- Давно можно было подать прошение на суд.
- Я и подавал, даже дважды. Пока зону топтал, вертухаи моё прошение прямо при мне в парашу выкинули. А когда бежал, так давал Дамблдору, и с тех пор ни бумаги этой не видел, ни слова о суде Дамблдор не говорил.
- Меня терзают смутные сомнения… Что-то мне подсказывает, что Дамблдор есть та персона, которая поболее иных заинтересована в твоём НЫНЕШНЕМ статусе, то есть бесправного беглеца, которым можно вертеть как угодно.
- Объясни.
- Как-то в разговорах проскакивало, что ты был официально объявлен моим крёстным отцом.
- Да, и присягу приносил, и у нотариуса в «Гринготтсе» это зарегистрировали. И заявлял я, что ни при каких условиях не буду сам или через третьих лиц совершать вред крестнику или его родителям. Залогом этого выступили моя жизнь и магическая сила.
- Ну, учитывая то, что ты до сих пор живой и при магии, клятва до сих пор действует.
- Да, только тогда это в рассмотрение не приняли.
- А тут уж как с полицией в большом мире. Пока сам доказательную базу не соберёшь, твоим прошением легко сможет подтереться любой рядовой необученный. И никто ему даже замечания за это не объявит. Мы не с конкретным лицом судиться собираемся, а с системой. А чтобы вырваться из её цепких лап, надобно бить врага его же оружием. То есть – собирать любые, подчёркиваю – ЛЮБЫЕ, бумажки, могущие выступить в твою защиту. Если нотариус ещё жив и не сбежал, прихватив с собой всё, что нажито непосильным трудом, то бумаги должны остаться.
- Дело говоришь! – обрадовался Сириус, тут же схватив кусок пергамента и начав что-то писать.
- Вот что, – сказал он мне спустя минут пятнадцать. – Написал я в «Гринготтс» поверенному рода. Он должен прислать в ответе все бумаги по моему делу, в том числе и текст той клятвы, которую я давал Сохатому и Лили. Вот только потом что делать?
- А потом нужно будет явиться с повинной в полицию. Причём, если это возможно, тайком, чтобы на улице никто не видел. И быть готовым расстаться с некоторой суммой из хранилища в банке, потребной на подмазывание юридического механизма. Судьи и адвокаты во все времена такие, не подмажешь – не поедешь. Почему, думаешь, Малфой выкрутился на суде? Да вот потому именно! Давал на лапу всем, они его и обелили, хотя там дел и делишек на три виселицы хватит.
- Взятку давать?
- Тебе сейчас главное самому с себя судимость снять. Говорю ещё раз, не подмажешь – не поедешь. Потом, когда оклемаешься да силы поправишь, мы с них вдесятеро больше стрясём, чем ты сейчас заплатишь. Хотят они войны – будет им война.
- Ты предлагаешь мне вот так вот нагло заявиться в Аврорат средь бела дня? Так ведь мне Эми… ну, то есть, Амелия Боунс, что там сейчас начальствует, и башку оторвёт, и всё остальное, что болтается, стоит мне только попасться ей на глаза!
- Это, собственно, с какого бы то перепугу?
- Видишь ли, крестник, когда-то я ухлёстывал за ней в школе, и успел перед самой посадкой вручить ей кольцо. Но свадьба так и не состоялась.
- Ага, вон оно что. А ты попробуй для начала написать ей письмо и объяснить ситуацию. Может, и поймёт, если за четырнадцать лет у неё остались хоть какие-то чувства к тебе.
- Думаешь?
- Наглость – второе счастье. Если она тебя допросит, как следует, то у нас появятся шансы.
- Тоже верно. Но, кстати, а почему ты не доверяешь Дамблдору?
- Потому что если бы он ХОТЕЛ твоего освобождения, он бы добивался этого ещё тогда же.
- А ведь и впрямь… – задумался Сириус. – И точно! С учётом того, что ты мне когда-то говорил… и я ведь помню завещание Сохатого! Первым в очереди на опеку над тобой был я! Второй была Эми, следом – моя кузина Энди, мать Нимфадоры, потом приятели Сохатого, Лонгботтомы, а потом – мой кореш Альфред Гринграсс. Уж кто-то из них точно смог бы взять тебя.
- Что же мы имеем в результате? Никто из поименованных в списке о моём местонахождении и знать не знал! А я в это самое время по злой воле Дамблдора попал к Дурслям, где и мариновался десять лет, но и потом он каждое лето хрен знает зачем отправлял меня туда. В конце концов добром это и не кончилось.
- Не кончилось, в этом ты прав. Если бы не моя дорогая племянница, да не её склонность к нарушению правил, ещё неизвестно, во что бы вылилась вся эта история с дементорами. Так что ты прав, Сохатый-младший. Убедил. Напишу я Эми, и будем надеяться, что она сможет простить меня…
Сириус, однако, всё же ошибся. Ответа от Амелии Боунс мы не дождались. Вместо этого она решила заявиться к нам в гости собственной персоной, выйдя из камина в гостиной на следующее же утро, даже чаю попить не успели. Заявилась и с размаху влепила Бродяге пощёчину.
- Блэк! Какой же ты придурок! Непроходимый, дремучий, безответственный придурок! – закричала она. – Четырнадцать лет, четырнадцать грёбаных лет я ждала от тебя хотя бы извинений за то, что ты натворил! Я ведь по-прежнему ношу то кольцо, что ты мне подарил, и из-за этого четырнадцать лет вынуждена обманывать весь Аврорат, говоря всем, что мой жених погиб на той войне!
- Прости, Эми… – виноватый Сириус – зрелище своеобразное. Даже не пытался прикрыться или отвернуться, понуро выслушивая все те слова и выражения, которые отпускала в его адрес мадам Боунс. А она тем временем явно вошла во вкус и метала громы и молнии, совершенно не стесняясь.
- Хорошо, хоть сейчас ты решил взяться за ум, – уже немного остыв, констатировала она где-то полчаса спустя после своего столь эффектного появления в доме. – Интересно, сам догадался или подсказал кто?
- Э… Ну… в общем, крестник надоумил.
- Какой ещё крестник? Ах, да, Гарри Поттер, которого по завещанию его родителей должна была воспитывать я, если ты оказывался неспособным это сделать…
- Ага, и он уже полчаса смотрит на нас с тобой выпученными глазами и не может подобрать с пола свою челюсть. Эй, Сохатый-младший! Это тебя вообще-то касается! – повернулся ко мне Сириус. – Видишь, как оно всё обернулось! Эми меня простила!
- Благодари своего крестника, – сказала Амелия. – А также то, что даже несмотря на четырнадцать лет, проведённых нами в разлуке, я по-прежнему намерена выполнить то обещание, что давала тебе когда-то. Но учти, в следующий раз что-нибудь такое выкинешь – я тебя придушу сама, собственными руками. А потом оживлю и придушу ещё раз.
- Имеешь право, Эми, имеешь право. Ну так что, будешь меня сегодня ещё допрашивать?
- Ещё как буду, Сириус. Тебе по-хорошему надо бы дать лошадиную дозу зелья правды, и хорошенько смешать его со слабительным, чтоб был тебе урок на всю твою оставшуюся жизнь.
- И кто из нас Мародёр? – ухмыльнулся Сириус. – До такого, помню, мы ещё не додумывались.
- За время своей отсидки ты совсем отстал от жизни, старый ты шелудивый пёс. И ты, похоже, забыл, что я ещё в школе от тебя понабиралась твоих взглядов на жизнь. Так что собирайся, пойдём со мной, буду у тебя, бестолочи эдакой, явку с повинной принимать по всем правилам.
- Пойдём, кто спорить будет. Вот только сову из «Гринготтса» дождусь, я ещё вчера бумаги заказал по своему делу. Да, кстати, а вот и она!
В гостиную действительно влетела сова из банка с привязанным к лапе толстым конвертом. Отпустив птицу и вскрыв конверт, Сириус достал оттуда кипу официально выглядящих бумаг.
- Их тоже дай сюда, возьму с собой, – сказала Амелия. – А теперь пойдём.
- Куда крестника деть?
- Гарри? – мадам Боунс повернулась ко мне. – Гарри, ты пока побудь здесь, думаю, много времени допрос твоего крёстного не займёт. Если он на самом деле не совершал ничего из того, в чём его обвиняли. Очень на это надеюсь. А мы с тобой ещё потом поговорим. Если всё пойдёт так, как я рассчитываю, то время у нас ещё будет.
Сириус отправился к камину и исчез в зелёном пламени Летучего пороха. Следом за ним исчезла и мадам Боунс, махнув мне на прощание.
И просидел я где-то около часа, потом камин снова разгорелся, но вместо Сириуса оттуда выскочила сияющая Тонкс.
- Гарри, приветик! Пойдём со мной! Боунс тебя вызывает для присутствия на суде!
- Чего так? Для чего я ей занадобился?
- Не знаю уже, о чём они там с дядей Сириусом договорились, но разбирательство по его делу пройдёт прямо сейчас! Мама с папой уже там, а за тобой отправили меня. Говорят, всех родственников нужно собрать.
- Ну, дела… Ткнули, называется, палкой в муравейник.
- Точно! Ну же, давай, время не ждёт! – торопила меня Тонкс.
Ну что ж, голому собраться – подпоясаться, и через пять минут мы уже бежали по коридорам местного магического министерства. Тонкс меня куда-то вела… а точнее, я её частенько поддерживал, ибо моя провожатая умудрялась спотыкаться на ровном месте. Но добрались всё же и к началу заседания успели.
Зал заседаний, каковым оказалась та комната, куда вела меня Тонкс, был уже полон народу. Моё место оказалось рядом с дамой чуть постарше Сириуса и похожей на саму Тонкс, только имевшей каштановые волосы вместо сиреневых.
- Встать! Суд идёт! – объявил, видимо, председательствующий, важного вида толстяк в шитом золотом балахоне из дорогой ткани. – Слушается дело Сириуса Ориона Блэка, по поводу обжалования подсудимым приговора о заключении в Азкабан. Истец – Сириус Орион Блэк…
Сириус встал и поклонился.
- Представитель защиты – Давид Хейфиц…
Встал неопознанный мужичок характерной внешности, в ермолке, с большим носом и длинными пейсами.
- Представитель обвинения – Долорес Амбридж…
Встала и поклонилась мадам в розовом, напоминающая всем видом свежевытащенную из банки с краской большую жабу.
- Прежде чем мы приступим к слушанию, задаю вопрос подсудимому. Сириус Орион Блэк, согласны ли Вы, что к Вам будет применено зелье правды?
- Согласен, – ответил Сириус.
- Очень хорошо. Мадам Боунс, будьте добры, дайте подсудимому веритасерум.
Амелия, уже в боевой раскраске и красном балахоне местных полицаев, влила в раскрытый рот Бродяги полстакана какой-то прозрачной жидкости.
- Итак, начнём допрос. Подсудимый, Ваше имя?
- Сириус Орион Блэк из рода Блэк, десятый граф Блэкмур.
- Являетесь ли Вы крёстным отцом Гарри Джеймсу Поттеру?
- Являюсь.
- Приносили ли Вы присягу об этом?
- Да, и я поклялся собственной жизнью и магией ни прямо, ни косвенно не искать вреда ни крестнику, ни его родителям.
- Это зафиксировано?
- Да, акт об этом находится у моего адвоката.
- Господин Хейфиц, это так?
- Да, это так, – поклонился адвокат. – Такой акт действительно существует.
- Прошу передать его на рассмотрение суда. Далее. Подсудимый. Раскрывали ли Вы Тому-Кого-Нельзя-Называть секрет чар Фиделиус, наложенных на дом Поттеров?
- Нет. Иначе я бы умер в тот самый миг. Кроме того, я не был хранителем тайны, эта роль была возложена на Питера Петтигрю, который и был настоящим предателем.
- Расскажите суду обстоятельства Вашего задержания.
- Тридцать первого октября одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года я находился в патруле в Косом переулке. Внезапно я получаю сообщение от своего друга Джеймса Поттера, о том, что защита его дома взломана. Я бросил всё, известил командира отряда Аластора Грюма о необходимости спешить на помощь своему другу, после чего аппарировал к дому в Годриковой Лощине. Но я опоздал буквально на несколько минут, и всё, что мне удалось увидеть, это безжизненные тела Джеймса Поттера и его супруги Лили, а также живого и практически невредимого малыша Гарри со шрамом на лбу. Я взял малыша на руки, намереваясь забрать с собой и воспитать, как собственного сына, поскольку это было напрямую указано в завещании Джеймса…
- Обращаюсь к представителю защиты. Имеется ли среди Ваших материалов копия завещания?
- Да, имеется, – снова поклонился адвокат. – Как мне сообщили, оригинал запечатан по приказу господина Альбуса Дамблдора, но заверенная копия завещания была найдена в личном сейфе моего подзащитного.
- Прошу передать на рассмотрение суда. Продолжайте, подсудимый.
- Исполнить волю моего друга мне не дал подручный Дамблдора, по имени Рубеус Хагрид, который служит хранителем ключей в Хогвартсе, – продолжил Сириус. – Когда я уже собирался отбывать домой, Хагрид стал требовать, чтобы я отдал малыша ему, ссылаясь на поручение Дамблдора. Когда я отказал ему, Хагрид ударил меня по голове, и пока я пытался встать, он забрал моего крестника и угнал мой мотоцикл. Пешком я не смог бы его догнать. В порыве отчаяния я погнался за Питером Петтигрю, которого когда-то считал другом. Мне удалось нагнать крысёныша, но он был к этому готов и сразу же парализовал меня, после чего сам отрезал себе палец, взорвал газовую трубу, обернулся в крысу и исчез в канализации. Когда наложенное на меня заклинание рассеялось и я обрёл способность двигаться, я уже был схвачен аврорами из отряда Руквуда, который был тогда правой рукой тогдашего начальника Аврората Бартемиуса Крауча-старшего. Крауч же даже не стал толком проводить допрос, сразу же на месте приговорив к пожизненному заключению в Азкабане.
- Если Вы говорите, что господин Крауч не проводил полноценный допрос, о чём же он успел Вас спросить?
- Только лишь о том, чувствую ли я себя виновным в смерти Джеймса и Лили. Большего ему не понадобилось.
- Вы упоминали, что Питер Петтигрю жив. Это так?
- Да, и после моего побега из тюрьмы я видел его живым, недалеко от Хогвартса. Как выяснилось, всё это время мой бывший друг скрывался в крысином обличье у семьи Уизли.
- Хорошо, подсудимый, думаю, этого будет достаточно. Суд обращается к представителю обвинения. У Вас есть, что сказать по существу дела?
- Ваша честь, посоветую проверить представленные подсудимым документы на подлинность. Полагаю, что Блэк пошёл на подделку материалов, лишь бы обелить себя.
- Протестую! – вскочил адвокат. – Все представленные мной в суд материалы дела прошли экспертизу нотариального отдела банка «Гринготтс» и заверены их печатью как подлинные!
- Протест принимается, – объявил председатель. – Суд удаляется на совещание. Прошу тишины в зале.
Совещались они недолго, и спустя какое-то время толстяк в золотом балахоне снова встал и взял слово.
- Рассмотрев материалы дела и показания подсудимого, суд принял решение. Сириуса Ориона Блэка из рода Блэков, десятого графа Блэкмур, признать невиновным в предательстве Джеймса и Лили Поттеров и сотрудничестве с Тем-Кого-Нельзя-Называть, за отсутствием состава преступления. Сириус Орион Блэк подлежит освобождению из зала суда немедленно, с выдачей компенсации за незаконное осуждение в размере двадцати четырёх тысяч галлеонов. Факт побега Сириуса Ориона Блэка из Азкабана в рассмотрение не принимать, учитывая то, что в тюрьму он был заключён неправомерно…
Речь председательствующего утонула в аплодисментах. Сириус встал, светясь от счастья. Но это, как оказалось, был ещё не конец.
- Поскольку покойный господин Крауч допустил вопиющую ошибку в ведении допросов и вердикт о помещении Сириуса Ориона Блэка в Азкабан был вынесен в нарушение законности, а также учитывая пресечение рода Крауч «по мечу», имевшее место двадцать четвёртого июня одна тысяча девятьсот девяносто пятого года, суд постановляет передать всё имущество вымершего рода Крауч в распоряжение Сириуса Ориона Блэка в качестве компенсации последнему за неправомерное заключение в Азкабан. Учитывая то, что с пресечением рода Крауч «по мечу» живых носителей фамилии Крауч, могущих предъявить прямые права на наследство не осталось, ибо «по прялке» данный род пресёкся ранее, со смертью сестры последнего лорда Крауч, Барбары Фелтон, в девичестве Крауч, умершей бездетной, суд постановляет объявить титул лорда Крауч отныне несуществующим, а сам род вымершим. Герб рода в гербовой палате после завершения передачи имущества должен быть публично перевёрнут. Дело закрыто.
С последним ударом молотка в зале разразились, как говорят в таких случаях, «бурные аплодисменты, переходящие в овацию». Сириус обнялся со мной, следом – со своей двоюродной сестрой Андромедой, а финальным аккордом стал публичный и глубокий поцелуй Бродяги и Амелии, которым теперь-то уже точно нечего было скрывать.