Казначей потоптался на месте, пробормотал:
— Я тоже, мы тоже, я туда… — и прыгнул в облако.
Тем временем Регги сладко потянулась, осмотрела облако и с невинным видом поинтересовалась:
– Почему такой недовольный вид? Дворец твой?
Облако исчезло, и они оказались в зале Покоя.
— Да, — выжидающе ответил Дик, понимая, что от него ничего не зависит.
— Кровать твоя?
— Да.
— И ещё приз в кровати! У тебя другое выражение лица есть, нудный и неромантичный король?
– И противный, — добавил Дик. — Ты забыла, что у меня амнезия.
— Браво! Я боялась, что у тебя крыша поедет от впечатлений.
— Я сейчас не уверен, что она у меня на месте. Что это было… там?
— «Вечный кайф», общество полной или неограниченной свободы, ад по-вашему. Вы все к этому стремитесь.
— Интересно, весьма интересно,— несвойственно для себя повторил Дик. — Не хотелось, чтобы так было.
Он сел и начал покачиваться как Регги за стойкой и, подражая ей, бездушным голосом произнес:
— Зачем к нам пожаловали, хотите расслабиться, отдохнуть? Где ваша кредитная история? Вы мне обещал кайф.
— Вообще неромантичный король, не верю! — фирменно зевнув ответила Регги. — Тебе кусочек счастья остаться в живых перепал, а ты опять лезешь в петлю, о кайфе думаешь.
— Уже не думаю, так безопаснее, отучила. Тогда в чем миссия твоя тут?
— Иногда нас выпускают в люди на откорм. Как раз еще ты возбудил там всех. Надо быть очень деликатным среди голодных. Как тебе мой новый образ для миссии? — Регги игриво откинула одеяло.
— Убийственный, — угрюмо произнёс Дик, глядя на совершенное голое тело.
— Длина моих ног соответствует твоему положению и состоянию или ещё добавить?
— Нет, я же сказал, что люблю гармонию.
— Это вип-вариант, смесь чистой нежности с нечистой силой — «золотое сечение», подарок сверху.
— Может, снизу?
— Я рождена ангелом, поэтому именно сверху, просто получила распределение в ГРУ.
— Почему блондинка?
— Это боевой раскрас наш, называется «огонь». Я сейчас же на охоте, проголодалась.
— Огонь красный.
— Не тупи. Самый горячий — белый, а не красный. Я же сказала, что голодная. — Она опять выразительно замолкла, оценивающе осматривая его, и торжественно резюмировала. — Формы тела должны вызывать аппетит, а не брезгливость. Лучше всего об этом сказал мой друг Вилли:
"Твоя проблема серьезней цвета моих волос:
Есть на ночь иль не есть — вот в чем вопрос!"
Она похлопала Дика по животу:
– Где кубики, Ваше Величество? — и залилась смехом. — Мы тоже любим гар-мо-нич-ных! Формы тела должны вызывать аппетит, а не брезгливость. Тебя бы к нам на недельку прожарки. — и, немного выразительно помолчав, добавила, — ты уже заканчиваешь свой земной путь и скоро получишь счёт за содеянное.
— От тебя?
— Нет, мы не бухгалтерия небесной канцелярии, а ГРУ и МИН. Мы после счёта. Всё могут короли, всё могут короли… — напела она. — Какая глупость! Ничего вы не можете. Нудные вы и совсем не романтичные. Мне бы сейчас Дон Жуана…
— Значит, это был не сон.
— Успокойся, каким бы ни был страшен сон, он всегда лучше реальности, скоро это узнаешь.
— Ничего себе успокоила… Ты знаешь будущее?
— Я ещё не определилась, где я, в прошлом или в будущем, куда попала и куда мне идти. Хотя ничего оригинального вы предложить и не сможете. Всё как у тысяч вымерших цивилизаций: барахло, рабы, потом крах, скука, — она показала на шампанское. — Кто это был?
— Астон.
— У него на лице написано, что он шут.
— Он министр настроения.
— Я же говорю, шут. Дьявольски умен.
От слова «дьявольски» Дика передёрнуло. Слушая Регги, он согласился быть сумасшедшим, а не разумным.
— Не трогай его, — попросил он.
Регги немного помедлила, размышляя.
— Давно он у тебя?
— С детства, мы вместе выросли.
— Его нельзя трогать, — как-то отрешённо ответила Регги, — по запаху чувствую… вернее, по отсутствию вообще какого-либо запаха. Пахнет для нас еда. Меченый он.
— Кем?
— К сожалению, не знаю. Похоже, сверху. Астон два раза прокололся.
— ?
— Слышать чужие мысли, как и я, — божественный дар.
Дик молча ждал. Регги говорила как бы сама с собой:
— Как он узнал о том, что у тебя в голове звучит Марианская симфония?
— Это первый прокол. Ты знаешь глубину Марианской впадины?
— Этого у нас никто не знает.
— А он назвал её, и правильно: одиннадцать километров, — второй прокол.
— Черт! — непроизвольно брякнул Дик и виновато посмотрел на Регги. — Как управлять этим королевством? И управляю ли я им вообще?!
— Считал себя всесильным?
— Представляешь, да. А оказывается, даже ты многого не можешь.
— Это естественно. Мир построен на равновесии, например между злом и добром, светом и тьмой. Нет всесильных в нём. Астон тебе послан, но он, видимо, ещё не знает своего назначения. Похоже, он — спящий. В нужное время проснётся. Так что он не зло, и я тоже.
— Ты — добро?!
— Да уж, дичь, она и с короной дичь. Мир сложнее, я не зло и не добро, а арбитр между ними.
— Судя по тому, как ты расправилась с птицей, неслабый арбитр.
— Имела право. Она нарушила наш закон и получила по заслугам. Ты не пересёк черты и ещё не подписал договор с нами, не заполнил справку об отказе от органов в пользу нуждающихся. Что смотришь на меня так? У нас порядок и всё честно, никакого произвола, чего и вам тут желаю.
— Хорошо, честная, а я кто?
Регги залилась смехом и с трудом выговорила:
— А ты просто Дичь!
Как ни странно, Дику от этого стало легче.
Регги осмотрела зал и, перестав смеяться, сделала вывод:
— Значит, это и есть твой тихий омут. Помру от скуки, ни одного гаджета.
— Отдохни немного от гадов своих.
— Тогда займёмся твоими.
Она включила маскировку на теле в виде ночнушки с лёгким градиентом, напоминающим Дику его любимое море, хлопнула в ладоши, и двери распахнулись. В зал ввалились подслушивавшие казначей и Снежана. За ними влетела разъярённая бывшая жена Дика. Её агрессивный вид, отсутствие макияжа и растрёпанные волосы подтверждали серьёзность и срочность визита.
— Дик, где тебя черти носят? Я жду тебя уже два часа! — набросилась она сначала на Дика, но, увидев общую картину, потеряла дар речи.
— О! Вижу коллегу по властно-педагогическому подходу. Так вот почему тебе худые не нравятся!
— Да куда мне до богоподобных тут, как… — Тереза не могла подобрать что-либо, смотря на казначея, — мохнатый наш…
— Шмель, — помог ей вошедший за ними Астон.
— Терезочка, не надо комплиментов. Я знаю, что выгляжу божественно, — зачем-то прикрыв трусы подносом, с достоинством парировал казначей. — Своей добротой ты добьёшься того, что меня от зависти повесят.
— Как повесить то, у чего нет шеи? — заметил Астон. — Смотри, Тереза, новая мода у фанатов властного накопительского инстинкта, отягощённых своим совершенством. Он оттянул резинку на казначее и отпустил её. А зря: брызги пота попали всем.
— Таким меня не удивишь в этом жирном королевстве. Слава богу, ещё в трусах. А вот это что? — она дёрнула за кисточку с резинкой на груди Дика. — И какой тут мерзкий запах, чьи это духи? — Тереза показала на Регги. — Бес попутал, похоже, от безделья…
— Прямо в яблочко, — согласилась Регги, откусывая яблоко. — Прекрасно выглядишь, особенно платье, типа слойка с воблой. А здесь… — она показала на голову Терезы. — Это же произведение искусства. Похоже на сон Сальвадора Дали, навеянный ночным налетом Родриго на ваше гнездо.
Тереза ошарашенно осматривалась, не понимая, кто говорит. Регги забыла включить видимость для неё.
— Ты за мной следишь? — она опять набросилась на Дика. — Низко. Не трогай Родриго! Он намного лучше тебя и любит меня. Впрочем, чего ожидать от вот… такого? — она опять дёрнула за кисточку и, увидев материализовавшуюся перед ней Регги, показала на неё. — Кто это?
— Регги или Рецци, как хотите,— игриво-покорно представилась Регги.
— Где ты её нашёл, плюшевый?
— В кровати, — честно ответил Дик.
— Познакомился где?
— Не помню, — как мог честно соврал он.
— Вот это экземпляр! — с искренним восхищением произнесла Регги. — Испанская инквизиция, не иначе. Дик, иди приведи себя в порядок. С женщиной может спорить только женщина.
Говоря это, она подошла к зеркалу, вошла в него и торжественно объявила:
— Исторический момент в вашем королевстве! Представляю первый гаджет — говорящее зеркало. Те-реза, иди сюда, — позвала она ласково-нежным тоном, с только ей свойственной обволакивающей силой, не оставляющей сомнений у жертвы.
Тереза покорно подошла, потеряв интерес к Дику, чем он и воспользовался…
Глава 3
Пенелопиада или меню для Регги.
Когда он вернулся, Тереза увлечённо спорила с образом Регги в зеркале.
— Привет, — неожиданно добро улыбнулась Тереза Дику и опять переключилась на зеркало.
— Ей не до тебя, — пояснила Регги. — У них баттл. Запомни, противный, гаджет — это не гад, а друг женщины, чтобы вам было легче жить.
Она была уже в чёрном латексе с плетью в руке и пила шампанское за спиной Терезы, сидя на казначее, стоящем на четвереньках. Снежана без чувств лежала рядом.
— Как «тотал блэк»? — она показала на латекс.
— Тебе идёт. Что такое баттл?
— Соревнование… — Регги подбирала нужные слова. — Это типа они плюют друг в друга, но только словами, а не слюной. У кого слюна — тьфу ты! — слова кончатся, тот проиграл.
— Почти понятно. Она помнит про стринги?
— Нет. Пусть потрещит, выстрелит всю обойму.
— Она её видит в зеркале или себя?
— Человек не видит в зеркале чёрта, только окружающие. У вас вообще со зрением плохо. Кстати, она беседует с Франсуа. Я ещё не решила, кто я тут, Регги или Франсуа. Тебе как лучше?
— Всё равно.
— Да ладно, Дичь! — она залилась смехом. — Я, похоже, умнее тебя.
— Несомненно.
— Здесь не на чем сидеть, пригодился, — Регги показала на казначея. — Он всё равно будет подслушивать за дверью.
Казначей кокетливо взвизгнул от удара плетью Регги.
— Терпи. За совершенство надо платить. Я ему дала кличку — Циник. Так мой давний знакомый, Антоша, называл тех, кто похож на свинью, ведёт себя как свинья и гордится этим. У вас все такие богоподобные?
— Почти все, — уточнил Астон, демонстрируя свою талию, — подражают Аттсоплу.
— Даже так? Я уж, как обычно, грешным делом своим подумала, что вы — каннибалы, выращиваете людей-тыкв, людей-арбузов и вот таких кабанов,— она щелкнула по казначею.
— Нравится? Бери его, уже фаршированный, — предложил Дик.
— Тихушник, у тебя, оказывается, есть чувство юмора, — и ещё один удар плёткой по казначею. — Извини, но это слишком калорийный мужчина для меня. Я обожаю попроще и свежесть, а он уже протух. Мне нужны люди со хорошим вкусом, донжуаны.
— Я, как министр настроения, обещаю вам сегодня изобилие донжуанов, как наших, так и заморских.
— Браво, шут! Вся надежда тут на тебя.
— Шут? — Астон вопросительно посмотрел на Дика. — Мне нравится, гораздо весомее, чем министр.
— Э-э-э… — заблеял возмущённый казначей, но замолк от очередного щелчка плетью.
— Шут? Три буквы?! Это выше титулов граф и лорд, — размышлял Астон. — А казначея я буду выше на пять букв. Как вам такое, Ваше Величество?
— Регги, — поперхнувшись, начал Дик, — на три буквы у нас только королевский род.
— Королевский род на три буквы?! — Регги неприлично долго хохотала. — Это же смешно, и шут как раз вписывается. Кстати, историю делали шуты, а не короли. Так что за шутов! — она подняла бокал.
— Ваше величество, вы непозволительно долго заставили ждать нового посла империи, —
по-военному четко доложил вошедший министр порядка Кастер. Он осмотрел зал и удивленно произнес:— А где флаг?
– Бог мой, Регги! Это же флаг! — молитвенно простонал Дик, заметив ЧТО она подстелила на жирное тело кабана.
— Противный, запомни, я не твой бог. Эти тоже лбом об пол ударились, когда я сначала на тот мешок села. Снежана так, что в обморок упала.
— На Аттсопла?!
— Это что, ваш бог?
— Да.
— С ума сойти можно у вас. Как бы меня в МИН не привлекли за оскорбление чувств верующих. Всякое видела, даже как кактусу поклоняются флороиды. Аттсопл… не слышала, — рассматривая мешок размышляла она. — Астон, что вы мне обещали на десерт, обилие коллег моих, серцеедов донжуанов? Огласите меню для меня!
— Меню?!
— Культурная программа…
– Сегодня, специально для вас, — с непроницаемым лицом торжественно произнёс Астон, раскрывая папку с бумагами, — премьера знаменитого маэстро виппонта Файла…
— Виппонта Файла?! — удивлённо переспросил Дик.
— Да, Ваше Величество, об этом чуть позже подробнее. Значит, премьера спортивно-театрального представления Пенелопиада, состязание женихов…
– Среди вот таких? – Регги брезгливо огрела плёткой казначея.
– Что вы, там настоящие альфа-самцы, как я… донжуаны и тарзаны.
– О! Это моё, — Регги заметно оживилась. — Королевство, оказывается, не безнадёжное, и это намного, намного интереснее, чем ваше животноводство, — и Регги уже совсем нешуточно щёлкнула плетью казначея. — Я рождена для театра! Так что там, в этом представлении?
— Либретто Пенелопиада, — продолжил чтение Астон. — Она – Пенелопа, которая двадцать лет ждёт Одиссея, по памяти девичьей орла…
— А на самом деле козла, — неожиданно взорвалась Регги. — Помню я этого мерзавца, который недурно развлекался то с амазонками, то колхидской принцессой.
— Разрешите, продолжу? — терпеливо попросил Астон. — Я с вами согласен. По мнению женщин, он гулял, по мнению мужиков — подвиги совершал. Тем временем, по одной из версий, Пенелопа сама была женщиной весьма лёгкого поведения, эксцентричного имиджа, обаятельнейшая провокаторша, и, что греха таить, по автору мифа, имела в очереди 108 женихов и никак не могла выбрать лучшего, что, естественно, возмутило донжуанов, и не только в этом королевстве. Их честью стало сломать гордыню Пенелопы.
— То есть дело их чести — обесчестить Пенелопу? — угрожающе спокойно произнесла Регги. — Мните из себя Александров Великих и прочих Цезарей с их философией: пришёл, увидел, победил… и унизил. Без последнего нет удовлетворения. И чем неприступнее дама, тем сильнее хочется последнего.
— Ничего подобного. Будет открытое, честное соревнование — Пенелопиада, и она сама выберет победителя.
— Такое приемлемо. Огласите состав.
— В главной роли, сейчас найду… — Астон стал перебирать бумаги.
— Регина, — неожиданно подсказала Регги.
— Да, действительно, несравненная Регина, кумир Вритании, Джемании и Фраеранции. — Астон недоумённо поднял глаза. — Тут так написано, но я о ней ничего не слышал, как и о этих странах.
— Она вас не разочарует, — многозначительно улыбаясь, пообещала Регги.
— Я буду рад. На кастинге отобраны 108 участников… Что такое кастинг? — опять удивился прочитанному Астон. — Первоначально должны были принимать участие все желающие, и даже женатые на время Пенелопиады считаются неженатыми.
— Кастинг о-о-очень нужен, — загадочно произнесла Регги. — Это предварительный отбор. Не всякий годится для обесчестия Пенелопы.
— Пожалуй, и всё о сценарии. Далее соревнование: меряются силой, быстротой, в танцах. И победитель получает приз — золотое руно, которое отдает Пенелопе. В этот момент возвращается Одиссей…
— Кто его играет?
— Сейчас посмотрим, — Астон лениво пошуршал бумагами и опять удивлённо воскликнул:
— Транж! Как он попал в такую компанию?
— Ничего удивительного, двадцать лет разврата.
— Казначей?! С какой стати он там? — холодно произнёс Дик.
Астон, пребывая в серьёзном замешательстве — видимо, и это для него оказалось неожиданно — попытался объяснить: