Леонардо застонал от боли. Приплясывая на месте, он лихорадочно соображал, что ответить, но на ум ничего путного не приходило.
— Парни, стойте! — вскричал он. — Я никого не знаю! Я сам по себе!
— Мне надоело. Считаю до трех. — Кокс навел автомат Деонардо в лицо. — Раз. Два…
«Я пропал! Меня сейчас пристрелят! А если я им расскажу о переносе сознания? Они не поверят ни единому слову! Что мне делать? Что делать?!» — Мысли Леонардо окончательно спутались. Такого сильного ужаса он никогда раньше не испытывал.
— Три! — произнес Кокс, словно смертный приговор.
Леонардо Тинкс зажмурился. Страх холодной рукой сжал сердце. Когда прозвучал сухой выстрел лазерного автомата, администратор вздрогнул.
Первая мысль была, что он еще жив. А когда послышался звук упавшего тела, Леонардо открыл глаза.
Безвольно раскинув руки, Кокс лежал на каменных плитах. Из простреленного виска сочилась алая струйка.
Энтони Валкед заглянул напарнику в глаза и произвел контрольную очередь. Огненные стрелы изрешетили грудь Кокса, вырывая куски материи. Тело безвольно дернулось, из–под него на каменные плиты выползла кровавая лужа.
Леонардо не знал, как благодарить спасителя. Энтони Валкед только что избавил его от верной смерти — какой он молодец! Удивительное спасение растрогало Леонардо до глубины души — как сильно он ошибался в людях.
— Спасибо. — Тинкс готов был расцеловать гангстера. — Спасибо от всего сердца. Ты настоящий друг.
— Да, Джон Хаксли, все так… — Подняв голову, Энтони перевел взгляд с мертвого тела на Леонардо. — Мы с тобой друзья… а друзья должны помогать друг другу.
Что–то в интонации спасителя не понравилось Леонардо. Нехорошее предчувствие, что это еще не конец ужасам, охватило администратора. Леонардо непроизвольно отпрянул.
— Куда же ты, Хаксли? — Энтони отбросил автомат и в миролюбивом жесте развел руки. Глаза Энтони превратились в непроглядные черные пятна, словно сам мрак смотрел из глазниц на администратора. — Это же я, твой друг — Петерес Перараст.
Скайт почувствовал неладное, когда группа удалилась в глубь храма на сотню метров.
— Стойте! — окликнул он спутников.
Джон, Ребекка и Арах замерли. Они принялись оглядываться по сторонам, выискивая в сумраке между колоннами притаившегося врага.
— Что случилось? — встревоженно спросил Хаксли, никого не обнаружив.
— Где этот… наш бородач?
Вопрос остался без ответа. Леонардо нигде не было видно. Он бесследно исчез.
— Предупреждал же, чтобы не отставал. — Скайт выругался и с досады взмахнул бластером, словно ударяя рукояткой по голове безмозглого администратора.
— Видимо, отстал, — предположил Хаксли. — Ничего теперь не поделаешь.
— Значит, так, — Скайт жестом подозвал к себе спутников, — я возвращаюсь. А вы тем временем пробираетесь наружу. Встречаемся у вашего вагончика, профессор.
Зарабу Арах не могла больше сдерживаться. Ситуация, когда девочка–подросток из кожи вон лезет, ежеминутно рискуя жизнью, чтобы спасти мужчин, возмущала профессора до глубины души.
— Одну я тебя никуда не пущу! — Женщина ухватила девочку за рукав блузки. — Это безнравственно! — Арах окинула взглядом, полным презрения, здоровяка в кожаной куртке. — Вы, прославленный звездный капитан Скайт Уорнер, ваша племянница спасает наши жизни, а вы даже пальцем о палец не ударили, чтобы помочь. Как вам не стыдно! Трус!
Скайт опустил глаза, обиженно надул щеки и покраснел.
— Не стоит бросаться словами, профессор, — вступилась за дядю девочка. — Ситуация небезнадежна, поэтому дядя дает мне возможность показать себя, сформировать характер в действии.
— О чем ты говоришь!
— Мой дядя очень хороший человек. В отличие от меня, если можно обойтись словами, он стрелять не станет. Дядя Скайт позволяет мне брать его бластер исключительно из педагогических соображений, чтобы я поняла, как ценна человеческая жизнь.
— Все так, — поддержал девочку модник в розовом костюме. — Ребекка говорит чистую правду. Происходящее капитан Скайт Уорнер использует в качестве урока, чтобы Ребекка в будущем могла принимать самостоятельные решения.
— Это вздор! — Арах потрясла головой, словно пытаясь прогнать наваждение. — Бред! Я не понимаю, что происходит, но то, что вы тут говорите, полная чепуха.
— А вам и не надо понимать, — отрезала девочка. Она высвободила рукав своей блузки из руки Арах. — Вы втроем идете на выход. У вас есть винтовка. Если кого–либо увидите — стреляйте без предупреждения.
— Но… — Арах хотела возразить.
— Поговорим через полчаса, — заявила девочка и исчезла в сумраке подземелья.
— Вам лучше послушать ее, — посоветовал человек в розовом пиджаке.
— Как вы можете! — Арах, не зная, как выразить переполнявшие ее эмоции, пожала плечами. — Она же совсем ребенок.
— Она еще тот сорванец, — усмехнулся модник. — Ведь так? — обратился он за поддержкой к молчаливо стоящему капитану.
— Да, — очнувшись, подтвердил дядя девочки. — У нее, между прочим, по физкультуре в школе одни пятерки. А еще она бегает лучше всех в классе. А по прыжкам в прошлом году заняла третье место на районных соревнованиях. Ее все уважают и любят… Что–нибудь случилось? — этот вопрос капитан задал, потому что выражение лица Арах неожиданно изменилось. Она побледнела, ее глаза расширились.
Мужчины, ожидая от профессора объяснений столь внезапной перемены настроения, замолчали.
Зарабу Арах обвела спутников потрясенным взглядом и показала на запястье, где на широком браслете у нее находился коммуникатор. На экране тонкой блестящей коробочки тревожно мигал красный огонек.
— И что это означает? — осторожно поинтересовался модник.
— Угроза пятого уровня, — пояснила профессор упавшим голосом. — Дорис запустила отсчет. До ядерного взрыва тридцать минут.
— Я не знаю никакого Перараста, — пролепетал Леонардо.
— Разве? — Лицо Энтони налилось кровью. Кожа забугрилась, словно под ней заползали толстые черви. Тело задергалось в конвульсиях, распухая, как на дрожжах. Пуговицы пиджака, а затем и рубашки, не выдержав напора, пулями разлетелись по сторонам. Одежда разошлась, оголив внезапно выросший живот. Волосы на голове втянулись под кожу.
На глазах изумленного Леонардо Энтони Валкед превратился в толстого лысого антаресца.
— Может, так узнаешь? — изменившимся голосом спросил толстяк.
Произошедшая с Энтони метаморфоза напугала Леонардо сильнее автоматных очередей. Глядя в черные глаза человекоподобного существа, Леонардо понимал, что смотрит в глаза своей смерти.
— Где микрочип, Хаксли? — спросило нечто, принявшее облик толстого антаресца. — Отдай мне микрочип, или я заберу его силой.
Лицо монстра вновь пришло в движение, но на этот раз не приобрело человеческий облик, а ожившим студнем сползло вниз, обнажив кости изъеденного будто кислотой черепа. Костная ткань истончилась настолько, что напоминала папиросную бумагу. В черепной коробке зияли дыры, из которых торчали шевелящиеся отростки. Мерзкие блестящие слизняки выползали из глазниц.
С отвратительным причмокиванием кроваво–бурая масса полезла на труп Самвэла Кокса.
По мере того как субстанция покидала старый скелет, принадлежавший при жизни Энтони Валкеду, кости крошились, превращаясь в труху. Когда гигантская амеба сползла с него, от скелета осталась лишь горстка серого порошка.
Ужас, в тысячу раз сильнее недавнего страха, завладел Тинксом. Нервная дрожь охватила тело. Кончики пальцев превратились в ледышки. Ноги налились свинцом. Он не мог не только что–либо сказать, он не мог пошевелиться. Спазм перехватил горло. На его глазах совершалось нечто ужасающее: субстанция, напоминающая гигантский шевелящийся клубок жирных червей, обволокла труп Самвэла Кокса. Послышались тошнотворные звуки. Сдираемая с костей плоть кровавыми ошметками полетела по сторонам.
В фиолетовых всполохах водородного факела призванный черной мессой демон ада поглощал принесенную жертву. Жуткие изваяния, змеиные тела, пляшущие тени, страшные маски божеств подземного храма закружились перед глазами Леонардо. Ослабев, он упал на колени.
Леонардо не хотел смотреть на происходящее, но мерзкое чавканье не давало покоя. Отвратительное хлюпанье отравленной патокой проникало в мозг. Администратор не выдержал. Содержимое желудка подкатило к горлу, и Леонардо вырвало.
Желудочные спазмы вывели Тинкса из ступора. Едва передвигая конечностями, он пополз прочь от источника тошнотворных звуков. Голова кружилась. Слюни с остатками пищи заляпали бороду. Даже на четвереньках Леонардо, как пьяного, мотало из стороны в сторону, но он упорно продолжал ползти прочь от кошмара, внезапно настигшего его в покинутом храме.
Впереди показался приоткрытый люк землеройной машины. Чувство, похожее на надежду, разогнало туман в глазах. Если он закроется изнутри, то жуткий монстр не доберется до него. Леонардо прибавил скорости.
— Что ты задумал, Хаксли?
«Голос… Этот голос…» Страх многотонной плитой придавил Леонардо к земле, лишив возможности двигаться. Голос принадлежал Коксу — тому, чей труп минуту назад рвал на части жуткий монстр.
— Куда ты спешишь, друг мой?
Неимоверными усилиями Леонардо повернул голову. Позади он увидел Кокса. Двойник умершего гангстера был абсолютно голым. По его коже стекала кровь. Тело местами еще бугрилось, принимая человеческую форму.
Новый Самвэл Кокс выгнул шею, вставляя на место по звонки нового скелета.
— С этими превращениями всегда так много хлопот, — сообщил двойник, когда хрустнули вставшие на место кости.
Холодная ярость переполняла Демьена Фокса. Захват археологического лагеря, казавшийся таким простым делом, превратился в опасную игру в прятки.
Рисковать понапрасну жизнью, бегая в темноте средь колонн храма с большой вероятностью получить в живот высокоэнергетическии заряд, который выжжет внутренности, Фокса не прельщало. Пусть геройствуют рядовые, для этого он и собрал это пушечное мясо на борту своего звездолета. Капитан же в любом случае должен уберечь себя для будущего — для богатого счастливого будущего.
Лис отправил банду на поиски беглецов, а сам остался ожидать результатов охоты в разрушенном лагере археологов. Он ходил среди беспорядка, заглядывая под опрокинутые ящики, пиная тряпки и коробки. Он надеялся найти драгоценный камень, оставленный беглецами.
Считая, что «Око змеи» сейчас у кого–то из сбежавших, Фокс жалел, что промедлил и не расстрелял людей в палатке, когда была такая возможность. Решись он на это, не было бы проблем взрыва генератора с беготней по подземелью, а камень, возможно, уже находился бы у него в руках. И даже если Скайт Уорнер оставил артефакт на своем корабле, то Лис рано или поздно все равно найдет корабль взломает защиту и заберет «Око змеи». На это потребуется значительно больше времени, но и проблем будет гораздо меньше.
Думая о Скайте Уорнере, Лис нервно поглаживал кобуру. Бластер, выстреливший в водородный генератор, без сомнений, принадлежал последнему капитану «Валруса». Три года назад этот же человек, по слухам, уничтожил «Ангел ночи», на котором Демьен служил старпомом. Рассказывали разное — о синтетоидах, вышедших из повиновения, об аннигиляторе космической станции Буй–34 — но Фоксу было безразлично, как погиб корабль, капитаном которого он намеревался стать Если бы тогда Скайт прикончил одного Дага Истмэна, Фокс сказал бы ему «спасибо», но Скайт взорвал корабль, оставив Фокса вечным старшим помощником. Даже сейчас, имея собственным звездолет, Фокс остается старпомом с «Ангела ночи».
Нет, Фокс никогда не искал встречи со Скайтом Уорнером, но и уходить с его дороги не намеревался. Фокс, как всякий разумный человек, конечно, предпочел бы выстрелить в спину легендарному ганфатеру, но, если судьба свела их лицом к лицу, пасовать не собирался.
— Так это тебя зовут Демьен Фокс.
В фиолетовых всполохах водородного факела окружающее пространство приобрело вид покрытого инеем морга. Капли сконденсированной воды падали с потолка, словно слезы ангелов, оплакивающих умерших и тех, кому только заказан билет в один конец.
Лис повернулся на голос. Девочка в розовой блузке стояла на границе тени и света. Она держала бластер. Ствол смотрел в пол, но гигаватный «Дум–Тум» в детской ручке все равно выглядел устрашающе.
— Племянница Скайта Уорнера? — спросил Фокс. — А где же он сам?
Девочка не ответила. Она переступила через терминатор и оказалась в области света, находясь от мужчины на расстоянии ровно шести шагов. И несмотря на то что шесть шагов — расстояние, когда дуэлянты спускают курки, ее лицо оставалось спокойным, а глаза холодны как лед.
Чутье ни разу не подводило Фокса, вот и сейчас он почувствовал опасность, исходящую от юной особы.
— Капитан «Ангела ночи» Даг Истмэн был трусом и мерзавцем, — произнесла девочка. — Он бросил своих людей, обрек их на верную смерть, когда мог помочь. Но смерть в первую очередь забирает тех, кто показывает ей спину. «Ангел ночи» был аннигилирован системой противометеоритной защиты станции Буй–34 в поясе астероидов у звезды Олиус. Скайт Уорнер непричастен к его гибели.
Больше поразило Фокса не то, что ребенку известны такие подробности, а то, как девочка говорит — спокойно, уверенно. В то время, когда рядом кружит смерть и льется кровь, она оставалась невозмутимой.
— И зачем ты мне рассказала это? — спросил Фокс. Он пожал плечами, словно показывая этим жестом свое безразличие к сказанному, но на самом деле убирая подол пиджака с кобуры.
— Я хочу в ответ услышать историю о том, как «Око змеи» попало к тебе в руки, — ответила девочка. — Надеюсь, ты скажешь правду — все равно лгать уже не имеет смысла…
Девочка была права — лгать не имело смысла. Несмотря на то что она всего лишь ребенок, Фокс не отпустит ее живой.
— «Око змеи» я увел из тайной сокровищницы правителя Дарнистуды короля Алматияха, — сообщил Фокс, — во время штурма амплиитами его родового замка.
— Это все?
— Если тебе интересны подробности, то Алматиях корчился в судорогах, когда я оставил его умирать в облаке ядовитого газа; а мой напарник получил заряд промеж глаз. Так что свидетелей, способных добавить к моему рассказу что–то еще, не осталось.
— Этого ты мог бы и не говорить. Я и так знаю, что ты никого не оставляешь в живых.
— Откуда такие сведения? — Фокс усмехнулся.
— Старпомом у Дага Истмэна — капитана, который расстреливал гибернационные кабины с экипажами транспортных звездолетов, — мог быть только такой же негодяй, как он сам.
— Ты ведь не племянница Скайта Уорнера, — вдруг догадался Фокс.
— Верно, — подтвердила девочка.
— Кто ты тогда?
— Мертвому без разницы.
— Раз так, читая молитву над твоим телом, я назову тебя шлюхой, — пообещал Фокс, приготовившись выхватить бластер.
Фокс лгал — он не знал молитв, а если бы даже и знал, то не стал бы тратить на это время.
Если души верующих попадают в загробный мир, то души неверующих навеки остаются в пустоте. Сознание Фокса отключилось, как если бы в комнате погасили свет. Старпом с «Ангела ночи» никогда никого не любил и не ведал, что такое душевные муки. Его сердце не чувствовало боли: ни когда на его глазах убивали женщин и детей; ни когда он убивал сам; ни сейчас, когда его сердце пронзил бластерный выстрел. Душа Фокса не отлетела в сторону и не смотрела, как тело падает на землю. Для него все закончилось с поворотом рубильника в комнате. И, естественно, старпом не слышал, как девочка, проходя мимо, бросила:
— Последнее слово остается за тем, кто стреляет первым.
У рыжего не было шансов. Уловки, вроде того чтобы убрать подол пиджака от кобуры, подвести руку ближе к оружию, не могли повлиять на исход. Даже если бы вечный старпом оказался быстрее, ему требовалось вначале схватить бластер, затем вытащить из кобуры, а Скайт уже держал оружие в руке, и ему оставалось лишь нажать курок. Когда рука Демьена Фокса дернулась к кобуре, Скайт так и сделал.
Изрыгнув сноп пламени, «Дум–Тум» упруго дернулся. Заряд ударил Фокса в грудь. Тело полетело на пол, словно брошенный мимо урны окурок. Некрасиво вывернув ноги и раскинув руки, старпом замертво упал среди хлама, оставшегося от археологической экспедиции. Из удивленно открытого рта вывалился язык, похожий на зародыша тарсинийского паразита. Поглядев на тело, Скайт спросил свою совесть — совесть молчала, никаких угрызений не было. Просто одним мерзавцем стало меньше.