем была... — прошептал он.
— Служи верно, Хвост, — Волдеморт отвернулся и, в отличие от Гарри, не заметил в глазах Питера мелькнувший и тут же погасший огонек.
— Теперь ты, Людо, — продолжал Темный лорд. — Ты не пытался найти меня, как и все остальные, и в этом твоя вина. Но едва получив весть, ты сразу же поверил в мое возвращение и вновь стал верно служить. Ты, кажется, просил отдать в твои руки гоблинов? Что ж, я с удовольствием полюбуюсь на то, что ты с ними сотворишь. Правда, с этим придется немного подождать, но недолго, уверяю тебя...
Волдеморт сделал вид, что задумался.
— Кажется, я должен наградить еще кого-то... Ах да. Наш специальный гость, благодаря которому я заполучил свое новое тело...
Он повернулся к Гарри и поднял палочку, тот внутренне сжался, готовясь получить новую порцию боли, но Люциус Малфой снова отвлек на себя внимание.
— Милорд, умоляю вас, — произнес он, — мы все жаждем узнать, что произошло? Как вам удалось вернуться к нам?
— О, это удивительная история, Люциус...
Волдеморт принялся расхаживать между пожирателями, рассказывая историю своего падения и возрождения. Большую ее часть Гарри уже знал, лишь некоторые детали (вроде судьбы Берты Джоркис) были ему неизвестны. Он уже начал думать, не пора ли ему покинуть эту компанию — устроенное Волдемортом представление ему уже изрядно поднадоело, к тому же Гарри вспомнил, что его похитили на глазах у мамы, которая, наверное, сходит с ума от беспокойства. Но все же он решил, что простого бегства будет недостаточно. Глядя на то, как унижались пожиратели перед своим хозяином, он, наконец, понял, почему тот хотел осуществить пусть и более сложный, но и более эффектный план.
Власть Волдеморта над людьми была построена только на одном чувстве: страхе. Да, возможно, что когда-то давно пожиратели сплотились вокруг своего лидера из-за общих целей или из желания использовать талантливого полукровку в своих интересах, но теперь от этого не осталось и следа. Волдеморт держал пожирателей в железном кулаке, но если только они заподозрят, что их господин не так силен, как им казалось, или что есть кто-то, кто способен его победить, многие из них задумаются, не стоит ли им сойти с этого корабля до того, как его пустят ко дну. И тогда у Волдеморта не будет времени на то, чтобы охотиться на Гарри. Все его силы будут уходить лишь на то, чтобы контролировать своих собственных слуг.
— Сперва я хотел похитить Поттера прямо во время Турнира, — говорил Волдеморт. — К сожалению, это мне не удалось, Хвост снова подвел меня, упустив старшего Крауча... Барти-младший, увы, из-за нелепой случайности тоже не смог выполнить свою задачу. И все же Гарри Поттер здесь, у меня в гостях...
Его горящие, словно раскаленные угли, глаза уставились на Гарри, и тот на короткий миг пожалел, что не сбежал сразу. Его план предполагал определенное развитие событий, но если Волдеморт решит сначала прочесть его мысли...
— Людо, развяжи мистера Поттера и верни ему палочку, — произнес Волдеморт. — Ты ведь занимался в дуэльном клубе, Гарри, не так ли? Что ж, сейчас я дам тебе шанс показать себя. Пусть ни у кого не останется сомнений в том, кто из нас сильнее...
Бэгмен выполнил приказ. Гарри растер запястья, взял палочку, вышел на середину поляны и коротко поклонился.
— О, мистер Поттер знает этикет, — насмешливо произнес Волдеморт. — А еще говорят, что молодежь в Хогвартсе ничему не учится...
— Моя фамилия Олсен, — произнес Гарри, вставая в позицию.
— Как интересно, — задумчиво протянул Волдеморт. — Ты предпочитаешь, чтобы тебя запомнили под презренной магловской фамилией, а не как последнего из Поттеров? Знаешь, в этом мы с тобой совсем не похожи, Гарри... Олсен.
— Конечно, не похожи, — легко согласился Гарри. — Ведь мне, в отличие от тебя, не нужно скрывать, кто я есть на самом деле, Том Риддл.
— Меня очень давно не называли этим именем, — тихо произнес Волдеморт. — Интересно, ты действительно настолько храбр, как пытаешься казаться, или просто глуп? Или, быть может, ты ждешь, пока к тебе на помощь не придет Альбус Дамблдор?
— Дамблдор? — Гарри позволил себе улыбнуться. — Тот человек, который выбросил меня, словно ненужного котенка? Который позволил тебе пытать меня три года назад, отправил меня в гости к василиску и так позорно проворонил похищение? Нет, Том, я не жду от него помощи. Да мне она и не нужна, я ведь и так сильнее тебя, и ты сам это знаешь. Поэтому ты меня и боишься... И ты никогда не решишься повторить то, что пытался сделать тринадцать лет назад...
— Авада Кедавра!
Гарри засмеялся.
29 мая 1995 года, кабинет директора Хогвартса
— Что делать, если мы не знаем, где и когда враг нанесет удар? — спросил Дамблдор.
Ребята переглянулись.
— Ударить самим? — предположила Элин. — Лучшая защита — это нападение.
— В иных обстоятельствах я бы с вами согласился, — кивнул Дамблдор. — Но мы не можем атаковать, потому что не знаем, где скрывается Том.
— Но мы можем заставить его думать, что знаем, — заметила Гермиона. — Если у Тома есть агенты в Министерстве, то можно пустить слухи, что мистер Крауч идет на поправку и память к нему возвращается...
— А когда мы захотим, — подхватил Гарри, — можно будет сказать, что меня переводят в какое-то очень надежное место, о котором никто не знает, и достать меня будет вообще невозможно.
— Лорд, все пропало, все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает! — засмеялась Элин. — Том будет вынужден выбрать для нападения именно тот момент, который нам нужен.
Дамблдор удовлетворенно улыбнулся.
— Именно так мы и поступим, — сказал он. — К сожалению, я не могу раскрыть вам весь план, потому что вы пока еще недостаточно хорошо умеете защищать свой разум, а если Том прочтет ваши мысли и узнает, что я для него приготовил, случится катастрофа. Поэтому я прошу вас пока поверить мне на слово. Итак, Гарри, когда тебя похитят, а это рано или поздно произойдет, тебя не убьют сразу. Ты нужен Тому живым, поскольку для своего нового тела он хочет взять твою кровь. Я примерно знаю, какой ритуал он хочет провести, и мой план состоит в том, чтобы позволить ему возродиться.
— Что?! — хором воскликнули ребята.
— Звучит невероятно, — кивнул Дамблдор, — но...
Он вдруг с силой хлопнул ладонью по столу.
— Проклятье! Мне следовало начать учить вас окклюменции сразу, с первого курса! — воскликнул он. — Насколько сейчас все было бы проще... Но я не могу изменить то, что уже произошло. Прошу тебя, Гарри, поверь мне! Очень важно, чтобы в жилах Тома текла именно твоя кровь. Он может взять любую другую, у него хватает врагов, но он думает, что твоя кровь позволит ему преодолеть защиту твоей матери и сделает его сильнее. Отчасти он прав, но лишь отчасти. Том не понимает, в какую ловушку он загонит сам себя, если часть твоей защиты перейдет на него... Прости, Гарри, это все, что я могу пока сказать. Обещаю, что как только ты сможешь защитить свой разум в достаточной степени, я расскажу тебе всю правду.
— Хорошо, допустим, мы дадим ему обрести тело, — медленно сказал Гарри. — Но ведь сразу после этого начнется война, и множество людей погибнет. Не лучше ли...
— Нет, — перебил его Дамблдор. — Если бы я на сто процентов был уверен, что смогу помешать Тому, тогда другое дело, но, увы, это не в моих силах. Рано или поздно, так или иначе, но он вернется и попытается начать новую войну. И раз уж этого не избежать, я хочу, чтобы он вернулся именно так, как я ему позволю.
— Это как со снегом в горах? — спросила Гермиона. — Если его слишком много, то там взрывают специальные заряды, чтобы лавина сошла в то время, когда внизу никого нет.
— Да, очень хорошая аналогия, мисс Грейнджер, — кивнул Дамблдор. — Хотя я и не могу гарантировать, что никто не погибнет, но... Я, в общем, неплохо изучил характер Тома и могу понять, как он думает и что будет делать в тех или иных обстоятельствах. У меня есть план, как направить его энергию в безопасное русло, чтобы он не развязывал войну, по крайней мере, несколько лет. А за это время я... или, вернее, мы с вами попробуем найти способ уничтожить его окончательно.