-Фонарь мобиля можно не открывать и поляризовать.
-А-а.
4
Хан смотрел на гравимобиль, зависший в полуметре над плитами дорожки, сверкающий на солнце, приземистый и обтекаемый, стремительных очертаний, похожий на гоночный автомобиль, только без колёс. А прозрачный полусферический колпак, прикрывающий салон с четырьмя сидениями и пультом управления – как у машин из фантастических фильмов.
Надо же, так торопился, что не разглядел толком, на чём и примчался сюда из космопорта.
Хан смотрел на гравимобиль, а Хэгши смотрела на Хана. Волосы, в помещении казавшиеся чёрными, на солнце стали тёмно-коричневыми, яркого, насыщенного цвета, точь-в-точь как замша его куртки, но живые, сияющие, тёплые, притягивающие пальцы – коснуться, провести медленно и нежно, ощутить эти тепло и шелковистость.
Хэгши стремительно подошла к мобилю, рывком отодвинула сегмент фонаря, села за пульт, подождала, пока Хан заберётся на сиденье рядом с ней, положила руку на панель с клавиатурой, и машина плавно пошла вверх, а потом зависла на небольшой высоте и стала поворачиваться вокруг своей оси – Хэгши давала Хану возможность осмотреть окрестности.
Он попросил открыть кабину, пока вокруг никого нет. Хэгши тронула клавиши, и прозрачная полусфера разделилась на сегменты, которые убрались в стенки мобиля. Хан осторожно перегнулся через борт, глядя вниз и по сторонам - склонённого лица не видно, ярко озарённые солнцем волосы развевает слабый ветер, и всё окружающее поворачивается вокруг него, словно он стал центром мира.
Когда он выпрямился, Хэгши вернула полусферу обратно, направила мобиль к эстакаде и аккуратно встроила его в поток таких же машин, несущийся через город.
Хан прижался лбом к прозрачному пластику и смотрел молча и жадно, забыв про саму возможность задавать вопросы.
Город огромных, просторно стоящих зданий с фантастическим разнообразием архитектурных форм и расцветок, город многоярусных, расположенных на головокружительной высоте эстакад, город, полный солнечного света, ветра и зелени, город с сетью наземных дорог, полотно которых – из пестрой мозаики, цветного камня, металла, пластика, зеркального материала и даже прозрачного, а под ним – тоже улицы и площади, ярусы которых уходят на такую глубину, что даже смотреть страшно.
И город людей. Точнее, сапиенсов, поскольку многие из них происходят не от обезьян, а от других существ – рептилий, амфибий, птероидных, рукокрылых, сумчатых, кошачьих и прочих, не имеющих аналогов в земной фауне. На корабле Хан просматривал каталог цивилизаций, а здесь увидел воочию представителей некоторых из них.
Но через два часа волнение, вызванное новизной увиденного, улеглось, Хан почувствовал непреодолимую усталость, откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и больше уже ни на что не смотрел.
Хэгши повернула мобиль назад.
-Как бы опять не заснуть в кресле. Плохо, совсем расклеился, - Хан вздохнул, пристраивая голову удобнее на спинке сиденья.
-Наоборот, хорошо. Это значит, что вы выходите из стрессового состояния. Сейчас мы приедем обратно, и вы немедленно отправитесь отдыхать. Клоны будут расти три недели, за это время необходимое обследование можно провести не один раз.
Хан чувствовал себя таким разбитым, что позволил Хэгши помочь ему выбраться из мобиля и дойти до комнаты.
Он спал семьдесят семь часов подряд, отказываясь просыпаться даже хотя бы раз в сутки, чтобы выпить стакан “соуса” и навестить “удобства” за переборкой.
5
Днём на четвёртые сутки Хэгши из кабинета услышала, как он проснулся.
Всплеск изумлённой радости. Затем прыжок с ложа и маленький шторм по всей комнате – торопливое одевание, причёсывание, и т.д. Шаги в коридоре, высвистываемая смешливая мелодия. И наконец встал в дверном проёме, рассеянно оглядывая кабинет и улыбаясь:
-Илэ-оо.
Голос утратил нервную резкость, стал низким и чистым. Пожалуй, не только такой подбородок больше подходит для юноши.
-Илэ, Хан, входите.
И он вошёл, и торопливо заказал завтрак, и быстро проглотил его, чтобы скорее начать подготовительное обследование...
Он послушно переходил от аппарата к аппарату, точнее, перебирался из одного в другой, не задавая вопросов, не интересуясь всей этой техникой, только возле первого комплекса задержался, оглядел его и улыбнулся, потому что ничего в нём не понял.
-Хан, расскажите о себе.
-О себе? - Хан улыбнулся с оттенком неловкости. – Мне двадцать семь, родился на Земле в одна тысяча девятьсот... А-а, понял. Как я дошёл до жизни такой, да?
Он немного помолчал.
-С самого начала всё и было. Всегда чувствовал себя более комфортно и в мужской одежде, и в мужском стиле поведения. В сюжетных играх брал себе мужские роли. Прекрасный принц, прекрасный тореадор, прекрасный корсар, прекрасный раджа или султан, прекрасный индейский вождь. В последнем случае очень кстати были длинные волосы.
Девчонки даже забывали, кто я, и по роли с удовольствием бросались мне на грудь.
Когда подрос, начались эротические сны. В них – тоже всегда мужская роль.
И какие сны! Подробные, с острыми и мощными ощущениями, надолго остающиеся по пробуждении, очень красочные и реалистические. Поразил мать, рассказав один такой сон. Подробности его – ласки, то есть – оказались точными, подробности, которых я до этого сна не знал.
Почему-то всегда был уверен, что эту странность нужно скрывать от всех, даже от родителей. Позже убедился, что прав. Транссексуалов избегают, высмеивают, даже доводят до самоубийства. Кажется, надо бы наоборот – да будь ты кем угодно, меняй себе что хочешь, только живи!..
Были и паузы в этом состоянии. Лет до восемнадцати. Летом жил у родственников, и двоюродная сестра, любительница всяких женских штучек – бижутерии, косметики, одежды с люрексом, и т.д., заразила этим и меня. Я с удовольствием носил клипсы, красил лаком ногти, ходил на танцы, даже влюбился в одного парня. В общем, чувствовал себя настоящей девчонкой.
Когда вернулся домой, сестрино влияние кончилось, и всё прежнее вернулось. И больше не уходило, даже если уезжал. Собственно, это всё.
Если не считать того, что от безвыходности положения я тоже почти дошёл до тех самых мыслей. Операцию делают неизвестно где, туда не пробиться, от неё почти никакого толку, поскольку уровень цивилизации и медицины не тот, родителям рассказать невозможно – не поймут, а они ещё и с замужеством пристают... И тут встретил одного из ваших, он предложил лететь. Вот я и здесь.
-Хан, что вы знаете о психотронике?
Неожиданный вопрос поразил его.
-Ну-у... Знаю, что есть телепатия. А теперь и сталкивался с нею. Есть биополе, им многое можно делать - двигать предметы, поджечь, усыпить... Даже убить. Очень мало знаю.
-Вполне достаточно, чтобы я могла объяснить. Хан, ваше состояние - не естественное. Его вам внушили телепатически. Что это – личная выгода, месть, или преследовалась какая-то другая цель, я не знаю. Но если бы не это воздействие, ничего подобного с вами бы не произошло. Так что операция, возможно, не понадобится.
Потрясённый Хан некоторое время молчал, глядя в сторону широко открытыми глазами.
-Внушили... То есть, была бы обыкновенная девчонка без всяких “транс”-идей?
-Да.
-Была бы... Любящая сласти и бижу, шмотки и индийские фильмы, а не фантастику и детективы, бегающая на каблучках, а не в кроссовках... Была бы… Это я могу себе представить. Не представляю другого - что я ею стану, смогу стать. Я ведь вырос с этим. Естественная причина или искусственная, но я - парень, а не девчонка, это однозначно. Я не смогу измениться, даже узнав такое.
-Значит, победа минус-эспера?
-Что ж, выходит, что так. Он, правда, рассчитывал на земной уровень медицины, при котором после перемены пола я стал бы инвалидом в интимном смысле. Просто я буду знать, чему этим обязан, но решения не изменю.
Хэгши окликнула мысленно:
“Динор!”
“Оу”, - быстро последовал ответ.
“Зайди ко мне, ты очень нужен. Необходимо отговорить одного человека от операции, а у меня не получается. Насколько я помню, не было случая, чтобы тебе это не удалось”.
“А в чём дело?”
“Девушка неистово стремится стать юношей. И никого не хочет видеть до операции.”
“Сейчас буду”.
Этот диалог произошел молниеносно – скорость телепатического общения может быть намного выше, чем звукового.
6
Хан сидел в кресле, Хэгши – за пультом. В коридоре раздались быстрые уверенные шаги, и на пороге остановился рослый тайрианин с прямыми светлыми волосами, падающими на плечи.
-Илэ, Хэйги.
Хан вздрогнул, с досадой подумав, что его увидели и запомнят не таким.
-Хан, это Динор Эрдж-Гэрэйст. Динор, это Хан Файр.
Хан встал, слегка наклонил голову, не глядя на тайрианина, и снова сел. Он бы ушёл, но этот самый Динор мало того, что загородил собой дверной проём, так ещё и взялся обеими руками за косяки, и похоже на то, что в ближайшем будущем менять свою позицию не собирается. Хан не слушал разговор Хэгши и Динора, а просто с нетерпением ждал, когда можно будет уйти, и делал вид, что дремлет.
Наконец выход освободился, и Хан поспешил покинуть кабинет, чего, кажется, даже не заметили.
-В лучших традициях юных цивилизаций - заслонить дверь, чтобы нельзя было выйти, - усмехнулась Хэгши. - Почему ты даже не попытался поговорить с ним... с ней?
-Зато разобрался в нём самом.
-То есть, считал память.
-Неэтично, понимаю. Но это пришлось бы сделать всё равно. Хочешь знать, нужна ли операция? Моё мнение - нет другого выхода, кроме как сделать её. Личность сложилась. Это действительно "он", а не "она" в полном смысле слова, и остаётся только привести тело в соответствие с этой личностью. Ты опасаешься, что не сумела отговорить потому, что не очень стремилась к этому?
Хэгши не ответила.
7
Как только Динор ушел, Хан вернулся в кабинет и молчал, не осмеливаясь задать вопрос из опасения, что это будет выглядеть грубостью.
-Всё зависит от вашего решения, - мягко произнесла Хэгши. - Необходимости нет, а риск есть, любая операция - риск. В Охэнде, где находится центр психотроники, помогут восстановить подлинную личность.
-Эта и есть подлинная, была всегда только эта, - глухо сказал Хан. - Меня можно убедить, никогда не отличался силой характера, тем более, что не разбираюсь во многих вещах. Но знаю точно, что мне нельзя менять решение.
-Значит, всё по-прежнему. Операция будет, Хан.
Хан вздохнул с облегчением.
8
-Похоже, я здесь один? - как-то спросил он.
-Да. Больше одного пациента вести недопустимо. Исключение - экстремальные ситуации.
-Когда назначена операция?
-Когда вырастут клоны - через две с половиной недели.
Хан ахнул в панике:
-Чем же мне занять это время? Я не выдержу столько! Никакое серьёзное дело мне на ум не пойдёт, а спорт... Во взвинченном состоянии я как-то резко теряю координацию, могу не рассчитать и повредить себе что-нибудь. Впрочем, ... - паника внезапно ушла из его голоса. - Знаю рецепт. Где сейчас может быть мой рюкзак, который я взял с собой с Земли?
Хэгши с улыбкой набрала на пульте код и немного погодя, открыв люк, достала из ниши контейнер, а из контейнера - бесформенный тючок с лямками, выглядящий довольно странно на фоне неземного интерьера. Хан поразился - тайрианка легко взяла одной рукой то, что он едва поднимал двумя.
-Тяжёлый. Что там, если не тайна?
-Книги. Фантастика. По одной - две в день - как раз хватит. Мать ворчала, мол, лучше бы взял, что на себя надеть. Любимые вещи я и так взял - то, что на мне. А книги... Целый день перед шкафом сидел, выбирал, все бы взял, если бы можно было.
-Ваши родители остались на Земле?
-Нет, они здесь. Я не мог их бросить, да и они меня одного так далеко не отпустили бы, они-то не считают меня парнем, - Хан засмеялся с горькой иронией.
-Вероятно, они хотели бы видеть вас, убедиться, что всё в порядке, - осторожно сказала Хэгши.
-Зато я не хочу! - вскрикнул Хан. - Особенно мать! Она опять на меня набросится с требованием, чтобы я не делал глупостей, как было перед самой посадкой на Тайре! Она ничего не хочет понимать, она пыталась удержать меня силой, как сумасшедшего! Я не вынесу этого!
Он осекся, потому что голос сорвался на рыдание, и весь согнулся, спрятав лицо и в ладони, и в колени. "Хорош, нечего сказать, мужчина называется", - съязвил он мысленно сам себе, чувствуя, что вот-вот ударится в истерику.
Словно тёплый ветер ворвался в окно, коснулся судорожно дышащей груди, перехваченного спазмом горла, пролетел сквозь Хана, и стиснувшие его тело невидимые обручи исчезли.
-Силы любого человека имеют предел, в этом нет ничего постыдного, Хан.
Негромкий и спокойный голос тайрианки окончательно привёл его в себя.
-Они... они не могут настоять на встрече?
-Против вашей воли - нет.
Хан глубоко вздохнул.
Значит, вот почему он был в таком состоянии, когда появился здесь, в кабинете - из-за безобразной сцены, устроенной близкими людьми.
-На подрастающие клоны посмотреть не хотите?
Хан немного подумал.
-Нет. Не привык к таким зрелищам. Это может повлиять на моё намерение, а я не хочу, чтобы на него что-нибудь влияло.
9
Хэгши обнаружила, что Хана очень трудно оторвать от книги даже для подготовки к операции, не говоря уж о еде и сне.
И когда она сказала:
-Хан, операция послезавтра, - это оказалось для него неожиданным.
Он уже не мог ни читать, ни есть, ни спать. Послезавтра! Всё внутри стянулось в тугой нервный ком. Хан то ходил по комнате взад-вперёд, то застывал у окна, глядя наружу и ничего не видя. А потом внезапно успокоился, лёг и уснул.
Утром Хэгши увидела его в коридоре и заметила, что взгляд у него изменился, перестал быть обращенным внутрь себя.
Хан любовался пластиковым покрытием коридора. Обернулся к Хэгши, обежал её взглядом с ног до головы, посмотрел в глаза и замер.
Он меня увидел, поняла Хэгши. Что-то уж очень сильное впечатление, вроде потрясения. До сих пор, встречая красивых людей, он просто восхищался. Теперь едва ли будет чувствовать себя так же свободно, как до этого момента. Жаль.
Хан был увлечён узорным "паркетом", поэтому и приближающуюся тайрианку начал оглядывать с ног. Мимоходом оценил великолепную фигуру в мягко облегающем комбинезоне, поразился красоте утончённых черт лица, посмотрел в глаза и утонул в их глубине, забыв обо всём. Смотрел бы так сколько угодно времени, если бы Хэгши не сказала:
-Илэ-оо.
-Илэ-оо, - машинально ответил Хан, неохотно оторвав от неё взгляд. Надо же, голос звучит как обычно.
Забыв про завтрак, он вернулся в комнату и сел в полном смятении. Вначале даже мыслей не было, только в воображении - это потрясающее, фантастическое и тем не менее реальное лицо. Смотреть на него - ещё, ещё и ещё. Просто смотреть.
Потом пришло восторженное удивление - неужели так бывает? Встретить свой личный, индивидуальный, давным-давно составленный и-де-ал! До мельчайшей черточки, до тончайшей линии. И внешность, и личность. Личность, которая видна во взгляде, глубоком и открытом, всё понимающем, нежном и потаенно печальном. Таких глаз не увидишь на Земле.
Хан сидел и улыбался. Всё, всё - и голос, и манера речи, и жесты, и движения - безупречно прекрасно. Как же он жалел, что во время поездки по Ириолису смотрел на город, а не на неё, и помнит теперь только изящную руку на пульте и несколько негромких фраз. Только с ним и может произойти такое - быть рядом столько времени и не видеть буквально в упор!