Дядя отрицательно замотал головой. Его глаза округлились. Губы плотно сжались.
— Не трусь. — Девочка подошла к краю и протянула руку. — Хватайся.
Дядя робко взял племянницу за руку.
— Вниз не смотри, — посоветовала Ребекка. — Ногу выше.
Дженкинс со странным чувством глядел на то, как Скайт Уорнер, испуганно глядя перед собой, с помощью племянницы перешагивает через зазор.
— Отлично! Ты молодец, — похвалила Ребекка.
Скайт улыбнулся и тут же, оступившись, прижал девочку всей массой к сетчатой стенке.
— Осторожнее, — пробормотала Ребекка, отстраняя дядю.
— Извините.
Дженкинс вошел в люльку последним и закрыл дверцу.
— Держитесь за поручни, — посоветовал он.
Мастер встал к попутчикам спиной, чтобы те случайно не заметили на его лице недоумение. Модник в дорогом костюме и корабельных тапочках; бородач в одноразовой одежде с раздутым самомнением; девочка, понукающая взрослыми и стреляющая, как заядлый ганфайтер; капитан космического корабля, который боится высоты, — где еще увидишь подобное?! «Все–таки со странными людьми свела меня судьба», — подумал Дженкинс, нажимая кнопку спуска.
Спускались молча. Чтобы фонари на касках не слепили, пассажиры старались не направлять свет друг на друга. Клетка слегка покачивалась из стороны в сторону. Изредка предохранительные ролики на углах кабины чиркали по стенам колодца. Сквозь ячею поблескивали прожилки слюды, покрывающие монолит скальной породы.
По мере спуска световой круг колодца наверху уменьшался в диаметре. Вначале он напоминал луну, которая становилась все меньше и меньше, а затем превратился в крошечное блюдце. К концу путешествия он и вовсе стал неразличим, хотя, возможно, просто погасли автоматические светильники в комнате с лебедкой.
Вынырнув из отверстия в потолке, кабина на несколько секунд оказалась подвешенной под куполом невиданного подземного цирка. Огромный зал осветили десятки треножников, таких же, что были наверху, но света все равно не хватило. Лампы выглядели беспомощными светлячками, и отдаленные углы помещения заполняла непроглядная тьма, какая бывает только в подземельях.
Чернильные кляксы мрака, настолько темного, что, казалось, осязаемого, прятались в нишах за изваяниями, таились в трещинах каменных плит, выглядывали из–под поребриков и ступеней. Десятки колонн, выполненных в виде гигантских змей, извиваясь, подпирали каменные своды. Материал колонн напоминал темно–зеленое стекло и при попадании света от фонарей озарялся таинственным изумрудным свечением. Сложенный из больших каменных плит многоуровневый пол имел углубление в центре зала, как раз в том месте, куда опустилась клетка подъемника. Стены украшали рельефы из змеиного узора и геометрические фигуры. Встречались причудливые знаки и непонятные иероглифы. Статуи кривоногих существ занимали ниши между масками змееподобных голов. И на всем тонким коричневым слоем лежала вековая пыль.
Как только дно кабины коснулось пола, Дженкинс открыл дверцу. Компаньоны вышли и осмотрелись. Чуть в стороне от подъемника громоздился штабель ящиков с надписью «Собственность института археологии». На ступеньку выше лежали полиэтиленовые мешки с фрагментами рельефов из зеленого камня, на каждом имелась бирка с порядковым номером и дополнительной информацией. Рельефы ждали своей отправки в лаборатории института на Аруме.
Подземелье имело грандиозные размеры. Звук шагов улетал вглубь и не возвращался, словно проглоченный притаившимися в темноте чудовищами. Из зала с колодцем уходили три тоннеля, диаметром в полтора раза превосходящие плобитаунское метро. Тоннели начинались в распахнутых драконьих пастях. Гигантские маски мифических чудовищ украшали каждый вход.
В центральный проход, отмечая путь, подобно хлебным крошкам из сказки, вел пунктир из трехногих светильников. Оставшиеся тоннели глядели черными глазницами слепого великана.
Перед входом в тоннели стояла горнопроходческая машина на гусеничном ходу, напоминающая железного крота, у которого вместо лап роторные ножи. Неподалеку от машины находилась заправка водородных двигателей — стеллаж с обоймами гидридных[6] контейнеров со значком «Н» и кислородных баллонов.
На боку бурильной установки, как и на всем привнесенном извне, имелась надпись «Собственность института археологии». Выглядело так, будто археологи подписывают свое имущество, чтобы случайно не перепутать, приняв современные агрегаты за артефакты древности.
— А где же профессор? — спросила девочка.
— База археологов расположена в центральном зале подземелий, — пояснил Дженкинс.
— Так это еще не все? — удивился бородач.
— Это только прихожая. — Дженкинс подошел к бурильной машине и открыл толстую крышку бронированного люка. — Залезайте. Через десять минут будем на месте.
Тесная кабина крота с трудом уместила пассажиров. Хаксли, Леонардо и Скайт теснились на заднем сиденье. Мужчинам пришлось согнуться в три погибели, но они все равно стукались касками о потолок. Девочка заняла кресло рядом с водительским. Дженкинс сел за рычаги управления.
— Закройте, пожалуйста, люк, — обернувшись, попросил мастер. Его взгляд случайно упал на коленки юной соседки.
— Дидже, гляжу, ты неисправим, — усмехнулась девочка.
— Что?! — дал петуха Дженкинс. — Я ничего.
— Еще бы ты чего. — Девочка защелкнула ремни безопасности у себя на плечах. — Давай веди свой трактор и не отвлекайся.
Когда хлопнула крышка закрывшегося люка, Дженкинс включил зажигание. Водородный генератор подал ток на электродвигатель. Мощность движка оглушила, он взвыл, как проснувшийся тиранозавр. Землеройный мастодонт развернулся и, лязгая гусеницами по каменным ступеням, заполз в распахнутую драконью пасть. Дженкинс переключил передачу и нажал на педаль. Железный крот резво помчался по тоннелю вдоль пунктира трехногих светильников.
Грохот гусениц и вой двигателя не позволяли пассажирам общаться. И поскольку окон в машине не было, выяснить обстановку снаружи можно было лишь на экране водителя, где двигалась трехмерная компьютерная модель.
Пять километров тоннеля, соединяющего подземелья, преодолели быстро. Как и обещал Дженкинс, через десять минут на обзорном экране показалась обширная область, свободная от скальных пород. У места, где кончался тоннель, светился красный маркер, отмечающий водородную заправку. Возле этого маркера стояла вторая землеройная машина. Дженкинс сбавил скорость и аккуратно припарковался рядом.
Мастер отключил двигатель и, когда вой стих, сообщил:
— Приехали.
— Лео, открывай, — скомандовала девочка. — Вылезаем.
Мужчина в розовом пиджаке, сидящий ближе всех к выходу, недоумевающе посмотрел на Ребекку. И только после того, как сообразил, что вообще–то девочка обратилась к нему, принялся дергать за ручку.
— Между прочим, его зовут не Лео, а Леонардо, — поправил девочку бородач, — пора бы уже запомнить.
— А тебя, Джон Хаксли, никто не спрашивал, — отрезала девочка.
Скривившись, бородач недовольно пробурчал себе что–то под нос. Дженкинс не разобрал, что именно, расслышав только три слова: «…сам ты…твою…»
— Не туда дергаешь, — поправил Дженкинс. — В другую сторону.
После совета мастера Леонардо открыл люк, и пассажиры по очереди выбрались наружу.
Чтобы осмотреться, девочка сняла каску. Зал превосходил размерами виденный ранее в несколько раз. Противоположная стена затерялась в темноте. Сотни колонн, напоминающих гигантских змей в угрожающей стойке, окружили приехавших. Колонны, словно вековые деревья в дремучем лесу, заслоняли горизонт. При взгляде на поражающие воображение размеры подземелья на ум приходили вопросы: для чего служили эти исполинские помещения? какие обряды свершались в мрачных катакомбах вымершими аборигенами? что за страшные тайны охраняют безмолвные изваяния?
В стороне от тоннеля, на площадке между колоннами, виднелись четыре палатки, окруженные кольцом светильников. По оранжевой ткани самой большой из палаток шла белая надпись «Собственность института археологии». В проходах между палатками покоились ящики с оборудованием, кислородные баллоны для водородного генератора, бочки, мешки; стояли длинные столы, заваленные какими–то черепками, осколками, склянками.
У одного из столов копошился робот. Его когда–то блестящий хромированный корпус покрывала такая же коричневая пыль, что лежала на окружающих камнях, словно он был неотъемлемой частью подземного мира. Но сквозь коричневый слой все еще проступала все та же надпись «Собственность института археологии». Робот отряхивал кисточкой предмет, похожий на расколотый пополам кирпич.
Компаньоны пошли к лагерю археологов. Робот на мгновение прервал свое однообразное занятие, поднял голову и навел окуляры на гостей. Затем, не выражая эмоций, вернулся к работе.
— А где сам? — поинтересовалась девочка, не найдя взглядом профессора.
— Где–нибудь здесь, — ответил Дженкинс. — Наверное, в «офисе». — Мастер показал на самую большую палатку, откуда доносились звуки классической музыки.
— Ну, пошли, заглянем, — сказала девочка.
— Идите вначале вы, — предложил Дженкинс, останавливаясь и пропуская попутчицу вперед.
Девочка обернулась и с насмешкой посмотрела на мастера.
— Дидже, неужели ты боишься какого–то старого пердуна? — спросила она.
— Кого вы имеете в виду? — Подол палатки откинулся.
Скайт обернулся на голос. Каска чуть не выпала у него из рук. Ему показалось, что сверкнула молния, громыхнул Гром и рухнули своды пещеры. Из палатки, словно Венера из пены морской, словно звезда на восходе девственной планеты, словно удивительный цветок из бутона лунной орхидеи, словно сотня из банкомата плобитаунского кредитного банка, явилась красавица.
Молодая женщина как будто сошла с экрана фантастического фильма. Пепельные с фиолетовым отливом волосы, стянутые в хвост, падали аккурат до того места, где выпуклые части тела между поясницей и бедрами переходили в спину. Цвет волос оттенял смуглую, с бронзовым загаром кожу, а в огромных бездонных океанах–глазах, словно корабли в шторм, наверняка тонули мужские сердца. Стройная фигура была безупречна. Осиную талию туго стягивал широкий пояс, отчего высокая грудь, зажатая комбинезоном, казалась еще больше. Грациозные движения вышедшей на охоту кошки гипнотизировали, вгоняя в транс.
Богиня подземелий подошла к Скайту и нежно погладила по головке.
— Ты кого–нибудь ищешь, девочка? — спросила красавица, мило улыбнувшись. Ее голос напомнил пение райских птиц.
Скайт был унесен ураганом, погребен лавиной, сбит с ног скоростным экспрессом, раздавлен рухнувшим биржевым курсом. Он не мог не только пошевелиться, он не мог произнести ни слова. Сердце остановилось.
Попутчики Скайта также замерли. А Дидже, в мгновение ока превратившийся из дамского угодника в застенчивого ботаника, спрятался за их спинами и даже не думал выручать спутников.
— Мы ищем профессора Зарабу Арах, — сообщила Ребекка, на которую чары богини подземелий не подействовали.
— Вот как, вы ищете профессора? — Женщина оставила голову Скайта в покое и, заинтересовавшись мужчиной, явно устоявшим перед ее неземным очарованием, направилась к Ребекке.
Несомненно, женщина знала, какое влияние оказывает на мужчин, и без стеснения пользовалась своим чарами. Она подступила к Ребекке и заглянула в ее глаза, пытаясь достать до сердца звездного скитальца.
— И для чего, позвольте узнать, вам понадобился профессор археологии, капитан? — спросила красавица.
— У нас к нему дело, — ровным голосом ответила девочка.
Невосприимчивость мужчины к ее чарам озадачила женщину.
— Ой, не смешите, капитан, — еще раз попыталась применить свое обаяние красавица, — какое дело может быть у вас к «старому пердуну». Я вам скажу по секрету, — она положила руку на грудь мужчины и одарила его обворожительной улыбкой, — археология такое скучное занятие.
Если бы Скайт Уорнер в этот момент был в своем теле, он бы точно упал на колени и предложил даме руку, сердце и ключи от «Серебряной мечты» в придачу. Но сейчас в его теле было сознание девочки, на которую старания соблазнительницы не производили никакого эффекта. Ее сердце билось ровно.
— Нам нужен профессор Зарабу Арах, — стояла на своем Ребекка. — И если вы знаете, где его можно найти, пожалуйста, скажите нам.
— Ну, хорошо, — сдалась женщина, убедившись в тщетности своих попыток. — Профессор археологии Зарабу Арах перед вами.
Скайту захотелось провалиться сквозь землю. И он назвал эту богиню старым пердуном?! Скайт почувствовал, что его второй раз переехал поезд.
Из присутствующих то, что женщина и профессор археологии — одно и то же лицо, не поняла только Ребекка.
— А я его не вижу, — сказала она, глупо завертев головой по сторонам.
— Профессор археологии — это я, — специально для непонятливого мужчины пояснила женщина. — Меня зовут Зарабу Арах. Фамилия Зарабу досталась мне от отца — подданного Юнандии. А имя придумала мать в честь шуминадской богини плодородия и красоты Арах.
— Вот как. Здравствуйте. А меня зовут… — Ребекка посмотрела на Скайта, — звездный капитан Скайт Уорнер.
— Меня зовут Леонардо Тинкс, — представился следующим Хаксли.
— Как зовут меня, не важно, о прекрасная богиня, — слащаво улыбаясь, заявил Леонардо, — пока можете звать меня Джоном. — Он протиснулся поближе и попытался поцеловать Арах руку, но женщина не позволила ему этого. Нестриженый, бородатый тип в одноразовом костюме с желтыми ногтями у любого бы вызвал брезгливость.
— А как зовут эту милую девочку? — спросила Арах, поскольку Скайт молчал.
— Ее зовут Ребекка, — представила Скайта Ребекка. — Это моя племянница. Между прочим, будущая королева, отличница и очень хорошая девочка.
Зачем Ребекка сказала все это, Скайт не понял, но ему вновь померещился стук колес скоростного экспресса. Звуки классической музыки, доносящиеся из палатки, исполняли реквием по его мужскому достоинству.
— То, что отличница, видно сразу. — Молчаливая, хмурящаяся девочка приглянулась Арах с первого взгляда. Возможно, из–за того, что на Эрцер–12 дети встречались крайне редко, особенно девочки, Арах испытывала к юной гостье теплые чувства, даже несмотря на конфуз, случившийся в начале их встречи.
Женщина вновь погладила Скайта по голове. Скайт, конечно, мог надеть каску, но он не сделал этого: ему нравилось, когда красавица дотрагивалась до него, пусть даже при этом он находился в девичьем обличье.
— А ты, Дженкинс, зачем пришел? — обратила внимание Арах на мастера второго участка. — Если ты вновь попытаешься меня ущипнуть, я сдерживаться не стану. Так что если не хочешь стать инвалидом, держи свои шаловливые ручки при себе. И, кажется, Дженкинс, я предупреждала, чтобы ты не использовал горнопроходческую машину для поездок: во–первых, она не для этого предназначена; а во–вторых, как я уже говорила, гусеницы крошат ступени перед тоннелем.
— И как, по–твоему, я должен был доставить к тебе посетителей?
— Идти пешком, как это делают все нормальные люди.
— А я, стало быть, ненормальный.
— Ты, Дженкинс, вандал.
— Какой я вандал — гости торопились увидеть тебя, — заявил Дженкинс в свое оправдание.
— Торопились? — Арах внимательнее пригляделась к визитерам. — У вас ко мне действительно важное и срочное дело?
— Очень, — ответила за всех Ребекка.
— Это не экскурсия по подземелью?
— Экскурсии нас не волнуют, — заявил Леонардо.
— Верю. Вы не похожи на туристов. — Арах заинтересовалась. — Хорошо, я вас выслушаю. Проходите. — Она откинула полу палатки. — Усаживайтесь за стол.
Визитеры прошли внутрь. Когда в палатку заходил Скайт, женщина не удержалась и вновь нежно потрепала девочку по голове.
Последним в палатку попытался заскочить Дженкинс, однако Арах остановила его.
— А ты куда?
— Туда.
— Тебя не приглашали.
— Я могу вообще уехать. — Дженкинс обиженно пожал плечами. — Пойду в твой вагончик. Там как раз Кэхил с бутылкой шампанского дожидается.
— Кэхил у меня в вагончике?! — удивилась Арах. — Что он там делает?
— Если бы ты увидела его начищенные сапоги, сама бы все поняла. — Дженкинс ухмыльнулся. — Кстати, Кэхил сменил одеколон и надел чистую рубашку. Без сомнений, у шерифа серьезные намерения. Если я расскажу ему, что ты в ближайшее время не собираешься подниматься на поверхность, он преодолеет боязнь подземелий и сам спустится сюда.