— У меня только версия, что возможности нашей казны позволили ему стать Одиссеем, а Файлу –виппонтом. Судя по документам, Транж – спонсор представления Но я вижу, что это не все сюрпризы. Соревноваться женихи будут голыми.
— Почему голыми? — пришло время удивиться Регги.
— Это по мотивам мифа вымершей цивилизации, кажется, грехов. Там подобное делали голыми.
— Та-а-ак, похоже, вы ничего не понимаете в театре. Во-первых, они греки, грехи – это иное, я тебе потом об этом расскажу. И зачем сразу голые? Нужна интрига. У вас по какой системе работают актеры?
Все непонимающе пожали плечам.
— Значит, ни Костик Сергеевич, ни Николя Васильевич вам не знакомы, — пристально глядя на Дика, произнесла Регги. — Очень забавный тихий омут, надо будет вас познакомить с ними. Ах да! — как бы опомнилась она. — Сразу голые — неинтересно. Будут делать всё постепенно: бейсболка, жилетка, стринги… Танцуя под музыку, шест поставить… И главное — галстук, — у неё в руке появился галстук.
— Зачем он? Это же неудобно? — удивлённо спросил Астон.
— Очень, очень удобно. Все королевства, да что там королевства — империи, — все неустойчивы, если не будут носить галстуки. Да, да, да, – Регги надела галстук на Астона и затянула петлю, — а теперь весело за мной, за мной…
— Регги, ты мне обещала! — напомнил Дик, что нельзя трогать Астона.
— Конечно, это шутка, — иронично улыбаясь и с некоторой грустью она отпустила галстук. — Какие же вы наивные, мальчики!
— Допустим, что не все наивные и не все мальчики, — неожиданно произнёс до этого молчавший Кастер.
— Мое почтение, воин, тебя это не касается. С тобой я бы с удовольствием съела пуд соли или свила бы где-нибудь гнездо и стала птичкой, но не успею, погибнешь на войне. Ты же не боишься смерти? Наденешь? — она покрутила галстуком в руке.
— Зачем её бояться? — по-военному кратко ответил Кастер. — А это я на тебя надену.
— Поздравляю, мои чары на тебя не действуют, что очень удиви…
В это время в Франсуа полетел бокал, зеркало треснуло пополам, и в каждой части его появилось по Франсуа, причём в разных образах. Один из них жалобно посмотрел на Регги и взмолился:
— Она меня достала!
— Замучить зеркало?! — удивилась Регги. — Да Терезе цены не будет у нас в МИН! Без работы и после смерти не останется. Давайте посмотрим этот спектакль.
Глава 4
Баттл, или вобла — не сахар.
Быть свободным — это когда нет причин врать... и желания тоже
Шёл обмен любезностями, обычный женский базар, невзирая на благородное происхождение дамы.
— Шалава!
— Вобла!
— Крыса ржавая!
— Ты кто такая? Я дочь императора Коуза.
— Приятно познакомиться, коза, а я шалава, и моя родословная шалавы старше вашей козлиной.
— Французская щетка, подстилка!
— А ты пиксель и Нитра!
— Что за Нитра?
— Ты обворожительно взрывоопасна.
Тереза запустила в зеркало второй бокал, но мимо, и опять вошла в ступор.
Регги повертела у виска пальцем.
— Франсуа, будь корректна, перейди на пять порядков ниже. Они ещё не знают «нитроглицерин» и «пиксель».
— Слушай, где мы?
— Не уточняй, пока всё забавно и интригует.
Кастер, Астон и Регги, похоже, делали ставки, когда Тереза разнесёт зеркало.
— Вторая попытка — молоко, — спокойно прокомментировал Астон. — Кстати, в меня она ни разу не промахнулась.
– Значит, ты человек, — пояснила Регги.
— Ой, извините, госпожа коза, никак пока не могу привыкнуть к темноте вашей, недавно у вас, — изображая невинность прощебетала Франсуа.
Тереза вышла из оцепенения подозрительно спокойной.
— Ещё раз назовешь меня козой — и мой отец разнесет эту богадельню, — холодно произнесла она тоном, более подходящим для имперской особы.
Франсуа вопросительно посмотрела на Дика и Регги.
— Это богадельня?! Оригинально. Может, мне надо быть осторожным, как в храме? — спросила она у Регги.
Далее Тереза, как профессиональная интриганка двора, почувствовала слабость Франсуа и начала сыпать религиозным.
– Побойся бога. Наш императорский род — от Аттсопла, и я богиня!
Франсуа медлила, тщательно подбирая слова. Всё-таки речь шла о боге.
— Видела я богинь, — задумчиво ответила она. — Несчастные создания. Им ничего нельзя, и им только поклоняются, даже притронуться боятся.
— Все женщины — богини!
— Чертовски интересное заявление, особенно мне.
— За женщин! — провозгласила Тереза. — До дна!
— С удовольствием.
Они выпили. Тереза размякла и затянула:
— Клен ты мой…
Но поперхнулась и осмотрелась. Все делали вид, что не замечают её с зеркалом.
— Не твое это — быть богиней. И зачем? Богиням, конечно, уважают, но любят-то чертовок. – Франсуа подмигнула Дику. — А куда денутся?
Как ни странно, это подействовало на Терезу.
— Ты права, какая там жизнь у принцессы. Франсуа, будь человеком, скажи мне…
Франсуа щелкнула пальцами, зафиксировав Терезу, и, смеясь, обратилась к Регги:
— Похоже, я спалилась. Что делать?
— Попробуй быть человеком. Недолго такое полезно, — разрешила Регги.
— Попробую. — И опять щелкнула пальцами…
Дальнейшее подтвердило правило: ничто так не объединяет женщин, как ненависть и месть. Соперницы неожиданно подружились на почве того, что все мужики —кАзлы, особенно породистые. Они даже вместе всплакнули о тяжёлой женской ноше, благо было чем – Астон вовремя подливал шампанское, хорошо известное слезоточивое средство.
— Я дочь императора. А он кто? — в который раз уже повторила Тереза.
— Да ни-и-икто, — соблюдая уровень опьянения по этикету, согласилась Франсуа.
— Жалкий королишко… Козел.
— Такая у тебя судьба, если уж родилась принцессой, то человек тебе в мужья не светит, в лучшем случае козел породистый. Поверь мне.
— Поклянись.
— Гадом буду, — с убедительным жестом ладони поклялась Франсуа.
Тереза опять зарыдала. Слёзы попали на лицо Снежаны. Она, будучи без сознания, поморщилась и технично очнулась, грациозно сев.
— Принцесса растаяла! — удивлённо произнесла она, вытирая попавшие на неё слёзы Терезы. — Врут всё про них, нормальные слёзы, соленные и вообще не ядовитые.
— Обычная девка, – согласилась Регги. — Просто влюбилась и пока как дура. Надо присмотреться к этому Родриго. Может, наш шалит.
— Что такое «влюбилась»?
— Не прикидывайся глупой, что никогда не любила.
— Почему не любила? Я фрукты люблю.
Дес впервые увидел удивлённую Регги. Она, размышляя над словами Снежаны, внимательно осмотрела зал Покоя.
— Странный омут, вроде средневековье и ни одной картины… Милая девочка, ты совершенно неожиданно для меня права, и я тебя понимаю, что понятие «любить» чаще всего имеет смысл «съесть», но я не верю, что ты не знаешь, что такое любовь.
— Что это?
— Может, ещё скажешь, что никогда не целовалась?
— Фу! Мерзко и негигиенично целоваться.— Фыркнула Снежана.— Ей можно, она принцесса. Они там у себя при имперском дворе бесятся, как хотят, целуются, женятся и отказаться не могут. А я вольная наложница и живу как хочу! Мне душевный комфорт нравится, а у этих,— она кивнула на Терезу,— одни нервотрепки, капризы… не мое. Свадьба, фата, платье, все белое, потом переворот, мужчин убьют, и надо долго-долго плакать и носить траур. А мне совершенно не идет черное, скучный мертвый цвет, особенно с красным.
Регги продолжала осматривать зал.
— Очень странно, опять не по-человечески права. Это действительно негигиенично. При поцелуе ваши внутренние паразиты знакомятся и принимают решение, подходите ли вы друг другу.
— Какие паразиты?
— Вас создали шутки ради. Вы чехлы, обычные гигантские черви, набитые паразитами, тысячами разновидностей. Они вами правят, диктуют, как жить, выглядеть, знакомят вас. Любовь — это симпатии лидирующих групп паразитов внутри двух чехлов.
— Неправда, — обиженно прокричала Снежана. — Мы люди, и создал нас Аттсопл! Вы все лжете, все, особенно она,— Снежана показала на Терезу.— Эта знать так убежденно врут сами себе, что стали рабами своей лжи!
— Девочка, у тебя есть шанс убить меня, бессмертную, если сможешь сформулировать, что такое рабство и, что такое свобода.
— Легко! Вы настолько неестественно живете, что не видите очевидного. Быть свободным - это когда нет причин врать...и желания тоже.
Глава 5
Против нас вы можете бороться только внутри себя
Тереза очередной раз запустила бокал в зеркало и, видимо потому, что была пьяна в стельку, попала. Зеркало разлетелось вдребезги.
— Все, собирай Совет, — крикнула она Дику,— я тебя, козла, выведу на чистую воду…
— Конечно, соберем Совет и все обсудим, только тебе сначала нужно в Лондон, — возразила Регги, снимая с Терезы серьги и с деловым видом осматривая их. — Подойдут, — резюмировала она и показала на колье и кольца.
— Зачем тебе это,— спросил Дик показав на драгоценности. Ты же все можешь создать из воздуха.
— Из воздуха сделанное видят только смертные, а я хочу, чтобы это видели все, в том числе и черти. Или ты думаешь, что я тут одна?
— Я надеюсь, что я тут не один, среди чертей.
— Почему мне надо в Лондон? — растерянно спросила Тереза, покорно снимая все.
— Потому, что Родриго уже ждет тебя в карете, торопись.
— Откуда ты знаешь это? Черт-те что у вас тут. Да, мне надо торопиться.
Тереза ушла тихая и умиротворённая.
— Кстати, у вас есть Лондон?— любуясь перстнями, спросила Регги.
— Да, но он не там, куда она поехала, в другой стороне,— ответил Астон, смотря в окно.
— Ничего страшного, планета круглая, небольшой крюк,— и поймав недоуменный взгляд Дика, Регги замотала головой.— Только не говори мне, что она плоская.
— Да.
— Какая дикость.
В зал вбежал маэстро Файл – странное существо, с нарисованными бровями и везде утыканный перьями.
— Регина, зайка моя, твой котик… – томно простонал Файл и заметил короля. Они молча стояли, смотря друг на друга.
— Неожиданно, ваше… — Файл сделал выразительную паузу. — Величество. Что будем делать?
В глазах Файла не было и тени страха перед королем.
— Пока ничего, — ответил Дик. — Я досмотрю до конца ваш спектакль, и если плохо будешь играть, Кастер лишит тебя головы.
— В этом спектакле нет конца, как и у жизни, она была всегда до вас и будет после вас, как и мы с Регги. Топором не решить наш вопрос, надежнее договориться.
— С дьяволом договориться? Не смеши.
— Как раз только с нами можно договориться. Мы, труженики вечного кайфа, очень ответственные, отзывчивые и чуткие. Только нас позовете — и мы тут. А Аттсопла своего, сколько ни зовите, не придёт.
— Файл, отстань. Он моя добыча. Как у них говорят: «кто успел, тот и съел», — обозначила границы своих владений Регги.
— У нас так не говорят, — холодно возразил Дик.
— И «аппетит приходит во время еды» тоже? — добавил Файл.
— Не слышал такого.
— Какой год у вас?
— 7529-й.
Возникла пауза. Файл и Регги непонимающе смотрели друг на друга.
— От чего 7529-й?
— От Аттсопла.
— Вот это влипли, Регги, — озадаченно пробормотал Файл. — Мы или в доисторическом периоде, или в далеком будущем. Получается, зря создавали любовный капкан для подавления чувства самосохранения у них?
Регги же в это время спокойно наблюдала за Диком. Установившуюся тишину нарушили визги девиц за дверью и мужской крик:
— Май нот ест, айм ест рассол, то ест посол. Я грамотный, вот ест грамота.
В зал влетел растрепанный министр внешних сношений.
— Там международный скандал, ваше величество… Голодные игры Файла продолжаются, и посла империи поймали девицы, а он это… как его… ну, в общем, не любитель их. Ваше… — Министр, надев очки, испуганно замер, рассмотрев короля.
У Дика не было сомнений — это быль гусь-поэт.
— Кастер, прекрати этот шабаш, — приказал Дик.
Прозвучали сигнал и команда Кастера:
— В клетки!
— Ну вот, мне пора, пошла отдыхать, — вздохнула Снежана и направилась к двери.
— Куда ты? — настороженно спросила Регги Снежану и добавила Файлу: — Похоже, тут мои возможности ограничены, а как ты?
— Я слеп и глух здесь, как простой чехол у нас.
— Я иду к себе, в клетку, — повернувшись у двери, ответила Снежана.
— Почему в клетку?
— У нас женщины живут в клетках.
— Дик, как так?!
— Не кричите, — спокойно попросила Снежана Регги. — Так лучше. У меня очень хорошая и удобная клетка. У человека должно быть свое жизненное пространство, где он защищен. В мою клетку никто без моего согласия не войдет. А еще у меня там просторный вольер с садом и бассейн, вот.
— Люди не должны жить в клетках, — произнес Файл полностью озадаченный.
— Где тут люди?!— отчаянно выкрикнула Снежана.— Им как раз тут место в клетке. Вы в своем уме, предлагая в этом зоопарке открыть клетки и выпустить нас на растерзание вот таких животных, чтобы меня бесплатно насиловали?
— А за плату можно насиловать?— едко заметил Файл.
— Да, хотя это и дорого,— удивленно ответила она.— На этом и держится казна.
— Похоже у вас горячее, чем у нас,— задумчиво произнесла Регги.— Если вы не знаете, что такое любовь, значит к созданию вас мы непричастны. Остался один вопрос: Кто вас создал, и кто вы?
Она подошла к Астону.
— Значит, женщины у вас в рабстве? Теперь уже мне страшно… за вас.
— В запретном лесу мужчины в рабстве, — ответил Астон. — Каждый выбирает сам, где жить, тут или там.
— Там правят женщины?
— Да, цииконы.
В человеческом языке нет таких слов, чтобы описать состояние Регги и Файла.
— Я их нашла, — тихо произнесла Регги. — Или они меня. Файл, поздравляю тебя с непредсказуемым путешествием. Мы попали на чужую территорию, циикон. – Она пристально посмотрела на Дика. — Это ты меня похитил или я тебя поймала, плюшевый?
— Я жду, когда этот спектакль закончится,— повторил Дик.
Регги искренне рассмеялась.
— Ты жаждешь финала, ценитель искусства. Так ведь оно вечно и представление никогда не закончится. У тебя впереди опять ад, только его создал ты здесь сам. Тереза очень хотела сюда и пришла с очень плохой новостью, я ее временно выключила. Ваш сын, вместе с золотой молодежью на границе какого-то леса принесли в жертву златовласую. Кто она?
— Циикона,— тихо ответил Кастер, вместо оцепеневшего Дика.— Только у них златовласые, высшая их каста. Это война.
— Страшная война,— подтвердила Регги.— Без анкет и договора будет литься реками кровь и женщин, и детей, будут гореть города, такого беспредела вы никогда не увидите у нас. Что будешь делать, плюшевый король?
— Не знаю, — искренне ответил Дик.
— Казни виновных.
— Но там мой сын.
Регги подошла к нему и постучала плеткой по голове.
— А теперь слушай истину. Вы все придумали сами, и ад особенно постарались, здесь его придумали и создали, а не где-то там в подземелье. После вашего ада все покажется раем, даже наш МИН. Вы убедили себя, что этот мешок, Аттсопл, вас сделал по своему подобию. По своему подобию вас сделала мать, и ей вы должны поклоняться. И не смешите всех, что это может мешок или мужик. — Было видно, что она очень сильно чем-то расстроена и не может это выразить в словах.— Вы своим хлипким похотливым разумом должны понять одно — человек был всегда. Человечество бесконечное количество раз погибало и возрождалось. И мы были всегда. Вы можете бороться против нас только внутри себя. Мы — часть вас. А теперь, плюшевый, кончай чудить. Тебе пора домой, комедия закончилась, скоро гимн.
— Какой гимн, Регги? Тут сына моего казнят!
— У тебя идёт захват во сне, и не я это сделала, Дес. Не может у транса быть детей тут! Иди домой, там продолжение спектакля, и это будет уже трагедия. — она величественно повернулась и с задумчивым видом ушла в стену, напевая: — Фа-ина, Фаи-на… Я решила, кем буду в следующей жизни – Фанни.