— Пес-то каков! — еще издали начал кричать Свирид Онуфриевич. — Выплыл и утку принес! Вот она! — Он с торжеством поднял добычу высоко над головой. — Ну и места, чтоб им провалиться! Поохотиться хотел, свернул от реки и выбраться никуда не мог — конца расщелинам нет! А вы как сюда забрели?
— Тоже охотились, — ответил Михаил Степанович, — пещеры искали!
Свирид Онуфриевич протяжно свистнул, что означало у него некоторую долю презрения, и тут только обратил внимание на необыкновенную наружность обоих товарищей.
— Где вы так изгваздались? — с недоумением спросил он, оглядывая обоих. — Ба, ба, ба… да вы, Павел Андреевич, и с придатком еще! С горы, что ли, свалились? — соболезнующе добавил он.
Михаил Степанович начал повествовать о происшедшем. Услыхав о том, как они ползали впотьмах, то и дело стукаясь головами о камни, Свирид Онуфриевич закатился смехом.
— От-то потеха! С таким фонарем, — он указал на лоб палеонтолога, — да темно было! Хо-хо-хо! Эка, делать-то, погляжу я на вас, вам нечего: под землю полезли! Да хотите, я сто таких пещер укажу вам!
— Где? Вы их видели? — оживленно спросил Михаил Степанович.
— Везде они! Сто штук видел — сейчас провалиться мне! Все горы изверчены ими!
— Идемте! — решительно заявил Михаил Степанович, обращаясь к палеонтологу, разлегшемуся на земле в виде огромной ижицы.
— А кости в них есть? — лениво процедил тот, не изменяя положения.
— Сколько хотите — вороха! И надписи есть!
— Надписи? — Михаила Степановича точно пронизало электричество. — Господа, в таком случае необходимо пригласить Ивана Яковлевича.
— Что же, валяйте, — отозвался Свирид Онуфриевич. — Вы человек молодой, на ногу легкий. А мы, старики, здесь подождем, трубочку выкурим!
— Так ждите: мы сейчас придем, — и Михаил Степанович почти бегом пустился по извилистой тропинке.
Свирид Онуфриевич, ставший было на камень близ палеонтолога, вдруг подскочил как ужаленный.
— Эй, эй!! — так неистово закричал он, что Павел Андреевич вздрогнул и невольно подобрал ноги, как бы испугавшись за целость их. — Михаил Степанович, стойте! Ут-ку-то захватите, утку! — и охотник быстро пошел навстречу к оглянувшемуся этнологу. — Велите сжарить ее моему Мазепе: дрыхнет, наверное, это животное, — так вы палкой его в бок! Скажите: если пережарит — в воду его спущу!
Михаил Степанович взял утку и, сопровождаемый собакой, скрылся за ближайшей скалой.
Охотник вернулся и уселся на прежнее место.
— Какие же кости вы видели? — спросил Павел Андреевич.
— Шут их там разберет, какие они! Всякие! — ответил, закуривая трубку, Свирид Онуфриевич.
Палеонтолог молча поглядел на него одним левым глазом, затем зажмурился.
Воцарилось молчание. С мертвенно-белых стен не скатывалось ни камешка, не доносилось ниоткуда даже шуршания легкого песка или земли, струйкой сбегающих то и дело в других горах. На синей полосе неба не белело ни облачка.
— Чтоб ей лихо стало, этой дыре! — сердито проговорил наконец Свирид Онуфриевич. — В ушах даже трещит, так тихо! Хоть бы кузнечик проскрипел или птица какая пролетела! Павел Андреевич, да вы живы или нет?
— Жив, — отозвался палеонтолог.
— Чудные какие сибирские места!
— Чем?
— А птиц певчих совсем нет нигде. У нас, Боже мой, сколько их! Чего хочешь: воробьи, сороки…
— Это у вас певчие птицы?
— А то какие же: съедобные, что ли?
Павел Андреевич приподнялся на локте и устремил глаза с заискрившимися в них насмешливо-веселыми огоньками на Свирида Онуфриевича.
— А лошадей своих, скажите, вы куда причисляете: к певчим или к съедобным животным?
Охотник сначала не понял насмешки, но, взглянув пристальней на как будто серьезное лицо палеонтолога, рассердился.
— Вы что, опять меня разозлить хотите?
— Сохрани Бог! Я только интересуюсь новым подразделением птиц!
Вероятно, Павел Андреевич успел бы довести до белого каления своего собеседника, если бы в ту минуту не показались две быстро приближавшиеся знакомые фигуры — Михаила Степановича и Ивана Яковлевича. Старый ученый озабоченно спешил впереди и широко размахивал руками.
— Где письмена? — спросил он, остановившись около лежавших и озираясь.
— Дальше, — отозвался из-за спины его Михаил Степанович. — Свирид Онуфриевич проведет нас.
— В поход, когда так, господа, нечего терять времени! воскликнул Иван Яковлевич, бодро начиная взбираться на подъем.
Компания двинулась за ним.
Тропка, перевалив через взгорок, пошла вниз. Стены по бокам начали сближаться и повышаться, путники, казалось, углублялись куда-то в самые недра земли.
— Мы в тартарары идем или ближе? — спросил Павел Андреевич, еле поспевая вперекачку за остальными.
— Сейчас придем! — ответил Свирид Онуфриевич.
Иван Яковлевич между тем уже почти бежал. Через несколько минут он вдруг скрылся за скалой, точно провалился сквозь землю. Михаил Степанович поспешил за ним и очутился в довольно широкой долине, где уже стоял и оглядывался старый ученый. Дорога, приведшая их туда, осталась позади, в узкой щели, прорубленной от неба до земли в отвесах известняка. Два таких же тесных ущелья отходили вправо и влево от нее.
— Куда теперь? — с недоумением спросил Иван Яковлевич.
— А вот… — Свирид Онуфриевич ткнул вперед своим толстым пальцем, — пещера здесь за камнями.
Ученые обогнули громадную глыбу, лежавшую близ горы, но никакого отверстия за ней не оказалось.
Павел Андреевич завздыхал и укоризненно устремил на охотника единственный глаз свой — другой уже начинал запухать и окружаться краснотой.
— Что за притча! — произнес Свирид Онуфриевич. — Тут она была, чтоб ей провалиться! Впрочем, нет, вон где! — он решительно указал на противоположную сторону. — Там, там, наверное там!
Но и «там» не оказалось даже подобия пещеры.
— О Господи! — с напускным трагизмом воскликнул обливавшийся потом палеонтолог. — Драгоценнейший наш, вы видали сто пещер здесь, покажите же нам хоть одну наконец!
Свирид Онуфриевич смущенно оглядывался.
— Да должна она где-то быть здесь!
— О да, где-нибудь есть…
— Здесь немудрено забыть место! — заступился добродушный Михаил Степанович. — Смотрите, какое однообра-разие, — точно нарочно набросал кто-то эти глыбы везде!
— Еще бы! — оживившись, воскликнул охотник. — Разумеется! Да вы погодите, я сейчас отыщу! — и с неожиданной для всех легкостью он вскочил на ближайшую глыбу и, перепрыгивая с камня на камень, побежал, оглядывая скалы.
Иван Яковлевич, не проронив ни звука, с тем же серьезным видом уселся на камень; примеру его последовали и остальные.
Минут десять все молча созерцали эквилибристические упражнения своего спутника, с ожесточением скакавшего по наваленному в беспорядке известняку. Наконец коренастая фигура охотника остановилась, выпрямилась и замахала платком.
— Сюда! — долетел зов его. — Здесь она!
Иван Яковлевич первый сорвался с места.
— Где? — запыхавшись, спросил он, достигнув Свирида Онуфриевича.
— Вот-с! — торжествующе произнес последний, кланяясь как театральный хозяин, приглашающий гостей войти в дом. — Пожалуйте-с! Уж если я что сказал, так значит — верно как смерть, да-с!
Ученые перебрались через обвал у скалы и увидали в ней отверстие приблизительно в рост человека. Близ него чернела в виде круга кучка подернутых пеплом углей.
— Попахивает навозом… — заметил палеонтолог, втягивая носом воздух.
— Здесь письмена? — спросил Иван Яковлевич.
— Да, да, — уверенно ответил охотник. — Сколько хотите их там, подальше только! — и он сделал жест, как бы сверля пальцем гору. — А впрочем, может, и не здесь… — вдруг спохватился он. — Кажется, что здесь!
Михаил Степанович вынул из кармана свечу, зажег ее и медленно вступил вместе с обоими учеными в пещеру.
Свирид Онуфриевич уселся у входа, закурил трубку, но не успел сделать и трех затяжек, как все путники появились снова.
Иван Яковлевич выступал необыкновенно торжественно, с откинутой назад головой; лицо его было еще серьезнее, чем раньше. Свирида Онуфриевича он как будто и не заметил.
— Что так скоро? — спросил тот.
Иван Яковлевич остановился и повернулся к нему.
— Вы видали эти «письмена» ваши, сударь? — голос Ивана Яковлевича был сдержан, но глаза метали сквозь очки молнии.
— Да-а… издалека конечно… А что?
— Так будьте добры, посмотрите на них вблизи! Дайте им свечку, дорогой Михаил Степанович!
Не понимая ничего и только чувствуя, что произошло что-то неладное, Свирид Онуфриевич вооружился свечой, поднял ее над головой и вступил в пещеру.
Сильный запах конского навоза охватил его; довольно ровный пол весь был покрыт толстым слоем последнего: просторная и высокая пещера, очевидно, издавна служила убежищем в непогоду для местных табунов. На одной из серых стен ее чернело что-то похожее на иероглифы. Сви-рид Онуфриевич подошел ближе, попал ногой в остатки костра и поднес свечу к самой стене.
С нее глянула, намалеванная туземным Рафаэлем при помощи углей, кривая рожа с высунутым язычищем; рядом красовался не менее художественно исполненный и одинаковой величины с нею — громадный кукиш.
V
Павел Андреевич сидел, отвернувшись от Ивана Яковлевича и весь колебался и трясся от душившего его беззвучного смеха. Михаил Степанович едва сдерживал на лице улыбку, всячески стараясь не дать заметить ее Ивану Яковлевичу, чтоб не рассердить его еще более, и чрезвычайно усердно перекладывал из кармана в карман платок, когда показался из пещеры охотник.
— Н-да… — произнес он, не глядя ни на кого, — не то… опять ошибся!
— Вы полагаете? — выразительно сказал Иван Яковлевич. — Ну-с, Михаил Степанович, теперь куда мы, назад?
— Как хотите, — поспешно ответил тот.
— Поищем еще… — заявил Свирид Онуфриевич. — Тут еще пещеры есть!
— Как же, как же!.. — отозвался, вытирая слезы, Павел Андреевич. — Их еще девяносто девять по вашему счету осталось!
Иван Яковлевич не удостаивал Свирида Онуфриевича ни единым взглядом.
— Нельзя ли только как-нибудь к реке выйти, Михаил Степанович? — продолжал он. — Очень душно в той расщелине. Берегом, я думаю, лучше будет пройти!
— Да эта же долина прямо к реке ведет! — воскликнул Свирид Онуфриевич. — Я шел здесь.
Все двинулись за Иваном Яковлевичем, одиноко пошедшим во главе компании.
Долина понемногу расширялась и понижалась; местами она, как терраса, спадала уступами, и надо было скатываться на спинах или спрыгивать с небольших высот.
Павлу Андреевичу приходилось круче всех. Он кряхтел и охал, но тем не менее ни на шаг не отставал от Свирида Онуфриевича и доезжал его шутками и насмешками.
— Ох… теперь вы нас куда — кости смотреть ведете? — спрашивал он у него. — Нет, вы скажите, что гласят иероглифы в пещере?
— А ну вас! — огрызался Свирид Онуфриевич. — Эка важность, — попали в другую сторону и все тут! Глядите лучше вперед, — вон Енисей виден!
Действительно, словно зеркало в оправе из двух огромных красных скал, одиноко торчавших по бокам расширившейся долины, открылась и блеснула река. Охватило свежестью.
— Хорошо!.. — произнес Михаил Степанович, остановившись на миг и дыша всею грудью.
— Да-а… — подтвердил Павел Андреевич. — А на плоту-то у нас каково теперь, на сене-то, а?
— Утка жарится… — добавил, причмокивая, Свирид Ону-фриевич.
Все трое пустились догонять далеко ушедшего вперед Ивана Яковлевича.
— Что такое он увидал? — сказал Павел Андреевич, указывая на старого ученого.
Тот остановился и, совсем запрокинув назад голову, торопливо принялся шарить по карманам, ища что-то; наконец вытащил небольшой бинокль, приставил его к глазам и застыл в той же позе.
— А ведь там надпись! — воскликнул Михаил Степанович, ускоряя шаги. — Видите ее?
Высоко на скале, приблизительно саженях в трех от земли, явственно выступали крупные, сделанные черной краской какие-то письмена.
— А что я говорил вам! — Свирид Онуфриевич даже подскочил на ходу от избытка торжества. — Вот она! Я ж говорил, что видал ее!!
— Так это пещера, по-вашему? — спросил палеонтолог.
— Все равно, пещера, не пещера — в надписи дело! Ну, так и есть, она: черная. Самая доисторическая!
Путешественники окружили Ивана Яковлевича, молча разбиравшего надпись.
— Что-то не то… — вполголоса проронил Михаил Степанович, — прежде всего, это не иероглифы, а буквы, и похожие на татарские…
— Вы правы, — отозвался немного погодя Иван Яковлевич, опуская бинокль, — надпись монгольская и сделана не дальше как в XIV веке…
— Гм… «самая доисторическая», — шепнул палеонтолог на ухо охотнику.
— К сожалению, кое-что смылось, — продолжал ученый.
— Вероятно, это приказ какого-нибудь хана для проходивших здесь полчищ его!
Иван Яковлевич снова вооружился биноклем и вслух стал переводить написанное:
1) Безгласных и невздорных пленников из кибиток и улусов по причине зверей не бросайте и не губите.
2) Погребайте мужчин и женщин для жертвы гневным драконам и для великого обилия меда, творога, мяса, молока.
3) Когда застрелите и погребете их, то на курган бросайте ветви каждому из драконов.
4) Затем зарывайте коней, мужчин погребайте сотнями, женщин не мучьте и не увечьте, прочих истребите… погребите…[8]
— Надо полагать, где-нибудь поблизости существуют и могилы, — заключил ученый, окончив чтение.
— Невредно бы произвести несколько измерений черепов, — заметил Павел Андреевич. — Можем пролить некоторый свет на темную историю этих мест!
— И опять отыщете арабов! — захохотав на все ущелье, вставил Свирид Онуфриевич. — Эка ведь угораздит людей: арабы здесь были, а! Турок еще не найдете ли'?
Михаил Степанович и старый ученый не слыхали слов Свирида Онуфриевича; они были уже у скалы и внимательно осматривали ее со всех сторон. Павел Андреевич, не удостоив охотника ответом, заколыхался за ними, разглядывая каждый бугорок по пути.
На противоположной, гладкой как ладонь стороне скалы, саженях в трех над землей, оказалось большое треугольное отверстие, несомненно высеченное или подправленное руками человека.
Михаил Степанович метнулся назад и, различив какой-то походивший на острое ребро узкий всход на скалу, не раздумывая, взбежал на него. Иван Яковлевич, то балансируя, то на четвереньках смело карабкался за ним по пятам. На высоте сажень двух ребро превратилось как бы в карниз, и ученые, плотно прижимаясь левым плечом к камням, осторожно начали огибать скалу.
— Нашли что-нибудь? — крикнул Павел Андреевич, заметив необычайное оживление, с каким оба спутника его бросились взбираться на крутизну.
Те, не отвечая, скрылись за выступами камней.
Павел Андреевич подошел и собрался ступить на тропку, но, увидав, какова она, только посвистал и принял ногу.
— Видимое дело, взбесились! — проворчал он. — Еще, должно быть, какую-нибудь тарабарщину увидали!
Иван Яковлевич и Михаил Степанович были, между тем, уже на другой стороне, и палеонтолог услыхал дружный и громкий зов их.
— Иду, иду! — отозвался он, пускаясь ускоренной перевалкой. — Ну что? — крикнул он, зайдя за угол и отходя в сторону, чтобы увидать товарищей.
Глазам палеонтолога представился вход в пещеру, казавшийся черной выемкой в стене; в нее заглядывали фигуры обоих исследователей.
— Пещера! — крикнул сверху Михаил Степанович. — Идите скорей сюда, Павел Андреевич!
— Чего захотели! — палеонтолог фыркнул носом. — Я ведь не муха, как вы!
Михаил Степанович и Иван Яковлевич исчезли в скале.
— Кости есть, масса костей! — раздался через некоторое время голос Михаила Степановича.
— Какие? Собачьи опять какие-нибудь?
Палеонтолог с завистью глядел наверх единственным своим глазом. Другой уже окончательно скрылся под малиновым отеком.