- Нет, не признаю. У меня не было никакого меча. Я вообще не понимаю, что происходит. Никому я не угрожал, а представителей Королевский династии я вообще не видел.
- Землянин, опиши, что произошло на церемонии.
- Я не был на церемонии, не знаю, как она проходила и что там случилось.
- Ты, хочешь сказать, что ты не был на церемонии, а был в другом месте?
- Вот именно, каким-то образом я оказался в другом месте, - Пий начал сбивчиво рассказывать, что он пережил, оказавшись в тумане, про женщину, про чудовищ, про то, как он спасся и оказался здесь. Чем больше Пий говорил, тем больше он понимал, что в эти сказки ему никто не поверит.
- Эта женщина, о которой ты сейчас говоришь, тебе чем-нибудь угрожала, принуждала тебя, требовала или как-нибудь проявляла к тебе агрессию? - раздался вкрадчивый, тихий голос.
- Нет, - вынужден был признать Пий, он очутился в ловушке и, что теперь говорить не знал.
- Однако ты взял палку и попытался напасть на нее, проявив при этом агрессию, не так ли? - в этом вкрадчивом голосе чувствовалась удовлетворение.
- Я только хотел выбраться оттуда, потому что я очутился там против своей воли, - Пий придумал, что ему отвечать, он решил, что теперь сам будет через ответы вынуждать их отвечать.
- Ты утверждаешь, что она первая напала и, это было, с ее стороны актом целенаправленной агрессии именно против тебя? Что же ей, по твоему мнению, было нужно? - спросил громоподобный голос.
- Полагаю, что я для нее являлся, чем-то вроде пищи, источником энергии, потому ей необходимо было, что бы я превратился в одно из этих чудовищ, которые ее питают. Но я не хотел стать ее рабом, или пищей, или донором. Потому я сопротивлялся, а не нападал, как ты утверждаешь, - Пий перешел в наступление.
Последовало долгое молчание. Затем голос возвестил: 'Советники уходят на совещание'.
Пию так надоел капюшон, из-за которого ничего не было видно, что решил для себя, если снимать нельзя, то видимо только с головы, но про лицо не говорили, попробую лицо открыть. Он загнул края капюшона, приоткрыв глаза и огляделся. Все то же: серое железобетонное, но, правда не коридор, а очень большой зал и ничего более. Дальней стены от Пия не было видно, она вообще терялась, где-то вдали. Пий сидел на полу, облокотившись о стену и, просто, бездумно смотрел вдаль, где пол в сером полумраке встречался с потолком, обозначая линию горизонта и чего-то ждал. Через некоторое время вдали Пий заметил движение, похоже, что к нему шел человек. Пий напряженно ждал и всматривался, стараясь разглядеть, нет вроде не францисканец, тогда кто же. Сердце у Пия учащенно забилось, он вскочил на ноги, к нему шел Ной, в руках тот нес кувшин и миску с хлебом. Пий побежал к нему навстречу.
- Ной, ну наконец-то, - Пий от радости не мог больше говорить, он просто обнял Ноя и стоял так крепко того держа.
- Ты меня сейчас раздавишь, - смеялся Ной, - успокойся. Лучше сядь и поешь, это тебе, - передавая еду, говорил Ной, - у нас очень мало времени, так что очень кратко, что случилось.
Пий как мог кратко, одновременно жуя хлеб и запивая его, рассказал основные события, которые с ним произошли, с момента их последней встречи.
- Ной, где я и что вообще происходит, ты можешь мне объяснить?
- Сейчас ты в Совете Миров. Они тебя забрали сразу, как поступило обвинение, - Ной сосредоточено молчал, потом, глядя Пию в глаза тихо произнес, - боюсь Пий дело настолько серьезно, что ты даже представить не можешь. Я был вызван сюда сразу, как только было назначено слушание, потому я был на заседании и все слышал.
- Но, Ной, что я такого совершил, что они хотят услышать? - у Пия сердце упало, он как-то обмяк и с трудом говорил. В мозгу крутилась только, что случилось, что-то необратимое ужасное, и он тому причина.
- Тебя обвиняют в нарушении Вселенского Закона свободы выбора. Там есть такой пункт, который гласит, что всякая цивилизация вправе сама решать ею выбранную судьбу, что исключает вмешательство в её Историю извне. В данном случае Королевская свадьба была одобрена Советом Миров, для дальнейшего развития Королевской линии той цивилизации, путем участия в ее судьбе линии Айэльфийцев. Представители Королевской линии обвинила нас в том, что мы пытались помешать данному союзу, то есть пытались повлиять на их историю без их согласия. Решением Совета Миров сейчас наш сектор полностью заблокирован от внешних связей и отправлен в карантин, если же будет доказано нарушение Закона - наша цивилизация будет полностью стерилизована.
Пий сидел и с трудом понимал, что ему говорил Ной. Стерилизована - с трудом представлял себе Пий - это понятие - это, значит ..., он с ужасом посмотрел на Ноя. От стены отделилась тень францисканца и направилась к ним. Ной сидел на полу, упершись взглядом в пол и что-то судорожно соображал, потом поднял глаза, увидев идущего к ним францисканца, начал быстро и очень внятно, проговаривая каждое слово, что бы дошло до Пия, говорить: 'Так, Пий, нарушения Закона не было. Ты понял! - НЕ БЫЛО! - не нарушал ты Закона'. Францисканец подошел к Ною, взял того за плечо и потащил насильно за собой в темный угол. Ной закричал: 'Вспоминай каждую деталь, каждую мелочь, что было, самое незначительное - там самое главное, - уже где-то из-за стены, до Пия долетал крик Ноя, - я верю, я верю Пий...'.
Мелочи, детали, что было, нарушения не было - мысли бешено крутились в голове Пия, Ной верит, Ной верит, все твердил и твердил себе Пий, но никак не мог зацепиться хоть за какую-то идею, хоть бы намек, что может быть главным.
Опять появился францисканец, медленно подошел к Пию и встал позади него. Пий поднялся на ноги. Вдруг неожиданно перед Пием образовалась стеклянная прозрачная стена, а за ней огромный амфитеатр, как будто с той стороны включили свет. Там, где-то далеко было огромное количество, каких-то сущностей, но были так далеко, что Пию не удавалось их разглядеть. Потом они, по-видимому, все заняли свои места, потому что раздался громоподобный голос: 'Землянин ты утверждаешь, что защищался, потому, что некая сущность пыталась на тебя воздействовать без твоего согласия и, по сути, твои действия являлись самозащитой? Это так?'.
- Именно так, она отравила меня. В результате, чего я заболел и чуть не умер. Вылечили меня только здесь.
- Это правда, - подтвердил голос.
- Это ты напал, сущность же была вынуждена при этом защищаться таким образом, - вдруг сказал тихий вкрадчивый голос.
- Нет! - очень жестко отрезал Пий, - когда я почувствовал опасность своему здоровью и своей жизни только тогда я начал защищаться.
- Почему Айэльфийцы, как ты говорил, не видели данную сущность?
- Не знаю, - признался Пий.
- Почему же представители Королевской семьи не видели данной сущности, а видели только, как ты, выхватив меч, встал перед входом в город, готовый сражаться?
- Не знаю, - повторил Пий.
- Что побудило тебя взять меч? Может не палку, а меч ты держал в руке? - спросил сильный и очень красивый женский голос, - Пий замер, как громом пораженный, это был ее голос, он узнал его - это был голос зеленой женщины.
- Может быть, - Пий не мог говорить, у него во рту было абсолютно сухо, голос срывался, он вдруг увидел себя со стороны, как он здесь будто в аквариуме стоит перед ними, и она сейчас на него смотрит - она, с которой он недавно готов был сражаться насмерть. Но не это поразило Пия, не то что она здесь, а то, как она говорила, в ее голосе ощущалась безграничная власть, надменность, презрение, но в то же время ощущалась насмешка. Она своим голосом своей интонацией как будто толкала его к чему-то: 'Не я, а ты сюда пришел!' - вспомнил он ее слова. Что-то было, была какая-то связь, судорожно пытался вспомнить Пий и она знает об этом, подталкивает меня к чему-то - она знает меня лучше, чем я сам себя. Пий начал прокручивать события: вот он опомнился, когда уже был на четвереньках и, как у него буквально остановилось сердце в первое мгновение, такой ошеломляющий психический удар был по нему нанесен - первое ощущение, но он помнит, с ним было уже это. Пий отпил из кувшина, ему сразу стало значительно легче.
- Я расскажу одну историю, - начал говорить Пий, - и думаю, она поможет понять, почему именно меч, а точнее чем для меня является образ меча. Перед тем, как отправиться на планету Аэйльфа, я занимался изучением третьей эпохи Земли, в том числе периодом мировых войн. Я пытался понять мотивы, побуждающие людей воевать, пытался представить себе, что для них является образ врага, пробуждающего в них чувство ненависти друг к другу. Я просматривал фильмы и фотографии всех чудовищных преступлений, которые они возводили в ранг доблести и отваги. Они чествовали своих героев за победу над врагом и гордились ими. Их самопожертвованию не было границ, они с готовностью отдавали свою жизнь, чтобы спасти жизнь другого человека. Я пытался понять и проникнуть в сущность человека, у которого появился настолько ненавистный враг, что он готов на любые жертвы, чтобы только уничтожить его. Размышления складывались в убеждение в том, что всему виной на самом деле вполне объяснимые с точки зрения логики и психологии развития человечества мотивы: освоение территорий, принципы выживания, сохранение рода - все то, что можно как-то объяснить, даже с позиции принесенной жертвы. И я в принципе составил определенное представление о войне, ее мотивацию, историческое значение, ориентируясь главным образом на исторические факты развития человечества в целом. Но потом произошел со мной один инцидент, который изменил мое мнение, нет, не о войне и не об истории, а о человечестве в целом. А случилось вот что, когда я уже практически закончил свои исследования, мне в руки совершенно случайно попала одна фотография. Маленькая, старая, фотография, черно-белого изображения, по началу, я не обратил на нее особого внимания, таких фотографий я видел уже множество. Но, все-таки, что-то в ней было не так. Я стал внимательно ее рассматривать и, чем больше до меня доходило, что на ней запечатлено, тем более я проникался фактом и значением увиденного. Фотограф просто сфотографировал момент прогулки детей из детского садика. Группа детей, человек десять, трех-четырех лет, взявшись за руки, идет по снежной тропинке между сугробов. Между фотографом и детьми ограждение из колючей проволоки. Тропинка проходит вдоль деревянного барака. За детьми в качестве воспитателя идет человек в военной форме. Это лагерь для осужденных, а эти дети и есть осужденные. Они не являлись детьми врага - это собственные дети собственного народа - народа победителя! Над кем!? Я всматривался в их суровые, не по-детски, лица, их жуткую одежду. Они шли по тропинке, взявшись за руки, глядя себе под ноги - ни тени улыбки или надежды, только страх и подчинение. В этот момент, мир, который я знал, понимал и мог объяснить перестал существовать. Мой разум отказывался понимать. Этому нет объяснений, этому миру для меня в тот момент не было места. Его не должно существовать. Самое дорогое в природе, самое ценное, самое любимое, что существует на свете для всего живого - ребенок - для человека является преступником. После того, как я пришел немного в себя, я шел по улице и, мне представлялось, ну, просто мне очень хотелось оправдаться перед самим собой, что я из рода людей и люди не способны на это, а что есть некий враг рода человеческого и я с ним дерусь волшебным мечом. Я понимаю, что это очень наивно, но что делать? Как с этим жить? - Пий замолчал, стал судорожно пить из кувшина. Потом сел на пол.
- Что бы ты сделал в тот момент, если бы в твоей власти было мощное оружие, способное уничтожить все живое на Земле? - раздался тихий голос.
- Не знаю, в тот миг я был готов на все. Я не могу вынести этого.
- Ты хочешь сказать, что подобное ощущение ты испытал в момент осознания себя, при встрече с сущностью? - задал вопрос громоподобный голос.
Пий, вдруг отчетливо вспомнил, как он стоит на четвереньках, а его захлестывают волны чьих-то неимоверных страданий, боли и одновременно с этим он чувствовал, как кто-то одновременно упивается этим, наслаждается. Его опять захлестнула волна отчаяния и боли. Его всего трясло, слезы потекли по щекам. Он сидел, уткнувшись в колени и плакал.
- А тебе не приходило в голову, что сущность или как ты его назвал - некий враг рода человеческого просто питается подобными эмоциями, чтобы жить? - тихий голос, гнул свое.
- Это идея приходила мне в голову и, пожалуй, единственное оправдание, которое я для себя нашел, чтобы как-то справиться с непониманием, - Пий немного успокоился.
- Так ты скажешь, наконец, каким оружием ты владеешь, что тебе помогает справиться с собой!? - голос этой женщины, буквально пронзил Пия насквозь, в нем было столько власти, ярости, требованию подчиниться и ожидания, что Пий как по приказу начал судорожно искать, искать. Она знает, она ждет, она требует, ей почему-то это необходимо, даже больше, чем Пию. Но что это, чего я упускаю, одним словом - только слово. Он вспомнил, его тогда вдруг неожиданно что-то развеселило, казалось бы - невозможное, но он что-то тогда почувствовал - он почувствовал радость. Этот спокойный голос: и он, вдруг, на мгновение увидел все со стороны одним сознанием, одним единым взглядом, включающим, как единое все до бесконечности - без рассуждений, понимания, веры, а просто потому, что это именно так:
- Сострадание, - еле слышно произнес Пий.
- СКАЗАНО! - раздался оглушительный, прозвучавший, как гром голос.
Мгновенно стекло или экран пропал, Пий стоял, оглушенный, один, все в том же железобетонном зале. Сзади, что-то зашуршало, от неожиданности Пий резко обернулся, в стене была открыта дверь транспортатора, сбоку стоял францисканец. Пий подошел к транспортатору, остановился - странная фигура в хабите, все закрыто, ни рук не видно, ни ног, ни лица: 'Спасибо и... Счастливо', - сказал ему Пий, фигура сделала неуловимое движение головой. Пий вошел в транспортатор, дверь за ним закрылась.
Прошло уже больше года, как вернулся Пий и, за это время, произошло довольно много событий: Ной стал полномочным представителем Сектора, в котором находилась планета Земля, в Совете Миров, Землянам было дано разрешение на космические перелеты на физическом плане, потому работа с различными высшими цивилизациями о передачи технологий шла полным ходом. Единственное настораживало то, что Иерархи не отвечали на запросы стратегов и, вообще, за все это время ни разу не проявили себя.
Пий занимался теорией контактов и адаптацией Землян с различными цивилизациями на физическом плане. Он шел по набережной и размышлял о том, что вот год назад он так же шел по этой самой набережной и тогда совсем другие противоречивые чувства переполняли его. Изменилось ли, что-нибудь с того времени, думал Пий, сейчас у нас много работы, надежд, много нового и неизведанного впереди - надеюсь, да! А там, как говорил Ной, как-то само сложится.
Ной вошел к себе в башню - на столе лежал чистый лист синей бумаги. Пий взял его в руки, разглядывая со всех сторон, а потом со всех ног бросился бегом к транспортатору.
Когда двери транспортатора открылись, и Пий вошел в зал храма, дети, сидевшие на ступеньках, увидев его, вскочили на ноги и с радостными криками бросились гурьбой к нему со всех ног.
- Ну, что же ты так давно не шел, - слышал он их голоса, звучавшие на перебой, - мы тебя все ждем, ждем, а ты не идешь и не идешь, - Пий опустился на колени, подбежав к нему, кто-то из детей забрался к нему на колени и обхватил руками за шею, его гладили по голове, по рукам, целовали в щеки. Пий не мог ни говорить, ни видеть, слезы душили его, глаза были мокрые, бесконечное счастье заполняло его до краев, он не мог совладать с собой и только мог прижимать их к себе гладить, прикасаться, смотреть на них. Потом немного успокоившись, он смог встать на ноги, а его, взяв за руки, повели к ступенькам, где все уселись рядом, и они так сидели и просто смотрели друг на друга.
- Так вы и есть Иерархи? - совсем успокоившись, спросил Пий.
- Это вы так нас называете, а на самом деле мы просто дети, как все, - ответил чистый спокойный детский голос.