С грохотом опустившись на землю у опушки Запретного леса, карета подкатила к входу и остановилась точно у конца ковровой дорожки. Распахнулась дверца, и мадам Максим, облаченная в черную атласную мантию, величественно двинулась к встречающему ее Дамблдору. Дюжина студентов следовала за своей директрисой, ежась от холодного осеннего ветра. Когда они проходили мимо Гарри, тот вдруг прыснул и зажал рукой рот, стараясь не рассмеяться в голос.
— Я просто представил, что будет, если мадам Максим влюбится в Хагрида и у них пойдут дети, — шепнул он друзьям.
Теперь уже все трое с трудом сдерживали смех, но, к счастью, шармбатонцы успели отойти достаточно далеко, так что международного скандала не произошло.
— Дорогая мадам Максим, добро пожаловать в Хогвартс! — приветствовал гостей директор. — Надеюсь, дорога была не тяжелой?
— Милый Дамбльдьёр, — мадам Максим протянула руку для поцелуя. — Благодаг’ю, все пг’ошло замечательно. Только над Ла-Маншем был небольшой штог’м, детей немного укачало. Нам бы пг’ивести себя в пог’ядок...
— Конечно, конечно, — засуетился Дамблдор. — Помона, будь добра, проводи гостей. Мы встретим вас в Большом зале, как только прибудет Игорь, он как раз прислал сообщение... То есть, я хотел сказать, интуиция подсказывает мне, что делегация Дурмстранга прибудет через несколько минут.
— Отлично, — кивнула мадам Максим. — О, и мои кони...
— Я о них позабочусь, — Хагрид неловко поклонился и почти бегом направился к карете.
— Они пьют только ячменный виски, — напутствовала его директрисса.
— Как и я... в смысле, я это... все в порядке будет, — Хагрид, кажется, окончательно смутился, подхватил пегасов под уздцы и повел их прочь.
Успевшие продрогнуть до костей в своих легких мантиях шармбатонцы прошли внутрь, и толпа загомонила пуще прежнего, обсуждая Олимпию Максим и гадая, смогут ли сравниться дурмстранговские животные с французскими крылатыми монстрами.
— Почему все так зацикливаются на внешности? — недовольно прошептала Гермиона. — Мадам Максим, между прочим, великая волшебница и замечательная ученая!
— О да, действительно великая, — засмеялся Гарри. — Это видно с первого взгляда.
Гермиона больно ткнула его в бок и уже открыла рот для произнесения очередной нравоучительной речи, но в этот момент Дамблдор поднял руку.
— Делегация Дурмстранга уже здесь! — произнес он.
Студенты задрали головы к небу, видимо, ожидая, что новые гости прилетят как минимум на драконах, и не сразу обратили внимание на хлюпающий звук, доносящийся со стороны озера.
— Там! — выкрикнул, наконец, Ли Джордан.
Обернувшись, ребята заметили, как по водной глади прошла взявшаяся ниоткуда волна. Вода закружилась, образовав в середине озера большую воронку, из которой поднимался сияющий иллюминаторами корабль. Ветра не было, но как только корабль оказался на поверхности, его паруса надулись и он медленно и величественно подошел к берегу.
В отличие от французов, ступившие на причал дурмстранговцы явно знали толк в плохой погоде. Все они были закутаны в лохматые шубы, делавшие их похожими на стаю вставших на задние лапы медведей. Из-за этой одежды и неровного света факелов Гарри не сразу понял, что идущий рядом с Каркаровым парень — Виктор Крам. На земле тот чувствовал себя явно неуютно, слегка сутулился и косолапил; на охающих от восторга поклонниц он не обращал ни малейшего внимания.
— Игорь! — приветствовал гостя Дамблдор. — Рад тебя видеть! Как добрались?
— Отлично, просто отлично, — Каркаров обнял коллегу. — Правда, Виктор слегка простыл, но это ничего, пройдет. В этих стенах все быстро лечится, уж я-то знаю...
— Добро пожаловать в Хогвартс!
Дамблдор сделал приглашающий жест, и Каркаров со своими учениками вошел внутрь. Вслед за ними потянулись и ученики Хогвартса, спеша занять свои места в Большом зале.
Никто не мог точно сказать, как так получилось, но торжественных встреч в сценарии оказалось сразу две — сначала перед главным входом в школу, а затем в Большом зале.[10] Дамблдор очень сильно подозревал, что накладка произошла из-за того, что его первоначальный сценарий был переписан сначала Олимпией (не желавшей морозить своих подопечных на улице), потом Игорем (который, наоборот, хотел, чтобы все присутствующие могли полюбоваться на его новый корабль), и, наконец, сценаристами колдорадио, посчитавшими, что уважаемые профессора ничего не смыслят в публичных мероприятиях.
Так или иначе, но к тому времени, когда ошибка была обнаружена, ничего исправить было уже невозможно. Впрочем, это оказалось и к лучшему — после встречи на улице гостей проводили не в Большой зал, а в боковые комнаты на первом этаже, где те получили возможность скинуть верхнюю одежду и привести себя в порядок.
Наконец, когда все было готово, двери Большого зала распахнулись, и делегации двух волшебных школ направились к преподавательскому столу. Теперь, при ярком свете и вблизи, ребята наконец-то смогли как следует рассмотреть своих гостей.
Каркаров шел впереди, слегка прихрамывая и опираясь на посох. Рядом с ним, опустив глаза в пол, шел Крам, его нескладность и неуклюжесть была особенно заметна на фоне следующих сразу за директором двух высоких юношей, явно копировавших своего директора и осанкой, и походкой, и даже тем, что они — единственные из всех — опирались на такие же как у Каркарова посохи. Можно было подумать, что они приходятся директору сыновьями, если бы не разительное отличие во внешности — с Каркарова можно было хоть сейчас писать портрет Ивана Грозного (глубокие глазницы под кустистыми бровями, нос с горбинкой, черная всклоченная борода), а вот его ученики словно сошли с германских плакатов тридцатых годов «так выглядит истинный ариец».
Вся остальная делегация Дурмстранга, как на подбор, состояла из высоких крепких юношей, как будто вышедших из военной академии, а не из школы чародейства и волшебства. Впечатление еще больше усиливалось из-за их формы — высокие черные сапоги, коричневые брюки и затянутые ремнями полувоенные кители кроваво-красного цвета. Головы дурмстранговцев были покрыты пушистыми меховыми шапками.
А вот мадам Максим, в отличие от своего коллеги, явно считала, что сила — в разнообразии. Делегация Шармбатона состояла из юношей и девушек разного возраста и абсолютно разной внешности. Тут была и высокая блондинка, сразу приковавшая к себе взгляды доброй половины зрителей, и маленький вертлявый паренек, похожий на цыгана, и насупленный юноша с внешностью итальянского гангстера... Всех их объединяли только форменные мантии небесно-голубого цвета — короткие, до середины икр, и с пелеринами у девушек, и более строгие, длиной до пола — у мужчин.
Дойдя до середины зала, школьники остановились, ожидая, пока директора займут места за преподавательским столом, за которым кроме профессоров Хогвартса присутствовало еще несколько человек. Повернувшись в ту сторону, Элин узнала среди гостей Людо Бэгмена и Бартемиуса Крауча, чьи фотографии она не раз видела в газетах десятилетней давности, но остальные четверо были ей незнакомы. Гадая, кто бы это мог быть и зачем они пожаловали в Хогвартс, Элин не сразу обратила внимание на громкое перешептывание у себя за спиной.
— Если честно, встреча так себе. Я краем уха слышал, что Каркаров был очень недоволен, когда ему сказали, что не будет ни салюта, ни гимна, ни торжественного марша... То ли дело у нас. Помнишь, как мы тогда встречали японцев?
Говорили по-немецки, голос показался Элин знакомым, и обернувшись, она узнала в говорившем Бруно Шмидта.
— А по-моему, так даже лучше, — сказал его собеседник, чья внешность тоже показалась Элин смутно знакомой. — Каркаров слишком увлекается пафосными церемониями... А вот замок тут действительно хорош.
— Да так себе, если честно, — Бруно пожал плечами. — Хотя потолок в общем прикольный, и скелет василиска тоже ничего. Но я ждал чего-то более... ну, английского, что ли...
— Мы в Шотландии, балда... — второй парень встретился взглядом с Элин, изменился в лице и принялся толкать Бруно локтем.
— Ну чего? — тот наконец-то оторвал взгляд от потолка, обратил внимание на Элин и засмеялся. — О, смотри, эта Kleine Maus[11] в меня уже втрескалась. Я же говорил, что неотразим в форме.
Второй парень отвесил Бруно подзатыльник, и тут до Элин, наконец, дошло, какую шутку сыграл с ней ее мозг. Решив, что Каркаров привез с собой только мужчин, Элин начисто проигнорировала и знакомое лицо, и голос, и тот факт, что у «парня» затянутая в мундир грудь существенно шире, чем у всех остальных дурмстранговцев, а из-под шапки на спину спадает длинная коса.
В этот момент Каркаров и Максим наконец-то закончили здороваться с преподавателями Хогвартса и уселись по левую и правую руку от Дамблдора, и их подопечные двинулись вперед, занимая отведенные для них места в начале каждого из четырех факультетских столов. Саша Привалова, виновато пожав напоследок плечами и закатив глаза, помахала Элин рукой и тут же зашептала что-то в ухо своего знакомого.
— Встреча, значит, ему недостаточно торжественная, — недовольно прошептала Элин. — Замок ему, значит, недостаточно английский... Кляйне, значит, ему маус... Ну я, блин, тебе устрою торжественную встречу, Казанова недоделанный.
— Что ты там бормочешь? — спросил Гарри.
— Не мешай, я обдумываю план мести.
Элин хотела добавить еще что-то, но в этот момент со своего места поднялся Дамблдор.
— Рад приветствовать вас всех в Хогвартсе! — торжественно произнес он. — Позвольте же мне произнести те слова, которые вы все, несомненно, с нетерпением ждете: да начнется пир!
[10] Попытка примирить книгу (встреча на улице) и фильм (встреча в зале).
[11] Kleine Maus — мышонок (нем.)
В честь гостей на торжественном ужине помимо традиционных праздничных кушаний подали и блюда заморской кухни. В Дурмстранге и Шармбатоне учились студенты со всей Европы, и сейчас на столе друг с другом соседствовали хамон и брынза, рататуй и пельмени, паста и сюрстрёмминг,[12] кислая капуста и кнедлики, и еще много других блюд, названия которых никто из ребят не знал. Гермиона, как всегда, начала было ворчать насчет бессовестной эксплуатации труда домовиков, но оказавшаяся поблизости кастрюля с буйабесом временно примирила ее с жестокой реальностью.
— Здесь явно не хватает немецкого пива, — заметила Элин спустя какое-то время, когда она утолила первый голод и оглядывала стол в поисках чего-нибудь экзотического. — Или хотя бы французского вина. Или... о, икорка! Луна, будь добра, передай...
— Что за рыба метала эту икру? — с интересом спросила Луна.
— Рыба-баклажан, — засмеялась Элин. — Попробуй, это вкусно. Гарри, тебе оставить?
— Спасибо, не надо, — Гарри с отвращением посмотрел на буро-коричневую массу, намазываемую на хлеб сестрой. — По-моему, до меня ее уже кто-то скушал.
— И тебе тоже приятного аппетита, — Элин в два счета сжевала бутерброд и сыто вздохнула. — Все, теперь я добрая, теперь можно и о мести подумать... Хотя тут и думать не надо, я уже знаю, что буду делать. Будет вам и гимн, и аутентичность...
Достав из кармана карандаш и блокнот, она отодвинула тарелку и принялась что-то быстро писать, время от времени поглядывая в сторону дурмстранговцев и хитро улыбаясь.
Она закончила писать как раз к тому моменту, как со столов исчез десерт и Дамблдор вновь поднялся со своего места.
— Торжественный момент приближается, — объявил он. — Но перед тем как внесут ларец, я хотел бы представить наших гостей. Глава Департамента международного магического сотрудничества и один из организаторов Турнира, чей вклад невозможно переоценить, — Бартемиус Крауч!
Раздалось несколько вежливых хлопков. Для большинства из тех, кто сидел в этом зале, всесильный некогда глава ДМП был всего лишь одним из многочисленных чиновников Министерства.
— Глава Департамента магических игр и спорта Людовик Бэгмен! — при этих словах Людо приветственно помахал рукой. — Мистер Бэгмен любезно согласился взять на себя труд комментатора Турнира.
Хотя время славы Бэгмена тоже осталось позади, но его комментаторскую работу на квиддичных матчах знали и любили, поэтому аплодировали намного охотнее.
— Традиционно судьями на Турнире выступали директора школ-участниц, — продолжал Дамблдор. — Однако в этот раз мы пришли к... почти единодушному мнению о том, что кроме нас троих результаты соревнований должны оцениваться также и независимыми экспертами. Поэтому позвольте представить вам наших коллег по судейству. Все они принесли клятву беспристрастно оценивать участников, не раскрывать суть соревнований непосвященным и не помогать ни одной из команд. Итак, глава Департамента магического спорта США Максим Бранкович! Министр международных дел магической Японии Макико Танака! Вице-президент Международной конфедерации магов Бабайди Экинбад! И, наконец, главный судья Турнира трех волшебников, почетный председатель Международной ассоциации квиддича, судья международного класса Хасан Мустафа!
Прогремевшие в зале аплодисменты были адресованы главным образом последнему судье, чья великолепная работа на финале чемпионата мира еще не была забыта.
— Все судьи также уполномочены правительствами своих стран на то, чтобы внимательно изучить опыт грядущего соревнования, — продолжал Дамблдор. — И если он окажется успешным... Кто знает, может быть, через четыре года состоится не Три-, а Семи-, а то и Двенадцативолшебный Турнир!
На этот раз сильнее всего хлопали студенты с первых трех курсов, каждый из которых, несомненно, уже представлял, как через четыре года именно он становится чемпионом всемирного турнира.
— Теперь я немного расскажу о предстоящих соревнованиях, — произнес Дамблдор, когда аплодисменты стихли. — Их будет четыре — три подготовительных и финал. В каждом из подготовительных соревнований два члена команды будут тем или иным способом пытаться освободить третьего, и если это не удастся, то в финале им придется участвовать без своего товарища. Впрочем, у команд будет выбор — идти прямиком к последней цели или сперва попытаться освободить тех, кому не повезло в прошлый раз. Разумеется, на это уйдет время, которое... Но тут я уже забегаю вперед. Кроме того, за каждое из подготовительных заданий судьи будут выставлять оценки, которые также помогут командам в финале. Чтобы исключить пристрастность, мы... опять же, почти единогласно решили, что самая высокая и самая низкая оценки будут отбрасываться.
Что же касается самих соревнований, то все они будут основаны на наших школьных программах, но, конечно, чемпионы должны будут владеть магией на самом высоком уровне. И имейте в виду, что несмотря на все принятые меры, испытания, которые выпадут на долю чемпионов, вовсе не будут безобидными.
— Это он типа предупредить пытается? — хмыкнула Элин. — Похоже, так он только раззадорит тех, кто сомневался. Кто захочет признать, что он трус?
— Девочки могут и испугаться, — заметила Гермиона. — Не все же такие безбашенные, как ты.
— Ты, кстати, не передумала?
— Нет, и вам не советую.
— Ну ты же понимаешь, что мы все равно попробуем.
— Конечно понимаю, — Гермиона хихикнула. — Но зато я потом с полным на то правом смогу говорить «я же вас предупреждала». И только попробуйте назвать меня занудой!
— Да тише вы, — рассердился Гарри. — Дайте послушать.
— О первом соревновании вы узнаете послезавтра, — говорил между тем Дамблдор, — после того, как будут объявлены имена чемпионов. Ну а теперь...
Повинуясь жесту директора, Филч торжественно водрузил на стол ларец, из которого Дамблдор осторожно извлек украшенный резьбой кубок. Под вспышками фотокамер и возбужденное бормотание диктора колдорадио три директора коснулись кубка палочками, зажигая внутри него синее колдовское пламя.
— Этот древний Кубок огня хранился в Министерстве магии со времен последнего Турнира, — торжественно провозгласил Дамблдор. — И теперь я с огромным удовольствием объявляю о том, что семьдесят седьмой Триволшебный Турнир открыт!