Она рассказала все вслух, и тут Рогозин-младший неожиданно включился в беседу:
— Это же латынь… Первое слово… Растение, лоза или… Рогоз! Второе — Немиров. Явно фамилия. И… Маленький дуб, дубочек… Может… Название деревни куда ее увезли?
— Ты так хорошо знаешь латынь, Слав, — с уважением проговорила Валентина, когда компьютерщики молнией бросились к своим компам — вычислять где именно эта деревня.
— Второй мой язык после русского и английского. В школе мы так же постоянно используем латынь. Лишь бы теперь мою маму нашли… — тяжело вздохнул Вячеслав.
— Не бойся, твоя мама настоящий боец! Не кисни! — Антонова обхватила его за плечи и прижала к себе, — привезут ее, в целости и сохранности…
— Надеюсь…
Рогозину действительно привезли в ФЭС в целости… И почти в сохранности — ей только руку повредили…
— Мама! — кинулся ей в объятия Вячеслав, учитывая ее поврежденную руку. — Ты наконец-то здесь!
— Да, — хмыкает женщина, аккуратно обнимая его, — вот наконец-то мы встретились… Ты как?
— Ничего, все хорошо. Меня тут даже развлекали… А тебе эти га… нехорошие люди руку сломали?
— Сама виновата, больно мне не хотелось терпеть их общество… Весело у нас с тобой лето начинается, ничего не скажешь…
====== Лето. ======
Рогозиной «с барского плеча» после истории с Немировым дали три недели отпуска чтобы и отдохнула, и подлечила травмированную руку, и они сейчас вместе с дедом и сыном отдыхали на даче.
Рогозину рука очень беспокоила. Ее иногда сводило судорогой, и она еле-еле ей двигала. И запястье больно ныло. Она сделала рентген еще в ФЭС, но ничего так и не нашла на снимке.
Она пошла на берег реки, у которого был Слава. Мальчик лежал на старом покрывале и читал учебник по химии за шестой-седьмой класс, одновременно кусая свежее яблоко. Бутылка воды лежала чуть вдалеке.
— Вячеслав! — и тут запястье снова ощутимо потянуло болью, и женщина поморщилась, хватаясь за него. Ни толком не убрать, ни еду приготовить. — Слава!
— Мама? — он поднял голову от книги. — А что у тебя с рукой?
— Да вот, болит… — снова боль прошлась по запястью.
— Тогда я смогу помочь. У меня в вещах есть мазь, она снимет боль и, если что, залечит. Скорее всего, у тебя какое-то микроповреждение кости, а его пока на снимке не видно.
— А… Поможет?
— Если только я лично намажу. Магия лечит. — Улыбнулся Вячеслав.
— Где же она? — Рогозин-младший разбирал захваченные с собой вещи, книги и тетради. — Ааа, вот!
Баночка с темно-синей жижей, очень плотно закрытая с двух сторон, все же разыскалась среди свертков и прочей мелкой канцелярской ерунды. Аккуратно открывая крышку, он лихорадочно вспоминал, сколько ее нужно мазануть обычному человеку, без магии в крови.
— Мам, где болит сильнее всего? — обернулся он к ждущей его матери, которая все еще потирала запястье.
— Да запястье…
— Руку сюда давай.
Галина Николаевна молча наблюдала как сын наносит пахнущую ментолом и эвкалиптом неожиданно горячую смесь на кожу. Потом ее запястье оказывается в руках у Вячеслава, и тот закрывает свои глаза…
Боль отхлынула от руки так резко, что женщина дернулась, но Рогозин-младший крепко держал ее руку в своих. Он не отпускал руку до тех пор, пока что-то сам не почувствовал.
— Все, — объявил он. — Не болит?
— Нет, — женщина так и сяк поизгибала запястье. — Настоящее чудо!
— Тебе еще ее мазать дня два минимум. И опять же — только я смогу ее тебе намазать…
— Здорово…
— Эту мазь я готовил в свободное от основной учебы время. Мне давали ключ от лаборатории за отработки. К сожалению, договориться с преподавателем по зельям очень сложно… Северус Снейп человек настроения…
— Постой, постой… Как ты сказал — Северус Снейп?! — мгновенно сосредоточилась женщина.
— Да. А что, ты его знаешь? — нахмурился разу сын.
— Нет, — спешно проговорила женщина, — нет, просто сестра твоей матери в присланном письме упоминала о нем…
— Тогда, скорее всего, это и есть тот человек. Снейп в волшебном мире очень редкая фамилия… Он еще, такую головоломную формулу заставил разгадывать — уже несколько суток бьюсь над расшифровкой. Наверное, мне надо Гермиону привлечь — не могу разгадать такой ребус в одиночку…
— А что за формула, может, я смогу помочь?..
— Знаешь, никогда бы не подумал, что это могло бы быть химическое соединение… А зная это… Сейчас я вычислю ингредиенты по третьей алхимической таблице. Супер! Спасибо!
Рогозин достал древний пергамент, весь исписанный незнакомыми знаками, и погрузился в расшифровку. Через десять минут он поднял голову от пергамента:
— И у меня получилось зелье от… бессоницы. Ха! А как его варить — это я знаю… Мама, вот честно, я не думал что ты мне сейчас так здорово поможешь… Спасибо! — с благодарностью обнял сын свою маму. — Вот только бы… где мне окончательно доделать зельеварение? Ты мне запретила варить в квартире, и здесь, и…
— Да, действительно. Мне не нужны ни жалобы соседей на посторонние запах, ни алхимическая лаборатория с черт-знает-чем… — Рогозина, несмотря на уговоры сына, не сдавала свои позиции. — Я поговорила на этот счет с Дмитрием Юрьевичем, и он согласился — ты можешь в любой момент приехать к Полумне в особняк… я знаю, что ты с ней крепко дружишь…
— Как и ты с Дмитрием Юрьевичем… — мимоходом заметил сын.
— Это что еще за разговоры?! — вскочила женщина со своего места и гневно взглянула на него.
— Ма-а-м, ну прекрати считать меня и Полумну маленькими! Я уже не ребенок! Вообще-то я не слепой и не глухой! — со стоном поговорил Слава. — Я прекрасно знаю, откуда ты двадцать четвертого декабря рано утром выходила!
— Слава! Ты переходишь все границы!
— Заметь, — спокойно и меланхолично проговорил Вячеслав, — я тебе минут десять назад помог, хотя мог бы и не помогать… То, что ты сейчас с мужчиной — для меня это естественно. Я не считаю тебя… старой, если ты действительно хочешь знать мое мнение.
— Ха!
Ярость и гнев мгновенно сменились на некую… веселость. Рогозиной стало смешно. Ее еще не считают старой для… романов.
— Мам, а что ты удивляешься? Я вообще-то и в интернете много чего вижу, и кое-что тоже читаю… И Полумну слушаю, она тоже интересный собеседник…
— Слава… — женщина попыталась улыбнуться, — значит, ты не…
— Мама — ты взрослая, и тебе решать. Так мне к Полумне можно?
— Тебе через неделю сдавать всю школьную программу, может, нужна помощь? — легко перевела разговор Рогозина. — Говори, с чем…
— Да нет, сам справлюсь… По сравнению с Англией — тут очень легко… Ты меня в город отвезешь?
— Конечно, — Рогозина обняла сына, сама лихорадочно обдумывая как бы достать ДНК или потожировой Северуса Снейпа, не вмешивая при этом в ее дела Славку…
— Слушай, а твою письменную работу по зельям, любую, можно посмотреть? Интересно как все…
Рогозин выполз со сдачи очередного экзамена комиссии — по биологии, более радостным, чем обычно. Еще бы — всем магловским экзаменам конец!
Его на выходе ждал сюрприз: его ждала Полумна Лавгуд. Казалось, за те несколько недель того, что они оба друг с другом не видели, она ощутимо изменилась… Внешне, конечно же…
— Кажется, если сейчас сюда подъедет мать, то ее точно хватит удар. — Вместо приветствия проговорил Рогозин-младший поднимая брови. — Ты прям как Радуга Дэш!
Да, облик у Полумны сейчас был очень запоминающимся: обычно соломенного цвета волосы — перекрашены во все цвета радуги, на ногах такие же цветные гетры, белые кроссовки, висела черная сумка через плечо (вся в значках с «аниме»). Одета в белый топик, но закрытый, и джинсовые шорты. На шее подарок Рогозина на Рождество — довольно крупная серебряная подвеска в виде скальпеля, и черный чокер.
— И тебе здравствуй, — улыбнулась Полумна, — ну как?
— Эээ… Смело! — нашел нужное слово Вячеслав, — экзамены все сдала?
— Три дня назад как. А у тебя как последний?
— Мучили они меня долго, так что пять!
— Класс. Идем… Вон, кажется, твоя мама едет…
Рогозина действительно сейчас уже припарковывалась у школы. И не могла издали понять, к кем беседует ее сын.
— Здравствуйте, Галина Николаевна, — жизнерадостно улыбаясь, произнесла девочка.
— Полумна?! — то, что женщина была удивлена — это значит ничего не сказать. — И много времени ты на это убила?
— Полминуты примерно, секундомером не мерила. Это вам от Дмитрия Юрьевича подарок, — ухмыльнулась Луна, протягивая наспех нарисованную записку, — он просит вас меня приютить на две недели…
— А вещи…
— Все с собой. — Похлопала она себя по сумке, из которой сразу же донеся странный звон и шум, не соответствующий габаритам небольшой сумки. -Заклятие невидимого расширения, такая замечательная штука!
— Ладно, оба — в машину… — обреченно проговорила Рогозина, чуя, что пребывание у нее в гостях этой девочки будет… не тихим. Но отказаться не могла — услуга за услугу. — На дачу! Как сдал, кстати?
— Отлично, мам…
Рогозина краем уха слушала непринужденную беседу Вячеслава и Полумны. Ей было интересно, о чем беседуют маги обычно.
— Тебе Невилл звонил? — спросил Рогозин-младший рассматривая вид за окном.
— Угу. Он сейчас опять со своим любимым дядей, просил скинуть домашку по зельям, на ящик. Говорит, он скоро куда-то в тепло поедет, и ему будет не до домашнего… — Луна сонно зевнула.
— Все со своими лютиками-цветочками? — заулыбался Рогозин.
— Ага, если бы… эти уродцы только не были с острыми клыками, и не плевались кислотой — все было бы в норме… — поморщилась девочка.
— Но он классный специалист в этой области! Через годков семь ему не будет в ней равных… Я сам с ним консультируюсь по поводу ингредиентов для зелий.
— Почему же он так плох в зельях?!
— Он до ужаса боится нашего преподавателя — ты же знаешь, что он кого угодно испугает. А на самом деле — не так страшен черт, как его малюют… — рассмеялся Рогозин-младший.
— Это только тебе на него фиолетово, ты же лучший ученик… Даже Грэйнджер не может похвастаться таким отношением к себе! — с нажимом проговорила Луна.
— Баллы он с меня снимает так же, как и с вас, поэтому я ничуть от общей массы не отличаюсь. — Развел руками Слава.
— Да ладно… Кто еще может так легко, в любой момент, попросить у него ключ от его кабинета?
— Учитывая его настроение и наш между ним «негласный» пакт: я беру ключ, оставляю кабинет в целости и сохранности до самого конца варки зелья — тем более, он может в любой момент зайти и проверить его состояние, и… после этого неделю убираюсь — чищу котлы, парты, пробирки и прочее. Что он захочет. Вот так.
— Н-да, все лучше, чем варить зелье в гостиной или… в каком-нибудь туалете…
— Это да, — рассмеялся снова Рогозин. — Лаванда тогда отличилась — никогда я еще так не ржал… Это же надо было додуматься — варить зелье против прыщей в женском туалете, который совсем рядом с туалетом преподавателей! Запах-то не скроешь, да еще и накладывать чары огня надо было с умом!
— Да уж, маленькие, не боящиеся воды костерки — конек Гермионы… и твой. По зельям в институт Зелий и Ядов в Лондоне пойти после всего не хочешь? — поинтересовалась Луна.
— Варка зелий, конечно же, интересный процесс, но… Я пока не думал, что я буду делать после того как закончу. Институт все равно придется кончать заочно, а дальше посмотрим. — Повел руками в неопределенном жесте Рогозин-младший. — Тяжело определяться, так как мы только-только начали учиться. Тем более, у нас будут в следующем новые предметы и на третьем курсе тоже… На четвертом мы почти определимся с выбором… На пятом — так сказать, «репетиция» сдачи итоговых экзаменов — СОВ. Шестой курс быстро промелькнет, а затем и седьмой — и ЖАБА. И мы будет с аттестатами.
— Я точно не останусь в волшебном мире и в Англии. Я это твердо решила, и не собираюсь отступать.
— Тебе деваться некуда, — подтвердил Рогозин, кивая. — Все из-за твоего… милого отчима.
— Мы почти на месте, — проговорила Рогозина, крутя руль. Ей давно не нравилось, что Луна и Дмитрий Юрьевич с брезгливостью упоминают отчима Полумны, но понимала, что это не ее ума дело, и вмешиваться в дела другой семьи она не имеет никакого права. То, что расписал сейчас ей Слава, тоже не особо было по сердцу женщине-полковнику. Она не хотела, чтобы сын отдалился от нее, ушел к этим волшебникам, и забыл о ней.
Конечно, женщина ожидала, что строгий отец отреагирует на подругу Вячеслава не совсем адекватно, но в этот раз, судя по всему, «принесло» — Рогозин-старший улыбнулся при ее появлении и весело поздоровался с девицей.
— Давайте все поедим… Все свежее, с огорода… Молоко и творог — утренний удой, соседка принесла, и рыба — лично сам ловил на речке.
— Спасибо за приглашение, Николай… Эээ… — протянула Полумна чуть стесняясь.
— Николаевич. — Подсказал Рогозин-старший.
— Николай Николаевич. — Поправилась она.
Все сели за обычный деревянный стол, который был накрыт заранее с помощью Галины Николаевны и Николаем Николаевичем. Из окна доносился запах цветов из сада, дул свежий ветерок, было слышно жужжание пчел и мух. Тишь и благодать.
Заправляясь салатом из свежих овощей и с удовольствием отпивая из стакана настоящий яблочный сок, Рогозин-младший наслаждался миром и покоем. Мама и дедушка рядом, все хорошо, он снова в России, рядом сидит подруга — все они мирно обедают…
— Кто ваши родители, Полумна?
— Мои родители, — проговорила девочка спокойно, не давая Рогозиной вставить свое слово, чтобы сгладить неприятный девочке вопрос, — давно умерли. Отчим мне не отец. Он — никто. Единственный, кто мной интересуется и поддерживает, это мой крестный отец, Дмитрий Юрьевич. Он заменяет мне и мать, и отца в одном лице. Он работает на ФСБ…
— Вот как, — проговорил Рогозин-старший, поняв, что совершил небольшую оплошность, спросив это у девочки. — Да, Галя кое-что упоминала об этом…
Судя по чуть сжатым губам матери, как успел отметить про себя Вячеслав, даже дед догадался о наличие у дочери мужчины. Луна тоже, по-видимому, была в курсе о романе ее крестного отца с его матерью, тихо прыснула в тарелку с салатом. Сдержать каменное выражение на лице стоило больших усилий, но Вячеслав каким-то чудом смог сделать это. Похоже, разговор все же не клеился.
— Давайте лучше чай пить, — перевела стрелки Рогозина, и потянулась к чайнику.
За чаем все вели себя полностью непринужденно, и Луна спокойно включилась в беседу, так как пошли общие вопросы — об учебе, Англии и прочем.
Рогозина с Вячеславом мыли посуду, пока старик разговорами развлекал гостью. Женщина положила девочку в одной из пустых комнат, и та вполне удовлетворилась их простым дачным бытом и постелью.
Оставив гостью устраиваться, Рогозин пошел на кухню, где сел за убранный стол. Слава домывал посуду, а Рогозина ставила чистые и сухие тарелки в буфет.
— Эта девица не так проста, Галя. — Заметил бывший судья. — Она умна, четко знает, что хочет… Так же она к своим годам похорошеет еще больше… Сыну-то невесту надо подыскивать! — весело подмигнул он.
— И еще богата, — заметила напрямик Рогозина, — ты еще не видел ее коттедж — это настоящий дворец! Мне она… не знаю, правда… нравится или нет. Не могу составить о ней свое впечатление. Хотя уже не в первый раз с ней встречаемся и беседуем. Насчет брака и прочего — время покажет. Хотя уже чувствуется, что они оба дополняют друг друга идеально…
— Галь… Ну ты сама прекрасно знаешь, и время всегда показывает, что дружба между мужчиной и женщиной почти нереальна. Либо вместе — либо порознь. И, чем старше они будут, тем слабее будет их дружба, которая вполне сможет перерасти во что-то большее.
— Может быть, ты и прав, пап. Не задумывалась еще пока об этом… — честно сказала ему дочь.