В этот раз Аданиэль выглядел «строго официально»: черный брючный костюм идеально сидел на его подтянутой фигуре. Но и тут дроу не изменил своему стилю — рубашки под пиджаком не было, и широкая полоска смуглой кожи сужалась ближе к торсу. Все самое интересное и интригующее скрывал пиджак, застегнутый на животе на пару пуговиц. Пепельная грива с черными прядками распущена по плечам, на шее тонкая золотая цепочка. Ряд колечек украшал правое заостренное ушко, а на левом красовался массивный серебряный кафф. Дополняли всю эту красоту кожаные ножны, прикрепленные к ремню на поясе его идеально выглаженных брюк.
— Что надо? — не очень дружелюбно отозвался Адан, бросив на Адреана раздраженный взгляд. — Слушай, демон, я тебе что, мальчик по вызову, а? Какого хрена? Ты сорвал мне важную операцию.
— Но ты ведь отозвался, — невозмутимо парировал Адреан.
— Мои услуги платные, знаешь ли! — рявкнул раздраженный дроу. — Что у тебя опять стряслось?
— Не хочешь сделать доброе дело? Тут надо спасти одного мальчика…
— Я тебе что, мать Тереза? Я похож на хорошего дядю? Или Оливера Твиста?
— Ни капли! — встрял Эмет, начиная тихонько ржать. О, Келли этот субъект очень понравится.
— Не кипятись, — произнес Адреан. — Я уверен, тебе понравится.
Демон кивнул на Эмета. Дроу перевел на хихикающего парня взгляд и вскинул белую бровь.
— Этот?
— Нет, загляни в его мысли. Эми, покажи ему своего кузена.
Эмет растерялся, а потом до него дошло, о чем Адреан его просит, и он представил себе Келли. Представил, как помнил по прошлому лету — загорелый невысокий мальчишка со светлыми всклокоченными волосами…
— Достаточно, — поднял руку дроу. — Мне нравится твой заказ, Адреан.
— Он серьезно болен. Ты дашь ему немного своей крови?
Дроу усмехнулся.
— Такой конфетке я и литр дам… Задаром. Но ты мой должник, демон, ясно?
— О, ну само собой. Разумеется…
Ни о каком самолете и речи не шло, когда у тебя под боком два невероятно сексуальных балансира. Перемещение было быстрым и головокружительным. Адреан перенес всех троих к воротам больницы.
Эмет, переговорив с медсестрой, поднялся на третий этаж в сопровождении обоих мужчин после того, как им выдали белые халаты и маски. Эти двое — Адреан и Адан — что в больничном халате, что в драном мешке, своей сексапильности не теряли, так что Эмет даже невольно позавидовал. Если бы их сексапильность можно было разливать по бутылкам и продавать, то они могли бы безбедно прожить остаток своих дней, даже учитывая тот факт, что были бессмертными.
Мать Эмета — миниатюрная невысокая женщина в возрасте — поднялась им навстречу, как только они вошли в палату.
— Мам, это мои… э-э-э… друзья, — быстро представил их Эмет. — Адреан и Адан. Давай выйдем, поговорим?
Он увел женщину из палаты прежде, чем она успела запротестовать, оставив Келли на попечение балансиров. Мальчишка, бледный и худой, лежал на больничной койке, весь обмотанный трубками. Дышал тяжело и часто. Под глазами на бледном, изможденном лице залегли глубокие тени.
— Давай же, начинай. У тебя не так много времени, — быстро произнес Адреан.
Дроу кивнул, закатал рукав своего пиджака и надкусил собственное запястье. Келли с трудом приподнял ресницы, глядя на мужчину, нависшего над ним.
— У меня глюки… — пробормотал он хрипло и снова прикрыл глаза.
— Кошмар, он принял меня за галлюцинацию! — проворчал Адан, поднося надкушенное запястье к губам мальчишки и капая ему в рот своей кровью.
— Уверен, что когда ты придешь, чтобы его трахнуть, он поверит, что ты реальный, — усмехнулся Адреан, стоя у двери и прислонившись к стене.
— Эй! Я не просил тебя читать мои эротические фантазии.
— Прости, я непроизвольно.
Келли облизнул губы.
— Вот так, малыш. Небольшой глоток, — пробормотал Адан, сканируя его тело изучающим взглядом. Он видел, что опухолевые клетки уже распространились по всему организму, поразив лимфатические узлы и другие органы. Как дроу, Адан мог бы сказать, что этому мальчику осталось от силы несколько дней. Он едва дышал. Рак метастазировал в печень и селезенку. — Хотя… одного глотка тут не хватит, — констатировал он тут же. — Ну давай, знаю, что горько и противно, но ты ведь хочешь жить?
— Не хочу… — Келли захныкал и отвернулся, хрипло закашлявшись. — Опять эта дрянь… Пожалуйста, уберите.
— Но тебе нужно выпить, малыш, слышишь? Обещаю, тебе станет лучше после этого.
Адреан чуть прикрыл глаза, наблюдая за дроу. Тот так трогательно ворковал над этим больным мальчиком, что демон невольно поразился. Честно говоря, он редко видел этого убийцу таким… Адреан даже затруднялся подобрать нужное слово. Чутким, что ли? Конечно, он уже понял, что Адану мальчик очень понравился, и он собирался в ближайшее время навестить его. Но все же поведение было ему абсолютно несвойственным. Адан мог быть шутливым, веселым, насмешливым, ироничным, самовлюбленным, но когда дело касалось убийства или очередного задания, он становился невероятно хладнокровным. Но таким… таким мягким он не бывал никогда.
— Господи, дайте мне сдохнуть спокойно, — пробормотал Келли, пытаясь отодвинуть от себя руку дроу, но у него едва получалось пошевелить пальцем.
— Нет, не дам, — мягко отрезал Адан. — Будь хорошим мальчиком, выпей лекарство. Слышишь?
Келли скривился и неохотно облизнул губы, отдававшие горечью. Да, кровь дроу на вкус хуже полыни, Адреану доводилось пробовать когда-то. Почти черная жидкость продолжала капать в полураскрытые губы. Потом Адан прижал запястье ко рту мальчика вплотную, и тот все же сделал несколько больших глотков, зажмурившись. Дроу продолжал сканировать его состояние. Он не сомневался в целительном эффекте своей крови. Все балансиры испокон веков знали, что дроу могут, именно поэтому их осталось так мало. Половину их нации растаскали на запчасти ради эликсира жизни, но современных дроу найти и убить было невозможно. Горизонты их мастерства сильно расширились с усовершенствованием человеческих технологий и открытием таблицы Менделеева, само собой. Количество ядов, которые они могли приготовить, а также арсенал разнообразного оружия делали их практически недоступными для любителей наживы.
Кровь дроу, постепенно проникая в организм человечка, медленно, но верно уничтожала все пораженные кровяные клетки, находя их повсюду и восстанавливая уже здоровыми, так как именно кровь позволяла темным эльфам так быстро регенерировать. Когда Адан убедился, что организм полностью очищен, он отнял руку у Келли и зализал небольшую рану от своих клыков, которая мгновенно регенерировала.
— Все тип-топ, — произнес он, поворачиваясь к Адреану. — Я пошел.
И исчез.
Адреан только ухмыльнулся. Когда в палату вошли Эмет и его мать, Келли уже сидел на кровати, ошеломленно моргая.
— Мне показалось, или я видел дроу?! — проговорил он сипло.
— Ты вроде уже месяц за компом не сидел, братишка… — засмеялся Эмет.
Его мама беззвучно уронила челюсть на пол.
— Келли? Келли? Ты что? Ты встал? Сам?
— Мне уже лучше, правда, миссис Браун. Не знаю почему, но я чувствую себя хорошо, — улыбнулся парнишка.
========== Снежная Королева ==========
Когда Каэлин встретился взглядом с глазами оборотня, Владыка едва не вздрогнул. Ему потребовалось все его хладнокровие, чтобы остаться спокойным и невозмутимым. Светло-карие, медовые, почти солнечные глаза Шейда горели лютой яростью, ненавистью и безумием. Было непривычно и странно видеть такое выражение у Шейда, ведь даже когда мужчина злился, он никогда не смотрел на него так… как будто хочет вцепиться ему в глотку, хотя Каэлин дал ему предостаточно поводов, чтобы желать этого.
Дю Шарм поджал губы, продолжая смотреть в глаза зверя. Кажется, от Шейда там осталось не так уж и много…
Оборотень, издав гортанный рык, вспрыгнул на лестницу, огромными прыжками покрывая расстояние, разделяющее его и Каэлина. Владыка продолжал стоять на месте, впав в какой-то ступор, и только смотрел на приближающееся к нему чудовище, не делая никаких попыток защититься. Эллин стоял внизу, все также прислонившись к дверям и наблюдая за разворачивающимся представлением.
Когда Шейд взвился в последнем прыжке, чтобы накинуться на свою жертву, Каэлин наконец очнулся и вскинул руку, отшвырнув зверя к стене. Оборотень ударился об стену, оставив приличную вмятину, упал, отряхнулся и снова бросился на него.
Каэлин понимал, что долго так продолжаться не может. Вряд ли Шейд осознает, что делает. И бить его башкой об стену бесполезно. Но у него просто не поднималась рука причинить оборотню более серьезный вред.
Он все искал выход из этой ситуации, пытаясь вырубить оборотня, но разве это было возможно? Шейд набросился на него вновь и опрокинул на пол. Каэлин схватился руками за его загривок, оттягивая от себя истекающую кровавой пеной пасть и стискивая зубы от напряжения. Оборотень издавал глухое, едва слышное рычание, пытаясь стряхнуть с себя его руки и впиться в белое горло, виднеющееся в распахнутом вороте черной шелковой рубашки.
Каэлин поймал взгляд бешеных глаз и попытался загипнотизировать его. Обычно оборотни плохо поддавались гипнозу, потому что звериная суть защищала их от воздействия вампиров. Это была еще одна причина, по которой вампиры так не любили их.
Попытавшись проникнуть глубже в сознание оборотня, Каэлин столкнулся с преградой безумия. Эллин хорошо постарался. Он практически довел человека до ручки. Обрывки человеческих воспоминаний мешались с эмоциями зверя, и все это создавало адский клубок, распутать который было невозможно. Каэлин попытался достучаться до Шейда, ища хотя бы крохотный огонек его сознания, но все было тщетно. Голова чудовища все ниже и ниже склонялась к нему, слюна капала из пасти вместе с пеной, пятная рубашку вампира. Каэлин оставался хладнокровным и спокойным, но… паучьи лапки отчаяния пробрались в его душу. Похоже, ему все-таки придется убить оборотня.
И вампир стал медленно перемещать руки на горло зверя. Свернуть ему шею — пожалуй, единственный безболезненный способ умертвить в данной ситуации. Он стал медленно сжимать горло оборотня, продолжая смотреть ему в глаза. Зверь зарычал громче, и Каэлин ощутил, как вибрируют мощные голосовые связки под толстой серой шерстью.
— Прости… — одними губами прошептал Каэлин и сильнее сдавил пальцами толстую шею. Несмотря на хрупкость и длину, в этих пальцах таилась стальная сила.
Зверь захрипел, но все еще не оставлял попыток вцепиться в горло самого Каэлина. Дю Шарму малодушно хотелось закрыть глаза и не видеть, как последний вздох вырвется из груди оборотня и как его глаза закатятся в предсмертной агонии.
Зверь царапнул когтями пол по бокам от его головы. Медовые глаза Шейда чуть сузились, он все еще смотрел на вампира, и под этим взглядом Каэлин ощущал себя полностью уязвимым, практически голым. Такое было впервые.
Шейд смотрел на любимого через призму восприятия зверя. Ему казалось, что он бился в паучьих сетях, словно мушка, и никак не получалось взять под контроль это огромное смертоносное тело зверя. Он не знал, как остановить все это, пытался перехватить контроль, но с отчаянием понимал, что у него ничего не выходит. Неужели все закончится вот так? Он вспомнил все те тихие часы, когда лежал днем в постели Каэлина и с нежностью перебирал его волосы, пропуская шелковые черные пряди сквозь пальцы, вдыхая волнующий запах… От Каэлина никогда не пахло кровью, он не пользовался никакими парфюмами. Вампир обладал своим собственным уникальным, чарующим и влекущим ароматом, от которого сам Шейд сходил с ума от желания во время секса, и от нежности… когда просто лежал рядом и никак не мог насмотреться на бледное, необычайно красивое лицо вампира.
Он все прокручивал и прокручивал эти воспоминания… и неожиданно почувствовал, что зверь, в теле которого он был сейчас заточен, перестал испытывать сумасшедшее желание вгрызться в горло его Каэлина. Теперь он шумно принюхивался, закрыв пасть. Шейд ощутил, что хватка Каэлина слегка ослабла — вампир тоже заметил эту перемену. Продолжая смотреть ему в глаза, оборотень попытался наклониться к нему, стараясь глазами передать, что не желает напасть. Шейд думал, что Каэлин ему не позволит, но… Пальцы вампира хотя и не исчезли с его горла, но он все же дал ему наклониться еще ниже, позволил смертоносной пасти приблизиться к его собственному горлу. Не прерывая зрительного контакта, оборотень осторожно ткнулся носом в его шею, лизнул, почувствовав, как вздрогнуло под ним хрупкое, изящное тело, и негромко фыркнул. Он тоже узнал и признал этот запах.
Ликование и торжество охватило человеческое сознание. Шейд сам не понял, каким образом он это сделал, как остановил зверя, но… он, кажется, понял, каким образом им надо управлять. И поспешил завершить эффект от проделанной работы, чтобы запечатлеть этот факт в сознании зверя. Каэлина нельзя убивать!
«Моя пара!»
Ворча и недовольно фыркая, зверь потеснился и уступил человеку контроль над их телом. И в тот миг, когда Шейд наконец обрел контроль над телом зверя, он стал с ним единым целым.
Для каждого новорожденного оборотня этот миг очень важен. Миг единения. И если он не сможет обуздать своего зверя, то сойдет с ума. Видимо, зверь, разбуженный в Шейде, понял, что если убьет Каэлина, то человек сойдет с ума, и тогда они оба обречены на мучительную и долгую смерть от горечи, отчаяния, вины и ужаса. И этот запах… знакомый и родной, запах, возбуждающий саму звериную суть в Шейде даже тогда, когда он был обычным человеком, жгучее, опаляющее желание овладеть, присвоить, подчинить. И теперь это желание передалось и его зверю.
Пальцы Каэлина сами разжались, и он поспешно отполз прочь из-под громадной серой туши. Оборотень поднялся на ноги, мгновенно возвысившись над ним, и невольно вампир восхитился его красотой. Громадное мускулистое тело дышало силой и мощью, густая серая шерсть, на вид казавшаяся такой мягкой, манила запустить в нее пальцы. По правде говоря, Каэлин терпеть не мог зверей: ни кошек, ни собак, ни хомячков, ни оборотней. Но сейчас… Черт возьми, это был Шейд. И облик оборотня шел ему просто невероятно!
Взгляд золотисто-карих глаз прояснился. Шейд провел когтистыми пальцами по своей шее, словно все еще ощущая на ней смертельную хватку вампира, и недовольно зафыркал. Затем его взгляд устремился вниз, туда, где стоял Эллин. Каэлин медленно поднялся с пола и тоже посмотрел вниз, стараясь не упускать оборотня из поля зрения.
— Так, так, так. Непослушная собачка все же не усвоила мои уроки, — насмешливо произнес вампир. — Как жаль, а я уже приготовился насладиться зрелищем твоего растерзанного тела, Каэлин…
Звук его голоса, казалось, привел оборотня в бешенство, потому что Шейд глухо зарычал и весь подобрался, собираясь прыгнуть на него.
— Ты мерзкое насекомое, — прошипел Каэлин. — Я знаю, что ты мерзавец и трус, но никогда не думал, что ты опустишься до такого.
В ответ Эллин только расхохотался, запрокинув голову. Шейд зло зарычал, ощущая, как адреналин разливается по всему его большому и сильному телу. Теперь, наконец перехватив контроль, он в полной мере сумел насладиться собственной силой и мощью. И он рванул свое тело вперед, вспрыгивая на перила. А потом вниз, метя прямо в чуть подрагивающее белое горло Эллина.
Вцепиться. Разорвать. В клочья. Чтобы кровь хлынула в пасть, чтобы ощущать дрожащее тело под собой, чтобы оно билось в предсмертной судороге…
«Шейд!» — ментальный окрик Каэлина настиг его уже в прыжке, но было поздно.
Эллин не отшвырнул его к стене. В его руках неожиданно оказались три больших шприца, наполненных какой-то изумрудно-зеленой жидкостью, которые он и метнул в оборотня. Все три разом. Но Шейд каким-то невероятным для самого себя образом сумел увернуться, и шприцы осыпались на пол. Каэлин узнал украденный у него Рэмом артефакт Кровь Лесной Нимфы, что отзывала звериную сущность.
Шейд упал на пол и снова взвился в прыжке, стремясь впиться в горло своего врага. Тогда Эллин вскинул руку, и оборотень так и не достиг своей цели, просто зависнув в воздухе.
— С тобой я разберусь позже, а пока посмотри, как твой любовник подыхает от моих рук, — процедил Эллин, отшвырнув оборотня в сторону.