— Но господин председатель может отложить свой визит в Шанхай и тем самым даст нам столь необходимое время. Надо только… — заговорил Чан Кайши, но Покровский не дал ему договорить.
— Не стоит строить несбыточных иллюзий, генерал! Читавший трактат Сунь-цзы человек, а я не сомневаюсь, что генерал Чэнь Цзюнмин читал его, никогда не пойдет на это. Его войска изготовлены для нанесения удара по Гуанчжоу, и они не могут долго стоять без дела. Никакой полководец не позволит, чтобы его солдаты задаром поедали провиант, а лошади фураж. Это азбука военного искусства, — полковник хлестко ковырнул китайцев их же оружием.
— Едва только станет известно об изменении планов господина председателя, как противник будет вынужден либо искать другой путь к победе, либо попытаться реализовать старый. Я на месте Чэнь Цзюнмина попытал бы счастья в скором бою.
Пламенная тирада Алексея Михайловича вновь вызвала уныние среди военачальников Гоминьдана, но только не у Чан Кайши. Командующий войск революции не собирался складывать оружие.
— Несколько сгущая краски, господин Владимиров упрямо толкает нас к принятию собственного плана. Я согласен с его словами относительно того, что противник не может долгое время держать своих солдат с ружьем у ноги. Однако, умело держа врага в неведении относительно даты отъезда господина председателя, мы сможет хорошо подготовиться к обороне и дать неприятелю отпор.
Слова Чан Кайши несколько приободрили, поникших было китайцев. На их лица появились слабые улыбки, они подняли, было, головы, но Покровский твердой рукой безжалостно разрушил, возникшие надежды.
— Провести наступление всегда легче и быстрее, чем возводить оборонительные укрепления, господин генерал. Вот почему я ратую за наступательные действия, проведение которых является для нас единственным шансом. Вы говорили, что сумеете удержать противника в неведении относительно планов господина председателя, но я сильно сомневаюсь в этом. Вспомните, как мы узнали о планах Чэнь Цзюнмина? Через простую уборщицу, что говорит о плохой сохранности секретов противника. Сохранность секретов у нас ничуть не лучше, вы это сами знаете. Так, что быстрая утечка информации о наших планах гарантирована. Не удивлюсь, что в скором времени Чэнь Цзюнмину станет известно и об этой встрече.
Против предъявленного упрека, никто из китайцев не попытался возразить, болтливость среди госслужащих была очень большой.
— Мы введем жесткую ответственность за нераспространение военной тайны — начал Чан Кайши, но Сунь Ятсен нетерпеливым взмахом руки прервал его.
— Насколько реален ваш план, господин Владимиров? Сможете ли вы гарантировать его выполнение? — председатель Гоминдана говорил просто, коротко и жестко, и точно такими же должны были быть ему ответы.
— Да, я могу гарантировать его успешное выполнение, господин председатель — заверил вождя Покровский.
— Это авантюра, господин председатель! Крепость Вэйчжоу неприступна!! — сдали нервы у главнокомандующего.
— Если вы так боитесь штурмовать крепость Вэйчжоу, то я готов лично провести её захват — холодно парировал выпад Чан Кайши Покровский.
Взгляд, которым наградил китаец своего оппонента, не сулил тому ничего хорошего. С этого момента русский советник был навечно зачислен в список личных врагов главнокомандующего Гоминьдана. Зло прищурив глаза, он стал торопливо искать контраргументы, способные убедить Сунь Ятсена не принимать во внимание доводы оппонента, но не успел.
— Думаю подобных гарантий, как слово офицера русского Генерального штаба вполне достаточно, господин председатель — Краснов решительно повернулся к сидящему рядом с ним Сунь Ятсену, — больше может дать только господь Бог.
Председатель Гоминьдана всегда прислушивался к мнению своих военных, но в этот раз он изменил этому негласному правилу. Возможно, этому способствовали дружественные отношения, которые завязались между ним и Красновым, а быть может, он увидел возможность приструнить свой генералитет.
— Вы правы, уважаемый господин цзян-цзюнь. Лучших гарантий трудно придумать.
— Тогда, за дело. Время не ждет, господин председатель — поспешил закрепить обозначившийся успех Краснов.
— За дело — откликнулся на его призыв Сунь Ятсен, и оба лидера шутливо ударили по рукам.
Вопреки всем опасениям и пророчествам Чан Кайши и его генералов организованное русскими советниками наступление прошло блестяще. Собранные в один могучий кулак войска революции нанесли противнику удар такой силы и мощи, что напуганный Чэнь Цзюнмин был вынужден отвести свою армию в глубь территории, бросив на произвол судьбы крепость Вэйчжоу.
Взяв ровно столько сил, сколько было необходимо для полной блокады легендарной твердыни, Покровский приступил к её осаде. Пехотные соединения быстро взяли крепость в кольцо, но не на них Алексей Михайлович делал свою главную ставку. Среди вооружения, которое поставила Москва своим новым союзникам, находились шестидюймовые полевые орудия. Именно они и должны были принудить к капитуляции гарнизон Вэйчжоу.
Следуя кодексу ведения войны, взяв крепость в осаду, Покровский послал в неё парламентеров с предложением о сдаче и получил вполне предсказуемый ответ. Сидя на высоком кресле, в окружении своих офицеров, комендант Вэйчжоу прочитал парламентерам целую лекцию об истории неприступной цитадели.
— Наши стены крепки, наши склады полны провианта и прочих запасов. Очень скоро к нам на помощь придет армия генерала Чэнь Цзюнмина и сотрет вас в порошок. Отступайте от наших твердынь пока не поздно, и вы спасете свои жизни и жизни собственных солдат. Если же вы не дорожите ими, то милости просим принять смерть у стен Вэйчжоу, — пафосно изрек комендант.
На командующего осадными войсками генерала Лю Чжэньхуа этот ответ произвел сильное впечатление. Будь его воля, он бы не стал штурмовать крепость, предпочтя действовать хитростью и подкупом. Однако согласно решению военного совета, вся власть находилась в руках русского советника и потому, генерал Лю только поинтересовался у цзян-цзюня Владимирова, когда он намерен начать штурм крепости.
— Скоро — последовал лаконичный ответ Покровского, у которого не сходились концы с концами. Без зазрения совести, забрав большую часть артиллерии Вампу, Алексей Михайлович никак не мог доставить к стенам крепости свой убойный козырь.
Виной тому стали обильные мартовские дожди, за короткое время превратившие проезжие дороги в нескончаемые грязевые озера. Запряженные цугом кони, никак не могли преодолеть расстояние, которое раньше преодолевали за одни сутки. Орудия и зарядные ящики прочно застряли в скользкой и липкой грязи и были не в силах вырваться из неё.
Внезапно возникшая ловушка природы ставила под угрозу срыва все сроки и планы, столь тщательно разработанные русским советником. Видя это, Покровский остановил продвижение одного из пехотных полков и приказал солдатам на руках тащить пушки и снаряды.
Приказ генерала всегда священен для подчиненного и вот, побросав винтовки и ранцы, китайцы облепили застрявшие орудия подобно муравьям. Ухватив за колеса, лафет, станины они медленно тянули тяжелые орудия из одного необъятного грязевого омута в другой. С глухим чваканьем и уханьем двенадцать орудий медленно, но верно двигались по раскисшей весенней дороге.
На смену измученным солдатам приходили другие. Некоторые, из пехотинцев лишившись сил падали прямо в осточертеневшую всем грязь, но несмотря ни на что, артиллерия продолжала движение к главной цели своего марш-броска. Вместе с солдатами все это время находился и полковник Покровский.
Отказавшись от уютного места в командной палатке генерала Лю, меся грязь сапогами, Алексей Михайлович внимательно наблюдал за транспортировкой орудий. Крепко зажав в руке гибкий стек, он отдавал солдатам короткие и властные команды, которые китайцы быстро научились понимать без переводчика.
Подобные действия русского советника очень разнились с поведением китайских генералов и вызывали почтение и уважение среди простых пехотинцев. С наступлением сумерек, солдаты не прекратили движение. Более того, они сами, без всякой команды, сделали и зажгли факелы, продолжая упрямо тащить вперед свою тяжелую ношу.
Когда утром следующего дня в небо поднялось солнце, все осадные орудия уже находились на своих позициях. Их появление у крепостных стен Вэйчжоу не вызвало большого переполоха среди осажденного гарнизона. Много лет назад британцы уже пытались при помощи артиллерии заставить крепость выбросить белый флаг и потерпели фиаско. Их пушечные снаряды не могли пробить многометровые каменные стены Вэйчжоу. Выпустив за два дня весь свой боезапас, европейцы были вынуждены отступить под радостные крики отбившегося гарнизона.
Однако полковник совершенно не горел желанием повторить неудачный опыт британцев. Главной его целью были не крепостные стены толщиной в шесть метров и массивные тройные ворота, через которые предстояло прорваться пехоте. Алексея Михайловича интересовало то, что находилось за ними.
Расставив осадные батареи, он стал проводить неторопливую пристрелку, не спеша выложить все свои козыри в первый день осады. Затеянная Покровским пристрелка помогала китайским пушкарям лучше освоиться в стрельбе из непривычного для себя вида оружия. Ведь все вооружение революционной армии в основном состояло из винтовок, пулеметов и гранат. Артиллерия была скромно представлена в арсенале Гоминьдана в основном гладкоствольными орудиями, привычных для русского глаза минометов не было и в помине.
Переходя от одной батареи к другой, Алексей Михайлович вместе с русскими инструкторами оценивал успехи, и способности своих подопечных в обращении с богом войны. Задав орудийному расчету координаты стрельбы, он внимательно наблюдал за исполнением приказа, хвалил, а в некоторых случаях проводил замены в их составах.
Большого ущерба в первый день осады крепость не понесла. Была только повреждена одна из казарм гарнизона и несколько прилегающих к ней построек. Решающий день штурма настал на следующий день.
В назначенный час четыре осадные батарее гулко разрушили тишину вокруг знаменитой крепости, громко предвещая её защитникам страдания, муки, горе, потери и скорое падение. С протяжным свистом и завыванием по чистому синему небу пронеслось двенадцать огненных метеоров, неся защитникам крепости смерть и разрушение.
Вслед за ними в воздух поднялся и биплан, прибывший в распоряжение полковника вчера вечером. Экипаж его составляли два русских пилота приплывших в Гуанчжоу вместе с полковником. Планируя взятие Вэйчжоу, Покровский намеривался сделать это по всем правилам военного искусства.
Быстро оторвавшийся от земли и царственно поплывший по воздуху аэроплан, для огромного количества застывших в удивлении и восхищении зрителей, представлял собой не просто захватывающее зрелище. Для многих из них это была демонстрация превосходства силы белых людей над азиатской отсталостью, и потому смотрели они на это чудо техники с сильным страхом и душевным трепетом.
Зная это по синьцзянским событиям двухгодичной давности, Покровский очень надеялся на своего крылатого помощника и он не обманул. Неторопливо и величаво выписывая восьмерки над крепостью, аэроплан полностью приковал к себе внимание гарнизона. Позабыв о рвущихся в крепости снарядах, затаив дыхание, солдаты смотрели за тем, как над их головами плавно скользит воздушный хищник.
Совершив несколько облетов крепости, аэроплан лег на крыло и полетел в сторону грохочущих батарей. На подлете к ним он снизился и из кабины пилота на землю упал вымпел, сразу доставленный Покровскому. В нем находилась карта крепости, испещренная многочисленными пометками.
Сбросив на землю донесение, пилот повернул воздушную машину в сторону Вэйчжоу, а полковник уже отдавал по телефону приказы осадным батареям. Повинуясь воле командира, могучие стволы орудий примолкли, но уже через некоторое время заговорили вновь, но теперь вместо привычных фугасов они изрыгали термитные снаряды.
Воздушный наблюдатель подтвердил предположение Покровского что, большинство крепостных строений изготовлено из дерева, и он решил сжечь легендарную крепость. Получив точные координаты своих целей, артиллеристы забросали их зажигательными снарядами и вскоре над крепостными стенами появились клубы черного дыма.
Вначале это были небольшие струйки дыма, робко поднимавшиеся в небо, но после каждого выстрела они становились все больше и гуще. В этом им способствовал прилетевший со стороны моря ветер, безжалостно переносивший рой огненных искр с одного здания на другое. Крыши домов плотно стоявшие друг к другу вспыхивали подобно рождественским свечкам, и огонь быстро захватывал все новую и новую территорию крепости. Клубы пламени и дыма возносились в небеса, в которых плыл наблюдатель, холодным взором созерцавший работу своих боевых товарищей.
Ещё два раза сбрасывал летчик на землю вымпелы, прежде чем, выработав все топливо, он не покинул безбрежные просторы воздушного океана. К этому времени осадные батареи исчерпали свои запасы термитных снарядов, однако огненный вихрь уже окреп, и остановить его было невозможно.
Некоторое время, после того как были опустошены зажигательные арсеналы батарей, желая парализовать действие пожарных команд, Покровский приказал стрелять осколочными снарядами, но увидев огромное зарево, встающее из-за крепостных стен, велел прекратить огонь. Проблемы с подвозом боеприпасов ещё оставались и Алексей Михайлович был вынужден экономить снаряды.
Прожорливые языки пламени бушевали в крепости день и весь вечер, и лишь с наступление темноты они стали затухать. Только тогда утомленные жаром и измученные жаждой, перепачканные копотью и пеплом, защитники Вэйчжоу приступили к разбору того, что осталось от легендарной крепости. Всю ночь они разгребали завалы, хоронили погибших и пытались найти то, что уцелело от огня.
Уставшие и измученные солдаты не успели толком сомкнуть глаза, как из-за горизонта появилось солнце, чьи лучезарные лучи не несли людям прежней радости и надежды. И главным вестником грядущих бед, стал аэроплан.
Солнце ещё начало свой путь по небосводу, а он уже парил над Вэйчжоу и совершая очередной облет цитадели. Руины крепостных построек местами ещё дымились, но они нисколько не мешали летчику различить неповрежденные огнем здания. Все выявленные цели аккуратно наносились на карту, которую летчик вновь сбросил с вымпелом на землю.
Вскоре ожили осадные батареи, чей огневой запас был основательно пополнен благодаря самоотверженному труду китайских солдат. Вновь двенадцать огненных молотов стали терзать неприступную твердыню, выписывающий в небе восьмерки пилот, время от времени качал крыльями машины, подавая условные сигналы.
Имея такого вездесущего помощника, артиллеристам Покровского не составило большого труда разрушить фугасными снарядами то, что уцелело от огня. Весь день осадные батареи методично утюжили внутреннее пространство крепости, разрушая каменные постройки до которых не дотянулись языки огня. Обе казармы, дом коменданта, гауптвахта, кухня со всеми съестными запасами прекратили свое существование. Однако главным уроном для осажденного гарнизона в этот день, стало уничтожение крепостного арсенала.
Обладая толстыми каменными стенами, он долго сопротивлялся разрушительному огню противника. Попавшие в него снаряды только выгрызали небольшие куски монолитной каменной кладки, не причиняя зданию серьезного ущерба. Вид раненого, но непокоренного арсенала пробуждал в сердцах осажденных надежду, что они смогут противостоять ужасному натиску неприятеля и крепость устоит.
Так продолжалось до обеда, пока госпожа Фортуна не отвернула свой лик от легендарной твердыни. Один из русских снарядов случайно попал в одно из небольших оконцев верхнего этажа, где находились запасы гранат. Раздался сильный взрыв. Клубы черного дыма вперемешку с рыжим пламенем вырвались через оконные проемы наружу, а затем разрушенные межэтажные перемычки с грохотом рухнули вниз.
Была определенная надежда, что массивные потолочные перекрытия выдержат обрушившийся на них удар, но она оказалась тщетной. Старые конструкции не устояли под навалившейся на неё тяжестью и вся масса камней и дерева, накрыла нижний этаж, похоронив все хранившиеся там боеприпасы.